Лекция профессора Владимира Васильевича Козлова
на модуле специализации по интегративной технологии ДМД («Дыхание, Музыка, Движение»)
23 Января 2010 года.
…Итак, мы интегрируем теорию и,так, сказать, предметную область ДМД. Вне сомнения, они глобальны. Ведь чтобы внятно объяснить феноменологию, цели и психотехническое оснащение ДМД, а также осмыслить базовые задачи, которые существуют в ДМД, недостаточно овладеть одной или двумя парадигмами психологии. Нужно уметь хорошо оперировать терминологией, законами и предметными областями в крайнем случае семи базовых парадигм. Эти семь парадигм существуют в современном мире психологической науки и представляют из себя конкурирующие школы. Самыми большими парадигмами психологии, вне сомнения, являются самые старые парадигмы.
1. Физиологическая парадигма психологии
Основной парадигмой, внутри которой вы выросли и воспитались, и внутри которой у вас сформировалась модель научности, в том числе научности терминологического аппарата и предметной соотнесённости психологии, является, вне сомнения, так называемая «физиологическая парадигма». Это первая волна психологии.
Физиологическая психология возникла в конце девятнадцатого столетия, и основал её Вильгельм Вундт. Возникновение вундтовской психофизиологической лаборатории считается ознаменованием разворота в научной психологии. Первые эксперименты, которые им проводились, назывались «психологическими». Они, конечно, не были психологическими в полном смысле этого слова, так как по сути являлись физиологическими. Первые лабораторные эксперименты были сформированы внутри медикалистической парадигмы, и в основном людьми, которые имели так называемое ньютоно-картезианское понимание науки.
Предвестниками физиологической парадигмы были Исаак Ньютон и Рене Декарт (Cartesius).
По именам этих двух авторов и обозначается та парадигма, внутри которой формировалась наука психология. Для того, чтобы психология сформировалась как наука, она должна была сделать глобальное жертвоприношение. И это глобальное жертвоприношение было сделано в модель картезианских представлений мира. В молодости Исаак Ньютон представлял мир, как огромную детерминированную механическую машину, и это были вообще-то его первые шаги. Вы, наверное, помните из детского школьного курса, что Ньютон установил законы движения материальных объектов и их взаимодействие. И этот способ мышления, эту парадигму — видеть мир как глобальную детерминированную систему частиц, где реализуются физические законы — Исаак Ньютон встроил в научное мышление вообще, и в научное представление о мире.
Психология житейская и научная
... отраслях психологической науки, таких, как возрастная психология, педагогическая психология, пато- и нейропсихология, психология труда и инженерная психология, социальная психология, зоопсихология и др. В этих областях, ... Ньютону удалось описать с помощью трех законов механики тысячи различных конкретных случаев движения и механического взаимодействия тел. То же происходит и в психологии. ...
Что касается Рене Декарта (Картезиуса), то он написал великую методологическую книгу, и она пока единственная. После Декарта никто по методологии не писал, и в психологии тоже. Это так называемая монография «Метафизические размышления» (“Discours de la methode”, 1637 год).
В ней изложены все требования о том, что такое наука: верифицируемость знания, возможность учёта всех системных переменных, формализация знания, использование математического аппарата, систематическое вычисление предметных областей, построение эксперимента, повышение надёжности — всё это «Метафизические размышления». Затем люди, по большому счёту, только «перепевали» учение Декарта: системно-генетический подход, системный подход, принцип детерминизма, патогенетический принцип, деятельностный подход, категории практики — всё это хорошо описано в «Метафизических размышлениях».
Ньютон и Декарт — они оба были монахами. Рене Декарт был доминиканским монахом, Исаак Ньютон преподавал в религиозном университете, и у него был обет безбрачия. Это были мужики, которые занимались, по большому счёту, миром.
Но нужно очень хорошо представлять, что физиологическая парадигма ухватила только часть той модели мира, которая была у этих двух, вообще-то, выдающихся, монахов. И у Ньютона, и у Декарта категория Души — центральная, категория Духа — центральная, категория Сознания — центральная, и более центральная, чем об этом напечатано.
Но в силу того, что первые учёные, которые в девятнадцатом столетии называли себя «психологами», были медиками по образованию и жили внутри медицинских, физиологических или биологических категориальных систем и методов, то они решили просто перенести методологию в другую науку. Они, по большому счёту, изучали физиологию высшей нервной деятельности. Они занимались порогами, помните: верхний абсолютный порог, нижний абсолютный порог, закон Вебера, закон Фехнера, закон дифференциальных порогов. Законы, которые устанавливались, касались в основном того, каким образом функционирует анализаторная система. До этого психология была философской дисциплиной, но со становлением наукой, она, по большому счёту, выкинула все категории, которые были в философской психологии.
Первый предмет психологии — это были простые сенсомоторные акты и простые психофизиологические закономерности. И в этой модели физиологии психика человека представлялась, как система реакций мозга, центральной и периферической нервной систем на сложное стимульное поле действия. Физиологическая психология, вне сомнения, сделала великий вклад в то, чтобы представить человека как большую физиологическую машину, которая обусловлена врождёнными инстинктами и приобретёнными условными рефлексами. Это такое, знаете, прямоходящее животное со своими специфическими реакциями. И представление о том, что человек является животным с двумя сигнальными системами (вы помните: первой и второй) было, с одной стороны, чрезвычайно примитивным, но с другой стороны позволяло делать самое важное, что есть в науке — однозначно проводить лабораторные эксперименты и замерять реакции. При этом можно было повторять эти лабораторные эксперименты в любых условиях, с любыми испытуемыми и любыми специалистами. По большому счёту, впервые были получены верифицируемые знания о психической организации человека. Конечно, это мало касалось психики, как таковой. Но способ исследования человека, как физиологической системы, был найден, и он был обозначен, как психологический.
Образ психолога в массовом сознании
... бы почитать Википедию. Искаженные образ психолога в массовом сознании часто отталкивает людей от психологов, то есть при возникновении ... животрепещущими, так как мне, как первокурснице факультета психологии, чрезвычайно интересны причины подобного поведения и отношения. ... являются психологи. Но, все же, большое число людей не видят разницы между психологом и психотерапевтом, полагая, что психолог тот ...
Внутри этой парадигмы психологии, собственно, воспитывались и вы тоже. Почему? Потому что любое научное исследование, которое вы можете делать, должно обладать всеми качествами лабораторного эксперимента. Вне сомнения, вы должны свести к минимуму ваши внутренние установки, ваша гипотеза не должна влиять на чистоту эксперимента, вы должны использовать сложный математический аппарат для обработки данных, вы должны получить статистически достоверные результаты о том, какие изменения происходят в человеческой психической реальности, и так далее, и так далее, а так далее…
Машина, которая была получена в конце девятнадцатого столетия, не просто жива, она является всё ещё доминирующей. Базовая образовательная система психологов считает, что можно найти детерминанту, системообразующий фактор, который формирует то или иное поведение, тот или иной способ мышления, тот или иной способ эмоционального реагирования. Все ваши «долбаные» эксперименты, они держатся на этом мифе, что человек является детерминированной машиной. «Долбаные» абсолютно. Это миф людей с удивительно примитивным физикалистическим мышлением девятнадцатого столетия. Но самая великая трагедия заключается в том, что ваши профессора мыслят таким же образом. И ваши преподаватели мыслят таким же образом. И самое страшное — вы тоже мыслите таким же образом! И смех, и грех!
И предел, который вы можете себе позволить, — это рассматривать человека единовременно как детерминированный и индетерминированный процесс. То есть рассматривать действия психической организации и как стохастический процесс, и как жёстко детерминированный процесс. Вы можете рассматривать не только линейный детерминизм, но ещё и так называемый системный детерминизм, и допускать в системном детерминизме выпадение системных аттракторов (смех в аудитории).
Это уже такой «шажок».
То, что я вам сейчас проговариваю, это методологические изыски слегка «съехавших» профессоров. Им, как правило, за шестьдесят, за семьдесят, и они в конце концов поняли, что, пятьдесят лет говоря о линейном детерминизме и общем детерминизме, они всё равно ничего не поняли. И они отпустили это студентам, старшим преподавателям и доцентам, так сказать, дурью маяться. Но самое-то страшное — это то, что где-то 80% психологов, особенно психологов школьных, психологов, которые живут в маленьких деревнях, в Магнитогорске (смех), в Иркутске, в Хабаровске и так далее, они живут внутри моделей психологии, которые были организованы в девятнадцатом столетии. И самое страшное: они эпилептоидно уверены, что Артур Владимирович Петровский, написав «Общую психологию», или Рубинштейн, написав «Общую психологию», изложили истину.
Психология ФЕПО -14 2011-12
... также изменение отдельных частей. ГИППЕНРЕЙТЕР – отличие житейской психологии от научной – 5 признаков. ГИППОКРАТ – выделил 4 типа темперамента. ГЛУБИННАЯ ПСИХОЛОГИЯ – Фрейд Зигмунд, австр. (1856 – 1939), Адлер Альфред, австр., ... внутреннюю и внешнюю жизнь, весь ход его развития в данный период». Теория Л. С. Выготского получила продолжение в трудах Д. Б. Эльконина, А. В. Запорожца. ...
Реплика из зала: «Кто на чём учит…»
Козлов:
— Ребята, вас в ВУЗе должны учить мыслить предмет. А учить вас должны были в школе. ВУЗовское образование направлено на то, чтобы вы научились мыслить, и свободно мыслить, о предмете науки, а не входить в канон. И ваши эпилептоидно-бездарные, ограниченные преподаватели, которые слабо знают даже курс Петровского… Я абсолютно уверен, что многие из них не смогли бы мне сдать даже курс общей психологии.
Реплика из зала: «Но к нам из Москвы профессора приезжают…»
Козлов:
- Кто к вам приезжал? Если бы к вам приезжала Галина Михайловна Андреева, я бы ещё, так сказать, понимал. Если бы к вам приезжал Новиков, ортодокс социальной психологии, автор учебников и так далее и так далее — я бы понимал. Но он бы рассказывал вам сказки о социальной психологии. Что происходило с людьми, которые писали социальную психологию. Есть, например, школа Уманского. Он занимался коллективом, коллективообразованием, и почему она возникла в Костроме? Там есть большой биографический кусок, и он связан с его этнической идентичностью. Он был евреем, поэтому очень хотел работать в Ярославском Государственном Университете. Но в то время деканом факультета психологии в ЯрГУ был Шадриков, у которого любовь не сильно выражена. И он сказал: «Уманский, иди-ка ты… вот…» Уманский пошёл… (смех) Ах, ребята, я там столько знаю, до тонкостей: откуда, что, почему эти проекты оплачивались, почему именно Уманский, почему именно таким языком он обозначил стадии коллективообразования. По большому счёту это были пионервожатые, вы понимаете, люди с мышлением пионервожатого. Ну ладно… хорошо… уберу-уберу, вот, всё убрал… Давайте, всё-таки, возвратимся к ньютоно-картезианской парадигме (смех).
Ничего плохого в ньютоно-картезианской парадигме нет, потому что она абсолютно, тотально чётко работает внутри своего предмета, а это психофизиология высшей нервной деятельности.
И в этой предметной области сама исследовательская практика, сами подходы лабораторных экспериментов абсолютно адекватны. Но они не могут работать, они неприменимы к уже более сложным, более неоднозначным системам. Системам, сложным настолько, что невозможно учесть огромное количество в том числе и системообразующих факторов. Это: личность, поведение, деятельность, это в конце концов сознание, мышление и огромное количество высших когнитивных процессов. То есть эта методологическая машина неприменима по отношению к более сложным системным образованиям, где, по большому счёту, жёсткой детерминированности системообразующих факторов нет, а есть процесс плавания системообразующих факторов; системообразующие факторы всё время появляются и исчезают, само поведение обусловлено огромной системой скрытых переменных, которые верифицировать, узнать по большому счёту невозможно, или почти невозможно.
И второй, более сложный предмет в психологии, был вычленен Зигмундом Фрейдом.
2. Зигмунд Фрейд и фрейдистская парадигма психологии.
Что касается фрейдовской психологии, это было на самом деле большое, глобальное открытие. И глобальным открытием это было по многим переменным. Во-первых — предмет, который хотя и включал в себя некоторое видение, некоторое понимание, которое было вложено в ньютоно-картезианскую парадигму, но предмет всё-таки более сложный, — это была личность. И личность, которая обладает тремя измерениями. Во-первых — очень сложной, бесконечно сложной топологией. Внутри этой топологии обнаруживаются базовые блоки: это Эго, Суперэго и Ид. Но само представление об Ид, само представление об Эго, и тем более Суперэго, всегда намного глубже, чем это существует в хрестоматийной науке.
Психология как наука. Основные исторические этапы развития психологической науки
... обслуживающую интересы практической деятельности людей и общества. Объект и предмет психологии Психология как наука исследует поведение и психические процессы, проходящие в сознании человека. ... из точек зрения на этот счет такова. Психология изучает преимущественно ориентировочную функцию душевных (психических) явлений, т.е. участие их в анализе проблемной (новой для субъекта,необычной) ситуации, ...
Если бы вы могли и умели мыслить как Фрейд, то Личность предстала бы перед вами как глобальный, бесконечный Космос, где, по большому счёту, вычленить причинно-следственные связи почти невозможно, или нужно именно чрезвычайно изощрённое мышление, которое было, вообще-то, только у Фрейда. Одновременно с этим, невозможно или почти невозможно интроецировать содержание Ид, потому что Ид является бессознательным. Не просто тёмным и противоречивым. Ид даже не знает времени, он существует трансцендентно по отношению к времени. Вы наверно помните: Ид живёт по принципу Гедониса, и в силу этого он вообще не понимает, почему могут существовать запреты. Ид хочет сейчас, немедленно удовлетворить все желания. И самое главное: у Ида никогда нет однозначных желаний. В нём есть хаос желаний. Базовые тенденции этого хаоса обусловлены Эросом и Танатосом. Эрос и Танатос это онтологические силы. За ними, в глубине, существует глобальное количество протосценариев, то, что позже было обозначено Юнгом, как «коллективное Бессознательное». И то, что психоаналитик делает попытки интроецировать содержание Ида, по большому счёту очень похоже на то, как человек ситом черпает из океана, что-то обнаруживает и говорит: «Блин, океан, это на самом деле — вот это!» Идея понятна? Вы должны понимать, что Фрейд дал такую глобальную картину персоны, которую переварить его ученики не могли. Понимаете? Он был гением.
И реакции у всех его учеников были абсолютно одинаковые. Адлер ушёл в комплекс неполноценности, потому что он сам был неполноценным: он сделал это через свою эго-призму. Отто Ранк ушёл в мифы, в протосценарии, и ушёл в силу того, что в жизни у него всё равно была одна хрень. Он сказал: «Хочу возвратиться в лоно матери, а вообще — все хотят! И базовая травма человека — это травма рождения. И вообще, всё человечество: я, все мужики, да и все женщины — все хотят обратно!». Он ушёл в маленький элементик фрейдовского мышления.
Юнг ушёл в протосценарии, в силу чрезвычайной мифологичности своего мышления и способности к истым трансперсональным галлюцинациям без всяких психоделиков. Он был трансперсональщик по рождению, галлюцинировал с детства и до конца жизни. Повезло мужику: ЛСД не надо покупать, грибов не надо кушать. На тебе, и раз! Откровение!
Райх ушёл в тело. У него самого было огромное тело. Он был очень толстый. Он похож на Мазилова по телу. Мазилов — большой учёный. Я — мелкота, блин, никакая вообще. И Райх тоже был такой. И его теория оргона — пропустить его через тело — на самом деле была обусловлена его эго-функционированием.
Философия личности человека
... личность является человеком, но не каждый человек является личностью. А что же такое личность? Кто мы? Обычные люди или, может быть, личности? Поэтому цель данной работы – понять сущность, предназначение человека и его личности. ... проблема человека вообще неразрешима. Скорее прав был Ф.М. Достоевский: «Человек есть ... понимании сущности человека исходит из бессознательного. Как писал Фрейд, человек не ...
Все выбрали фрагменты, фрагменты фрейдовского мышления.
Фрейд был чрезвычайно несчастным человеком. Он был несчастен потому, что после него не было людей, способных видеть Эго таким же образом. То, что вам дают в учебниках — это вообще не касается Фрейда. Фрейд имел гениальное мышление, и Фрейд всегда оставлял место глобальному индетерминизму, индетерминизму человеческой личности, человеческой психики. Непознаваемости человеческой личности, понятно? И то, что мы можем приблизительно исследовать в человеке — это его Эго. Помните метафору: «Эго — это верхушка айсберга». А персона — это то, что в воде, это основная часть айсберга. Но на самом деле у Фрейда было ещё более грустное мышление. Он знал, что он опредмечивает вот эту верхушку, а остальное — весь мир! — это и есть психическая реальность. Вы представляете — весь этот океан… У него даже Суперэго — это Бессознательное, вы понимаете? Все моральные цензоры, вся проекция отца, вся проекция Космоса — бессознательная. Конечно, у него было, я думаю, очень трагическое мышление.
За что я люблю Фрейда — это за его признание в импотенции. Он очень хорошо понимал, что человеческое сознание 19-го века бессильно перед этой глобальной системой психической реальности. И у него были постоянные попытки вырвать определённые фрагменты. Все его лекции, монографии посвящены каким-то фрагментам психической реальности. Но там он давал чёткое видение.
Опять-таки, я очень хорошо понимаю, откуда у врача, невролога по образованию, психиатра по специализации, возникло вот это уважительное отношение к другому человеку. Ребята, людей, придерживающихся парадигмы Фрейда по отношению к другому человеку в психологии очень мало. Фрейд предложил субъектно-субъектный подход. Он увидел в другом человеке личность. И личность, которая обладает не только глобальной внутренней архитектоникой, но ещё и процессуально-динамической характеристикой. Процессуально-динамическая характеристика личности, по большому счёту, обусловлена взаимодействием этих трёх базовых сил. Но вы должны понимать, что это всегда конспект. На самом деле всё намного сложнее. И, вне сомнения, он представлял личность, как энергетическую систему. И, что касается энергетической системы, если бы вы видели механизмы, которые видел Фрейд, вы бы впали в депрессию от бессилия работы с клиентами.
Реплика: (неразборчиво).
Козлов:
— Ребята, ребята, Фрейд был гением, не дураком. Это у дураков всё просто.
И Фрейд, по большому счёту, зауважал человека. Он в каждом человеке видел этот глобальный Космос, где огромное смысловое процессуально-ориентированное, структурно очень сложное пространство. И этот субъектно-субъектный подход был у Фрейда приоритетным.
Он уважал своих (клиентов)… Ну, я не могу сказать, что сильно любил, но относился к ним с почтением. Особенно первые 40 лет своей работы. Но потом он всё-таки отошёл к своей достаточно мизантропической природе, и многих клиентов просто не принимал за любые деньги, они ему были противны — он не принимал. Он уже был лидером большого масштаба, и позволял себе… И вообще я очень рад, что Фрейд был бедный: ему приходилось пахать. Он работал с клиентами по 12 часов в день, и такое о человеке, что многим из нас просто не снилось. Он знал столько, что писать не осмеливался. Его отчётов по анализу нет. Но я так думаю, что он не хотел показывать, что в человеке на самом деле есть.
З. Фрейд о структуре личности
... в роли которого выступают родители. В этот период формирования психики личности человека согласно Фрейду вступает в действие механизм Эдипова комплекса, характеризующийся столкновением врожденных (неосознаваемых) ... чувства, направленные на один и тот же объект, что само по себе объясняет известную противоречивость психической организации человека. Согласно психоаналитической теории Эдипов комплекс ...
Мне всё время хочется, знаете, встретиться и толково, хотя бы часов двадцать, поговорить. Из психологов очень хочется поболтать с Юнгом и Фрейдом. Я знаю вселенную Грофа. Я с ним общался достаточно много, и знаю, откуда у него растут ноги. И тем более, Гроф откровенен. Он, по большому счёту, всё публиковал, А Фрейд — в нём есть тайна, и в Юнге есть тайна, потому что они излагали со страшным страхом, чтобы о них не подумали что-то не то. Вы не представляете, как старый Юнг писал свою биографию, и давал её писать своей ассистентке — сколько он там перечёркивал. Они боялись «открывать шкаф».
Что касается Фрейда, он был пионером именно по стратегии исследования к человеку. Исследования и помощи. Для него другой был Космосом. Космосом больным, но которому надо помочь. И вот этот субъектно-субъектный подход в терапевтической психологической работе всё ещё не привился. Посмотрите язык психологических исследований: «Респондент №1». Кто это? Это чистый объект, вы понимаете? «Выборка 120 человек» — о-о-о! По большому счёту, если вы почитаете биологические, социально-психологические и даже общепсихологические отчёты с белыми мышами, вы не увидите никакой разницы: «мышь №12, покрашенный кончик хвоста». А здесь «респондент №3 с шизоидной акцентуацией». Наука всё ещё безлика. Это понятно? Психологи не поняли Фрейда, не поняли, что по-другому надо! По-другому надо смотреть на человека, по-другому надо относиться к человеку. И по большому счёту, эта стратегия, я бы сказал, уважительного отношения к клиенту, всё ещё не привилась. Почему? Потому что в педагогической психологии, да и во всех психологиях, где существует другой человек, его рассматривают как предмет манипуляции. «Клиента надо воспитать, обучить, это нечто, с которым надо что-то делать». И рассматривать его как сложную детерминированную машинку. «О, конечно, да у него отец пьяница!» Ребята, дело не в этом, понимаете? Дело всегда намного глубже.
Проблема предполагает, что всегда работает принцип экономии мышления. Почему вам дают лёгкие концептуальные модели? Почему? Потому что преподавателям «влом» мыслить предмет. Почему в педагогике существует огромное количество таких тупых, совершенно детерминированных, очень простых систем? Потому что работает принцип экономии энергии. Люди всегда западают в свою лень. Легче сказать «у него отец алкоголик», чем разобраться в ситуации. Потому что если ты хочешь разобраться в ситуации, нужно вложить не один час, не один день, а иногда — недели работы. И психология, в основном, та, которой вы обучились, это способ отмахивания от людей. А вообще-то это способ не-видения людей. Не-видения. (вздох) Наполнитесь печалью фрейдовских глаз… Особенно фрейдовских глаз после двадцать пятого года. У него глубокие, вечные еврейские глаза, которые грустят по поводу того, что «хотелось изучить, опять не получилось». Вечная экзистенциальная грусть. В крайнем случае посмотрите из этого сложного системного мышления на другого человека.
016_Человек. Его строение. Тонкий Мир
... извлекать весьма интересные и поучительные впечатления. Главное существование (человека) – ночью. Обычный человек без сна в обычных условиях может прожить не ... очень трудно и несовместимо с земными условиями. Тело человека – это не человек, а только проводник его духа, футляр, в ... земного, чтобы свободным взлететь на крыльях светоносной мысли в те сферы, где оно обновляется снова огнем и силы себе ...
Фрейда нам испортили. Испортили сперва критикой, обвинив его в пансексуализме, что психосексуальная фаза развития — вздор, комплекс Электры и комплекс Эдипа — вздор, и так далее и так далее и так далее. Ребята, всё работает внутри биографической модели, которую он выстроил. И вне сомнения всё работает, если мыслить как Фрейд. Мы мыслить не можем как Фрейд. А так-то, если говорить о предметной соотнесённости, то, вне сомнения, более гениальной карты реальности, чем та, которую придумал Фрейд, ничего нет. Но фрейдизма не существует. Фрейдизм — это психологическое направление одного мужика. Психоанализа тоже не существует. Почему? Потому что так-то психоанализ это способ мышления, который существует при опредмечивании психической реальности. Этим способом мышления, к сожалению, обладал только Фрейд. А остальные пост-фрейдовцы, тем более современные психоаналитики — это удивительно несчастные люди. И не зря самый высокий уровень суицида — среди психоаналитиков.
Реплика: (неразборчиво).
Козлов:
— Ребята, психоанализ работает! А ты попробуй мыслить из того пространства, из которого жили Торндайк и Уотсон. Ты можешь так мыслить? Не можешь. Ты можешь мыслить как Абрахам Маслоу и Карл Роджерс? А ты можешь мыслить как Кен Уилбер и Стэн Гроф? Нет, ребята, проблема заключается в том, что люди, разрабатывающие парадигму в психологии, являются образцами, и теми образцами, теми эталонами мышления, которые закладываются в парадигмы. И вы можете мечтать об этом.
Вы должны понимать, что люди развиваются, и, по большому счёту, почему фрейдовская карта часто бывает неадекватна? Потому что Фрейд на самом деле занимался невротиками. И самое, наверно, важное это то, что в девятнадцатом — начале двадцатого столетия не существовало других людей, кроме невротиков. Совсем. Здоровых людей вообще не было. Ребята, сейчас у нас основная, базовая проблема в том, что люди в основном все здоровые, и навернуть им уверенность в своей психопатичности чрезвычайно трудно. У нас любой преступник, девиант, агрессор считает себя абсолютно полноценным. В чём у нас все проблемы, чем отличается двадцать первый век от начала двадцатого столетия? Начало двадцатого столетия, прошлого столетия — это когда Эго возникло в массовом порядке во всех средах.
Не было психологических и социально-психологических исследований функционирования невротических личностей. Почему? Потому что психология не обладала этим инструментарием, психология была увлечена лабораторными экспериментами. И терапевт типа Фрейда занимался только невротиками. Единственное, где описывались личности — это художественная литература. Почитайте Достоевского, вы увидите там хоть одного нормального человека? Нет, вы там не увидите нормального человека. Почитайте, там, Тургенева, Господи ты боже мой, да почитайте даже Максима Горького! По большому счёту там все герои — выродки, алкоголики, извращенцы. И в чём проблема? А проблема только в том, что Эго возникло как феномен в связи с социально-экономическими предпосылками. Возникли глобальные урбанизированные системы — города, которые не обладали единством культуры. Возникли огромные социальные сообщества, которые не обладали ни ценностным, ни культурным единством. Завод конца 19 столетия по производству, например, станков. И работали там в основном деревенские, причём из разных деревень, носители разных традиций, разных религиозных конфессий. Там работали татары, армяне, русские, северные народы, наконец. Абсолютно разные культуры. И самое главное — каждый человек нёс в себе культуру, и эта культура, и эти ценности не поддерживались средой. Не было среды. В деревне-то как? В деревне столетиями, тысячелетиями были одни и те же традиции и клишированая жизнь. «Родился — пригодился». У тебя ещё усы не отросли, а жена уже есть — родители давно выбрали. За тебя всё решили. За тебя решили, чем ты будешь заниматься, с кем ты будешь жить, за тебя решили «проблему профессионального самоопределения» (смешки в аудитории), за тебя решили, какому богу ты будешь поклоняться, — за тебя всё решили. И уже решено, где ты будешь погребён: там, где лежат Козловы. (смех в аудитории) На кладбище семьи имели своё место. Люди рождались и у них всё было понятно, и самое главное — за их социализацию, за их реализацию, даже за их поступки отвечала община. У человека не было личной ответственности. «Папа сказал». Вы понимаете? Папа сказал! «У нас так принято». Отголоски откуда-то слышны, но мы уже совсем другие. И эти люди пришли без папы, без кладбища, без ценностей, без целей, и — самое главное — без понимания, зачем им эта деятельность. Вы понимаете: с утра до вечера один и тот же шуруп крутит. Если бы он пахал — видел бы, что взращивается. Если бы он имел взаимодействие с продуктом — его мышление, его деятельность были бы осмысленна, и общинно осмысленны. И самое главное — за него уже никто не отвечал. Ему приходилось за любое действие отвечать перед другими самому.
Социальная психология как наука, подход к проблеме, место соц. ...
... психея (душа) и логос (учение). Взаимодействие людей образует тот круг явлений, который и составляет предмет социальной психологии. Дата рождения соц. психологии – 1908 г., когда появились работы Мак ... -психологическая классификация семьи. 21 40. Функции семьи 22 41. Социально-психологические проблемы семьи 22 42. Предупреждение нарушений процесса социализации несовершеннолетних в семьях группы ...
Посмотришь на Раскольникова — разночинец. Если бы он был в патриархальном сообществе, дворянином, — у него было бы своё место. Он бы ещё десять тысяч рождений был барином, который валяется и думает, валяется и думает. Место у него такое. А тут: валяется, думает, а жрать-то нечего, понимаете в чём дело! Еда, обеспечение — всё было структурой. Структура сломалась, и огромное количество аристократической обедневшей среды были вынуждены добывать свой хлеб и проявлять своё деятельностное начало, и брать ответственность за своё деятельностное начало. И метафора Раскольникова — это метафора больной личности. Они все были такие. Клим Самгин — это Раскольников в рабочей среде.
Анализируйте художественную литературу — она абсолютно психологична. Она, по большому счёту, описывает психопатологию рождения Личности. И эта невротическая патология рождения Личности чрезвычайно точно описана Ницше. Люди, которые берут ответственность, оказываются чрезвычайно социально не адаптивны. Почему? Потому что у них нет навыков. Они не сформированы, эти навыки. Они не уверены в том, что они есть! Трагедия Раскольникова — это неуверенность в своей самостийности. «Имею я право на действие или не имею? И на какое действие я имею право?» Его слом — действие и невозможность брать ответственность — это трагедия личности, любой личности, миллионов людей!
И стратегия у основной массы была одна и та же: это стать Буревестником — и стать мизантропом. Начало 20 столетия — это век, это ликование, это гимн мизантропов. Это гимн людей, которые с презрением относятся к толпе. Но вы должны понимать, что по-другому они не могли отделиться. Они по-другому не могли себя осмыслить. Это не было защитной или невротической рекацией, это был единственный способ стать сугубо автономной личностью.
Ницше писал свои работы в 60-е-70-е годы девятнадцатого столетия. Его книгу «Так говорил Заратустра» он выпустил на деньги сестры (ну, мужики у нас всегда были правильными) в количестве ста экземпляров. Эти книги пролежали год, и был выкуплен всего один экземпляр. Как вы думаете, кто купил этот экземпляр? Его купила сестра. Почему «Заратустра» был невостребован? Потому что была ещё сильна общинность мышления. В 60-е — 70-е годы девятнадцатого столетия у нас даже городов не было. У нас были так называемые «сезонные города». Зимой они были городами, а летом опустошались. Все — и дворяне, и тем более крестьяне возвращались в свои поместья. Но затем появились новые социальные сообщества без ценностей. Появились «белокурые бестии» за пределами Добра и Зла. Почему Ницше за пределами Добра и Зла? Почему его Übermensch, Сверхчеловек — за пределами Добра и Зла? Потому что он не окружён общиной. И для того, чтобы оторваться от общины, он должен был почувствовать нравственный вакуум, и затем наполнить нравственный вакуум своей волей, своей силой, своим решением.
Но не нужно думать, что своё решение, своя сила, свой выбор были всегда, знаете, сопливо-гуманистическим. Посмотрите на стратегию личностного становления героев 20 столетия: это агрессия и репрессия. Идеал — Бонапарт. Вы можете даже соплежуйство Толстого посмотреть… (тишина в аудитории).
.. Нет, не соплежуйство: «удивительной красоты рефлексивные переживания» (смех в аудитории), которые описывает Толстой. Вы там увидите, что всё время присутстсвует делегирование, идеализация людей сильных, мощных, вообще-то, тотально аморальных агрессоров. Призрак бродит по Европе — призрак Наполеона, ребята, в эпоху становления самой Личности.
Ницше «выцепил» Заратустру. Все люди для себя «выцепляли» эпохи. Помните «сексуальную революцию, как проект пролетариата»? Предельный аморализм. В конце концов, Личность не выдержала этот экспериментально предельный аморализм. Она должна была, в конце концов, выработать свою внутреннюю мораль. Но первые выплески этой морали абсолютно деструктивны. Буревестник аморален, ребята. И Горький был страшно аморален, он ненавидел людей, он был мизантропом. Ленин был мизантропом, Сталин был мизантропом. И вообще, все, кто родился и воспитывался в этой среде, все революционеры были мизантропами. В конце концов, вся тусовка, которая сделала Советский Союз — это куча мизантропов, человеконенавистников.
Затем пришлось революционеров сделать людьми. Ленина сделали человеком, гуманистом. Вы помните, да? Вот такой дедушка, и брёвна таскает, и детей любит… Когда Эго выросло, была социальная необходимость наполнить это Эго нравственным содержанием, и особенно это касалось эталонов. Феликс Дзержинский является эталоном советского пространства? Является. Киров — является? Ленин — является? Максим Горький — является? Все они являются затем, я бы сказал, носителями глубокой человеческой нравственности. Но вы должны понимать, что это чистая культурная проекция на этих людей. Люди были сволочи страшные, если говорить честно. Если посмотреть биографию, то можно вообще стреляться через каждую страницу от того, что люди такими бывают.
И Фрейд не мог других найти. И его проблемой была проблема адаптации невротика. «Научись работать, научить уважать, научить справляться со своими, так-то, животными импульсами», и так далее. Почему? Потому что цензоров классических не было. Не было общественного, общинного, социального давления, не было давления родом. Не было давления церкви: «Бог умер». И по большому счёту, потерявшие Бога очень скептично относились к нравственным ценностям, которые были предзаложены в разные религиозные конфессии. Без Бога, без рода… «Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей», помните? Как ни странно, это было предельно адекватное психологическое определение огромной массы людей. Полная внутренняя пустота. Масса безнравственной толпы. Но толпы, которая изнутри уже осознаёт себя человеком. Эго. У которого представления о справедливости очень простые: «взять и поделить». Помните Шарикова? Для него профессор Преображенский — это просто буржуйская сволочь. И это Эго очень скептически относится к образованию и к культуре вообще. «Что вы там говорите? Почему не плевать?» Ребята, вы должны понимать, что это здоровая реакция здоровой личности. (смех в аудитории).
Опять-таки, булгаковские герои в основном трансперсональны. И одновременно они вызывают удивительную положительную реакцию. Мишка Булгаков умудрился сделать Воланда положительным героем. Почему это в нас вибрирует? Помню, я был совсем маленьким, и меня торкало, как свита Воланда летит на своих лошадях над землёй и освобождает Понтия Пилата. Меня это сильно торкало. Почему? Потому что в конце концов Воланд — это смех над Эго, над слабым Эго. Слабым, но одновременно претендующем на силу. Все персоны в «Мастере и Маргарите» чрезвычайно узнаваемы. Это наши соседи, это ребята с работы — это люди со здоровым Эго. Но это психическое здоровье удивительно патологично! И репрессия Воланда вроде бы оправдана. В конце концов, ведь, как это ни странно, Воланд поднимает высшие ценности: Любовь, Творчество, Свобода, и так далее. И ждать чего-то другого от Фрейда было просто невозможно.
Почему постфрейдовские движения уже мало разрабатывают проблему патологии личности? Потому что следующее движение — бихевиоризм.
3. Бихевиоризм
Бихевиоризм занимается операционализацией социализации, программированием социализации. Предметом является поведение. Американцы сделали гениальную вещь. Гениальную в том смысле, что «хватит заморачиваться, какая нафиг душа? Вы видели когда-нибудь душу? Нет. Какое нафиг сознание? И что за Фрейд, что он там пишет? Жрать хочешь? Хочешь. Мотив у тебя есть? Есть. Желание у тебя есть? Есть. Стимул есть? Есть. Какова твоя реакция?».
Чем интересна наука бихевиоризм — она рождалась в подвале. Вообще, любая наука рождается в подвале. Торндайк и Уотсон — это гении, которые исследовали научение. Бихевиоризм сделан на белых крысах. Торндайк и Уотсон увидели, что у всех крыс под сильным мотивом всегда формируется навык, и существуют достаточно быстрые способы формирования безупречного навыка. В конце концов идея формирования навыка — моторного навыка — была перенесена на людей.
Люди — примитивные животные, они манипулируются стимульной средой. И если есть стимул, то это необходимо вызывает реакцию. Например, если я вас задержу до четырёх часов (16.00) то вы меня уже слушать не будете. (смех в аудитории) Потому что у вас мотив — обед — будет совершенно другой. И вы начнете обращать внимание на запахи, и будете думать: «блин, Козлов, ну ни стыда, ни совести, что дурь всякую болтает, весь день болтал, и опять болтает». Чем это обусловлено? Жрать хочется. И реакции у человека очень простые, как у любого живого существа: человек стремится к тому, что удовлетворяет его потребности, избегает того, что представляет угрозу удовлетворения потребностей и абсолютно индифферентно относится к стимулам, которые не имеют физиологической или потребностной ценности. По большоу счёту то, что сейчас негр в Африке умирает — достаточно индифферентно. Это феноменальный мир, ну да, люди умирают… Но если умирает кормилец — сразу слёзы. Я специально утрирую ситуацию для того, чтобы вы понимали. Существует некое потребностное состояние, и это потребностное состояние всегда влияет на селективность восприятия, на стимульную среду. И, по большому счёту, у тебя могут быть очень разные потребностные состояния, например, потребность в еде ведёт к определённой реакции. Есть стимул — есть реакция. Что вы тогда делаете? Вы начинаете искать еду. Сперва наиболее простыми методами: просто сходил в свою комнату, что-то съел. Или в комнате ничего не оказывается, и вы начинаете придумывать какие-то изощрённые формы: «А не слабо сходить в гости?» (смех в аудитории) «Что-то я очень мало общаюсь в группе». Понимаете? И так далее, и так далее.
Реплика: (неразборчиво) «…стимул должен быть…» (далее неразборчиво).
Козлов:
— Он ставит проблему борьбы мотивов, это разработано там.
И, собственно, вторая стадия развития бихевиоризма — теория оперантного обуславливания Бурхаса Скиннера, это, по большому счёту, завершение самой идеологии бихевиоризма, идеологии формирования социально адаптированного и эффективного поведения. Эта идеология сейчас является доминирующей в психологической среде, особенно в среде психологов, которые востребованы и просто хотят прилично жить. Каковы твои экзистенциальные проблемы, бихевиориста не интересуют. Имеешь ты смысл жизни, или не имеешь? А кого волнует чужое горе? Вот как получить миллион долларов и каким образом операционализировать деятельность — это проблема бихевиоризма.
Проблема бихевиоризма — это проблема эффективности человеческой активности. Безошибочной человеческой активности. То есть навыки должны быть совершенными. Всегда существуют навыки эффективные и навыки неэффективные, приводящие к реализации цели и не приводящие. Проблема ошибочных действий. Человек должен всегда формировать навыки, наиболее эффективные для достижения цели. И инструментов всегда должно быть достаточно только для того, чтобы достигнуть цели. Не должно быть излишка ни информации, ни знаний, ни умений, ни навыков. Почему? Потому что любые излишки приводят к хаосу в выборе.
В чём весь шарм программированного обучения? (Вы наверняка ещё не встречали изыски программированного обучения, потому что у нас это ещё до конца не внедрено. Идеи-то есть. Это — американизм.) Итак, есть 30 вопросов. И ответить правильно на эти 30 вопросов можно только одним способом. Есть три выбора — лишь одна версия правильна. Для того, чтобы узнать дисциплину по инженерной психологии, надо знать ответы на 100 вопросов, которые закладываются в программу обучения. И человек успешно обучается тогда, когда он просто знает все ответы на вопросы. И, самое главное, все ответы однозначны. Понятно? Другого нет. То есть, вправо крыса идёт неправильно, влево — тоже неправильно, а прямо крыса идёт правильно к цели. К нам в педагогику и образование бихевиоризм пришёл только в конце 60-х, начале 70-х годов двадцатого века. Кто ближе ко мне по возрасту, они должны были пройти первые изыски программированного обучения.
Слава богу, в России ничего не получается…
Реплика: (неразборчиво).
Козлов:
— …Ребята, слава богу, ничего программированного внести в нашу жизнь невозможно. Не получается ничего. Потому что русский мужик всегда может задуматься. Понимаете? Он может некоторое время подумать, как думают правильно другие люди. Но он всегда может задуматься. А он может ещё и выпить (смех в аудитории).
А там в нём просыпается удивительная природная спонтанность, и творчество, и чего только нет, Господи ты боже мой! Заратустра рядом не валялся! И тем более Бурхас Скиннер, который придумал программированное обучение. «Это им, тупым американцам, нужны клетки, а нам — простор!» Вышел в поле… (смех в аудитории).
Вы, конечно, знаете, что программированное обучение и программированные системы формирования навыков у нас являются очень дорогими и элитарными. Лидеров готовят по программам,. Больших лидеров. Тайм-менеджмент есть, структурирование времени. Формирование чрезвычайно эффективных навыков манипуляции. Помните нейролингвистическое программирование и популярность этого движения. Но, ребята, чем у нас хорошо: деньги-то заплатят за обучение, слава богу, а я бы продавал этот тайм-менеджмент за очень большие деньги, — но ничего не меняется (смех в аудитории).
Ничего не меняется. Все бумаги заполнены, лежат на полке, жизнь продолжается. И в этом смысле идеи программированного обучения, и вообще идеи, которые реализовались из бихевиоризма, из, вообще-то, психологической школы в образование, в политику…
А, кстати, сейчас у нас в политике, в современной политической психологии работают только бихевиористические модели. Модели манипуляции массовым сознанием, построение имиджа, построение эффективных выступлений, и так далее, и так далее. По большому счёту, все продукты бихевиоризма мы видим на экранах. В том числе модель государственности — это бихевиористическая модель. Бихевиоризм у нас достаточно полноценно вошёл в армию, у нас система жетонов и поощрений работает в школе, и та же система система жетонов и поощрений, как положительных так и отрицательных, существует в психиатрии, в наркологии. По большому счёту, многие вещи, которые обозначаются «кодированием» — это чистой воды бихевиористические модели. И современная психология во многом является бихевиористической. И вообще-то, если вы хотите достигнуть успеха как психолог, вам нужно просто научиться формировать правильные навыки по продажам психологических услуг. Работают эти услуги или не работают — не должно интересовать ни вас, ни клиентов, ни даже тех, кто у вас это покупает — оплачивающие фирмы. Важно, что должен быть красивый миф о том, что это улучшает. «Английский язык за три дня, методом 25-го кадра». Так-то все профессионалы знают, что это туфта. Но вы должны понимать, что основная масса людей — непрофессионалы. «Успеваемость в школе при помощи новых технологий улучшается за год на 20%». (смех в аудитории).
Для этого нужно сделать… (истерический женский смех в аудитории) …Я я чувствую, что попал… При этом добиться большого успеха очень просто: собираешь педагогов, платишь им по 500 рублей и говоришь: «Ну поставьте всем на один балл выше». И педагоги готовы поставить на балл выше за 500 рублей. Они получают мало, а так-то им пофиг, сколько ставить. (продолжительный смех в аудитории).
Реплика: (неразборчиво).
Козлов:
— Ребята, в чём весь изыск бихевиоризма? Изыск бихевиоризма заключается в том, что у людей всегда формируется миф об успехе. И всё время поощряются те формы деятельности, которые приводят к успеху. А успех в бихевиоризме — это не просветление, это не нравственность. Успех в бихевиоризме всегда измеряется или статусным продвижением, или деньгами, или расширением территории. Бихевиоризм — это наука точная, и продукты бихевиоризма ощутимы. «Тренинг имеет успех, если клиенты, например, получают на 500$ больше через год». То есть, бихевиористические тренинги интересны тем, что они всегда опираются на реальные показатели. И, по большому счёту, это касается избирательных технологий, это касается всего: и образования, и политики, и системы УИН. Везде, где работает бихевиоризм, есть проблема эффективности, и, самое главное — эффективность никогда не бывает абстрактной. В этом смысле бихевиоризм — это честная наука и честное направление. И ни одно РОНО, даже МинОбр России не сможет подтвердить, что успеваемость снизилась.
(Реплики, смех.)
Бихевиоризм — это наука эффективности человека (даже не личности!) в сложной социально организованной стимульной среде. Предпосылки возникновения бихевиоризма были очень примитивными: это цена человеческого действия. Возникли промышленные агрегаты, неправильные, ошибочные действия с которыми обходились в очень большие суммы денег. Сравните: или крестьянин идёт за плугом и неправильно вильнул, или вышел пьяный на завод… Ну не взрастёт двадцать зёрен, минус будет, предположим, полкопейки. А сделайте ошибочное действие на станке стоимостью 10 000 долларов. Вы представляете? Цена человеческого действия.
Цена человеческого действия выросла в управлении, в политике, в образовании. Образование стало очень сложным, многоступенчатым. И возникла настоятельная потребность алгоритмизировать и ужесточить человеческую активность. Бихевиоризм — это ответ на социальный запрос: вырабатывание эффективных навыков взаимодействия с социальной и предметной средой. Ещё один примитивный пример: конвейер, и на нём сидят двадцать тысяч человек. Ошибка одного человека приводит к остановке конвейера. Вы представляете, какие это деньги? Формирование двигательных навыков на конвейере, очень хорошо соотнесённых во времени, в пространстве, в скорости — это проблема экономическая, даже не психологическая. И потери, ну например, потери в управленческих решениях… Потери. Ошибочные действия. Миллионы долларов. И из-за того, что в психологии управления за рубежом, в Америке особенно, да и во всей Европе есть культура управленческого мышления, там с очень большой ответственностью относятся к выборам. Почему? Потому что выборы стоят огромных денег. И эти деньги касаются Личности, понятно? Слава Богу, у нас ещё этого нет. У нас страна большая, богатая, ну ошибся, ну потерял миллион… не мои же! В этом смысле, всё-таки, Россия это великая страна, никуда не уезжайте. Ничего лучше, чем Россия, нет.
Реплика: (неразборчиво).
Козлов:
— Ребята, вот поживите хорошо в Германии две недели. Вы почувствуете эту великую тоску порядка. Так и хочется в морду дать (смех в аудитории): «чего вышли, чего улыбаются, что тебе, хорошо живётся, что ли? Ну да, хорошо живётся. Ну и дура!». Две недели — и возникает тоска от орднунга, от порядка. И прибрано, и ходят правильно, и никто не ругается, ну как так можно жить? Никто не валяется, никто не просит денег, ну как же так-то? Это безумно, когда везде порядок, грязи нет. Ну как так — мир без грязи? Это неправильный мир. Никто к тебе не подходит, не спрашивает дорогу. Как можно не спрашивать дорогу, когда не знаешь? (смех)
Реплика: «Даже закурить не просят!»
Козлов:
— Да, закурить — это вообще… Но когда в Польшу приезжаешь, ближе к нашей стране — там уже сразу всё прилично: и закурить попросят, и из кармана вытащат. Наши ребята, всё нормально… (смех в аудитории).
Реплика: «В гости не ходят.»
Козлов:
— Там ходят в гости по расписанию, и расписано, кто чего несёт, на сколько денег, тьфу, Господи, нет, чтобы ходить в гости… У меня есть несколько гостей, которые всегда ходят на халяву. (смех) И я их жду…
Реальность должна обладать этой умилительной спонтанностью. Да, мы приближаемся к бихевиоризму. Но вы же помните, сколько мы строили коммунизм. Нас просто так не возьмёшь, даже бихевиоризмом. (смех в зале) Но! Ребята, ещё раз: вы должны понимать, что государство заинтересовано в том, чтобы все элементы системы были тотально программируемы и управляемы. Это бихевиористическая идея. И на этой волне вы можете легко и хорошо адаптироваться, просто предлагая свои алгоритмы по построению Космоса. На Космос дают гранты. А Космос — это наука. «Как эффективнее вылечить наркоманов?» Раз, два, три — двенадцать шагов, и на тебе, наркоман уже готовый, исцелённый. Так-то ему хоть пятьдесят шагов давай (смех в аудитории).
Если рядом растёт марихуана, он готов и тысячу шагов сделать. Но, ребята, работают же «двенадцать шагов», это популярная схема? Популярная схема. Люди верят, проходят. Вот, ребята, и надо придумывать свои «12 шагов».
Так, ну и как всегда мы устроим 10-ти минутный перерыв, ибо прошло 45 минут, а мы люди бихевиористически организованные, и у нас возникает потребность…
4. Экзистенциально-гуманистическая парадигма
Экзистенциально-гуманистическая парадигма в психологии полностью оформилась уже после второй мировой войны. Как я уже говорил, существуют нормальные социальные объяснения, социально-экономические и социально-психологические предпосылки для всех волн психологии. Что касается экзистенциально-гуманистической психологии, важно понимать, что в 30-е 40-е годы, когда, по большому счёту, человек начал обживать свои автономные пространства, он столкнулся со многими проблемами, которые ещё не были решены внутри самой психологии. Во-первых — это базовая проблема экзистенциальной философии и психологии — проблема абсурда бытия. Бог умер, а без Бога оказалось непонятно, в самом деле, зачем мы живём. Пустота, тошнота бытия, скука бытия, абсурд и бессмысленность человеческого существования. Эти проблемы встали перед человеком тотально. Проблема свободы — экзистенциальная проблема, проблема одиночества — экзистенциальная проблема, проблема любви — экзистенциальная проблема, и так далее. Но, по большому счёту, всё раскручивалось вокруг стержневой проблемы духовного Эго — проблемы смысла жизни. И эти проблемы жизни в экзистенциальной философии никак не решаются.
И, собственно, само направление называется экзистенциально-гуманистическим потому, что туда включены как бы сразу два аспекта: проблематизация и решение. Французская школа экзистенциальной психологии и философии поставила проблему нравственности, и эта проблема была решена уже после второй мировой войны. Почему? Потому что вторая мировая война показала беспредел человеческой природы. По-бихевириористически хорошо организованный, с сильным Эго. Вы наверное помните, что каждый офицер вермахта носил в своей сумке две книги Фридриха Ницше — это «Воля к власти» и «Так говорил Заратустра». Они чувствовали себя Übermensch, сверхлюдьми. Но оказалось, что идеология Сверхчеловека — это идеология абсурдная. Она абсурдна вне высшей нравственности. И миллионы и миллионы людей были убиты абсолютно бессмысленно. Вы понимаете, тотально бессмысленно, абсурдно убиты. Все эти концлагеря — это было абсурдное уничтожение человеческой потенциальности, ведь вермахт уничтожал лучших, цвет нации. Так же, как и у нас тоже. Сверхлюди, бывшие революционеры, настоящие правители мира, без нравственности оказались чудовищами. Психологами ощущалась потребность возвращения идеала нравственности в гуманистические науки, гуманитарные науки. Теория Виктора Франкла, теория Абрахама Маслоу, теория Карла Роджерса: все эти концепции европейцев по происхождению и европейцев по мышлению — это попытка возвращения нравственности в психологию и высших ценностей — метаценностей — в русло психологии. Это возвращение Любви, это возвращение Сострадания, это возвращение Смысла Жизни, как служения другим. Это возвращение гуманистических ценностей и высшей этики в русло науки.
Изначально психология была безнравственна, безличностна и бессознательна. И, по большому счёту, вершина развития гуманистической психологии — это теория самоактуализации Гольдштейна, это Абрахам Маслоу, это Карл Роджерс — самоактуализация, самореализация — это концепции проявления человеческой потенциальности. Это вершина этики духовных традиций. Идеалами духовных традиций являются люди, бесконечно жертвующие собой ради других. Это Будда, это Христос, это Лао-Цзы, это, в конце концов, идеалы бахаизма, идеалы суфизма, идеалы мусульманства, потому что они все — жертвоприносящие. Это идеалы Упайя — священного действия ради других, служения другим, помощь другим. И, если в начале психология полностью открещивалась от духовных традиций, то в конце концов она была вынуждена возвратить в своё лоно ту нравственность, которая была прописана в духовных традициях. Именно нравственность, которая в течение трех тысячелетий считалось пределом человеческой реализации. Концепции, которые были сформированы в гуманистической психологии, были продиктованы тем, что человек бихевиористический, человек физиологический и человек фрейдовский имеют звериное лицо. Можно сказать, что гуманистическая психология — это порыв очеловечивания психологии, порыв к тому, чтобы каждый человек с предельным нравственным нутром стремился к самореализации. И этот посыл — нравственность плюс самореализация — это посыл гуманистической психологии. Но не самореализация за пределами нравственности. Идея понятна?
Центр гуманистической психологии — это нравственная, самоактуализирующаяся личность, ответственная и свободная. Ответственная за свои выборы, принимающая решения, отвечающая, самоактуализирующаяся, взрослая личность. И порыв экзистенциально-гуманистической психологии — он, так-то, остался в основном незамеченным.
В России нет гуманистических психологов. В России нет и экзистенциально-гуманистических психологов. У нас, конечно, есть экзистенциально-гуманистические психологи, но те, кого я знаю из профессоров, становятся эекзистенциально-гуманистическими психологами, когда выходят на пенсию, в основном — когда им за семьдесят. Послушайте Нину Васильевну Кузьмину, которой восемьдесят четыре года. Такая крепкая старуха. «Вы должны стремиться к самореализации, зачем вы живёте вне этого, ну зачем вы живёте?!». Это она называет акмеологией. И гонит туман всё время, каждый раз когда я её слушаю. Я поражаюсь, как прёт из неё. Но прёт оттого, что жизнь-то прожила. Понятно? Что вся эта фигня которая связана с социальной успешностью, с бихевиористическими целями, вся фигня, связанная с деятельностью, вся фигня, связанная с работой с фрейдовскими комплексами и так далее и так далее — всё это туфта. И тем более — причём здесь твои сенсомоторные реакции? Причём? Твоя самореализация — это самое важное. Об этом говорят все старички. Буквально полтора месяца назад было семидесятилетие выдающегося психолога Шадрикова Владимира Дмитриевича, он даже в своё время был министром образования Советского Союза, очень большой мужик. И вы представляете, о чём он читал свой пленарный доклад? Ребята, он читал о духовных способностях! Более того, он говорил жуткие вещи, очень далёкие от системно-генетического подхода: «Духовные способности, дорогие коллеги, — предзаложены». Предзаложены! «Формировать их при помощи воспитания чрезвычайно трудно.» Врождённые духовные способности, вы представляете? Это же ортодокс ортодоксов! Это действительный член Российской Академии образования, второе лицо после президента РАО, вы понимаете, он зам! И — косит, там, я не знаю, если бы его услышали школьные педагоги…. Слава богу, что не слышат. И хорошо, что у нас тусовка маленькая, ну, в смысле, которые совсем по-другому давно уже думают. Зря я это сказал, ну и ладно (смеётся).
Любой психолог, если он на самом деле занимался психологией, в конце концов, сперва становится экзистенциально-гуманистическим, а затем становится трансперсональщиком, ребята!
5. Трансперсональная психология
Пятая парадигма психологии — это психология трансперсональная. И это последняя волна психологии, она завершает вообще предметное развитие психологии. Трансперсональные психологи хотят возвратить Дух, Бога, Душу, Вечность и Трансцендентное в русло психологии. И самые крутые представители трансперсональной психологии — это Энтони Сутич, это поздний Абрахам Маслоу, это Стэн Гроф, это, в конце концов, Кен Уилбер, но вся эта тусовка занимается уже надличностными, сверхличностными измерениями бытия человека. И предметное поле, которым занимается трансперсональная психология, находится за пределами человеческой биографии. И там наконец-то возвращается в русло и в лоно психологии Сознание. Оно не везде опредмечивается, как центр психологических исследований, но многие аспекты уже существуют. И, конечно, большие измерения, чем это принято в «нормальной» психологии. Туда включаются, в конце концов, и райхианское измерение психологии с его «оргоном», и юнгианское измерение психологии с его коллективным, или объективным, бессознательным, туда включается ранкианская психология, но в более широком толковании грофовских базовых перинатальных матриц. Туда включается огромное поле смыслов, которые существовали в духовных традициях. Явно понятно, что человек своей психической реальностью занимается не с конца девятнадцатого столетия, а, в крайнем случае, сто тысяч лет, и в этой области накоплен на самом деле глобальный опыт, и особенно опыт исследовательский. И, что касается трансперсональной парадигмы, то та проблематика, которая существует в трансперсональной психологии, всегда принадлежала только духовным традициям. Более того, я скажу совсем странную вещь: трансперсональная психология — это попытка возродить религию и мистическое в науку.
И, таким образом, в 50-е — 60-е годы прошлого столетия предметные области развития психологии были завершены.
6. Мандала парадигм психологии
Вся современная психология как бы существует в удивительной красоты мандале. (см. рис.)
И первая мандала — это физиологическая психология, с её телом и телесной репрезентацией человека в мире через реакцию.
Затем на эту мандалу «наворачивается», можно сказать, фрейдовская психология личности, эгопсихолия, психоанализ — и много-много-много таких, знаете, перекликов с психоанализом.
Затем наворачивается активность тела и личности в среде: поведение, бихевиоризм.
Затем наворачивается экзистенциально-гуманистическая психология. И пятый круг — последний круг — это трансперсональная психология. И всё.
Психология закончилась в 60-е годы, по расширению своей предметной области. По большому счёту, психология начала с того, что исследовала простые сенсомоторные реакции, ну, например, моторную реакцию на слух, чисто организмические реакции, объём и время слюновыделений на запах. Начала она с этого, а закончила тем, что возвратила в русло психологии, в русло науки то, что всегда считалось приоритетом духовных традиций — Бога. И ничего придумать в предметной области психологии уже невозможно.
Между этими парадигмами существуют очень специфические отношения. Любая парадигма, которая возникла раньше, считает более поздние парадигмы ненаучными. Внутри ньютоно-картезианской модели физиологической психологии все остальные психологии являются бредом. Фрейдизм — бред, бихевиоризм — бред, экзистенциально-гуманистическая психология — бред, я уж не говорю о трансперсональной психологии — это совсем бред в квадрате. И по большому счёту, люди, у которых модель научности формировалась в девятнадцатом столетии, на земле самые правильные. Они написали учебники, овладели базовыми требованиями к научности, и проецируют своё представление о психическом на все другие направления. Они заставляют использовать экспериментально-лабораторный метод психоаналитиков, вы представляете? Они заставляют делать опросы и работать внутри своих моделей бихевиористов. Они заставляют даже делать изменения нравственных ценностей, вы представляете: «динамика нравственных ценностей» в диссертациях по гештальт-терапии. Статистика! «Добра стало на 3% больше». Я не фантазирую, ребята, вы можете встретить такие диссертации. Я не говорю о том, что, по большому счёту, все диссертации и исследования, которые выполняются по трансперсональной психологии, выполнены по требованиям физиологической психологии. Вы думаете, я просто так защитил докторскую диссертацию? Нет. То же самое. У меня там всё статистически выверено, а как же иначе? Все были удовлетворены страшным образом. Мне, конечно, было очень тяжело защищаться, но я защитился.
Реплика: (плохо разборчива).
Козлов:
— Не-е-ет. Мне вообще повезло в жизни. На первом совете мне повезло, что… Я расскажу вам такие чудовищные вещи, что народ просто <…> хотел меня убить. То есть, ну просто расстрелять там же. После моего выступления я уже где-то час отвечал на вопросы… Вот… Ребята, я защищался три с половиной часа, у нас с тех пор ни одна докторская так не защищалась, а я — кандидатскую три с половиной часа! Как правило, справляются за 45 минут. Час — предел. А вы представляете, 15 человек сидят, все — доктора наук и все — крутые. И всем хочется узнать. И, значит, есть такой очень известный казанский психолог Прохоров, он у меня спрашивает: «Владимир Васильевич, скажите мне, всё-таки, в чём заключаются содержательно механизмы психического?». Я до этого говорил-говорил, и тут — я стою, понимаю, что есть вопрос, а там — сознание расширено, и машина ищет, ищет, ищет — а ни одного файла нет. И вот я стою, дышу. Я там дышал по-медвежьи как-то, очень круто, там (звук глубокого связного дыхания), холотропщик такой. Я молчу. И вдруг Васса Васильевна Завалишина встаёт и говорит: «Господин Прохоров, а попробуйте всё-таки и вы ответить на этот вопрос» (смех в аудитории).
Прохоров стоит, не дышит. И вдруг понимает, что у него тоже такого файла нет. (смех).
И там такое началось… Знаете, я только любовался, как они друг друга начали месить, а там после выступления и вопросов должен выступать научный руководитель, и, в общем, шеф обо мне вообще забыл — они их всех мирил: ну давайте, ну чёрт с ним, с этим мальчиком, ну а мы-то чего, мы-то чего!? Потом было обсуждение диссертации, и совет на два часа опоздал у нас на банкет. Такого в истории просто никогда больше не было. И это было вообще, конечно, круто. Люди были после моей защиты очень странные. Такое ощущение бывает после того, как, бывает, огромный праздник прошёл и — опустошённость. Или, я не знаю, какие-то оргастические мистерии: лопатились три часа, а потом — секс! все со всеми! — и вот все оделись, и такая внутренняя пустота. Все вышли такие, уже вроде бы и в ресторан не хочется, и в ресторане было так кисло-кисло. Народ там оттащился, ну правда, и я там оттащился очень сильно…
И так-то, чем интересна новая парадигма? Новая парадигма, как правило, вбирает всё тело прошлых парадигм. По инструментам, по методам, и так далее. Теоретически самая богатая — это трансперсональная парадигма. Богатая по инструментарию, по исследовательскому инструментарию и так далее. Но трансперсональной психологии не повезло в лидерами. Особенно с мировыми лидерами. В трансперсональную психологию попало огромное количество непрофессионалов, так сказать, людей духовного поиска, которые слабо разбирались в науке. В трансперсональной психологии существует всего один приличный учёный. Это Стэн Гроф. Он на самом деле учёный, все его эксперименты очень красивы, он делал всю трансперсональную психологию на лабораторном методе, и лабораторном методе с использованием ЛСД25. Все его эксперименты — это абсолютно выверенные картезианские эксперименты, вне сомнения, с трансперсональной феноменологией. И кроме него, к сожалению, больше людей науки в зарубежной трансперсональной психологии нет. И если вы хотите опровергнуть мой тезис, вы можете просто приехать на всемирный конгресс, всемирную конференцию по трансперсональной психологии, она начинается в Москве 26 июня, там будут выдающиеся лидеры трансперсонального движения где-то из пятидесяти стран — можете их послушать.
Реплика: «А Майков?»
Козлов:
А что — Майков? Майков — философ. Майков не знает, и не умеет, и не понимает, что такое психологические исследования. И многие представители трансперсональной психологии также не представляют, что существует метод психологии, что медитация является просто способом получения информации, а затем нужно использовать метод анализа продуктов де-е-еятельности… (смешки в аудитории) Но с другой стороны российской психологии трансперсональной ориентации с этим повезло. У нас огромное количество очень умных докторов наук, с великолепным образованием. Чего стоят изыски профессора Петренко по исследованию медитации, изыски нейропсихологических исследований изменённых состояний сознания Бубеева, изыски кластерного анализа сознания Мишки Щербакова. Ребята, что интересно и приятно, в трансперсональную психологию у нас пришли мозги, шикарные, хорошо организованные мужские мозги… И женские тоже!
Реплики из зала, парирование.
Козлов:
— Ну и что касается парадигмальной отнесённости, и каким образом надо работать внутри парадигм, и какова межпарадигмальная стратегия, я вам расскажу уже после того, как вы встретитесь в столовой с полногрудыми женщинами в белых халатах, и получите от них как положено от полногрудых женщин…
- Межпарадигмальная стратегия, «эсперанто», Интегративная психология.
Существует несколько сверхзадач перед современным психологом. Ну, во-первых…
(…вбегает маленькая собачка, раздаются крики ужаса, шум, обсуждения… собачка убегает)
…Так, ну и давайте продолжим. Первая задача — достаточно хорошо знать все предметные области, которые существуют у всех пяти парадигм психологии. Почему? Потому что они представляют из себя пять образцов научности и имеют ту же структуру, что и любая научная, теологическая, философская школа. Структура такова, что всегда есть отец-основатель или отцы-основатели движения, которые предельно вложили свою энергию в исследования своей предметной области. И, самое важное, они все были убеждены, что достают для человечества предельную истину о психической реальности. В этом был, вне сомнения, убеждён Вильгельм Вундт, в этом был убеждён Зигмунд Фрейд. Торндайк и Уотсон тоже были убеждены, что сделали глобальный вклад и наконец-то поняли, в чём смысл социализации человека, в чём его научение. И, в конце концов, Карл Роджерс и Абрахам Маслоу тоже считали, что открыли истину, тотальный смысл человеческого существования; и, вне сомнения, Стэн Гроф считает, что дал миру глобальную модель психической реальности вообще.
Никакой разницы между Буддой, Иисусом, Торндайком и Грофом нет. Это мужики, которые создают модель мира. Ту модель мира, в центре которой существует человек со всеми своими заботами, всеми своими проблемами, всеми своими отношениями. В каждой предметной области просто выстраиваются свои концепции объяснений человеческой активности, человеческой судьбы, человеческих смыслов. И они однозначно адекватны внутри своей модели. И, по большому счёту, любая модель всегда эволюционирует в модель мира, любая психологическая концепция, выдающаяся, красивая, парадигмальная, — она всегда в конце концов расширяется в модель мира и претендует на универсальность объяснения. В этом смысле физиологическая психология обладает этой универсальностью. Этим же обладает психоанализ, этим же обладает бихевиоризм. Этим же обладает, в конце концов, экзистенциально-гуманистическое направление и трансперсональное направление. Одновременно эти пять парадигм являются отделёнными смысловыми категориальными пространствами. Каждое направление и каждая парадигма психологии имеет свою понятийную систему, которая очень плохо состыковывается с понятийными системами других парадигм, или отрицается в другой парадигме, или вообще не рассматривается, или рассматривается совершенно в другом контексте.
Науки психологии не существует. Вы это должны предельно хорошо понимать. Существует пять разных пониманий модели психологической науки, пять отдельных пониманий. Эти пять отдельностей не только имеют лидеров, не только имеют специфическую категориальную понятийную систему, не только имеют сложные смысловые пространства, нанизанные на эти категориальные системы, но они ещё имеют так называемую сангхью, общину. Общину, которая поддерживает именно эту модель и считает именно эту модель в психологии научной.
Все психологии ненаучны.
Реплика в зале: (неразборчиво).
Козлов:
— Я… я… Я правду рассказываю. Почему? Потому что для того, чтобы быть наукой, нужно иметь метод исследования предмета науки. У нас нет ни одного точного, адекватного предмету метода исследования того, что обозначается psyche, душа. У нас нет метода, который мог бы адекватно, релевантно исследовать понятие, которое называется сознанием. Мы не знаем, что это такое, мы не знаем, что такое душа. Огромное количество базовых категорий, которые существуют в психологии, необъяснимы и неисследуемы. И тем более неисследуемы базовые категории, которые существуют в разных других парадигмах. Ну например,категория смысла жизни человека. Из какого измерения сформировать смысл? Из какого измерения? В конце концов, какая фигня! Всё равно предел существования нашей планеты ещё два миллиарда лет. Какая фигня… Вот. Какой смысл во всей этой эволюции, если всё равно всё сгинет. Где смысл-то? И тем более, какой смысл вашего-то существования?
Реплика: «…процесс…?»
Козлов:
— Милые мои, процесс не предполагает осознания. Он и без осознания нормально функционирует. И тем более процесс не предполагает проблематизацию смысла. Он и бессмысленно хорошо протекает.
Я не говорю о базовых категориях: смерть, понимаете? Насколько мы одиноки. И, на самом деле, одиноки мы или нет. И мы даже не знаем, есть ли она — любовь-то, или нет. И что такое любовь. Есть свобода или нет? Существует огромное количество категорий, которые мы не можем ни исследовать, ни определять. А в силу того, что мы не можем исследовать и определять базовые категории, в силу даже методологических принципов… Вот, есть принцип детерминизма, да? Вы должны были изучать на первом курсе методологические принципы советской психологии. Изучали? Помните принцип детерминизма? Вдруг оказывается, что принцип детерминизма не работает. Мы, оказывается, не знаем, откуда берётся человеческая активность. То ли из стремления в первую базовую перинатальную матрицу. То ли потому что есть мотив. То ли почему-то ещё.
Дело в том, что для того, чтобы работал принцип детерминизма, надо быть тупым. Тогда работает. Но, блин, минимальная испорченность интеллектом — и машина не работает. Генетический принцип существует, да? В течение 50 лет Шадриков объяснял возникновение способностей через факторы социализации. Потом, блин, сказал: «фигня, не работает». Хоть ты его долби, хоть ему читай десять курсов лучшими профессорами, но с ним ничего не происходит, вы понимаете? Не происходит с ним! Какой был козёл, такой и остался. Прошёл 150 тренингов духовного роста. Понимаете? И всё равно, вот, смотрит на женщину — и хочет только за жопу взять. Больше никаких мотивов нет. Анахаты не видит, сахасрары не видит, и даже аджны не видит, вы понимаете? Выше, так сказать, вот этой части не поднимается взгляд, вы понимаете? Хотя прошёл… И у далай-ламы был на консультациях… скучал… и так далее. Блин, не работает генетический принцип, вы понимаете? Многие вещи, многие качества, способности — мы не знаем, откуда они происходят. Почему, ёлки-палки, 80% выдающихся людей происходят из социальных низов? Кто в них мог вложить, блин, эту культуру, ну кто? Социализация не работает, вы понимаете? Не работает! Он должен быть другим, а он, козёл, другой, вы понимаете? Знаете, «гений-музыкант из Пошехонье-Володарского». Откуда он там родиться-то мог? Он только птичек слушал!
Реплика: «Оттуда и родилось.»
Козлов:
— Все остальные тоже слушали птичек — алкоголики! (смех в аудитории) И множество вещей, которые являются основой науки, при более широком контексте не работают, особенно, когда у тебя появляется жизненный опыт. Не психологическая модель, на которую ты ориентируешься, а свой жизненный опыт. Вот тогда ты начинаешь понимать, что сами основания науки — не достоверны. Не только невозможно исследовать процесс, но и сами основания невозможно использовать. Вот, в узких измерениях работает, а в более широких контекстах — ни один методологический принцип не работает. Вы не говорите этого своим преподавателям. Почему? Потому что они-то думают по-другому. Они не смеют думать так, как я говорю.
Но что даёт знание множества парадигм, хотя бы этих пяти парадигм? Оно даёт возможность общаться с клиентами разных моделей мира. То есть, эти модели психологии являются моделями мира, и есть люди, которые, я не знаю каким образом, но сфокусированы именно в той предметной области, и на них работает именно та предметная область, которая близка определённой парадигме. Например, к тебе приходит клиент: «Вот, блин, плохо сплю. Плохая экология и шум». Не надо ходить в экзистенциальную психологию, не надо ходить в поведенческую. Всё объяснимо внутри физиологической парадигмы. Понятно? Приходит другой клиент и говорит: «Вот, плохо сплю — очень тревожен. И всё время вспоминаю свою последнюю встречу с отцом». Ребята, это тусовщик из психоанализа. Приходит третий: «Вот, плохо сплю, говорит, у меня такие проблемы на работе…». Это бихевиорист, ребята, ему нужны просто навыки. Ему нужен тайм-менеджмент, или коммуникативный тренинг, или лидерский тренинг. Ему нужно другое, чем предыдущему, понятно? Приходит четвёртый клиент и говорит: «Блин, плохо сплю, ужасно, у меня тревога, чувствую глубокое космическое одиночество». Это клиент из экзистенциально-гуманистического направления. А если клиент приходит и говорит: «Боженька меня наказал», то вы должны понимать, ребята — это трансперсональщик. Люди, конечно, сами не понимают, но проживают мир внутри уже того терминологического аппарата, который существует в психологии. Нужно знать в крайнем случае пять моделей, потому что все люди укладываются в эти пять моделей. И у каждой модели есть своя практика помощи и свой язык помощи, понятно? И эти практики, эти методы, эти техники из разных школ вы должны знать. Представьте себе, что у вас сидит очередь в коридоре, и, по большому счёту, все требуют медицинского вмешательства. Для того, чтобы им помочь, нужен стол с инструментами. Если вы будете со всеми работать при помощи одного топора… (смех в аудитории) Ребята, очередь у вас убежит! То есть, к любой проблеме человеческой существует свой рефлексивный язык.
Парадигма — это смыслы плюс инструменты. И, по большому счёту, смысл-то интегративного подхода заключается в том, чтобы принимать все парадигмы. Если вы хотите очень хорошо прожить близость этих парадигм, в конце концов, почитайте просто биографии отцов-основателей парадигм. Это всегда такая большая, красивая история поиска истины. Ну, на самом деле, они страдали не хуже Христа. Это были настоящие люди.
Но одновременно никогда не отождествляйтесь ни с одной парадигмой психологии. Почему? Потому что ни одна из них до конца не отвечает на вопросы бытийные. Они являются просто моделями. И разницы между Батуриным и Грофом нет. Батурин просто мыслит из своего, Гроф мыслит из своего. И тот прав — и этот прав. Но и тот и другой ограничены предметом. Вот, понятно? Представьте, что у вас как бы есть пять мужиков в обслуге. Мечта женщины — пять мужиков! И приглашайте их только в тот момент, когда они нужны, не надо собирать их вместе. (женский смех в аудитории)
И одновременно, существует глобальная проблема. Это проблема не вашего времени. Эта проблема является проблемой будущего, она будет разрешаться, но уже какими-то очень крутыми психологами. Это проблема разработки «эсперанто». Проблема разработки метаязыка психологии. Того метаязыка, который бы понимался однозначно во всех школах. Не вкладывая своё содержание, а включая консенсусное содержание базовых категорий. То есть «психика» не с точки зрения когнитивиста, «психика» не с точки зрения деятельностного подхода, «психика» не с точки зрения психоанализа, а «психика» с точки зрения психологии. Идея понятна? И я так думаю, что следующее возможное достижение — это разработка метаязыка психологии, который однозначно понимался бы представителями всех пяти парадигм психологии. И разработка этого языка, общей языковой среды, на самом деле будет способствовать скачку психологии вперёд, методологическому насыщению общего направления. Но этот скачок, он пока… Ну, при моего жизни его точно не будет. Почему? Потому что психологи очень плохо представляют необходимость интеграции. И пока у нас есть закономерное проявление процесса дифференциации самой науки. Возникают всё новые отрасли, новые категориальные системы, новые школы, под-школы, и т.д. и т.д. и т.д. Возникают школы психологии, например, в Магнитогорске… Идея понятна?
И самая страшная ситуация — то, что дальнейшая дифференциация приводит к ситуации когнитивного абсурда, познавательного абсурда. Почему? Потому что человек не может профессионализироваться в психологии. Не может. И пока есть ситуация абсурда дифференциации и, по большому счёту, непонимание друг друга — межпарадигмального общения не существует, нет языков коммуникации межпарадигмальной, нет, вообще-то, языка коммуникации межконфессиональной, нет языка коммуникации стратовой. Профессора разговаривают на одном языке, студенты — на другом, доценты — на третьем, начинающие психологи, так сказать, послевузовские — на четвёртом. Идея понятна? И самое главное — профессора никогда не говорят, что они думают, своим пользователям. Говорят только друг другу.
И существуют как бы пять тусовок, которые друг с другом не болтают. Эти пять тусовок разделены на страты, на иерархии. И ещё внутри самих тусовок существуют маленькие подшколы, знаете? «Мы — ивановцы». «Мы — магнитогорские». Такая территориальная идентичность.
Реплика: «Чуть что — сразу Магнитогорск!» (смех в аудитории)
Реплика: «Ивановцы?..»
Козлов:
— Вы наверное уже не помните, это было целое духовное направление — ивановцы.
Реплика: «Да, Порфирий Иванов».
Козлов:
— Да, в 90-е годы было очень большое направление, но сейчас, как всё, стухло. Ну и ладно, ничего страшного.
Парадигма не умирает, ребята, в отличие от людей. Я вам очень красиво нарисовал, и возникает ощущение, что существовала некая парадигмальная эволюция. На самом-то деле, психология зародилась, как физиологическая — и она в основном таковой и является. Все остальные? Можно сказать, что психоаналитиков много — у них глобальные ассоциации, особенно за рубежом, специалистов много, великолепная школа профессионализации там, супервизорство, и так далее, и так далее. Бихевиористов достаточно много, опять-таки, есть система подготовки и так далее, и так далее Специализация. А остальные школы — трансперсональная и экзистенциально-гуманистическая — они держались на авторитетах, и, по большому счёту, широкомасштабных социально-адаптированных образовательных систем пока ещё нет. Я вам могу сказать, что первый учебник по трансперсональной психологии я закончил в прошлом году, издаваться он будет только в этом году. Первый учебник. По физиологической психологии такой учебник вышел ещё в 1873 году. И поэтому говорить о том, что пятая, четвёртая парадигма являются выраженными явлениями научных школ — чрезвычайно трудно.
Но! Самое-то важное! Есть клиенты, которые разговаривают на этом языке! И поэтому все эти языки надо иметь внутри, и инструментарии этих языков, этих парадигм тоже нужно иметь внутри. И, если двигаться дальше… Ну, теоретически, если сформируется это эсперанто, в конце концов должна возникнуть некая универсальная дисциплина, которую я обозначаю интегративной психологией. Дисциплина, которая опредмечивает сознание. Сознание является предметом интегративной психологии. Ну и вся возможная феноменология человеческой психической реальности, репрезентированая в материальном, социальном и духовном. И такая масштабная мандала из девяти глобальных матриц, которую можно изучать почти бесконечно. Она является намного более широкой и более масштабной, чем картография Грофа и картография Кена Уилбера. Более широкой и более масштабной. Но пока тиражировать такое масштабное видение психологической реальности я не готов. Я написал и отпустил. Я так думаю, что оно должно, вы знаете… Нельзя пить вино, сразу бросая сахар. Вот, понятно? Должно добродить. Оно побродит, потусуется в социуме, появится алкоголь и, когда появится алкоголь — я выпью и скажу… Да…
Я собираюсь ещё в крайнем случае лет 20-25 в силе провести, вы ещё меня увидите.
Реплики.
Козлов:
— Мне хорошо в том смысле, что если я даже сейчас умру — я уже создал школу. И оно ещё догонит вас. Но я всё равно ещё поживу. Я поживу. И своим студентам вы ещё будете рассказывать, что вы его ещё видели, что он ещё ходил и улыбался (всеобщий смех).
И даже обнимался. Живой ещё был, гадёныш!
Ну, на этой ноте энтузиазма сделаем перерыв…
Реплика (Ульяна, г. Магнитогорск): «А вы говорили — седьмая волна, а здесь пять только…»
Козлов:
— Шестая — это когда я говорил об «эсперанто». Эсперанто — это так называемая коммуникативная методология, то есть налаживание каналов коммуникации между парадигмами.
Что касается интегративной психологии и интегративной парадигмы психологии — она объединяет не только все пять парадигм психологии, она ещё объединяет изыски, которые накоплены в искусстве, в художественной литературе, в религии, в духовных традициях — и так далее, и так далее, и так далее. Психология очень скептично относится к тому опыту, который был накоплен за последние, в крайнем случае, сорок тысяч лет, по картографиям психического, по методам и техникам работы с психической реальностью. Почему скептически? Потому что, во-первых, психологи в основном люди необразованные, и им всё время надо что-то придумывать. Это происходит от бескультурья. И во-вторых, у людей есть глубинная лень узнать что-то новое. Лучше быть «на передовой линии развития современной психологии». Так вот, ребята, «передовой линии» нет. Базовые исследования в психологии уже сделаны все. Нету линии. А с другой стороны, самые лучшие и самые изощрённые картографии психической реальности были придуманы ещё двадцать пять столетий назад, в русле двух духовных движений. Это был джайнизм и буддизм. Самые лучшие, самые тонкие, самые мощные психотехники — это джайнизм. А что касается философии, культуры мышления, самодифференциации психической реальности — это, конечно, буддизм. Истина уже сказана. Но, понимаете, современному профессору, блин, это же так в лом, что мужик жил двадцать пять столетий назад и знал уже лучше! Вы представляете, какой ужас! Такой комплекс неполноценности!
Реплика: (неразборчиво).
Козлов:
— Я вам могу сказать, что у меня происходила в жизни трансформация в отношениях с Буддой. Сперва я его видел всегда в позе лотоса, золотым и в сиянии. То есть никак по-другому. И лет, наверное, семь я носился с таким Буддой. Потом у меня вместо золотого Будды осталась дырка от бублика. То есть у меня было как бы очертание, силуэт, но — дыра. И мне приходилось медитировать на дыру. Затем у меня Будда появился на месте силы. И он со мной тусуется… Ну, он старенький, но свой. Свой. Мы друг друга знаем, пожили, у нас есть общие места, и на месте моей силы он не в буддистских одеждах. Такой, приблизительно средне-православный буддийский монах, седенький, обросший. Его так-то в традиции нет, но он у меня уже есть. Он другой. Но он во многих смыслах, у меня есть очень много того, что есть у него. И оттуда мы переживаем и мыслим мир. И распаковывание (смеётся) любой парадигмы у вас должно пройти ту же самую трансформацию. Сперва блестящее и сияющее, и затем — все представители… Вот когда вы будете сидеть рядом с Фрейдом и скучать вместе — вот тогда вы будете знать психологию.
И,так сказать, вперёд, сыны отечества. Дочери — тоже…
…Давайте мы сделаем перекур, а после перекура мы сделаем…
…10 минут, я думаю, хватит вам. Мелкий перекур…
Конец записи.
Расшифровано: 26-27 января 2010 года.
Отредактировано для чтения: 28 января 2010 года.
Михаил Игнатов
m-ignatov@yandex.ru
