1-12_Философия

метки: Человек, Философия, Природа, Федор, Ноосфера, Многие, Русский, История

Контрольная работа по философии №1.

Вариант N12.

ТЕМА: Русская философия (18-20 в.в).

План:

1. Основные особенности русской философии.

2. Философы русского космизма.

3. Мировое значение русской философии.

1. Основные особенности русской философии.

Важными характерными чертами русской философии являются принципы це­лостности, положительного всеединства, этического персонализма,собор­ности, реальной интуиции, истины праведности.

Философско-антропологическая мысль в России XIX века демонстрирует предельное многообразие подходов к проблеме человека. На протяжении столетия менялись духовные установки и господствующие мировоззренчес­кие течения. Однако тема человека остается неизменной, она служила фундаментом для самых разных теоретических исканий. «Излюбленная — те­ма русских размышлений — человек» /Франк/. Панорама концепций челове­ка, созданных в XIX веке, обширна. В нее входят «авторские» антрополо­гии представителей различных философских направлений. Так, русская фи­лософия первой половины XIX века предстает перед нами как история борьбы двух противоположных направлений: стремления организовать жизнь на европейский лад и желания оградить традиционные формы национальной жизни от иностранно влияния. Это был «болезненный процесс национально

— исторического самонахождения и раздумья» /Флоренский/, в результате которого возникли две идейные программы: западничество и славянофиль­ство. Западничество и славянофильство составляет главный фокус, вокруг которого и по отношению к которому оформился идеологический горизонт эпохи 1840-1850 гг., сыгравший решающую роль в формировании русского национального самосознания и определяющие судьбы русской философии. Среди широкого круга тем, обсуждаемых западниками и славянофилами, особо выделяется антропологическая проблематика. Основатели славяно­фильства А.С.Хомяков и И.В.Киреевский обосновали концепцию человека, в центре которой — истолкование духовно нравственных ценностей с позиций православия. В своих богословских трудах А.С.Хомяков обратился к теме соборной Церкви, через которую только и может совершиться преображение человека. В отношении Церкви Хомяков определял соборность как «единс­тво во множестве». Если взять это понятие в е социальной философии, то можно определить соборность как общность людей, свободную от антаго­низма, объединенных верой в православные ценности, гарантирующие цель­ность личности и соборность познания. Соборность — это примирения в христианской любви свободы каждого и единства всех.

Философия личности человека

... нет более сложного, противоречивого, таинственного и до конца еще неопознанного феномена как человек. Философия уделяет ему исключительно большое внимание; ни один философ-классик не мог ... которого идут нити, связывающие его через общество со всей необъятной Вселенной. Кроме философии человек изучает множество других естественных и гуманитарных наук: медицина, экономика, социология, этика, логика, ...

В антропологии Хомякова с особой силой выдвигается учение о целост­ности в человеке, под которой он понимает «иерархическую структуру ду­ши»: существуют «центральные силы нашего богообразного разума, вокруг которого должны располагаться все сего духа» .

Очевидно, что антропологические построения Хомякова перекликаются с учением И.В.Киреевского о целостности духа. Цельность духа — это воп­рос о внутреннем устроении жизни, о постоянном поиске «того внутренне­го корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума» /Киреевский/. В основу всего построения философ положил различие «внешнего» и «внутреннего» человека. Внутренний чело­век — это совокупность способностей человека: способности любви к бо­гу, и помощи к ближнему; способность ощущать вину, стыд, сострадать, чтить красоту. Внешний человек — это, выражаясь языком современной со­циальной психологии, совокупность социальных ролей, которые весьма часто противоречат друг другу, вызывая самоотчуждение человека, раско­лотость и противоречивость внутренней и внешней жизни.

Обретение цельности, то есть путь к господству в человеке «внутрен­него средоточия», — в «собирании сил души». И задача эта достижима «для ищущего», но нужен труд, нужна духовная работа над собой. Челове­ку необходимо проникнуться стремлением слить все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, воля, и чувство, и совесть, прекрасное и истинное, удивительное и желаемое, справедливое и милосердное, и весь объем ума сливаются в одно живое единство, и таким образом восстанавливается существенная личность в ее первозданной неделимости»/Киреевский»/.

Антропологические построения Хомякова и Киреевского восходят к хрис­тианскому видению цельного человека. В противоположность этому исход­ным пунктом философских взглядов западников было рационально — аксио­логическое понимание человеческой личности. В.Г.Белинский не создал собственной антропологии как стройной философской системы. Однако все его размышления так или иначе носят антропоцентрический характер. Эво­люция взглядов в конечном итоге привела его к утверждению абсолютной ценности человеческой личности. «Для меня теперь человеческая личность выше истории, выше общества, выше человечества» /Белинский/.

Мотивы персонализма, поиска «социальной правды» во имя освобождения личности от гнета современного строя вместе с Белинским разделяли и другие представители западничества. Оригинальное философское творчест­во А.И. Герцена, его особый подлинный «философский опыт» были сосредо­точены на проблеме человека: «личность — вершина исторического мира, к ней все примыкает, ею все живет» /Герцен/. В некотором смысле Герцен был основателем русского материализма и позитивизма с их ориентацией на естественные науки. Так , он хотел объяснить человека из мира при­роды. Но увы, природа слепа. Противоположный природе полюс бытия — мо­ральная личность во всеоружии своего знания и нравственной ответствен­ности. При всем желании ее невозможно дедуцировать ни из мира природы, ни из мира истории. Нужно принимать ее как неоспоримую данность. «Вне нас все изменяется, все зыблется; мы стоим на краю пропасти и видим, как он осыпается.., и мы не сыщем гавани иначе, как в нас самих, в сознании нашей беспредельной свободы, нашей самодержавной независимос­ти..» /Герцен/. Так рождается противостояния миру, который не внушает доверия. Единственное, что остается непоколебимым — это вера в лич­ность, в ее нравственные силы, в защиту «естественных движений души».

Каково соотношение понятий человек , индивид , индивидуальность , личность

... очаг. Как сказал Г.Гейне: каждый человек есть целый мир, рождающийся и умирающий вместе с ним. Социальная личность складывается в общении людей, начиная с первичных форм общения матери ... для познания, но и обязательный компонент личностного мира человека, как помогающее, так и мешающее в процессах общения. К физической личности могут быть отнесены также одежда и домашний ...

Сходные умонастроения суммируются в некое психологическое единство и переживаются как отличия «новых людей» второй половины XIX века от предыдущего поколения. Идейным вождем и ярким представителем материа­лизма и радикализма этого периода был Н.Г.Чернышевский. В его основной философской статье «Антропологический принцип» в философии» учение о человеке преподнесено с позиций «новой» антропологии, базирующейся на материалистическом биологизме. «На человека надо смотреть, как на су­щество, имеющее только натуру, чтобы не разрезать человеческую жизнь на разные половины, и рассматривать каждую сторону деятельности, как деятельность всего организма» /Чернышевский/. Защищая единство челове­ка с «научной точки зрения», Чернышевский подчиняет познание принци­пам, господствующим в сфере физико — химических процессов. Что вполне соответствовало позитивистским тенденциям эпохи.

Известно, что Чернышевский представлял себе «положительно» нравс­твенного человека как «человека вполне», цельного и гармоничного в ко­тором корень всех движений — и корыстных, и бескорыстных — один и тот же, а именно «любовь к самому себе».

Позиции позитивизма, веры в науку разделяли и представители народни­чества, радикализма и социализма.

Антропологизм Лаврова основывается на понятии «цельного человека». «Человека есть единство бытия и идеала» /Лавров/, прочным основанием которого является «наличность морального сознания». Моральное созна­ние, начиная с простого «желания», создал и движет творчеством челове­ка, вырывает человека из потока бессознательного бытия, создает исто­рическую действительность. Лавров суммирует свой антропологизм так: «человек есть источник природы /ибо из данных опыта человек воссоздает «природу», источник истории /борется за свои идеалы, бросает семя в почву окружающего мира/, источник собственного сознания /перестраивает свой внутренний мир/».

Проблемы полноты и целостности, нераздельности человеческой личнос­ти, высокий этический пафос размышлений о человеке оказываются общими для всей русской философской антропологии XIX века. Но в разнородных идейных течениях эти проблемы получают новую аранжировку.

Понятия личность, человек, индивид, индивидуальность и их соотношение

... человека другим людям, его похожесть, а индивидуальность – его отличия от других людей, своеобразие человека как индивида и личности. Каждый человек ... Обучение Упражнения Тренировка +++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++ 1. Понятия ``человек'', ``индивид'', ``личность'', ``индивидуальность'' Слово ``личность'' в английском языке происходит от слова `` ...

Панорама антропологических концепций XIX века могла бы быть предс­тавлена более значительным числом персон, но, без включения в нее творческого наследия Ф.М.Достоевского, она вряд ли могла быть полной. Вместе со всей русской мыслью Достоевский — антропроцентричен. Нет для Достоевского ничего дороже и значительнее человека, хотя, быть может, нет и ничего страшнее человека. Человек — загадочен, соткан из проти­воречий, но он является в то же в лице самого даже ничтожного человека

— абсолютной ценностью. Поистине — не столько Бог мучил Достоевского, сколько мучил его человек, — в его реальности и в его глубине, в его роковых, преступных и в его светлых, добрых движениях.

Сила и значительность подобного антиномизма у Достоевского в том, что оба члена антиномии даны у него в высшей своей форме. Основная тайна человека, по Достоевскому, состоит в том, что он есть существо этическое, что он неизменно и непобедимо всегда перед дилеммой добра и зла, от которой он не может никуда уйти: кто не идет путем добра, тот необходимо становится на путь зла.

Эта этическая сущность человека, основная его этическая направлен­ность не предвзятая идея у Достоевского, а вывод из его наблюдений над людьми. «Идея человека» пронизывает, центрирует русскую философию XIX века. Во всех различных течениях русской мысли главным является ут­верждение того, что «человек в своей индивидуальности является нравс­твенной ценностью высшей иерархической ступени /Бердяев/.

Проблема личности — одна из главных теоретических проблем в истории русской философии. Всесторонне её исследование является важной нацио­нальной особенностью философской мысли. Проблема личности концентриру­ет в себе основные вопросы политической, прав вой, нравственной, рели­гиозной, социальной и эстетической жизни и мысли. Место личности в об­ществе, условия её свободы, структура личности, её творческая реализа­ция представляет собой целостный процесс развития идей. Тема проблемы личности проходит в тех или иных формах через многие этапы истории русской философской мысли. Однако наиболее интенсивно эта проблема разрабатывалась в XIX — начале XX века в различных изданиях, которые отличались богатством содержания. Славянофилы утверждали, что подлин­ная свобода личности возможна лишь на основе признания религии высшей ступенью духовной жизни. Отвергая, рационализм и материализм, они отс­таивали бога в человеке. Постановка вопроса о внутренней духовной сво­боде чел века была несомненной заслугой философов-славянофилов. Славя­нофилы выступали против личной собственности правового государства. Они считали, что род, семья, община, социальные связи, являются наи­лучшей средой для существования личности. Всем формам внешней свободы

— политической, правовой, экономической, они противопоставляли внут­реннюю свободу личности, основанную на ценностях внутреннего мир, ос­вещённых религией. Чернышевский и Добролюбов подняли эту проблему на новую ступень. От абстрактной человеческой природы они перешли к пони­манию личности как субъекта социально-политической деятельности. Они утверждали социальную активность, утверждали единство слова и дела. Человек превращается в личность в процессе борьбы против сил, препятс­твующих прогрессу, против рабства и пустой мечтательности. Чернышевс­кий разработал идею «Разумного эгоизма». Его суть: протест против

Праздники сегодня и вчера: влияние праздника на личность человека

... сатиры, комизма и служит институтом, позволяющим исправлять недостатки людей посредством их публичного осмеяния. Праздничный комизм с ... оказывается гипертрофия праздничной фазы, искусственно (особенно в жизни эксплуататорских классов) раздутой и потому пустой, поверхностной, декоративно ... праздник оказывает влияние на социализацию личности, а дарение и получение подарков – на психическое ...

фальши и лицемерия, против индивидуального эгоизма, против насилия над личностью, но «за» разумное сочетание интересов личности и общества, за единство сознания и поведения. Иначе к разработке проблемы личности подошёл Владимир Соловьёв. Он анализировал человека в масштабах гло­бальных, космических, его понимание вносило гуманистический характер. Его исследования сущности добра, стыда, единства познания, нравствен­ности, эстетики, обогатили мировую философскую мысль. Следует отме­тить, что Соловьёв в работе «Оправдания добра» объявлял социализм не­состоятельным именно с точки зрения ценностей. Он утверждал, что соци­ализм, отрицая высшее начало, т.е. бога, «ограничивает и унижает чело­века». Проблема свободы личности, которой русские философы посвятили столько ярких страниц, приобрела в современном мире особое значение, она становится объектом не только политических деклараций, но и теоре­тических изысканий. Одним из них является либерализм. Российский либе­рализм выражается социальным строем, который многие люди представляли себе как движение общества к гражданскому и правовому государству, где все равны перед законом, где интересы личности выше интересов госу­дарства, где хорошие условия труда и жизни. Глубину идеи русского ли­берализма демонстрирует работа одного из ведущих представителей русс­кой социально-философской мысли Петра Струве. В трудах Струве нашло свой продолжение позиция либерального консерватизма к которому он от­носит таких людей, как Екатерина II, Карамзин и Вяземский, Александр Пушкин. Струве считал, что главная сущность тех или иных учений — это отношение «к двум основным проблемам культурного и государственного развития России: проблеме свободы и власти». Таким образом, сплетаются две тенденции — полная свобода личности и в тоже время поиск границ этой свободы. Классическим выражением либерального консерватизма Стру­ве считал творчество А.С. Пушкина, в котором Струве увидел сочетание как любви к свободе, так и любви к власти. Пётр Струве развивал идеи «Великой России». При этом он опирался и на историческое прошлое стра­ны, и на живые культурные традиции. Познание государства важнейшим фактором прогресса страны логически вело к утверждению роли права. Именно по этому Струве выступал против произвола и разрушительной анархии. В 20-е годы в статье «Наши люди» Струве выступил против рево­люции, так и против надежд на реставрацию царизма. Он писал: «России нужно возрождение, а не реставрация. Возрождение всеобъемлюще, проник­нутое идеями нации и отечества, свободы и собственности и в то же вре­мя свободное от духа и духов корысти и мести». Только укрепление конс­титуционных начал государства, установление твёрдых законов, создание общества, основанного на прочных правовых принципах, способных пре­дотвратить любые эксцессы, любые формы разрушительного действия анар­хической массы, умело направляемой теми, кто стремится к власти. Пётр Струве был убеждён в необходимости не только эволюционных изменений на основе строгой законности, но и в возможности разнообразных компромис­сов с обеих сторон. Революцию 1917 года Струве назвал всероссийской катастрофой, ответственность за которую несёт неповоротливая власть, радикальная и либеральная интеллигенция. Вполне закономерно, что Стру­ве пришёл к оценке русской революции 1917 года как «национального нес­частья», культурного, социального и политического крушения. Он призна­вал влияние марксизма на общественное сознание, но сама теория не мо­жет служить источником гигантских исторических перемен. Таким образом, мыслители XIX — начала XX века стремились утвердить в российском об­ществе идеи просвещения и уважения к правовым нормам, уважение к лич­ности.

Развитие личности донаучн. период

... и содержания, он был первым, кто выдвинул идею развития. В человеке Аристотель различал тело и душу, которые существуют ... непроизвольных мышечных реакциях. Но и в этих представлениях идея развития неотчетлива. Использу­емые объяснения сравнительно просты и наивны. ... возрождения: XVII век не отличается резким поворотом к идее развития, но характеризуется существенным сдвигом в направлении перехода от ...

2. Философы русского космизма.

Под космизмом понимается целый поток русской культуры, включающий не только философов и ученых, но и поэтов, музыкантов, художников. В нем оказываются и Ломоносов, и Тютчев, и Соловьев, и Вернадский…Будучи целостным социокультурным явлением, космизм ориентирован на синтети­ческое ведение реальности, восприятие человека в качестве органической части космического единства, способного реализовать свою активную при­роду в деле творческого изменения мироздания. В русском космизме тра­диционно принято выделять несколько направлений:религиозно-философс­кое, методологическо-философское и поэтически-художественное. Однако в качестве концептуальной системы космизм конституируется именно в фило­софской традиции. Это предполагает определение двух основных измерений в русском космизме:религиозно-философского (Федоров,В.Соловьев,Бердя­ев,Булгаков,Флоренский и др.) и методологическо-философского (Вернадс­кий,Холодный,Чижевский,Н.А.Умов,Циолковский и др.).

Огромен и конкретен вклад в активно-эволюционную мысль В.И.Вернадс­кокого. Вернадский Владимир Иванович (1863 — 1945) — русский естество­испытатель и мыслитель, основоположник геохимии, биогеохимии, радиоге­ологии. Окончил естественное отделение физико-математического факуль­тета Петербургского университета (1885), профессор Московского универ­ситета (1898 — 1911), академик Российской Академии наук (1912).

Орга­низатор и первый президент Украинской Академии наук (1918 — 1919), Ра­диевого института, Комиссии по истории науки, философии и техники, Би­огеохимической лаборатории, Комиссии по урану АН СССР. Член Чехосло­вацкой (1926) и Парижской (1928) Академии наук. Основные сочинения: «Начало и вечность жизни» (1922), «Биосфера» (1926), «Очерки геохимии» (1927), «Проблемы биогеохимии» (1935), «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения» и многие другие. Его научно-филосовские теории можно в определенном смысле уподобить прочному фундаменту, без которо­го идеи и проекты космистов могли бы обернуться прекрасными, но всего лишь воздушными замками.

В 1920 г., работая над созданием биогеохимии, призванной изучать влияние «живого вещества» на историю земных химических элементов, Вер­надский исследует огромную литературу по первой составляющей этого но­вого синтеза — биологии. И тут его умный взгляд и интуиция великого натуралиста-мыслителя выхватывают среди теорий и догадок прошлого одно неоцененное открытие. Речь идет об открытии американского ученого Джеймса Дана. Этот современник Дарвина выдвинул понятие, которое наз­вал энцефалозом или цефализацией (от греч. kephale — «голова»).

Концепции одарённости и её развития

... проявления одарённости. Одарённость как проблема генотипической и средовой детерминации развития человека. Задатки как врождённая биологическая основа способностей. Современные представления о природных предпосылках ...

Изла­гая современным языком эту идею, Вернадский писал: «В наших представ­лениях об эволюционном процессе живого вещества мы недостаточно учиты­ваем реально сущевствующую направленность эволюционного процесса».

Идет медленное, но неуклонное (без откатов назад) усложнение, усо­вершенствование нервной системы, в частности головного мозга. Это до­казывают палеонтологические данные, прослеживаемые за последние пять­сот миллионов лет, хотя сам процесс уходит намного дальше в глубь гео­логического времени. От моллюсков до «гомо сапиенс» это нарастающее движение неотразимо обнаруживает себя.

«Принцип Дана», цефализация — это не теория, но и не гипотеза, кото­рая может быть доказана, а может и нет. Тут мы имеем дело с эмпиричес­ким обобщением, т.е. с большой суммой точных фактов, не имеющих случа­ев опровержения. Сам Вернадский четко формулирует характер и смысл та­кой «кривой прямой линии» развития живого. Это объективный природный процесс, закономерно длящийся в полярном векторе времени, устремляясь постоянно в одном, необратимом направлении.

В теории эволюции выдвигаются различные причины происхождения живот­ных видов, их смены и развития, в основном сводимые к тому или иному сочетанию изменчивости и наследственности, пластичного приспособления организмов к среде и сложных генетических, мутационных законов. После­довательное совершенствование нервной, мозговой ткани, приведшее к созданию человека, по меньшей мере, намекает на спонтанные импульсы самой эволюции, на ее внутренние закономерности, на некую ее «идеаль­ную» программу, стремящуюся к своей реализации.

Но в философии Вернадский видит мысли, предчувствия, связанные с по­ниманием жизни, ее места и роли во Вселенной, которые могут быть соот­несены с современными научными выводами о живом веществе, об антропо­генной геологической эре, о будущей роли человека.

Вернадский убежден: за сознанием и жизнью в нынешней форме неизбежно должны следовать «сверхсознание» и «сверхжизнь». Идеал обожания, раз­витый в религиозной ветви русского космизма, также предполагает пре­возможение человеком и человечеством его наличной физической, душевной и духовной природы и стяжание высшего, бессмертного, преображенного Божественного бытия. Знаменитый афоризм выдающегося богослова и мысли­теля Василия Великого выражает: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом». Идеи Вернадского о живом веществе, о космической жизни, о биосфере и переходе ее в ноосферу уходят в новую философскую традицию осмысления явления Жизни и задач человека как вершинного ее порожде­ния. «Все живые существа держатся друг за друга и все подчинены одному и тому же гигантскому порыву. Животное опирается на растения, человек живет благодаря животному, а все человечество во времени и пространс­тве есть одна огромная армия, движущаяся рядом с каждым из нас, впере­ди и позади нас, способная своей мощью победить всякое сопротивление и преодолеть многие препятствия, в том числе, может быть, и смерть.» —

Элемент народности в характере человека, влияние жизни на его воспитание

... для психологического исследования тех процессов и явлений, которые возникают из общности духовной жизни людей и не вмещаются в рамки индивидуальной психологии. Таковыми Вундт считает язык, мифы, ... русский педагог К.Д. Ушинский писал: «Характер каждого человека слагается всегда двух элементов: природного и духовного, вырабатывающегося в жизни под влиянием воспитания и обстоятельств. Оба эти элемента ...

А.Бергсон. Homo faber — человек-ремесленник, человек, созидающий ис­кусственные вещи и орудия. А искусственное есть тот исключительно че­ловеческий вклад в наличность мира, который расширяет способности и возможности самого человека, как бы продолжает его органы. Творческие способности человека должны обернуться и на него самого, раздвинуть его еще ограниченное, преимущественно рациональное сознание.

Вернадский высказывался о человеческой личности:»Нельзя безнаказанно идти против принципа единства всех людей как закона природы». Челове­ческая личность — высшая ценность и, следовательно, такая же ценность

— ее бесконечная, преображенная жизнь, причем развитое нравственное

чувство личности требует спасения буквально всех погибших, возвращения

всех утраченных. Философ призывал не потерять ни единого из малых сил,

чутко ценить даже слабые проявления человеческой индивидуальности, ко-

торая должна быть развита до своего совершенства у всех без изъятия

всеобщим личным творчеством и трудом. Одним из вариантов активно-эво­люционного осмысления задач человека в мире стала теория ноосферы, ко­торая является неотъемлемой принадлежностью круга идей русского кос­мизма.

По мнению авторов ноосферной теории, появление человека в ряду вос­ходящих жизненных форм означает, что эволюция переходит к употреблению новых средств — психического, духовного порядка. Действительно, эволю­ция в своем первом мыслящем существе произвела небывалое орудие своего дальнейшего развития: разум, обладающий самосознанием, возможностью глубинно познавать и преобразовывать себя и мир. Человек — кульминация спонтанной, бессознательной эволюции, но вместе с тем и некое начало, вырабатывающее в себе предпосылки для нового, разумно направленного этапа самой эволюции. С первой мысли человека о мире и себе, с первого самого малого практического изобретения, идея и проект которого стали передаваться (устно, в предании, затем письменно, в документе и кни­ге…), совершенствоваться далее, зачался тот опоясавший ныне всю пла­нету информационный поток сведений, знаний, концепций, теорий, который дает нам наиболее образно близкое представление о некой новой специфи­ческой оболочке Земли (ноосферы), как бы наложенной на биосферу, но не слитой с ней и оказывающей на последнюю все большее преображающее воз­действие. Она потому и называется сферой разума, что ведущую роль в ней играют разумные, идеальные реальности: творческие открытия, духов­ные, художественные, научные идеи, которые материально осуществляются в преобразованной природе, искусственных постройках, орудиях и маши­нах, научных комплексах, произведениях искусства и т.д.

С одной стороны, ноосфера возникает с самого появления человека как процесс сугубо объективный, стихийный, с другой — только сейчас, в на­ше время, биосфера начинает переходить в ноосферу; собственно ноосфера где-то еще впереди, на совсем другом, далеко не достигнутым уровне планетарного сознания и действия человечества. Такое же двойственное определение ноосферы встречается у Вернадского. Современные авторы различают предноосферу и будущую собственно ноосферу, некоторые из них эту предноосферу дробят на более мелкие части: антропосферу, социосфе­ру, выделяют техносферу.

016_Человек. Его строение. Тонкий Мир

... дней. Ночью восстанавливаются физические и психические силы. Из Тонкого Мира черпает человек необходимые ему для жизни энергии. Из Тонкого Мира приносит с собою он то, что ... чтобы накопить нужный опыт и знания для непрерываемой жизни своей в Беспредельности. Для лучшего понимания пытались делить человека на плотного, земного и божественного, называя его богочеловеком. ...

Тем не менее на Земле создана новая искусственная оболочка — биосфе­ра, радикально преобразованная трудом и творчеством человека. Но это преобразование далеко не всегда было по-настоящему разумным, зачастую носило хищнический, неукротимо и жадно потребляющий природу, ее ресур­сы характер. Еще Федоров предсказал нынешнее опасное направление во взаимоотношениях человека и природы, называл его утилизацией и истоще­нием последней, утверждая при этом, что цивилизация лишь «эксплуатиру­ющая, но не восстанавливающая не может иметь иного результата, кроме ускорения конца». Да и ноосферный информационный поток содержит в себе идеологии и концепции антигуманные и ложные, осуществление которых или уже приносило колосальные бедствия Земле, или грозит еще большими, вплоть до гибели самого человечества и биосферы.

Человек в своих антопологических, социальных, исторических гранях — существо еще далеко не совершенное, в определенном смысле «кризисное». Вместе с тем существует идеал и цель высшего, духовного Человека, тот идеал, который и движет им в стремлении превозмочь собственную приро­ду. Так и создание человека — ноосфера есть и еще достаточно дисгармо­ничная, находящаяся в состоянии становления реальности, и вместе с тем высший идеал такого становления. И отношения между этой реальностью и этим идеалом весьма сложны. Породив разум как орудие своего дальнейше­го развития, но орудие, наделенное свободой, эволюция словно пошла на риск.

Вернадский как ученый-натуралист больше других сделал для объектив­ного изучения складывающейся в геологическом и историческом времени реальности ноосферы; он провидел сущность «ноосферы как цели», как идеала, а также ее задачи и движущие силы. В ХХ веке, по чувству и мысли ученого, возникли значительные материальные факторы перехода к ноосфере, к осуществлению идеала со нательно-активной эволюции. Первый из этих факторов — «полный захват человеком биосферы для жизни». Вся Земля не просто преобразованна и заселена до самых труднодоступных и неблагоприятных мест, но человек проник во все стихии: землю, воду, воздух, а сейчас способен жить и в околоземном, космическом пространс­тве. Второй, может быть, решающий для создания ноосферы — единство че­ловечества. Многие привыкли относиться к идеи единства, равноправия и братства всех людей как к благородной нравственной идеи, начавшей про­биваться в относительно недавней истории с мировых религий, великих философских систем, литературных произведений. Вернадский представляет эту идею как природный факт. «Биологически это выражается в выявлении в геологическом процессе всех людей как единого целого по отношению к остальному живому населению планеты». Единство человека, считает Вер­надский, в наше время в многом стало «двигателем жизни и быта народных масс и задачей государственных образований». Будучи еще весьма «дале­ким от своего осуществления», это единство как стихийное, природное явление пробивает себе путь, несмотря на все объективные социальные и межнациональные противоречия и конфликты. Созидается общечеловеческая культура, сходные формы научной, технической, бытовой цивилизации; са­мые отдаленные уголки Земли объединяются быстрейшими средствами перед­вижения, эффективными линиями связи и обмена информацией. Третий фак­тор — «народные массы получают все растущую возможность сознательного влияния на ход государственных и общественных дел».

1-12_Философия — Стр 2

Научная мысль — такое же закономерно неизбежное, естественное явле­ние, возникшее в ходе эволюции живого вещества, как и человеческий ра­зум, и она не может, по глубочайшему убеждению Вернадского, ни повер­нуть вспять, ни остановиться, ибо таит в себе развития фактически безграничного. «Научное знание, проявляющееся как геологическая сила, создающая ноосферу, не может приводить к результатам, противоречащим тому процессу, созданием которого она является».

Вернадский был свидетелем, как уже первая мировая война явила «неви­данное ранее применение научных знаний» в целях «военного разрушения». Он предвидел, что найденные и использованные наукой и техникой к этому времени смертоубийственные средства «едва начинают проявляться в этой войне и сулят в будущем еще большие бедствия, если не будут ограничены силами человеческого духа и более совершенной общественной организаци­ей». Последние десятилетия развития науки целиком оправдывают это предсказание. В устрашающей тени рукотворных, светлых научных чудес сейчас, как никогда, множаться и изощряются столь же фантастические средства убийства и уничтожения. Образец «научно построенного челове­чества» начинает не столько притягивать, сколько вызывать опасения и даже отталкивать, ведь на счету главной его силы — уже и атомные, и нейтронные бомбы, и реальные угрозы корыстных генетических манипуля­ций. Вернадский считал необходимым создать «интернационал ученых», ко­торых культивировал бы «сознание нравственной ответственности ученых за использование научных открытий и научной работы для разрушительной, противоречащей идее ноосферы, цели». А в статье «Война и прогресс нау­ки» он выдвинул идею: обезвредить, так сказать, «негативную» науку, все ее кошмарные плоды, наукой же, но защитительного и охранительного свойства.

Кризис веры в человека, кризис гуманизма, остро обнаружившийся в на­шем веке после тех страшных злодейств невиданного исторического масш­таба, на которые оказался способен человек, по-новому остро поставил вопрос о его природе, о правомерности «обожествления» природной дан­ности человека, ее естественных границ. Можно ли в человеке (в его ны­нешней противоречивой, несовершенной, подвластной губительным импуль­сам в природе), которого заносит в самый кромешный ад вопреки самым благим намерениям, найти абсолют? Мыслители-космисты отвечают: нет! За абсолют может быть принят только идеал, стоящий выше человека. Это — Бог или высший преображенный человек в составе богочеловеческого единства. Путь к такому высшему человеку должен идти через обретение и все более высокого онтологического статуса.

Родоначальником всей активно-эволюционной, космической мысли в Рос­сии был «искатель истины» Н.Ф.Федоров. Федоров Николай Федорович (1828

— 1903) — русский мыслитель, представитель религиозно-философского направления космизма. Сын князя П.И.Гагарина и крепостной крестьянки; как незаконнорожденный получил отчество и фамилию по имени крестного отца. С 1854 по 1868 г. служил учителем истории и географии. С 1868 г. Федоров переходит на службу в Москву, где сначала становится помошни­ком библиотекаря московской Чертковской библиотеки, а с 1874 переходит в Румянцевский музей. Постепенно заслуживает огромный авторитет у по­ситителей Этой библиотеки. Федорова ценили многие его современики (Достоевский, Л.Толстой, В.Соловьев и др.).

Федоров считал грехом вся­кую собственность, а потому даже свое жалованье почти целиком раздавал нуждающимся. По этой же причине ничего не опубликовал из своих сочине­ний. Его работы к изданию завершили ученики и последователи, выпустив­шие два тома отрывков и статей под названием «Философия общего дела» (1906, 1913).

Признав внутреннюю направленность природной эволюции ко все большему усложнению и к появлению сознания, Федоров приходит к следующей мысли: всеобщим познанием и трудом человечество призвано овладеть стихийными, слепыми силами вне и внутри себя, выйти в космос для его активного ос­воения и приображения, обрести новый, бессмертный космический статус бытия, причем в по ном составе прежде живших поколений. Сознательное управление эволюцией, высший идеал одухотворения мира раскрывается у Федорова в последовательной цепочке задач: это регуляция «метеоричес­ких», космических явлений; превращение стихийно-разрушительного хода природных сил в сознательно направленный; создание нового типа органи­зации общества — «психократии» на основе сыновнего, родственного соз­нания; работа над преодолением смерти, преобразованием физической при­роды человека; бесконечное творчество бессмертной жизни во Вселенной. Для исполнения этой грандиозной цели русский мыслитель призывает ко всеобщему познанию, опыту и труду в пределах реального мира, реальных средств и возможностей при уверенной предпосылке, что эти пределы бу­дут постепенно расширяться, доходя до того, что пока кажется еще нере­альным и чудесным.

Необычно важна для русского мыслителя идея истинного коллективизма («Жить со всеми и для всех»), направленного на общего врага всех без исключения: смерть, разрушительные стихийные силы; тут кроется источ­ник его безграничного оптимизма: все, одушевленные высшей целью, каса­ющейся конкретно каждого, могут невероятно много, фактически все.

Новый грандиозный синтез наук, к которому призывал Федоров, должен быть осуществлен в космическом масштабе и быть прежде всего преобразо­вательно-деятельным: в нем практика, т.е. знание, доказанное «опытами в естественном размере», всеобщей регуляции , несомненный результат труда становится высшим критерием истины. Лаборатории ученых распахи­ваются на всю природу, весь мир, углубляются в самого человека, его «физику» и психику, в тайны смерти и зла. Во всеобщую космическую нау­ку о жизни, науку о человеке в том числе, входят все науки, ибо жизнь

— единая целостность, в которой все взаимосвязано. Жизнь человека за­тухает, по меньшей мере, по двум рядам причин: внешним (стихийность среды, ее разрушительный характер, чему не может противостоять недос­таточная емкость человеческого организма, т.е. недостаток знания и умения, который, по мысли Федорова, может быть преодолен всеобщим поз­нанием, трудом, регуляцией природы) и внутренним (сама материальная организация человека оказывается неспособной к бесконечному самообнов­лению, не есть совершенно открытая система, тут необходима всеобъемлю­щая психофизиологическая регуляция).

До сих пор свое расширение в мире, господство над его стихийными си­лами человек осуществлял прежде всего за счет искусственных орудий, продолжавших его органы, одним словом, при помощи технических средств и машин. На этом пути достигнуты колоссальны успехи, осуществились сказочные мечтания о сапогах-скороходах, коврах-самолетах и т.д. Раз­вивая технику, человек не покушается на собственную природу как тако­вую, он священно блюдет ее норму и границу, оставляя себя самого как есть, ограниченным и физически и умственно. Сила его увеличивается за счет внешних ему, его телу, его мозгу и сердцу орудий и машин. Разрыв между мощью техники и слабостью самого человека как такового растет и потому все более ошеломляет, даже начинает ужасать (отсюда современные мифы-фобии «восстания машин», порабощения людей будущими киборгами, могучими роботами и т.д.).

Нельзя отрицать значение техники, нужно только поставить ее на место. Технизация, считает Федоров, может быть только временной и боковой, а не главной ветвью развития. Нужно, чтобы человек ту же силу ума, выдумки, расчета, озарения обратил не на ис­кусственные приставки к своим органам, а на сами органы, их улучшение, развитие и радикальное преображение (так, скажем, чтобы человек сам мог летать, видеть далеко и глубоко и т.д.).

«Человеку будут доступны все небесные пространства, все небесные миры только тогда, когда он будет воссоздавать себя из самых первоначальных веществ, атомов, моле­кул, потому что тогда только он будет способен жить во всех средах, принимать всякие формы». Федоров часто говорит о необходимости глубо­кого исследования механизма питания растений, по типу которого возмож­ны перестройки и у человека. Человек должен так чутко войти в протека­ющие в природе естественные процессы, чтобы можно было по их образцу — но на более высоком, сознательном уровне — обновлять свой организм, строить для себя новые органы, иными словами — овладевать направленным естественным тканетворением. Эту способность человека в будущем созда­вать себе всякого рода творческие органы, которые даже будут меняться в зависимости от среды обитания, действия, философ называет полноор­ганностью.

Творчество самой жизни, «органический» процесс, к которому Федоров призывает, это и есть расширение интеллекта за счет разбуженных и раз­витых ресурсов интуиции, сознательное овладение тем «органосозидани­ем», которое доступно «творящему стану» самой природы на уровнях инс­тинкта. Движет такой прогресс мечта о бессмертии, которая в трудах Фе­дорова обрела достижимые очертания: впервые в истории был предложен реалистический путь опытного познания, преобразования законов природы, всеобщего труда, — путь, ведущий к победе над смертью.

Сейчас человечество находится в своей земной (теллурической) стадии развития. Ему предстоит пройти, завоевать собственным усилием еще две: солярную (солнечную), когда произойдет расселение землян в околосол­нечном пространстве, и звездную, предполагающую проникновение в глуби­ны космоса и их освоение. Это и будет Всемир, «всемирное человечество»

— «вся тотальность миров, человечеством обитаемых во всей бесконечнос­ти Вселенной». Такое звездное будущее возможно лишь при колоссальном эволюционном прогрессе человечества, творчестве им своей собственной природы. Изобретение таких средств передвижения, как велосипед, локо­мотив — первые шаги к этой будущей свободе и силе, «почин, зерно буду­щих органических крыльев, которыми человек несомненно порвет связующие его кандалы этого теллурического мира». «Человека технического» сменит «человек летающий»: «высший, т.е. солярный, человек просветит свое те­ло до удельного веса воздуха… и для этого выработает свое тело в трубчатое тело, т.е. воздушное, более того в эфирное, т.е. наилегчай­шее тело». В результате преобразовательного действия, направленного на собственную природу, человек как бы сбросит свою нынешнюю тяжелую те­лесную оболочку и превратится в бессмертное духовное существо. Это и есть радикальное переосмысление гегелевского «абсолютного духа», тут обернувшегося реальным человечеством в его грядущей космической судь­бе.

Любая философская теория направляется в своих посылках и выводах тем или иным нравственно-ценностным импульсом. Федоров в своих футурологи­ческих построениях всегда опирается на сверхприродные, духовные задат­ки человека, предвосхищая будущее их развитие с полным вытеснением всего живого, «дарового» в нем. Усматривая в первоначальном, так ска­зать, человеке сыновнее чувство, нравственное потрясение от осознания смерти, одаривая его сердцем, может быть, чище нашего, Федоров как бы выдвигает теоретическую философскую предпосылку его равноценности нам (как, впрочем, и всех живших на земле людей) и необходимости личного присутствия в будущем всемирном человечестве.

Раз идет все усложняющееся преемственное развитие форм жизни, то и человек получает определенный естественный шанс для своего совершенс­твования. Исходя из одного, общего желания превзойти, перерости нынеш­нюю противоречивую, промежуточную природу чел века, проективная мысль начала работать в двух направлениях. В одном из них чувствовалось сильнейшее, направляющее действие дарвиновских идей естественного от­бора, борьбы за существование как двигателей прогресса (та или иная форма, часто скрытая и н осознанная, социал-дарвинизма).

Даже лучшие идеи этой ориентации искривлены полем этого воздействия. Дальнейшее восхождение «гомо сапиенс» виднелось на природных путях борьбы и вы­теснения слабых и неприспособленных форм. Но любая самая утонченная селекционная идея, перенесенная на человека, всякого рода природно-би­ологические идеалы усовершенствования высших рас и экземпляров рода человеческого приводят в конце концов лишь к новому виду антропофагии. И горло одиночного антропофага первобытных времен вырастает в громад­нейшую глотку, пожирающее жерло, в котором должны бесследно исчезнуть тысячи и миллионы неудачных, неполноценных и недостойных. И конечно, наиболее яркий и крайний пример тут — идея «сверхчеловека» Ницше, столь кроваво опошлившая я в известных попытках ее исторической реали­зации.

В русском космизме, начиная с Федорова, прочно утверждается убежде­ние: человечество, самодовольно погрязшее в низшей свободе, свободе метаться во все стороны, изведывать все возможности своего природного круга существования, никогда не сможет обрести высшей свободы благого избрания идеала ноосферы (или Царствия Небесного), если оно не начнет направленно преобразовывать саму свою теперешнюю физическую природу, так чтобы она постепенно становилась способной осуществлять этот выс­ший идеал, ноосферный. Прочное нравственное совершенствование человека можно только вместе с физическим его преображением, освобождением от тех природных качеств, которые заставляют его пожирать, вытеснять, убивать и самому умирать. Одним словом, утверждают космисты, необходи­ма реальная, активная работа над преодолением своей нынешней «промежу­точности» и несовершенства.

Дальнейшее развитие человечества, по Вернадскому, будет состоять «в изменении форм питания и источников энергии, доступных человеку». Уче­ный имеет в виду овладение энергией Солнца, а также «непосредственный синтез пищи, без посредничества организованных веществ», умение под­держивать свой организм, как растения — из самых элементарных природ­ных неорганических веществ. Уже в растении солнечная энергия «перешла в такую форму, которая создает организм, обладающий потенциальным бессмертием, не уменьшающим, а увеличивающим действенную энергию ис­ходного солнечного луча». У Федорова задача превратить питание в «соз­нательно-творческий процесс — обращения человеком элементарных, косми­ческих веществ в минеральные, потом в растительные и, наконец, в живые ткани» не только была поставлена, но и осмыслена как одно из направле­ний в деле реального овладения человеком бессмертной природой, как од­но из условий обретения им «причины самого себя». Циолковский также писал о будущем человеке, «животном космоса», прямо ассимилирующем в своем питании солнечные лучи и элементарные вещества среды и могущем быть бессмертным.

В эволюционные ее перспективы ноосферы включаются не только все большее планетарное единство и умножение коллективной творческой мощи человечества, но и самые интимные, глубинные запросы каждой личности. «В самом деле, в основе жизненных форм лежит комочек сложного вещест­ва, постоянно обновляющегося, способного к неограниченным изменениям своих свойств в процессе обмена материей и энергией с внешней средой. Способность протопласта к построению живого вещества определенного ти­па или вид безгранична». И сейчас в природе существуют практически бессмертные существа: многие одноклеточные, например инфузории. Живой организм принципиально отличается от неживого своей способностью к са­мообновлению. Смерть возникла в природе эволюционно ка особое средство для более быстрого совершенствования рода, целого под действием ес­тественного отбора. Как будто природа в процессе своей эволюции стре­милась к созданию какого-то высшего существа и не жалела для этого ми­риады индивидуальных животных жизней, целые роды и семейства. Таким существом стал человек, в нем впервые оформилось то, что мы называем личностью — неподменимое и неразложимое телесно-духовное единство, уникальное самосознание, включающее чувство, что возможности развития этой личности безграничны, если бы не роковые материально-природные границы существования. «Смерть противна самой природе человека. Веро­ятно, человек интуитивно понимал, что века, на протяжении которых шла эволюция, потрачены зря, если жить ему всего 50 — 70 лет». У человека высокодифференцированные нервные клетки, в отличие от прочих клеток его организма, не меняются от рождения до смерти. Появятся новые пси­хотерапевтические методы, способные предохранить нервную систему от износа и регенерировать ее. Если есть запрограммированный «вирус смер-

ти», как считают некоторые ученые, то он может быть заменен «вирусом

бессмертия», который проникнет в каждую клетку организма, омолаживая

ее или делая бессмертной. Т.е. для победы над смертью необходимо обна­ружит «первопричину смерти», понять основные механизмы жизни, которые можно будет регулировать в нужном направлении. Наступит эра долгожите­лей, а затем и практически бессмертных людей. Пока трудно вообразить, какие блага принесет человечеству победа над старостью и смертью. С развитием общества, расширением человечества в пространстве, развитием его мощи человеку будет все теснее в рамках его видового жизненного предела. К тому же пока человек смертен, сохраняется самый глубокий исток зла и страдания, приводящий к вражде, разделению, соперничеству, вытеснению на всех уровнях. Даже постепенное увеличение видовой про­должительности жизни должно вести к нравственному подъему человечест­ва. Если прогресс научный, технический идет неуклонно, то в нравствен­ной области нет такого последовательного возрастания. Одна из глубоких причин этого — частая смена поколений, причем каждое поколение и каж­дый человек в нем начинают буквально с «нуля» и только в длительном процессе воспитания и образования они должны «по идее» овладеть духов­ной и нравственной культурой, достигнутой человечеством к их рождению, не говоря уж о том, чтобы продвинуть ее дальше. Исправлять горькие плоды неверной духовно-нравственной ориентации уже часто попросту не остается времени жизни. И умудренный опытом, знанием, просветленный осознанными заблуждениями человек уже уступает место детям, которые начинают повторять или даже усугублять старые ошибки. Так что продле­ние жизни — это не только важное для общества продление наиболее ак­тивного, деятельного, богатого опытом и умением возраста человека, но и предоставление ему большой возможности обозреть исторический, куль­турный опыт человечества, испробовать различные установки отношения к людям и к жизни, найти наиболее гуманные и эффективные, развить свою уникальную личность, для которой тем более станет неприемлемым уничто­жение, наконец, возможно, и приступить, как призывал Федоров, к изуче­нию прошлого, наших предков, подготовке возможностей их воскрешения и преображения.

Основное убеждение Федорова в том, что божественная воля действует через человека как разумно-свободное существо, через единую соборную совокупность человека, и главная задача человека при этом — сделаться активным орудием воли «Бога отцов не мертвы , а живых». Общий труд по овладению стихийными, разрушительными силами, восстановление уничто­женного природой «в период ее слепоты», самосозидание и творческое преображение мироздания — это, убеждает Федоров, высший эволюционный, нравственный долг всех: и верующих, и неверующих. Поэтому Федорову свойственно одновременное изложение одной и той же идеи и в системе естественнонаучной аргументации, обращенной к неверующим, и тут же на языке и в образах, внятных религиозному сознанию. Прогностическая мысль Федорова ищет и конкретные пути воскрешения. Можно условно гово­рить о том, что Федоров ставит задачу выявления наследственного, гене­тического кода всего человечества в качестве предварительного условия восстановления прошедших поколений. Но коне но, главная задача — вер­нуть восстановленному человеку его уникальное самосознание, без этого мы получим лишь его физическую копию, нечто вроде «однояйцевого» близ­неца. Что остается от человека после смерти, действительно ли его по­кидает некая бессмертная сущность, душа, «оптический образ» или некое «биопсиполе», где эта сущность сохраняется, в каком виде — вот один из тех бесчисленных вопросов, которые предстоит разрешить точному знанию, любовному чувству сынов человеческих. Ибо для «общего дела» безусловно нужно изучить: саму смерть, ее причины, изменения, происходящие с че­ловеческим организмом в процессе умирания, и особенно посмертное сос­тояние.

Так выясняются некоторые возможные пути, ведущие к постепенному пре­ображению природы человека: это и создание долгоживущего поколения, и обретение автотрофности, постепенного самосозидания, и регуляция при­родных, космических сил и стихий, и всеобщее исследование, гигантский опыт, направленный на достижение бессмертия.

Сила космистов в том, что обосновали и нравственную и объективную необходимость активной эволюции, ноосферы. Ноосферное направление изб­рано самой эволюцией, глубинным законом развития мира, выдвинувшим ра­зум как свое орудие. Научными фактами, обобщениями Вернадский доказы­вает нам: работать против эволюции, против нового и объективно-неиз­бежного, сознательного, разумного ее этапа, преобразующего мир и при­роду самого человека, неразумно и бесполезно.

3. Мировое значение русской философии.

Всякая форма философии несет на себе печать национально-культурного своеобразия. С этой точки зрения выделяются национальные типы филосо­фии, в том числе русскую философию. Мировое значение имеет не только отечественная литература и музыка, но и философия. Известно много имен русских философов: Чаадаева, Хомякова, Герцена, Чернышевского, Соловь­ева, Бердяева, Флоренского, Лосева и многих других.

Разрабатывая свой проект регуляции, Федоров с самого начала подчер­кивал неотделимость Земли от космоса, тонкую взаимосвязь происходящего на нашей планете с целой Вселенной. В ХХ веке исследование земно-кос­мических взаимосвязей стало уже целым направлением в научном творчест­ве. Обработка огромного статистического материала показала, что перио­ды стихийных бедствий, эпидемических и инфекционных заболеваний совпа­дают с циклами солнечной активности. В ходе же дальнейших исследований было обнаружено: биологические и психические стороны земной жизни свя­заны с физическими явлениями космоса: подобно чуткому нервному узлу, каждая живая клетка реагирует на ту «космическую информацию» (термин, введенный Вернадским), которой пронизывает ее «большой космос». Само явление жизни на Земле — продукт деятельности всего космоса, здесь, как в фокусе, сосредоточились и преломились его творящие лучи.

Многие философы из-за социалистической революции оказались в эмигра­ции, где часть из них продолжила свои изыскания и сделали не малый вклад в мировую философию.

Н.Я.Данилевский прославился своей книгой «Россия и Европа».Вслед за немецким историком Рюкертом, но ранее Шпенглера, автора книги «Закат Европы» и других получивших широкую европейскую известность работ, Да­нилевский развил концепцию культурно-исторических типов.

Судьба России — это путь с Запада на Восток и с Востока на Запад, а значит Россия должна способствовать диалогу Запад — Восток и на этой основе вырабатывать арсенал своих собственных ценностей, органично со­четающихся с идеалами гуманизма, бережного отношения к природе, сво­бодного, справедливого и безопасного мира, практичности.

Ныне часто говорят и пишут о необходимости возрождения русской фило­софской традиции. Безусловно такого рода идеи заслуживают всяческой поддержки. Только возрождать отечественную философию на новом этапе российской действительности нужно в наиболее продуктивном смысле, с использованием достижений современной мировой науки и философии.

В заключение можно сказать, что историческая миссия России на протя­жении веков была реализована в различных событиях мирового значения: борьба с татаро-монгольским игом, остановившая экспансию татаро-монго­лов на запад и фактически спасшая Запад от катастрофы; Отечественная война с французами в 1812 г., не позволившая Наполеону осуществить свои планы мирового господства и, наконец, Великая Отечественная война 1941 — 1945 гг., в результате которой человечество было спасено от чу­мы фашизма. Во всех этих (и многих других, может быть, не таких масш­табных) событиях усилия и жертвы России имели решающее значение.

В области духа на протяжении многих веков русская идея выражалась в том, что неизменные нравственные представления организовывали жизнь русской нации, указывали духовные ориентиры русскому человеку, несмот­ря на все нашествия и внутренние смут чувство единения с людьми, те же понятия меры, гармонии. Всякий раз они наполнялись живым смыслом — в подвижничестве Сергия, Нила, Серафима, в творчестве Рублева, Пушкина. В масштабе исторического времени Пушкин и Илья Муромец представляют собой одинаково совершенное воплощение русского духа, русскости. Русс­кая идея удивила мир, проявившись в таком замечательном, лучше сказать ослепительном явлении, как русская литература XIX века. Приведем здесь лишь некоторые имена: А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский,

Л. Н. Толстой, А. П. Чехов…

И С П О Л Ь З О В А Н Н А Я Л И Т Е Р А Т У Р А:

1. А.А. Радугин — Философия.

2. В.П. Кохановский — Современная Философия: словарь и хрестоматия.

3. А.А. Грицанов — Новейший Философский словарь.

4. А.В. Панин — Философия.

5. В.П. Кохановский — Философия.

6. В.А. Канке — Философия.

7. В. Соловьев «Россия и Вселенская церковь».

8. В. Соловьев «Идолы и идеалы».

9. Ф. Степун «Мысли о России».

10. Л. Карсавин «Восток, Запад и русская идея».