ОСНОВЫ СУГГЕСТИВНОГО АНАЛИЗА ТЕКСТА
I. Понятие суггестивности
По мнению И. Ю. Черепановой, люди, как и прежде, верят в ведьм, колдунов и сверхъестественные силы, изучают магию (под каким бы названием она ни преподносилась), и защитные механизмы страха в них не ослабевают. Каждому хочется стать победителем, быть счастливым и любимым, понять других и себя. Магия языка — вот дверь в подсознание, условие самосовершенствования; при этом важным становится не только что говорить, но и как.
Влиять, воздействовать, управлять, манипулировать (действия, направленные на других), а с другой стороны — оберегаться, защищаться, предостерегаться, огораживаться (служить собственной безопасности) – эти цели и мотивы побуждают человека обращаться к таинственным возможностям языка – суггестии.
По одному из определений современной философии, человек — это текст, следовательно, его задача — гармонично «вписаться» в другие тексты, найти свои заветные слова. И тогда человек обращается к суггестии.
Суггестия является компонентом обычного человеческого общения, но может выступать и как специально организованный вид коммуникации, формируемый при помощи вербальных (слово, текст) и невербальных (мимика, жесты, действия другого человека, окружающая обстановка) средств. Каждый человек проводит свою жизнь в непрерывном общении и попытках манипулировать другими людьми. «Суггестия — одна из самых таинственных проблем человечества. Под ней (под «внушением») понимается возможность навязывать многообразные и в пределе даже любые действия» (Б. Ф. Поршнев, 1974, с. 416).
В силу этого, как считает И. Ю. Черепанова, «каждому из нас нужно хоть на какое-то мгновение стать Богом и найти свое Слово, изумиться собственной уникальности и неповторимости». И в этом нам должна помочь суггестивная лингвистика — это качественная лингвистическая теория, объясняющая воздействие языка на подсознание.
Суггестия (от лат. Suggestio – внушение, намек) – в поэзии активное воздействие на воображение, эмоции, подсознание читателя посредством отдаленных тематических, образных, ритмических, звуковых ассоциаций (напр., лирика А. А. Фета).
Как известно, при создании произведения искусства важнейшее значение имеет программирование художником того или иного вида ощущения, восприятия, представления. Работая над своим творением, художник всегда рассчитывает, что воспринимающий субъект сможет понять те социальные и моральные идеи, которыми произведение насыщено. Художник надеется, что у воспринимающего субъекта возникнут соответствующие мысли, появятся определенные идеалы. Передача мыслей и идей становится возможна, если читатель «заряжен» эмоционально, если у него спровоцировано определенное настроение.
016_Человек. Его строение. Тонкий Мир
... Пространства, и задача лишь в том, чтобы это соприкосновение стало сознательным. Именно сознанием должен коснуться и касаться человек Высших Миров, ибо бессознательное с ними общение нужных ... – форма (субъективная форма ментальных и физических желаний и мыслей, или мыслитель в действии). 5. Манас – самосознание или мыслитель (Высший Разум). 6. Буддхи – духовность, духовная душа, ...
Вопрос о суггестивности творческой деятельности художника рассматривался в русской науке о литературе Александром Веселовским еще в конце XIX в. В мировое же литературоведение термин «суггестивность» вошел в конце XVIII — начале XIX вв. из английской эстетики, куда, в свою очередь, попал в результате изучения санскритологами древней индийской поэтики. Английские ориенталисты Уильям Джонс (1746-1794) и Хорас Уилсон (1786-1860) впервые перевели на английский язык санскритский термин «вьянджана» как «power of suggestion» («сила внушения»).
В XIX в. широко использовали идею суггестивности как детерминированной замыслом художника действенности искусства французские поэты Шарль Бодлер и Стефан Малларме.
Идею суггестивности как выражения «известного настроения, мысли так или иначе «окрашенной» (например, чувством изумления и т.п.)», — находим в работах Д.Н.Овсянико-Куликовского, развивавшего учение А.А. Потебни о внутренней форме слова )Овсянико-Куликовский Д. Язык и искусство. — СПб., 1895(. Что же касается А.Н.Веселовского, то в своей «Исторической поэтике» он употреблял термин «суггестивность», показывая, что «вымирают или забываются, до очереди, те формулы, образы и сюжеты, которые в данное время ничего нам не подсказывают, не отвечают на наше требование образной идеализации; удерживаются и обновляются те, которых суггестивность полнее и разнообразнее и держится долее» )Веселовский А.Н. Историческая поэтика. — Л., 1940).
Но даже до изучения суггестивности, человек владеющий словом, всегда понимал, какое сказанное слово имеет воздействующую силу, а какое не трогает человека за душу. И сохранились до сегодняшних дней именно те фолькорные произведения, которые обладают суггестивным потенциалом. .
Итак, под суггестивностью (или суггестивными компонентами) принято понимать элементы вербально не выраженного внушаемого настроения, составляющего внутреннюю сущность произведения, т.е. суггестивность понимается как специфическое изобразительно-выразительное средство, которое в качестве эмоционального композиционного центра объединяет в одно все произведение внушает читателю то или иное состояние, чувство, эмоцию.
II. Отношения суггестор – суггестант
Б.А. Ларин называл поэтическое внушение (суггестию) «затаенным эффектом», не выводимым непосредственно «из речевого состава поэзии, причем не неизбежным, а только потенциальным» («Учение о символе в индийской поэтике», 1927).
А.Н.Веселовский считал, что специальные свойства поэтического языка, языка художественной литературы (сегодня мы можем сказать: не только языка литературы, но и публицистики), состоят в вызывании, подсказывании не только образов, но и настроения, ибо требования суггестивности присущи нашему сознанию. Все люди, писал А.Н.Веселовский, более или менее открыты «суггестивности образов и впечатлений», но «поэт более чуток к их мелким оттенкам и сочетаниям, апперцептирует их полнее». Если поэтические образы и сюжеты, эпитеты и сравнения, мотивы и формулы заставляют интенсивно работать воображение читателя, вызывают яркие эмоциональные переживания, раскрывают новое миропонимание или обновляют старое, то эти образы суггестивны. Разумеется, для каждого в зависимости от его умственного развития, личного опыта и способности умножать и считывать вызванные образом ассоциации, степень суггестивности художественного (поэтического в первую очередь) и публицистического текста бывает различной.
Комплексная методика исследования речевого воздействия произведения ...
... суггестивного потенциала текста, прежде всего, суггестивности собственно текстовых категорий и стилистикокомпозиционных характеристик текста, способных повлиять на успешность речевого воздействия ... манипулятивную), симулированный диалог, уговаривание, призыв, повеление, принуждение, оценки, эмоциональное воздействие, суггестию эмоций, установок, образов, мыслей и заражение [12]. Анализ нашего ...
Понятие «суггестии» уместно связать с понятием «установка личности». Если определить установку как «неосознаваемую изготовку психики к определенному восприятию, решению, действию» (А. И. Добрович), тогда «суггестию» можно представить как арсенал средств и приемов направленного воздействия на установки личности (установку на излечение, на улучшение самочувствия, на положительное восприятие кого-либо и пр.).
Представительница Грузинской школы установки, психолог Р. Г. Мшвидобадзе отмечает: «Если допустить, что человек весьма часто скрывает свои отношения и эмоции или просто не думает о них во время коммуникации, то это, естественно, мало отражается на лексическом запасе, поскольку говорящий легко контролирует как лексику, так и другие выразительные средства, но, тем не менее, информация все же просачивается, следует искать более формальные, неосознанные характеристики и их связь с тем или иным отношением или эмоцией». Говорящий использует синтаксические и морфологические параметры не специально (осознанно) как, скажем, использовал бы лексические средства, например, слова «хорошо», «нравится» для выражения положительной установки, а неосознанно, на установочном уровне.
Процесс преобразования суггестии от суггестора к суггестанту невероятно сложен: это своего рода «черный ящик» и трудно определить, что происходит в момент воздействия. Суггестант принимает лишь то, что соответствует его целостной установке личности. Важны здесь и уровень внушаемости (суггестивной восприимчивости) суггестанта, и уровень его интеллекта (чем выше уровень, тем выше сопротивление), и степень критичности мышления, а также установка на суггестора. Например, как писал психотерапевт А. Б. Добрович, влюбленный человек наполовину загипнотизирован.
III. Подходы к изучению суггестии
Как уже было сказано, исследование суггестии на поэтических текстах началось в 18-19 вв. В середине-конце 20 века появились исследования рассматривающие проблему суггестивного воздействия в СМИ (и шире – в речевой коммуникации вообще).
Этой теме посвящено множество работ. Для нас важно разделить их на две группы: лингвистические и нелингвистические, с акцентом на первых.
К нелингвистическим относятся исследования юристов, социологов и журналистов. Одним из заметных исследователей суггестии является Б. Ф. Поршнев, концепция которого основывалась на суггестивном подходе к историческому анализу. Под суггестией в рамках своей концепции он понимает «не что иное, как подачу информации, воспринимаемой адресатом без критической оценки, латентное воздействие на человека, оказывающее влияние на течение нервно-психических процессов. Путем внушения могут вызываться ощущения, представления, эмоциональные состояния и волевые побуждения без активного участия личности, без логической переработки воспринимаемого», (Б. Ф. Поршнев, 1997).
Психологическое воздействие рекламы
... приемов последующего психического воздействия.Здесь речь может идти о суггестивных технологиях психологического воздействия рекламы на потребителя, например, о применении внушения, гипноза, нейролингвистического программирования, технологий ... рекламы, ее задачи формулировались главным образом как внушение, суггестия, т. е. способ психологического воздействия на волю человека с целью создания у него ...
В данных работах исследуется социопсихологический аспект суггестии, выявляется направленность и степень суггестивного воздействия СМИ на массовое обыденное сознание людей. Отмечаются психологические приемы манипуляции традиционными духовными, социальными и правовыми ценностями (см., например Речевое воздействие, 1999).
В лингвистических работах рассматривается языковой аспект суггестивного воздействия, в том числе суггестивного воздействия СМИ, заключающийся в таком использовании языка, при котором изменяется модель мира читателя, в нее вносятся новые знания, изменяются уже имеющиеся.
По мнению В. Дейка, «текст может содержать в своих терминальных категориях значительный объем информации». «При реальном продуцировании текстов и их восприятии пользователями языка обработка текста может идти на всех уровнях почти одновременно, каждый из этих уровней обработки может быть стратегически использован» суггестором.
Этой проблеме посвящено много исследований. Например, в работах И.Ю. Черепановой «Заговор народа», «Дом колдуньи» определяется понятие суггестивного воздействия, отмечаются психологические и физиологические механизмы его осуществления. При этом «ядром» суггестии, самым коротким и верным путем к подсознанию, является языковая суггестия. Исследователь отмечает механизмы суггестивного воздействия на всех уровнях лингвистического текста. Сама работа является своего рода учебным пособием по созданию текстов-внушений.
В работах О.С. Иссерс рассматриваются суггестивные и когнитивные категории как инструменты речевого воздействия. В центре внимания – стратегии и тактики политической борьбы. Например, стратегия дискредитации рассматривается как эффективное суггестивное средство политической борьбы. Среди суггестивных способов реализации данной стратегии исследователем выделяется ряд речевых тактик.
Непосредственное отношение к проблеме суггестивного воздействия имеет анализ самого механизма осуществления этого воздействия. Например, в статье Секретаревой Е.В., Чернущенко О.А. «К проблеме суггестии в СМИ (на материале средств криминализации общественного сознания)» осуществляется попытка такого анализа на примере криминальных материалов СМИ. Авторы проводят разграничение информативного и суггестивного компонентов публицистического текста: при анализе информативного – выделяется фактологическая часть материала (информации, заключенной в статье) и ее «опорных точек» в тексте (ключевых слов, передающих эту информацию), при анализе суггестивного – выделяются «стратегемы», «тактики» и «средства».
Традиционно считается, что информация в СМИ носит объективный характер. При этом, освещая те или иные события, журналист использует так называемый язык-знак, который «только называет, только утверждает или отрицает, <…> стремится быть точным и лаконичным».
Сегодня далеко не истина, что «язык-знак» оказывается лишь иллюзией в современном общении и в современных СМИ; его практически полностью заменяет «язык-внушение». Таким образом, сама информация, переданная посредством этого языка, становится средством суггестии.
Теоретические основы воздействия музыки на организм человека
... были поставлены следующие задачи исследования: 1. Рассмотреть теоретические основы воздействия музыки на организм человека. 2. Описать историю развития и становления музыкотерапии. 3. Систематизировать ... истории музыкотерапии занимается ученый В. И. Петрушин. Теоретические основы воздействия музыки на организм человека Музыкотерапия - одно из наиболее интересных и пока мало исследованных ...
IV. Источники суггестии в языке:
Свойство языка подсознательно воздействовать на душевное состояние и поведение отдельных людей и целых масс использовалось в социальной деятельности всегда и достаточно широко. Это свойство языка Л. Н. Мурзин называет суггестивно-магической функцией с учетом того, что суггестияв широком смысле есть речевое воздействие на психологические установки реципиента.
Источником суггестии (или суггестивно-магической функции языка) является сам язык, его противоречия, обычно скрытые от носителей языка, т. е. не осознаваемые последними.
1. Структура знака (его немотивированность). Ф. де Сосюр настаивал на условности связи между означающим и означаемым языкового знака (так, стол назван столом производно, вне всякой связи с каким-то мотивом).
Другая позиция выражается в пользу мотивированности знака. Однако мотивированные слова часто являются производными (см. стол – столик) и уже поэтому относятся к периферии языка. Центральные же компоненты языка если и мотивируются, то лишь фонетически, т. е. имлицитно. Нужно признать, что с синхронной точки зрения многие простые знаки являются в языке совершенно немотивированными и произвольными. Говорящие воспринимают знак целиком и пользуются им вне зависимости от того, есть ли на самом деле мотивационная связь между звуком и значением или нет ее. Может быть, поэтому мы легко используем в речи совершенно нелепые выражения типа косить сено, рубить дрова и т. п. Таким образом, структура языкового знака такова, что он способен вызывать в сознании носителя языка впечатление неясного, непонятного, таинственного, а значит, побуждает ориентироваться на ощущения и чувства в восприятии языкового знака.
2. Неопределенность значения знака обусловила в языке такие явления, как синонимия, омонимия и многозначность. Известно, что одним и тем же словом мы можем обозначить бесчисленное множество предметов и явлений, часто весьма непохожих друг на друга, например, словом стол мы называем предмет мебели, систему питания(диетический стол), бюро информационных услуг(справочный стол) и т. д. Но и один и тот же предмет может быть назван столь же бесчисленным рядом вербальных выражений: кровать – постель, койка, ложе, топчан и др.
Принято считать, что неопределенность значения знака, его полисемантичность нейтрализуется в тексте. Во-первых, не до конца, во-вторых, в тексте возможны добавочные смыслы – намеки, косвенные смыслы, ирония и т.д. Даже один и тот же текст человек в разные периоды своей жизни может воспринимать по-разному. В итоге текст заключает в себе гораздо больше того, что говорящий намерен сказать. Отсюда известный парадокс В. фон Гумбольта: «Всякое понимание есть в то же самое время непонимание», и здесь кроется источник суггестии. Суггестант понимает суггестора ровно настолько, насколько он может интерпретировать его слова – в соответствии с установками, уровнем знаний, психическим состоянием, интенцией в данный момент. Текст всегда предполагает догадку, домысливание, игру фантазии, что и определяет суггестивность текста.
Человек, индивид, личность, индивидуальность
... соразмерна самой себе, она является не отдельным человеком, а человеком человечества. Понятие личности как таковой появляется лишь ... в том числе в процессе революционного преобразования человеком общества. Люди в той мере изменяют обстоятельства, в ... этот вульгарно-материалистический, отрицающий какую-либо активность человека подход явилась идеалистическая концепция, предложенная Людвигом Фейербахом. ...
3. Еще одним важным свойством языка как источника суггестии является шаблонность и творчество, заложенные в языковом знаке. Язык одновременно является стандартным и воплощающим творческое начало. Человек мыслит шаблонно, с одной стороны, с другой – создает оригинальные тексты и выражает соответствующие мысли. Носитель языка создает свой внутренний, семиотический мир, который коррелирует с миром действительности, но является самодостаточным. С помощью языка каждый из нас создает свой ментальный мир, что открывает дверь суггестии и магии.
Все перечисленное свидетельствует, что суггестивно-магическая функция – не случайность, не частность для языка, а его органическое свойство. Источники этой функции заложены в структуре языка, в самих способах его реализации.
V. Механизм суггестивного воздействия
Суггестия может осуществляться с помощью вербальных, невербальных и экстралингвистических механизмов. Вспомните, как вы сидели в кафе, у вас было свидание, играла музыка. Вы влюблены и вас переполняют чувства. Спустя много лет, услышав эту музыку, вы вновь испытываете те же чувства. Нередко даже физическое состояние становится похожим на то, которое вы испытывали в прошлом. Если что-то похожее с вами было, то можно говорить о суггестивном эффекте.
Механизмы суггестивного использования языка в целом можно разделить на две группы: прямой (директивный) и косвенный язык. В первом случае суггестор пользуется той разновидностью языка, которую можно назвать директивным языком – языком рекомендаций, призывов, приказов. Директивы направлены на подчинение сознания суггестанта воле суггестора. Такие директивы имеют соответствующую грамматическую, фонетическую и лексическую «одежду»: различные формы повелительного наклонения, предикаты необходимости и долженствования, соответствующий («металлический») тембр, интонационный контраст. Примерами директивных языков могут служить армейский язык и язык дорожных знаков. К таким языкам прибегают до сих пор гипнотизеры и представители традиционной психотерапии. Эти языки носят открыто директивный характер.
В другом случае директивы суггестора могут быть направлены на подсознание, и тогда требуются другие вербальные средства, лишенные открытой директивности, собственно суггестивные средства (если меть в виду, что суггестия – латентное вербальное воздействие).
В таком языке преобладают косвенные высказывания, в которых директивность затушевывается, смягчается их грамматической формой. Суггестивные языковые моменты имеют преимущественно правополушарную ориентацию, то есть ориентацию на образы. В связи с этим одним из важных направлений изучения суггестии является исследование суггестивного потенциала тропа (в частности, метафоры).
Суггестивные механизмы реализуются сугубо индивидуально, с учетом коммуникативной ситуации, но в целом универсальны. По мнению И. Ю. Черепановой, имеется устойчивая связь между характером принимаемого личностью мифа и видом порожденного суггестивного текста: воздействие усиливается, если он по форме и содержанию соответствует типу мифологического сознания личности.
Если понимать под суггестией арсенал языковых средств и приемов направленного воздействия на установки личности, то необходимо уточнить, что «целостную установку личности» А. Б. Добрович подразделяет на собственно установку и «мир личностных смыслов», который французский психоаналитик С. Леклер назвал «домом колдуньи». «Дом колдуньи» – это порождение совместной работы сознания и установки, по сути, это мифология, которую исповедует та или иная личность. Любая мифология имеет свои типы суггестивных текстов, свои специфические приемы, однако они имеют ряд универсальных свойств, обусловленных сходной нейрофизиологической реакцией человека. Так как суггестия есть побуждение к реакции, противоречащей, противоположной рефлекторному поведению отдельного организма» (Поршнев), следовательно, речь идет об изменении установки личности. В связи с этим на базе суггестии развивается феномен контрсуггестии – защитной реакции личности, которая вырабатывается у людей с развитым критическим мышлением.
Тропы и стилистические фигуры
... На них строятся притчи, апологи, параболы, которые издавна используются в мифах, религиозных текстах и произведениях (боги Геркулес - аллегория силы, богиня Фемида - аллегория ... Лингвостилистическое исследование системы тропов и стилистических фигур русского языка актуально также поскольку помогает выяснить своеобразность языковых единиц художественных текстов как проявления способности ...
Суггестия в широком смысле есть речевое воздействие на психологические установки, подсознание, тогда как убеждение предполагает воздействие на разум.
VI. Языковые уровни суггестии:
И. Ю. Черепанова в докторской диссертации («Вербальная суггестия: теория, методика, социально-лингвистический эксперимент») предпринимает попытку выстроить иерархию уровней суггестивной лингвистики.
1. Нижний в иерархии с точки зрения языкознания и высший с точки зрения латентного (не проявляющегося вовне, скрытого) воздействия – фонологическийуровень. Примат звука утверждали многие поэты. А. П. Журавлев в книге «Звук и смысл» разработал экспериментальный психометрический метод изучения символического значения звуков речи. Так как в поэтических текстах звукопись проявляется ярче всего, то для примера логичнее привести именно поэтические тексты, хотя и в прозаических текстах она играет свою роль.
От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви! (Н. Некрасов, Рыцарь на час).
Скопление шипящих в тексте (в данной ряд: преобладает сонорный Лоответствии ом случае – Щ) с передаваемым смыслом меня ется рытого) воздействия азвивается феномен контрсупри восприятии рождает ощущение агрессии, тревоги, раздражения, возмущения. Интересно, что в последней строке в соответствии с передаваемым смыслом и настроением меняется звуковой ряд: преобладает сонорный Л.
Сочетание динамичного Рс шипящимШ, Ч,свистящимиС, Цв поэме «Черный человек» передает депрессивное состояние героя, тоску, тревогу, отчаяние:
Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Дискурс и текст. Речевая деятельность как одно из понятий функциональной ...
... исследователь может с большей степенью достоверности расшифровать намерение говорящего и определить воздействие, оказываемое им на слушающего. В рамках прагматического аспекта коммуникации изучаются ... т.е. анализ дискурса совпадал по существу со структуралистски ориентированными грамматикой текста, лингвистикой текста, семантикой дискурса в первоначальном европейском понимании [Сусов 2007: 168]. ...
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь. (С. Есенин, Черный человек)
2. Просодический уровень является таким же базовым, как и фонологический. Просодия (от греч. prosodia – ударение, припев) – суперсегментный уровень языка. Выделяют следующие элементы просодии: речевая мелодия, ударение, временные и тембральные характеристики, ритм. Главным для исследования универсальных закономерностей вербальной суггестии элементом просодического уровня следует признать ритм, который «несет службу организующего начала». На ритмичность текста влияет употребление одинаковых или синонимичных слов, длина слова в слогах, точность выражения смысла фразы (парадоксально построенные высказывания размывают смысл слов и тем придают тексту ритмичность).
Ритм вводит человека в состояние расслабленного сознания, открывая тем самым больше возможностей для воздействия на подсознание. Так же, как и фонологический уровень, просодический легче обнаружить в стихотворных текстах.
Рассуждая о гармонии и ритме, нужно иметь в виду, что в действительности буквальной повторяемости (тождественности) нет и не может быть. И. Ю. Черепанова, ссылаясь на А. Добровича, пишет о необходимости некоторой неправильности, отклонения от ритма, «рокового чуть-чуть», присущего творениям гениальных художников. В силу этого при суггестивном анализе текста особое внимание нужно уделить тем фрагментам, где равновесие нарушается: именно в момент нарушения ритма происходит суггестивное воздействие. Например, актуализация смысла в стихотворении происходит там, где есть отступление от стихотворного размера. Так, в стихотворении Ю. Лермонтова «Парус» используется ямб, но именно на эпитетах ямб прерывается пиррихием (стопой их двух безударных слогов), что является отступлением от общего ритма:
Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
3. Лексико-стилистический уровень может быть выявлен с помощью описания различных показателей (индексов), характеризующих стилистические особенности текстов при помощи математико-статистических методов. На основании особенностей употребления в тексте лексических единиц по специальным формулам рассчитываются следующие индексы: индекс дистрибуции (наличия в тексте), специфичности лексики, предсказуемости, плотности текста, повторения слов.
Предсказуемость слов и фраз в тексте провоцирует адресата быть его соавтором: произнося «подсказанное» самим текстом выражение, мы активнее включаемся в эмоциональный и смысловой процесс восприятия текста. Вспомните восторг, с которым ребенок воспринимает загадку, где сама рифма подсказывает отгадку:
Текст для аудиторной работы: тексты разных литературных родов ...
... занятие № 5 ……….… Композиция литературного произведения Лабораторное занятие № 6 ……. Художественный мир текста Лабораторное занятие № 7 ………. Автор и герой в литературном произведении & ... содержание литературного произведения, форма художественная, тема, тематика, проблема, проблематика Текст для аудиторной работы:В. Закруткин «Матерь человеческая» (отрывок) Литература 1. Введение ...
Хитрая плутовка,
Рыжая головка,
Хвост пушистый — краса!
А зовут её … Лиса
4. Лексико-грамматическийуровень позволяет определить соотношение различных частей речи и их значимость в суггестивных текстах. Так, Б. Ф. Поршнев говорил об особой роли глагола в истории суггестии.
Основу знаменитого стихотворения А. Фета составляют существительные, что позволяет увидеть картину природы как бы замершей, остановившейся лишь на мгновение, чтобы мы успели вдохнуть ее красоту, умиротворение. Но в то же время поэт дает картину природы в движении: отглагольные существительные первой части называют процесс (шепот, дыханье, колыханье, изменений).
Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..
По-другому воспринимаются существительные в стихотворении А. Ахматовой:
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
Здесь уже мир статичен, печален и даже трагичен своим остановившимся обликом.
Грамматическую основу стихотворения «Пуля» Б. Тедерса составляют причастия (оттертая, заржавевшая, просвистевшая, приходившая, не сумевшая, не убившая, пролетевшая, не попавшая, проморгавшая, погребенная, покрытая, непрощенная, незабытая) и прилагательные (девятиграммовая, мертвая, давняя, пулеметная, бронебойная, не убойная).И те, и другие обозначают признак, но причастие – связанный с действием, а прилагательное – признак, присущий самому предмету. В результате такого использования единиц лексико-грамматического уровня пуля «оживает»: она не просто характеризуется героем, а характеризуется через движение. Причем, сначала пуля действует сама, что выражается через причастия действительные, а затем действия совершаются героем и для описания пули используются теперь страдательные причастия.
На ладони от глины оттертая
Девятиграммовая,
Мертвая,
Пуля – давняя, заржавевшая,
Над виском моим просвистевшая.
За душой моей приходившая…
Не сумевшая – не убившая.
Пулеметная, бронебойная,
Перелетная– не убойная…
Пролетевшая, не попавшая,
Пацана – меня проморгавшая…
Погребенная, ржой покрытая.
Непрощенная,
Незабытая…
Анализ языковых единиц данного уровня наряду с другими позволяет выявить суггестивный потенциал текста.
5. Морфолого-синтаксическийуровень позволяет осуществить синтаксический анализ суггестивных текстов. И. Ю. Черепанова, ссылаясь на работу Р. Г. Мшвидобадзе, приводит результаты передачи индексальной информации (информации о положительных и отрицательных установках индивида) через синтаксические параметры: «1) при положительной установке длина предложений больше, чем при отрицательной установке; 2) в случае положительной установки глубина предложений больше, чем при отрицательной; 3) в случае положительной установки количество сложных предложений больше, чем при отрицательной установке, во время которой превалируют простые предложения».
Если обратиться к уже приводимому стихотворению А. Ахматовой, то подавленное настроение, состояние разочарование автор передает, используя единицы морфолого-синтаксического уровня: короткие, «рубленые» предложения на подсознательном уровне формируют «отрицательную установку».
Тот же эффект мы можем наблюдать в рассказе Василия Аксенова «Асфальтовые дороги»:
Вспоминались восторженные вопли приятелей. Споры до бешенства, до драки на первой выставке Пикассо. И снова кафе, дача. Бесцельное шатание по Невскому до ряби в глазах, до ломоты в костях. Выспренние разговоры об искусстве. Бледный рассвет, горечь во рту, пепельница, утыканная окурками, похожая на взбесившегося ежа. Верно, что жизнь развивается диалектически, скачкообразно. Развязка пришла неожиданно, как нападение из-за угла. Декан не знал подробностей, он сделал вывод на основании безжалостных данных зачетки. Переполох в семье, переполох в душе. Темные углы военкомата. Страх. Грохот эшелона. АРМИЯ!
Эмоциональная кульминация выражается с помощью единиц синтаксического уровня: короткие, словно рваные, предложения передают сначала опустошение героя, а затем – его «оглушение», безысходность, отчаяние.
Наряду с суггестией, обнаруживаемой во всех без исключения культурах, аналогичной константой является миф, который «есть наиболее полное осознание действительности» (по А. Ф. Лосеву).
Специфика мифа заключена в том, что он является вторичной семиотической системой, метаязыком и представлен в виде корпуса суггестивных текстов, порождаемых массовым и индивидуальным сознанием с целью оптимального воздействия на установки. Языковая система выделяет для метаязыка свои особые средства и приемы, придающие мифу ту оригинальную и образную форму, которая вызывает безусловное доверие личности или общества.
Также помимо языковых уровней суггестии можно выделить тропеический уровень, создаваемый тропами речи.
Сегодня неориторика выделяет три основных, или главных, тропа: 1) метафору; 2) метонимию; 3) синекдоху (вид метонимии).
Чтобы упорядочить сведения о тропах и их классификациях, было предпринято несколько попыток найти некий «первотроп», который является исходным и к которому можно свести два других тропа, а затем на их основе провести систематизацию остальных тропов и фигур. Е. В. Клюев считает целесообразным ориентироваться не на «первотроп» и расположение всех тропов по отношению к нему, а на общий принцип, лежащий в основе всех тропов – паралогическое обращение с логикой и прежде всего аналогией. Таким образом, выделяются два признака тропа: его аналогический характер и его паралогичность (акирологичность).
Именно преобразование правил аналогии – соединение принципиально несоединимого лежит в основе создания тропов.
Тропы(от греч. способ, прием, образ) – такие обороты речи, которые основываются на употреблении слов в переносном значении с созданием образа. Механизм образования (а впоследствии и воздействия) тропов основан на его двуплановости, совмещении двух семантических планов. Употребление тропов заключает в себе современную реализацию двух значений: 1) буквального, т.е. общеязыкового; 2) иносказательного, переносного, ситуативного, т.е. относящегося к конкретному, данному случаю. Совмещение этих значений, сдвиг в семантике слова от прямого к переносному в тропе и позволяет создавать образ и тем самым повышать функциональную значимость (усиливать изобразительность и выразительность речи) – суггестивный потенциал. В основе тропа всегда лежат определенные ассоциативные представление, возбуждение которых у адресата и является основанием для суггестии. Таким образом, троп – изобразительно-выразительное средство, обладающее суггестивными возможностями: тропы придают наглядность изображению предметов, явлений, передаче чувств и эмоций.
При осмыслении понятия «троп» неизбежно возникают вопросы:
1) любое ли слово может быть тропом?
2) если они так «хороши», должно ли их быть как можно больше в тексте (и сколько «можно»)?
Речь, насыщенная тропами, называется металогической(«через слово») и противопоставляется речи автологической («я, сам» «слово»), в которой тропы отсутствуют. По мнению М. Р. Желтухиной, существенными признаками металогической речи являются алогичность, образность, низкая частотность, выражение мыслей и чувств, оценочность.
Представляется, что любое слово может выступать в роли тропа, если будет обладать его основными свойствами:
троп = образность + двуплановость + экспрессивность
С учетом того, что любой троп – это загадка, способность текста быть насыщенным тропами ограничивается возможностью адресата воспринять суггестивное воздействие и «отгадать» предложенные загадки.
По содержанию тропы выражают определенное субъективное отношение к миру, которое обусловливает не только характер видения мира, но и его ощущение. Как и все изобразительно-выразительные средства, тропы двусторонни: 1) выражая денотативное содержание, они формируют его смысл и интеллектуальную оценку; 2) выражая субъективное отношение, они придают смыслу чувственный облик, в том числе тональный, открывающий возможность для суггестивного воздействия.
Помимо означенных подходов теория тропов различает троп в широком и узком смысле (см. М. Р. Желтухина «Тропологическая суггестивность масс-медиального дискурса»).
Троп в широком смысле – система несопоставимых значимых элементов, иерархически организованных, мотивированных, участвующих в контекстуальных отношениях семантического переноса (троп в литературе, живописи, музыке, кино, пантомиме и т.п.).
Тропы выходят за пределы искусства и составляют суть творческого мышления (Ю. М. Лотман).
Троп в узком смысле — два взаимно несопоставимых значимых элемента, между которыми устанавливается отношение адекватности в рамках определенного контекста.
При порождении и восприятии информации такого текста актуализируется принцип соположения, т.е. обеспечивается множественность прочтения создаваемых фигур (интерпретаций текста).
Тропы отражают универсальный принцип как индивидуального, так и коллективного сознания (культуры) (по Ю. М. Лотману).
Контекст становится «декодирующим устройством» и одновременно метатекстовой рамкой, внутри которой происходит не только дешифровка, но и возникает новый поворот восприятия, открывающий поле суггестии.
В ХХ-ХХI веках масс-медиальное пространство оказалось предельно углубленным и расширенным, неопределенным и многозначным, что лишает текст окончательности, законченности смысловых интерпретаций и, наоборот, делает открытым, способным к улавливанию потенциальных ситуаций, потенциально суггестивным. В каждом новом тексте адресант и адресат находят закономерные и случайные межтекстовые взаимосвязи, порождают и интерпретируют тропы (и не только собственно тропы).
Говоря о границах тропеического пространства, необходимо помнить о функциональных границах, состоящих в разрешении проблемы нейтрализации тропа, выхода за пределы тропеического пространства. От постоянного употребления или по какой-либо другой причине между прямым и переносным значением тропа устанавливаются отношения взаимооднозначного соответствия, а не семантической многозначности – троп стирается, т.е. лишь генетически представляет собой риторическую фигуру, а функционирует как слово или фразеологизм в его устойчивом словарном значении. На этапе перехода от тропа функционального к тропу стершемуся троп воспринимается в средствах массовой информации как речевой штамп: уже потерявший экспрессивность, но все еще сохраняющий некоторую связь с образностью. Такой «промежуточный» троп воспринимается адресатом как «набивший оскомину».
Тем самым при исследовании природы тропа прослеживаются основания его воздейственности, суггестивности в языке СМИ. В тропах заложены основания для осуществления влияния на адресата.
Существуют различные классификации тропов, в основу которых положены различные критерии: социокультурный, мифологический, типологический, функциональный. Полагаем, что в рамках суггестивного анализа текста можно остановиться на традиционной в риторике классификации (см. Клюев, с. 177-178) и рассматривать средства выразительности как совокупную систему риторических тропов и фигур, наиболее воздейственными из которых являются метафора, метонимия и их разновидности и комбинации.
Метафора(скрытое сравнение) – одно из самых активных суггестивных средств, рассчитанных на долговременное воздействие. Основано это долговременное воздействие на том, что активнее запоминаются моменты понимания текста, связанные с чувственным, эмоциональным восприятием. Метафора, используя непрямые способы оценки, ассоциативно, чувственно подводит суггестанта к тому, чтобы тот принял позицию автора. Например, Юрий Балабанов в предвыборной агитационной статье ««Воробушки» под выборы» не критикует прямо появившиеся и ожидаемые рекламные статьи и агитки, но, сравнивая их с маленькими, серенькими, невзрачными, бестолково снующими под ногами птичками, формирует чувство пренебрежения, раздражения, незначительности и снижает образ возможных политических конкурентов:
Менее полутора месяцев осталось до выборов в Законодательное собрание Челябинской области. И пока, вроде бы, нет листовок, агиток, засилия бесплатных газет-однодневок в наших почтовых ящиках. Хотя уже некоторые «воробушки» в виде новоявленных, «под выборы», газет и грязненьких, с душком, рекламок в некоторых СМИ уже зачирикали («Магнитогорский металл», 10. 11. 2005).
Образы, которые выстраиваются в сознании человека, и ощущения, которые у него возникают при прочтении метафоры, обеспечивают необходимую тональность восприятия информации, а значит, формирование необходимого автору отношения суггестанта к описываемым явлениям. В итоге мы улавливаем оценку автора и почти безоговорочно ее принимаем – ведь с помощью авторской метафоры мы уже создали в своей голове картинку, и теперь нам довольно легко в нее поверить. Так, Александр Кабаков создает развернутую метафору тонкая скорлупа цивилизации в статье «Смертельные игры», посвященной разрушительному урагану «Катрина», который обрушился в 2005 году на южные штаты Америки:
То, что произошло и продолжает происходить в Нью-Орлеане, поражает не только непредставимыми размерами катастрофы и ничтожностью человеческих сил; не только легкостью, с которой тонкая скорлупа цивилизации ломается и открывает свирепое лицо любого общества, ставшего первозданно свободным… («КоммерсантЪ», 09. 09.2005).
Цивилизованный мир, созданный современным человеком и кажущийся ему надежным, защищенным, сравнивается яичной скорлупой – основой жизни, дающей жизнь и защищающей зародыш этой жизни, но бесконечно хрупкой перед мощностью стихии. Суггестия осуществляется за счет метафоры, которая рождает ощущение страха, ужаса, обреченности перед силами природы.
В приведенных примерах суггестивная функция метафоры как нельзя лучше выполняет одну из главных задач СМИ: не столько передавать информацию, сколько формировать отношение адресата к этой информации. Здесь мало убеждающих аргументов, читателя нужно ненавязчиво подвести к мысли, не вызвав желания спорить. И сделать это можно, вызывая определенное чувство, настроение, эмоции, то есть используя суггестивные языковые средства и приемы. Поэтому и при суггестивном анализе текста, и при создании текстов, обладающих суггестивным потенциалом, важно определить эмоциональную доминанту – ту главную эмоцию, которая обеспечивает суггестивность текста.
Данный материал, конечно, не исчерпывает всего арсенала суггестивного воздействия, подразумевающего использование суггествных языковых средств и речевых приемов. Это только часть интересного разговора о суггестии.
