7
1. Мериме и романтическая традиция: «Театр Клары Гасуль» и Гусли».
2. Роман Мериме «1572. Хроника времен Карла IX
Особенности жанра и принципы исторической реконструкции.
3. Мериме-новеллист. Особенности жанра и принципы реалистического психологизма.
1. Мериме и романтическая традиция: «Театр Клары Гасуль» и Гусли»
Проспер Мериме, выдающийся представитель критического реализма, вступил в литературу как зрелый художник в 1820-е годы, в период активного противоборства романтизма и классицизма. Романтический отсвет сопровождает творческое развитие всех французских реалистов первой трети XIX века. Интерес Мериме к романтизму в немалой степени связан с состоявшимся в 1822 году знакомством со Стендалем и его влиянием на эстетическую борьбу: «Воззрения Стендаля сильно окрасили мои». Примечательно, что известность Мериме обрел ранее своих великих современников — Бальзака и Стендаля. Этому способствовали его блестящие литературные мистификации (характерные для романтизма!) — «Гюзла» («Гусли», 1827) и «Театр Кла ры Гасуль» (1825).
В «Гусли» вошли 29 баллад Мериме и одна переведенная им поэма из сербской народной книги. Мистификация удалась, заинтересовала Пушкина и Мицкевича, которые приняли книгу Мериме как собрание подлинно фольклорных произведений и перевели их. В свои «Песни западных славян» Пушкин включил 11 стихотворений-переработок из Мериме. Значительный интерес вызвал и «Театр Клары Гасуль», где в духе романтической иронии авторство было приписано испанской актрисе: в сборнике был помещен якобы ее портрет — в действительности портрет самого Мериме в женском платье.
Как прозаические баллады, так и пьесы, вошедшие в «Театр «, обнаруживают характерные черты художественного метода Мериме: он четко схватывает местный быт, пейзаж, обычаи, особенности национальной психологии, видит историческую взаимосвязь наций. В пьесах Мериме обнаруживает стремление к разработке индивидуальных психологических характеристик. Воспитанный в вольнодумной и либеральной среде родителями-живописцами, Мериме воспринял и их антибуржуазность, неприязнь к религиозному ханжеству, лицемерию. Поэтика театра Мериме художественно утверждала принципы, близкие к теоретическим положениям манифеста Стендаля «Расин и Шекспир», а по своему общественному содержанию драмы были глубоко злободневны.
Принципы организации и задачи службы медицины
... В основу организации сил и средств МС ГЗ положены следующие принципы. 1.Территориально-производственный принцип (создаются в основном на базе существующих учреждений и органов здравоохранения). ... мед. помощи (ЭМП). 2. СМК организуется по территориально-производственному и региональному принципу и представлена трехуровневой структурой: федеральной, региональной и территориальной. 3. Управление и ...
Творчество Мериме охватывает свыше четырех десятилетий. Первый период завершается созданием исторического романа «1572. Хроника времен Карла IX«, написанного перед Июльской революцией 1830 года во Франции. Невозможно переоценить значение освоенного Мериме в «Жакерии» (1828) опыта исторической драмы Шекспира, Шиллера, Гёте в осмыслении крупных исторических конфликтов и воссоздании широкого фона национальной жизни.
2. Роман Мериме «1572. Хроника времен Карла IX”.
Особенности жанра и принципы исторической реконструкции.
Роман Мериме «1572. Хроника времен Карла IX» — произведение, принципиально важное не только для понимания творчества Мериме (эволюции мировоззрения, эстетики и поэтики), но и для уяснения характера одной из значительных национальных традиций литературы в становлении и развитии жанра исторического романа, формировавшейся в полемике с историческим романом В. Скотта и романтическим творчеством Ф. Р.Шатобриана («Мученики»), А. де Виньи («Сен-Map»).
Свои творческие принципы реконструкции истории Мериме излагает в предисловии к роману, а также в разговоре с читателем, который состоялся в главе VIII. В парадоксальной форме писатель заявляет в предисловии: «В истории я люблю только анекдоты и среди них предпочитаю те, где, как мне кажется, нахожу правдивое изображение врагов и характеров данной эпохи» [1,1, 399], — и поясняет свое понимание исторических анекдотов следующим комментарием: «… Я охотно бы отдал Фукидида за подлинные мемуары Аспазии или какого-нибудь Периклова раба» [1,1, 399].
Характер декларации Мериме свидетельствует о становлении новой эстетической традиции во французской литературе, которой следовали и Стендаль, и Бальзак, — человек с его страстями, интересами, нравами и иллюзиями рассматривается в качестве «фокуса» общественной истории, история нравов выдвигается на передний изобразительный план. Эта установка писателя проявляется прежде всего в том, что в структуре романа на первом плане оказываются братья Мержи («Я буду рассказывать о своем друге Мержи»), хотя в романе есть и реальные исторические выдающиеся личности — Карл IX, адмирал Колиньи. Полемика о характере и возможностях исторического прогресса, так очевидно проступавших в историческом методе Скотта, слышится в ответе на вопрос «Лучше ли мы наших предков?»: «Любопытно, мне кажется, сравнить эти нравы с нашими и проследить в последних, как выродились страсти в наши дни, сменившись спокойствием и, может быть, счастьем» [1, I, 406]. Произведение написано накануне Июльской монархии, и обращение писателя к переломным событиям французской истории связано с волнующими событиями современности.
Роман Мериме продолжает наметившуюся национальную традицию воспроизведения истории в политическом аспекте. В романном действии, как и в предисловии, автор выступает в качестве активного интерпретатора и комментатора происходящего. Национальная трагедия, разыгравшаяся 24 августа 1572 года, — не результат заговора, а неизбежное следствие политической борьбы трех партий, распространившейся на всю нацию: «Вся Франция разделилась тогда на три больших партии, на партию протестантов, во главе которой после смерти принца Конде стоял адмирал, на королевскую партию, самую слабую из всех трех, и на партию Гизов — тогдашних «ультрароялистов»» [1,1, 403]. Партия короля оказалась к этому времени наиболее слабой и потому была особо заинтересована во взаимном истреблении гугенотов и католиков: «Король … должен был для сохранения своей власти стараться, чтобы обе эти стороны находились в состоянии борьбы. Уничтожить одну из них значило отдать себя на милость другой» [1, I, 403].
Развитие бытовой деятельности в дошкольном возрасте(с рождения до 7 лет)
... аккуратно ведет себя за столом. В период от года до трех лет у малыша закладываются основы культуры поведения. ... губами. Рассмотрим, как протекает освоение бытовых процессов на первом году жизни малыша (по данным Н.М.Аксариной, Н.М.Щелованова, К.Л.Пантюхиной). В ... как организованность, опрятность, аккуратность. Именно на первом году жизни малыш осваивает некоторые культурно-гигиенические навы ...
24 августа — день национального безумия, гражданской войны, народного восстания, в развязывании которого приняли участие все партии, все национальные слои, преследовавшие свой интерес: «Парижский народ в эти времена был до крайности фанатичен» [1, I, 405]; гугеноты вызывали ненависть своей заносчивостью (одна из сестер короля была замужем за гугенотом); герцог Гиз, удаленный от двора, искал опоры в народе. Мериме настойчиво проводит мысль о массовом безумии, фанатизме, разделившем нацию и приведшем к 6400 жертвам.
В трактовке Варфоломеевской ночи Мериме удалось найти один из важнейших путей объективной характеристики события. Избежав традиционного толкования, согласно которому 24 августа было подготовлено Карлом IX и злобной и властолюбивой его матерью, Екатериной Медичи, писатель воссоздает картину всеобщего безумия, нетерпимости и фанатизма. Хотя крик «бей!» исходил из Лувра, простонародье рассчитывало на грабеж, проповедники (и гугеноты, и католики) призывали в церквах к жестокости.
Предварив роман комментирующим введением, писатель изобразил кульминационное событие французской истории XVI века, не ставя, однако, вопроса о его роли в будущем развитии нации. Однако в преддверии революции 1830 года роман был остро актуальным. Он не утратил своей актуальности и впоследствии как образец анализа тех исторических ситуаций, которые могут быть охарактеризованы как состояние национального безумия, возникшее внезапно, но готовившееся всем ходом политической борьбы, конфессиональных распрей, разжиганием в народе самых низменных и агрессивных инстинктов демагогическими проповедями.
В романе, написанном в 1829 году — последнем году Реставрации отразился «современный взгляд на прошедшее», «скорбная дума» об исторических неразумиях в общественно-историческом развитии: в немалой степени это объясняется самой сложностью социально-политической ситуации 1572 года.
Общий исторический взгляд Мериме, отмеченный скептицизмом, наложил отпечаток на его метод и жанр исторического романа. Своеобразие исторического метода писателя декларируется им в VIII главе — «Диалоге между читателем и автором «, где отстаивается право на изображение приватной жизни исторического лица в историческом романе: «Я буду рассказывать о своем друге Мержи» [1, I, 466]. Однако описание приватной жизни не только становится структурным остовом для изображения исторической эпохи, но и отвечает авторской концепции истории как гигантской драмы, в которой участвуют наряду с царственными особами люди со своими страстями, нравами, обычаями, своей частной жизнью.
Рене как романтический герой в романе Р. Шатобриана
... Шатобриан, Ж.Сталь, Ламартин, Виктор Гюго, Альфред де Виньи, Проспер Мериме, Жорж Санд), Италии (Н. У. Фосколо, А. Мандзони, Леопарди), ... РОМАНТИЗМ — (фр. romantisme, от средневекового фр. romant — роман) — направление в искусстве, сформировавшееся в рамках общелитературного течения ... так называли испанские романсы, а затем и рыцарский роман), английскому romantic, превратившемуся в 18 в. в romantique ...
История предстает в движении судеб людей, она говорит их голосами, она проступает в их нравах. Исторический колорит как вид «местного колорита» представляется также через изображение частного и социального интереса участников исторической жизни. В воспроизведении этого колорита значительную роль играет диалог, он господствует над авторской речью, которая сохраняет, как в драме, свои позиции в многочисленных описаниях-ремарках, в кратких портретах, описаниях мест разыгрывающихся событий, в авторском аналитическом комментарии сцен, происходящих на глазах читателей.
Композиция романа отражает общий взгляд Мериме на историю как драму (вспомним, что первым историческим произведением писателя была драма «Жакерия» — 1828).
Линия Берара Мержи делает композицию романа достаточно «вольной», но одновременно строгой и логичной. Композиция и сам характер всей романной структуры свидетельствуют, что «национальный» роман (выражение А. де Виньи) формировался в отталкивании от принципов исторической реконструкции В. Скотта. В «Диалоге между читателем и автором» выпады против Скотта приобретают прямо-таки саркастический характер: французский читатель, чей вкус сложился на основе романов «шотландского чародея», ждет описания двора, великих личностей эпохи: «Сколько вещей сейчас мы узнаем!» [1,1, 463] и далее, в конце диалога: «— Ах, я замечаю, что в вашем романе я не найду того, чего искал. — Боюсь, что так» [1, I, 464].
Мериме решительно отвергает описание «царственных особ», развернутое портретирование героев, эпически неторопливые зарисовки дворцов, замков, предпочитая этому психологическую развернутость частных (с точки зрения большой истории) характеров. Это была та же позиция, которую в своих манифестах отстаивал Стендаль, — требование развития национальной психолого-аналитической традиции в разработке характера.
В предельно сжатой форме (критика всегда подчеркивала рационалистический лаконизм письма Мериме) писатель вводит нас во время и место действия. Глава «Рейтары» — драматическая экспозиция к последующему развертыванию художественного конфликта. Авторское описание глубоко аналитично, его детали «комментируют» драматическую напряженность сложившегося национального противостояния: иноземные наемники призваны защищать за хорошую плату интересы протестантов, уличные стены покрыты оскорбительными для обеих партий надписями, «короля и его мать щадили не более, чем вождей партии», статуя Богоматери испещрена гугенотскими пулями, мы видим трактирный стол, «потемневший от жира и копоти», солдат, чистящих лошадей.
11. Просветительский роман ( автор по выбору)
... Фурманов, М. Шолохов, А. Твардовский. 15. Французский и английский реалистический роман ( автор по выбору). Французский роман Стендаль (литературный псевдоним Анри Мари Бейля) (1783-1842).В 1830 г. Стендаль ... и поэтика Творчество великого Э. Т. А. Гофмана демонстрирует все те трансформации новеллы, которые порождаются романтическим миросозерцанием и романтическим стилем. Мы находим у него ...
Композиция романа подчинена принципу реалистического социального аналитизма. Путь Бернара, покинувшего суровый протестантский отцовский дом и добравшегося до Парижа, вводит нас в главе III в атмосферу той же религиозной нетерпимости, но уже на уровне королевского двора.
Эта глава важна и тем, что в ней появляется Жорж де Мержи — во многом авторский герой, то есть литературный герой, который в значительной мере представляет идейный мир автора. Жорж — отступник, его обращение в католицизм отдалило героя от семьи, его главная особенность — умение думать самостоятельно. Жорж — жизнелюб, человек большой культуры. Мериме продолжает традиции XVIII века с его опорой на мысль и критикой религии, когда воспроизводит историю Жоржа де Мержи, постигшего ханжество пресвитерианства и суеверие католиков-папистов. Жорж видит и ложность пафоса гугенотов, призывающих иноземцев на родину, видит он и распутство, и продажность служителей католической веры.
Конфликт нации не только развел братьев на разные исторические позиции, но и разделил влюбленных. Конфликт в душе католички Дианы де Тюржи достигает наивысшего предела также 24 августа. Развитие конфликтного действия идет по драматическому принципу: все сюжетные линии ускоренно развиваются в направлении к главному действию. Своеобразие романа Мериме состоит в том, что он изображает основное историческое событие через диалог, через небольшие сценические зарисовки, быстрая смена которых создает впечатление крайнего напряжения. В эту страшную ночь Бернар оказывается у Дианы (гл. XXI «Последнее усилие»), которая пытается обратить его в католичество. Их диалог идет на фоне усиливающегося шума, криков страдания, красноватых языков пламени — избиение началось.
Эта драматическая сцена рисует огромное психическое напряжение в душе героев, завершающееся победой высших человеческих чувств: Бернар не изменяет себе, и это возвышает его в глазах Дианы, умолявшей Бернара принять католичество. Таким образом, историческая жизнь определяет личную жизнь героев: оба возлюбленных возвысили себя через разрешение внутреннего конфликта.
Носителем авторской идеи является в романе Ла-Ну. Автор уделяет ему наибольшее внимание из всех выведенных в романе исторических лиц. С этим образом в XXIV—XXV главы проникает стиль «хроники», драматическое действие тормозится, «остановка» свидетельствует о принципиальной важности фрагмента для Мериме. «Осада Ларошели» — глава, свидетельствующая об известном постижении автором социальной сущности движения гугенотов. Мериме пишет об «активном и грозном мужестве … горожан, рыбаков, матросов», которые «не дали овладеть собой чувству тупой покорности» [1, I, 568]. Ла-Ну проводит в романе авторскую идею национального единства. Он призван осуществить компромисс — «одновременно соблюсти верность присяге и преданность вере». Для это у него, казалось бы, есть все: он ревностный кальвинист, мужественный воин, прозванный «Железной рукой» из-за потерянной в сражении и замененной искусственной руки, человек, отмеченный не только храбростью, но и военным талантом. Однако историческое неразумие народных масс очень часто делает великие идеи великих людей бесплодными. Для враждующих партий он предатель «Католики кричали, что он нарушил слово, данное королю, а протестанты обвиняли его в том, что он их предает» [1, I, 590]. Ла-Ну, «исполнившись отвращения к гражданской войне и мучимый угрызениями совести» [1,1, 590], покидает крепость.
Образ рассказчика в новеллах Мериме «Этрусская ваза» ...
... совпадают с переломными, ключевыми моментами истории Франции, и прежде всего с революциями 1830 и 1848 годов [4, c. 19-20]. Композиция новелл Мериме всегда тщательно продумана и ... значения: 1. "вообще создатель повествовательного произведения в прозе"; 2. "не идентичный с автором фиктивный персонаж, который рассказывает эпическое произведение, из перспективы которого осуществляется изображение и ...
Более полному прояснению авторской позиции способствует образ Жоржа Мержи. Для него переход в католицизм не означал смены веры, он атеист, гуманистические воззрения как бы выводят его к близким для писателя духовным ценностям Просвещения. Участие в событиях 24 августа обнаруживает бессилие его гуманистической позиции, происходит утрата веры в возможность разумного развития событий. В заключительных главах романа мы видим, что Жорж ищет смерти: он ежедневно разгуливает («будто дразнит») на глазах ларошельцев и погибает от выстрела брата. Жорж для Мериме — герой, как и Хуан Диас («Испанцы в Дании»), хотя в нем нет действенной энергии последнего: Жорж стремился быть «над схваткой».
Последние эпизоды последней главы романа, представляющие Жоржа в его смертный час, воспроизводят окончательный и бескомпромиссный расчет писателя с религиозным мракобесием: авторский сарказм сопровождает описание «схватки» между гугенотским пастором и католическим монахом за душу умирающего. Однако атеизм Жоржа остается основой его нравственности и честного мужества и в последние минуты жизни возвышающие его.
«»Хроника времен Карла IX» – одно из наиболее глубоких проявлений убежденного антиклерикализма Мериме», — заключает Ю. Б. Виппер анализ критики писателем религиозного фанатизма [5, 209].
3. Мериме-новеллист. Особенности жанра и принципы реалистического психологизма
Роман «1572. Хроника времен Карла IX» завершает первый период творчества Мериме. Его связь с исторической ситуацией в стране очевидна. В последующий период — 30-40-е гг. писатель достигает творческих высот в жанре новеллы, которому особый блеск придал в эпоху романтизма Ф. Р. Шатобриан (1768—1848).
Своеобразие этого этапа творчества писателя Ю. Б. Виппер, автор главы о Мериме в «Истории зарубежной литературы XIX века» (ч. 2, кн. 1), видит в ярко выраженной антибуржуазной направленности, в многообразии форм выражения критического пафоса.
Для уяснения жанровой специфики новелл Мериме и особенностей психологического анализа в его новеллистике условно можно выделить два типа произведений: «экзотические» новеллы и новеллы социально-психологические. В ряду первых — «Таманго» (1829), «Mameo Фалъконе» (1829), «Кармен» (1845), в ряду вторых — «Этрусская ваза» (1830), «Двойная ошибка» (1833), «Арсена Гийо» (1844), «Венера Иллъская» (1837).
Условность такого деления очевидна, если вспомнить о новелле «Коломбо» (1844), где органически соединены так называемое экзотическое начало и социально-аналитическая традиция.
Сравнительный анализ произведений Мопассана и Мериме
... свою задачу как изображение «однообразного и непрерывного потока жизни». Художественная ценность новелл Мериме В силу целого комплекса социальных и исторических причин “коллективный эгоцентризм” на ... Словами «Истинная правда», взятыми за эпиграф, автор заявляет, что он не стремится к изощренности сюжета, но подает историю обычной человеческой жизни. Неопределенный артикль французского названия ...
Гёте связывал новеллу с «необычайным происшествием», а Шлегель сближал новеллу с анекдотом, с описанием происшествия, «которое интересно само по себе». Для Г. Н. Поспелова новелла (novell — «новость») — это тип романтического рассказа, форма, в значительной мере подготовившая роман.
Новелла Мериме состоялась в своеобразной эстетической ситуации, когда развитие реализма в литературном процессе происходило в сложном и противоречивом взаимодействии с романтизмом. Это то, что Л. Я. Гинзбург, характеризуя «Красное и черное» Стендаля, назвала «стыком литературных процессов, коренящихся в прошлом и уходящих в будущее» [6, 297]. Новелла— сквозной жанр для творческого развития писателя: от «экзотических» новелл первого периода до новелл конца 60-х годов – «Докис» (1868), «Джулиан» (1868).
Таким образом, новелла Мериме прошла три этапа развития, общей тенденцией которого является постоянное углубление психологического плана в повествовании, постепенное снижение знания экзотической темы и роли местного колорита, расширение современной тематики, требовавшей новых форм художественного воплощения и прежде всего перемещения центра изображения к внутреннему миру человека. Однако «экзотические» новеллы впрямую связаны с общей направленностью новелл второго ряда: и Корсика, и Андалусия, и Африка не защищены от проникновения буржуазных отношений, чувств, морали, этики, которые стали вездесущими и для людей корсиканских маки, и за Пиренеями, и для далеких африканских племен.
«Экзотические» новеллы обнаруживают приверженность писателя романтической эстетике: действие происходит, как правило, на периферии Европы или за пределами европейской действительности, в новеллах значителен «местный колорит», сюжет строится как воспроизведение драматически нарастающего конфликтного действия — отсюда лаконичность этих новел. Они трагичны по своей проблематике, изображенному конфликту, способу его разрешения. Трагическое содержание новелл в значительной мере предопределено характерами людей — цельных, инициативных, твердых в своих нравственных установках. Матео уводит в маки и убивает своего единственного сына Фортуна-то, предавшего честь семьи, дома, рода; Кармен гибнет от ножа отвергнутого возлюбленного Хосе Наварро; свободолюбивый, гордый негритянский вождь Таманго теряет свободу, родину, любимую жену и гибнет в неволе. Нравственная цельность и бескомпромиссность героев делают их романтическими характерами.
Романтической эстетике обязан и ярко выраженный в новеллах «местный колорит». Авторское повествование глубоко, выразительно, пафосно, оно пронизано духом антитезы обыденному, буржуазному, прозаическому. Вспомним описание корсиканских маки: 1) «Маки — это прибежище корсиканских пастухов и всех, кто не в ладах с законом»; 2) «Различные кусты и деревья растут здесь, сцепившись и перепутавшись как Бог пошлет. Человек может проложить себе дорогу лишь с топором в руках, а иные маки так разрастаются, что сквозь чащу не пробраться даже муфлону» [1, II, 5]; 3) «Если вы убили человека, бегите в маки Порто-Веккьо: захватив с собой хорошее ружье с порохом и пулями, вы проживете там спокойно… У пастухов вы достанете молоко, сыр и каштанов, и вам не придется опасаться ни правосудия, ни родственников убитого» [1, II, 5—6].
История психологии как наука
... культуру человеческой цивилизации. Конкретными источниками истории психологии являются тексты - труды историков, философов, естествоиспытателей, психологов, других авторов; события и конкретно-историческая обстановка, ... оценивать содержание его психического мира. Вопрос 1. Предмет и методы истории психологии История психологии обладает всеми принятыми на сегодняшний день признаками науки ...
В поэтике всех новелл Мериме обращает на себя внимание активная роль автора, рассказчика; эта роль значительна там, где его «я» скрывается за повествованием от третьего лица. В последующих новеллах появляется линия второго рассказчика, который является либо свидетелем случившегося, либо лицом, к которому обращены рассказ, исповедь, воспоминания.
Характеры Кармен и Хосе Наварро вполне прояснены историей их драматической любви и трагического противостояния. Но эта новелла, хотя и сохраняет «экзотический» аспект, несет на себе печать поэтики более поздних произведений. Автор-повествователь своим рассказом об Испании, цыганах, нравах Андалусии, описанием географических особенностей места действия, этнографических деталей расширяет обстоятельственную характеристику основной новеллистической истории. Ее динамический и драматический сюжет в известной мере искусственно тормозится историей встречи автора и рассказчика, участника главного новеллистического сюжета. Перед нами как бы предварительная «наработка» на характеры главных действующих лиц: мы увидели Хосе глазами автора («молодой малый среднего роста, но по виду сильный, с мрачным и гордым взглядом» [1, II, 467]), заметившего испуг проводника. Эта встреча — предвестие рассказа о поразительном, необычном: «Дурная встреча! — подумал я». Эта встреча — уже новелла: тут и предательство проводника Антонио, решившего заработать двести дукатов на выдаче властям Наварро, и «противозаконное» поведение путешественника, содействовавшего бегству Наварро. Таково содержание первой главы.
Вторая глава — новая история: это встреча автора с Кармен. Смысл главы тот же — введение в драму, представленную через исповедь Хосе. Со времен Шатобриана рамочно обрамленная исповедь становится традицией во французской новелле. Третья глава — кульминация всего повествования: это история любви К-армен и Хосе, ее измены и гибели. В четвертой главе автор вновь возвращается к педантичному рассказу о цыганах, их языке, истории. Пространность «исследовательской» части новеллы не случайна: история Кармен и Хосе погружена в реалистическое описание страны, истории народа, его нравов, что отражает стремление Мериме к «многофакторной» детерминации характеров героев, показу их человеческого бытия. Романтическая история получает глубоко реалистическое обоснование. Стык реалистической и романтической поэтики очевиден в портрете героев. Автор не однажды обращается к портрету Кармен: Кармен среди купальщиц, Кармен во время беседы с автором, Кармен в разговоре с Хосе, наконец, Кармен в восприятии Хосе. Три обязательных вещи романтического стереотипа («Так, три вещи у нее должны быть черные: глаза, веки и брови; три — тонкие: пальцы, губы, волосы и т. д.» — 1, I, 479) преломляются в портрете Мериме в одну звучащую лейтмотивом портретную реалистическую деталь — глаза, выражение которых подчеркивает сложность и противоречивость натуры героини («у нее огромные глаза» — 1, II, 477; «… у ее глаз было какое-то чувственное и в то же время жестокое выражение» — I, II, 479; «Ее глаза наливались кровью и становились страшны, лицо перекашивалось, она топала ногой» — 1, II, 430).
О некоторых общих вопросах разработки истории психологии
... еще более очевидно то значение, которое должны иметь работы но истории психологии для авторов специальных исследований. Историко-психологические изыскания должны ориентировать исследователей специальных проблем ... в порядке научного анализа я выделил две задачи истории нашей науки: историю борьбы философских взглядов и историю накопления конкретных знаний. В подлинном историко-психологическом ...
В восприятии Хосе Кармен начисто лишена романтического ореола (Хосе идет от жизни, автор — от «исследований» и стереотипных представлений о цыганах): «На ней была очень короткая красная юбка, позволявшая видеть белые шелковые чулки, довольно дырявые, и хорошенькие туфельки красного сафьяна… В зубах у нее тоже был цветок акации, и она шла, поводя бедрами, как молодая кобылица кордовского завода … она каждому отвечала, строя глазки и подбочась, бесстыдно, как только может быть цыганка» – 1, II, 485).
Нет портрета той Кармен, которую Хосе любил. Мы узнаем, что Кармен жестока, лжива, корыстна, что она ворует и интригует. Автор показывает разрушительное действие буржуазной цивилизации на людей самобытной и древней культуры, в душе которых сохранились чувство гордой независимости и способность к самоотверженной страсти. Как справедливо пишет Л. Г. Андреев, автор главы о Мериме в «Истории французской литературы», «благодаря новеллистическому творчеству Мериме реализм формируется и в этом традиционном для Франции виде литературного творчества» [2, 341]. Вместе с тем он полагает, что «окончательный переход от романтизма к реализму в новеллистике Мериме все же не осуществился» [2, 343].
Второе утверждение Л. Г. Андреева не отражает сложных закономерностей как развития индивидуальной эстетической системы Мериме, так и формирования реализма в литературном процессе. «Стык» романтизма и реализма, свойственный также поздним новеллам («Локис», к примеру), свидетельствует о неприемлемости формулы «от романтизма к реализму»: становление и утверждение реализма у таких писателей, как Стендаль, Мериме, шло через романтизм.
В «Кармен» внимательный читатель обнаруживает наличие романтической поэтики, связанной с исключительностью изображаемых героев, и тонкое ироническое осознание ограничености неизбежного в их обрисовке романтического стереотипизма. Самоирония, конечно, — средство из арсенала романтической поэтики, но одновременно и реальное осознание ее возможностей.
В общей характеристике творчества Мериме советские литературоведы использовали иногда понятие «гений безвременья», являющееся названием статьи А. В. Луначарского. В этом понятии отражены и стремительное восхождение звезды Мериме на небосклоне французской литературы первой трети XIX века, и его вклад в развитие поэтической системы реализма классического периода, и его роль в формировании национальных традиций в жанрах новеллы и исторического романа, и его открытия в области психологического реалистического анализа.
Мериме — страстный пропагандист русской литературы (критик, инициатор публикаций, переводчик) — творчества Пушкина, Гоголя, Тургенева. Русская история становится в 50—60-е годы предметом его исследований, особенно русская история на крутых ее поворотах («Лжедмитрий — эпизод из русской истории», 1853; Казаки Украины и их последние атаманы», 1855; «Восстание Разина», 1861; «Казаки былых времен», 1863; в поле его зрения находилась и личность Петра I).
Видимо, после 1848 года в сознании художника произошли перемены, которые свидетельствовали не только о его социальной настороженности и историческом скепсисе, но и о неослабевающем интересе к эпохам смутного и бурного развития общества.
Литература
1. Мериме Проспер. Избр. соч.: В 2 т. — М., 1966.
2. Андреев Л. Г. Проспер Мериме // История французской литературы. — М., 1987.
4. Виппер Ю. Б. Проспер Мериме // История зарубежной литературы XIX века. — М.,-1970. — Ч. 2, кн. 1.
5. Виппер Ю. Б. Мериме // История всемирной литературы: В 9 т. — М., 1989. — Т. 7.
6. Гедемин Л. П. Проспер Мериме // История французской литературы. — М., 1956. — Т. 2.
7. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. — Л., 1971.
8. Реизов Б. Г. Мериме. «Хроника времен Карла IX» // Реизов Б. Г. Французский исторический роман в эпоху романтизма. — Л., 1958.
