Об опасностях удовольствий
Человек, минимально искушенный жизненным опытом и способный к элементарному критическому мышлению, скажет, что мы живем в очень сложном и коварном мире, где за каждым углом подстерегает опасность, и на всем отрезке нашего мимолетного существования стоит так много препятствий. Несомненно, в тот же миг найдется целая толпа людей, не согласных с данным тезисом и считающих, что в жизни все не так уж и плохо, что стоит лишь протянуть руку, сделать маленький шаг, и мы сразу окажемся в райских садах, жизнь наша наладится и преобразится к лучшему. Быть может, оптимисты в чем-то правы, но не стоит создавать иллюзий. Даже самое безмятежное существование омрачено зловещими тучами невзгод, приправлено щепотью лишений и горестей. Прекрасно данную мысль изложил Гёте в «Фаусте», который является огромным сборником всей человеческой мудрости. В диалоге между Господом и Мефистофелем:
Господь: «…Так на земле все для тебя не так?»
Мефистофель: «Да, господи, там беспросветный мрак, и человеку бедному так худо, что даже я щажу его покуда».
Каждый день мы боремся за существование, бросаем вызов факторам, препятствующим нашему счастью. Но почему мы делаем это? Что же мешает нам, подобно христианским мученикам или мудрым стоикам, невозмутимо переносить все трудности, принимать на себя весь урон и, чудом уцелев, плыть по течению дальше?
Ответ таков: мы хотим испытывать удовольствие. Собственно говоря, само счастье – это такое состояние, когда индивид в большей степени удовлетворен. Здесь необходимо остановиться на некоторых определениях и провести линию соотношения между удовлетворенностью и удовольствием. В своей сущности это почти одинаковые явления, которые проявляются при заполнении пробела между нашими желаниями и объектом этих желаний. Удовольствие – это составляющая часть удовлетворенности. Она может существовать без удовлетворенности, тогда мы говорим о мимолетном удовольствии. Но сама удовлетворенность не может никак прожить без удовольствий, поскольку состоит из них. Таким образом, то счастье, к которому каждый из нас стремится, это не что иное, как чувство всецелого удовлетворения, а, следовательно, пика удовольствия. Невозможно представить себе счастье без удовольствий, ведь даже если счастье заключается в чем-то простом, не помпезном, спокойном и безмятежном, все равно мы так или иначе чувствуем удовольствие от того, что с нами происходит, от того, что заполнен пробел между нашими желаниями и объектом желаний.
Философия счастья
... свое, субъективное ощущение. В. Розанов пишет, что под счастьем можно понимать такое состояние, когда человек достиг пика удовлетворенности, когда он уже не хочет к чему – ... распространенных взглядов на счастье. Их мы и рассмотрим далее. 2.Проблема счастья в отечественной философии. Вопрос об этической категории «счастье» принадлежит к коренным вопросам человеческого существования. Ибо каждый ...
Путем несложной рефлексии обнаруживается, что эти самые желания есть наша потребность. Причем абсолютно все потребности – это потребности в удовольствии, исключая разве что самые животные и первоочередные (хотя и они по большей части зависят от удовольствия).
Даже потребности во сне, в отдыхе и в пище стоят в этом ряду. Известны случаи, когда люди, в силу психических или физиологических расстройств, совершенно не хотели есть. Они умирали с голоду, потому что не чувствовали в еде удовольствия. Они понимали, что еда необходима и жизненно важна, но не потребляли ее, потому что она не была для них источником удовольствия. То же самое и со сном. Есть люди, которые могут не спать колоссальное количество времени, именно потому, что во сне они не находят удовлетворения. Им гораздо приятнее заниматься иными делами, будь то чтение книг по ночам, походы в увеселительные заведения, игра на музыкальных инструментах. Таким образом, первичные потребности могут умаляться и вытесняться потребностями, связанными с получением удовольствий.
Потребности возникают сами собой при открытии новых источников удовлетворения. И именно здесь перед нами встает вопрос о дуализме этики современной цивилизации.
С одной стороны, современная цивилизация, безусловно, дает гораздо больше возможностей и способов для удовлетворения потребностей. Если человек не искушен удовольствиями, он может гармонично сосуществовать с обществом, довольствоваться тем, что он может удовлетворить. Многочисленные социальные институты, всевозможные акции, пожертвования и дарования помогают людям сохранять рост потребностей путем их умеренного удовлетворения.
Но, с другой стороны, современная цивилизация предлагает и огромное количество искушений, которые вызывают все новые и новые потребности. Причем поражает многообразие способов и форм их удовлетворения, многие из которых доходят до крайней степени зверства, извращения и порочности и загоняют человека в яму морального истощения, о чем пойдет речь позже.
Действительно, мы живем в таком мире, что порой кажется, будто все силы природы и общества играют против нас. Происходит очень много несправедливых вещей, иногда даже и не сопряженных с нами причинно-следственной связью. Жизнь каждого индивида полна трудностей, противоречий и лишений. В таком случае, нам не остается ничего другого, как получать удовольствия, удовлетворять потребности, чтобы хоть как-то скрасить свое существование. Все наши действия, направленные на удовлетворение потребностей и получение удовольствий, обусловлены сильнейшим и первобытнейшим явлением – некой волей.
Хочу отметить, что в данном исследовании я не прибегаю к раскрытию метафизической сущности вещей, поскольку не рассматриваю метафизику как достоверный способ познания. Вся сущность вещей в ходе размышлений будет раскрыта материалистически.
И так, я не верю, что есть какое-то абстрактное понятие воли. То, что идеалисты называют волей, всего лишь актуализированное интеллектом стремление организма удовлетворить свои потребности. Это не проявление высоких духовных начал, а реакция префронтальной коры головного мозга и прилежащего ядра на нехватку удовольствия. Поскольку наше сознание не способно непосредственно почувствовать реакции, протекающие в мозге, оно проектирует их образы в виде мыслей и понятий. Таким образом, воля актуализируется именно через интеллект, и деструктивная сила этой актуализации абсолютна у диких животных, дикарей, детей и умственно отсталых людей, потому что она не ограничивается достаточной силой интеллекта. Если интеллект индивида недостаточно силен, воля быстро завладевает мыслями человека, образует рефлекс или привычку, и человек уже не в силах бороться. В данном случае возможно два примерно равновесных с гедонистической точки зрения варианта: либо индивид, в силу привычки, продолжает и дальше эксплуатировать источник удовлетворения, либо судорожно начинает искать другой.
Потребности и способности человека
... деятельности: формируется, развивается личность, социализация, самореализация, удовлетворение потребностей, изменения в общ-ве. Отличие деятельности человека от поведения животных: Ч: не приспособление, ... особенности личности. Сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик. Сила воли – способность человека, добиваться поставленных целей. 4. Деятельность человека, ее основные виды – активность, в ходе ...
Как очень верно отметил Шопенгауэр («Метафизика половой любви», I, 6 и «Мир как воля и представление»), воля в этих вопросах неудержима и эгоистична. Она скрывается под личинойнужды и заставляет людей действовать более эгоистично, чем они могли бы поступить, в силу определенной потребности (нужды).
По сути, современное выражение «сила воли» есть в действительности не что иное, как сила интеллекта, которая сдерживает необузданные стремления человека удовлетворить свои потребности. Однако есть и другие выражения и слова, которые как нельзя лучше подходят к данной ситуации. Когда человек взвешивает факты, думает о возможности негативного исхода, воздерживается от стихийных решений и поступков, его называют рассудительным, здравомыслящим, благоразумным. Ипоследняя лексическая конструкция прекрасно передает нам в своем содержании торжество именно интеллекта, а не воли.
Однако нужно заметить, что сама по себе рациональная актуализация стремлений и влечений невозможнабез начала воли. Ибо интеллект эксплицирует лишь то, что уже имплицировано посредством понимания наших стремлений. Сначала протекает химическая реакция на недостаток удовлетворения, от нейрона к нейрону передаются импульсы, импульсами приводятся в действие возбуждающие синапсы, которые, в свою очередь, дают сигнал к выбросу тех или иных веществ в наш организм. Поскольку при недостатке удовлетворения срабатывают именно возбуждающие синапсы, в организм выбрасываются такие вещества и нейромедиаторы, из-за которых человек чувствует неудовлетворение, желание присвоить еще немного удовольствия, возможна тоска, томительная скука, фрустрация. Собственно эти состояния, будучи испытанные, осознаются нами и актуализируются в наших мыслях. Мы начинаем понимать, почему чувствуем себя плохо, почему присутствует некий осадок горечи. Несомненно, люди приходят к выводу, что источник удовлетворения вне нашей сферы досягаемости на данный момент. Речь идет не о том, что источника удовлетворения нет вообще, а о том, что мы не можем воспользоваться им именно сейчас. Замечательным примером этого является любой среднестатистический курильщик, у которого закончились сигареты, и он как бы невзначай говорит нам, что истинным блаженством для него сейчас была бы выкуренная сигарета.
Рано или поздно происходит достижение и преодоление предельной полезности. Как и в законе убывающей предельной полезности человек с потреблением каждой следующей единицы блага начинает терять к ней интерес, она становится не такой полезной. Исходя из разумных доводов, следует выбросить вещь, которая перестала быть полезной, избавиться от нее, перестать использовать, ведь это, по сути, ни к чему. Однако психология человека устроена далеко не так разумно и целесообразно. Вещи, доставляющие нам удовольствие, после их приобретения и потребления, не могут так просто оставить нас. Они будто подчиняют нас своей воле.
016_Человек. Его строение. Тонкий Мир
... трудно и несовместимо с земными условиями. Тело человека – это не человек, а только проводник его духа, футляр, в ... весьма интересные и поучительные впечатления. Главное существование (человека) – ночью. Обычный человек без сна в обычных условиях может прожить ... неясности и туманности… Инструментом познавания становится сам человек, и от усовершенствования его аппарата, как физического, так ...
Мы попадаем в зависимость. Первая основная проблема удовольствия заключается в том, что оно неизбежно порождает зависимость. Вполне справедливо можно возразить мне, что курение, как и алкоголизм — это крайнее проявление зависимости от удовлетворения потребностей. На самом деле это не так. Курение, алкоголизм и другие схожие явления — это абсолютно идентичные всем прочим зависимости. И по своей силе они завлекают нас так же стремительно, как чревоугодие, блуд, флирт, вечная сонность и прочие пороки. Мы сами порождаем объект удовольствий, сами поддаемся ему и плывем по этому бурному течению ненасытности. Но о разновидностях психологической и физической кабалы речь пойдет позже.
И так, природа сыграла с нами очень злую шутку. Наделив нас сознанием и интеллектом, она так же открыла путь первобытной животной воли, которая цепляется за любой соблазнительный плод с удовольствием и объективирует потребность в этом плоде через наши мысли. Мы обречены осознавать потребность в чем-либо, делать все возможное для получения этого нечто.
Казалось бы, что плохого в том, чтобы удовлетворять свои потребности? Гедонисты и эгоисты найдут сотню доводов, чтобы этически оправдать свое стремление получить то, что они хотят. Но теория удовольствий заблуждается. На деле мы видим ужасающую картину, которая разъедает изнутри человека, общество и цивилизацию. Как бы мы не силились обозначить хоть сколько-нибудь существенную разницу между гедонизмом и эгоизмом, мы не сможем этого сделать. Да, современной философии известна классификация, приведенная еще Бентамом[1], которая делит гедонизм на психологический (априорная предрасположенность человека к получению удовольствий) и этический (совокупность моральных норм, объясняющих способы получения человеком удовольствия).
Этический гедонизм в свою очередь разделяется на эгоистический, который предполагает получение удовольствий только с целью удовлетворения своих личных потребностей, и утилитарный, направленный на получение удовольствий социальными группами, обществом в целом. При всем уважении к достопочтенному Бентаму, я не могу признать такую классификацию рабочей. Утилитарный гедонизм не может существовать по определению, в то время как эгоистический не только существует, но и является единственным проявлением этического гедонизма и, таким образом, отождествляет понятия «эгоизм» и «гедонизм» с точки зрения деонтологии. Объясняется это следующим образом.
Как уже было сказано, каждый человек стремится к счастью, чтобы преодолеть невзгоды бытия, путем получения удовольствий. Исходя из этого, каждый человек в той или иной степени является гедонистом. Может ли он при этом стремиться к тому, чтобы максимальное количество людей получило удовольствие и удовлетворило свои потребности? Нет, поскольку это взаимоисключающие категории. В первую очередь мы всегда стремимся удовлетворить исключительно свои личные потребности, а уже потом задумываемся о всеобщем благе и счастье. Гедонизм это статичная категория, гедонист мыслит о грядущем поступке, не отталкиваясь от того, какие именно последствия произойдут, а основываясь на том, хорош этот поступок сам по себе или нет. А раз все люди имеют право на счастье и каждое мгновение своей жизни пытаются его достигнуть, то поступок, направленный на получение удовольствия, с гедонистической точки зрения соответствует морали, нравственности. Заботой же об общественном благе и счастье других людей должен заниматься утилитаризм – консеквенциальная, динамическая категория. К сожалению, во все времена человеческой истории люди чаще всего мыслили именно в таком русле, нанося своими поступками огромный ущерб другим людям, но зато получая личное удовольствие.
Бщение как потребность существования человека
... для них биологических потребностей. У человека же эти цели могут быть весьма и весьма разнообразными и являть собой средства удовлетворения социальных, культурных, ... делам другого, активной взаимопомощью, максимальной открытостью, взаимопониманием, удовольствием от взаимоотношений; любовь - интимные чувства людей, которые сопровождаются эмоциями нежности, восторга, ревности, взаимопонимания, ...
И все же, что происходит на самом деле? Мы мыслим непосредственно возможность получения другими людьми удовольствия как такового, или же мыслим получение ими удовольствия потому, что сами в итоге получаем удовольствие от их удовлетворенности? В действительности все происходит именно в соответствии со вторым положением. Все действия, даже совершенные из чувства, так называемогоальтруизма, при фактическом рассмотрении совершаются единственно потому, что сами мы получаем от этого моральное или материальное (физическое) вознаграждение. Именно поэтому, когда кто-то хочет нам помочь, мы сначала с недоверием интересуемся, что хочет этот человек на самом деле и какого вознаграждения он ожидает. Это все поглощающая, все покрывающая волна, из-под которой не выбраться ни одной жизненной ситуации, связанной с получением удовольствия. Когда мы помогаем матери по хозяйству, мы делаем это не столько из чувства долга, сколько из возможности получить вознаграждение. Благотворительность и меценатство вообще целиком и полностью эгоистические виды гедонизма, поскольку направлены на объекты, которые непосредственно доставляют удовольствие активисту в виде той же самой общественной похвалы и признания, возможности своими пожертвованиями максимально приблизить к себе коллекции картин, научные изобретения и тд. И это вполне понятно. Любая ситуация, в которой наше подсознание замечает хоть какую-то возможность получения бонусов, оно возбуждает систему вознаграждения и приводит в действие определенные химические реакции, связанные с положительными эмоциями. Человек на подсознательном уровне предполагает получение морального поощрения. Далее, уже наше сознание представляет сложившуюся ситуацию как совокупность действий, мотивированных причинением пользы не себе, а третьим лицам. Но в действительности единственным мотивом остается именно получение блага и удовольствия нами, а не другими людьми.
И так, все действия, лежащие в деонтологической плоскости, управляются именно эгоистической волей, которая подстраивает все желания под себя. Данное высказывание может показаться вопиюще максималистским, но если мы будем настаивать на справедливости гипотезы и рассматривать каждую ситуацию через увеличительное стекло скрупулезности и дотошности, то всюду найдем именно мотив воли, именно желание получить удовольствие, вознаграждение.
Структура межличностных отношений. Значение потребностей человека ...
... или отсутствии таковых и т.д. Структура межличностных отношений. Значение потребностей человека в процессе формирования межличностных отношений. Межличностные (интерперсональные) отношения – это объективно ... определенных чувств, рождающихся у людей по отношению друг к другу. Эмоциональная сторона отношения, наиболее ярким примером которой является любовь и вражда, относится в ...
Еще одним объяснением может служить тот факт, что поскольку все люди в какой-то степени родственники, ибо принадлежат к одному виду, причинение другим представителям своего вида блага отражается в нашем подсознании как причинение блага самому себе. Но это, скорее, исключение из правил, ибо мало кого из людей останавливало осознание родства себя самого с человеческим родом при нанесении ущерба, сотворении зла и горя другим людям. Природа этого исключения заключается в другой крайне могущественной силой – деструктивной сущности самого индивида, деструктивностиличности.
Таким образом, я решительно отрицаю устоявшуюся классификацию гедонизма и отождествляю эгоистический гедонизм и просто эгоизм. Но в чем же тогда заключается опасность удовольствий и потребностей? А опасность кроется в другой, динамической плоскости этики, а именно – в консеквенциальной этике. Удовольствия, а значит и потребности в них, крайне опасны с точки зрения консеквенциализма, общественной морали, нравственности, душевного и физического здоровья человека, потому что, когда человек является самым настоящим гедонистом (и в то же время, как мы выяснили, эгоистом), он поступает исходя из своих эгоистических убеждений, но совершенно не думает о благе других.
Вторая проблема удовольствия заключается в его мимолетности. Действительно, каждое удовольствие не в состоянии в полной мере удовлетворить наши потребности. Мы чувствуем небывалую радость, заполучая те или иные блага, но эта самая радость вмиг улетучивается, не успев прочувствоваться сполна. И мы можем найти сотни примеров подобного явления. Всякий раз, когда ребенку дарят давно желанную вещь, будь то кукла или детская книжка, он несколько дней пребывает в восторге и удовлетворении, пока эта вещь не становится для него обыденной. Удовольствие сменяется безразличием, безразличие – скукой. Скука рано или поздно возбудит стремление ребенка получить что-то еще, что могло бы снова удовлетворить его волю. Невозможность обретения новых вещей ведет к унынию, тоске, вспышкам агрессии. Если же ребенок будет каждый раз получать все желанное, если все его капризы будут удовлетворяться, он вскоре превратится в жадное, алчущее существо, ставящее свои интересы превыше интересов других. Именно здесь проявляется первобытная воля человека удовлетворять свои потребности. А поскольку удовлетворение крайне мимолетно, воля будет провоцировать разрастание потребности, ее гиперболизацию, что крайне негативно скажется как на психическом здоровье ребенка, так и на ценности личности для общества.
Все потребности можно разделить по степени трудности их удовлетворения на две больших категории. Первая категория это так называемые «простые потребности». В их число входят витальные потребности, то есть во сне, в пище, в отдыхе, а также и те, которые удовлетворяются сравнительно легко и производят большой эффект удовольствия. К ним можно отнести потребности, зависящие чисто от выброса дофамина и эндорфинов. Например, привычка к алкоголю, наркотикам, сексуальная потребность. Их природа довольно проста и вполне объяснима даже для самых далеких от философии людей. Поэтому детальное их рассмотрение мы отодвинем на второй план. В данной статье я остановлюсь на наиболее тонких вопросах. В частности, большое значение для нас имеет потребность в имуществе, а также сложные духовно-психологические потребности: в любви, знаниях, влиянии и тд.
Психология любви
... в 90% случаев завершается разрывом. Романтическая любовь – малоосознаваемое отношение, определяемое преимущественно биологическими потребностями человека. Динамика отношений в романтической любви (Камерон-Бендлер Л 1993) складывается из ... а не с одним «объектом» любви. Любовь к одному человеку и равнодушие ко всем остальным – это не любовь, а симбиотическая привязанность или расширенный эгоизм. ...
Эгоистическая природа любви
На протяжении всей человеческой истории люди пытались объяснить феномен любви. Это слово в разных языках обозначает какое-то высокое, трудно постижимое чувство, состояние человека, желанное для каждого. Любви посвящены романы, стихи, драматические произведения, фильмы, песни, картины. Каждый автор, являясь мыслителем, передавал понимание любви по-своему. Но так или иначе под любовью понимается глубокое чувство человека, выражающееся в привязанности к другому объекту материального или нематериального мира и сопровождающееся душевными переживаниями. Однако что значат все эти слова? Действительно ли феномен любви так сложен, что для его осознания необходимы именно переживания, какие-то особенные чувства? На самом деле все гораздо проще. Любовь – это не что иное, как эгоистическое чувство, которое просыпается в нас при обнаружении источника удовлетворения в виде какого-то объекта. Не спешите осуждать меня в том, что я называю человека «источником» удовлетворения. Поскольку таким источником могут быть разные объекты, как одушевленные, так и неживые, и все они обладают схожими признаками, я вынужден избрать именно такое определение. Оно не несет негативного оттенка, поскольку используется исключительно как дефиниция в научных целях.
Итак, давайте рассмотрим любовь по частям, расчленим ее на нашем беспристрастном хирургическом столе. Для начала я разберу любовь к другому человеку.
По умолчанию человек ищет удовольствий. В его жизни явно чего-то не хватает, хочется физического тепла, ласк, душевных разговоров сдругим человеком, который был бы для него приятен, или даже просто видетькакой-то эстетический идеал. И вот наш искатель находит такой объект. Если этот человек в первое время удовлетворяет потребности искателя (которые, подчеркну, могут быть какими угодно, это зависит от самого искателя), то эндокринная система делает свое дело, выделяются гормоны, и искатель ощущает эйфорию, радость, беспечность, умиротворение и прочее. Под действием дофамина, окситоцина, адреналина, серотонина и эндорфинов начинается этап влюбленности. Как известно, многие люди считают этот этап самым сладким и прекрасным на всем отрезке отношений, и это вполне очевидно. Ведь на этом этапе организм, который требовал удовольствия, наконец его получил, наша воля была удовлетворена, а интеллект эксплицировал данный факт в нашем сознании в виде фразы «Да, я наконец нашел ее» или «Как я рада, что мы с ним повстречались». Бывает, что человек и вовсе не в полной мере осознает, что с ним происходит, из-за слишком сильной бури гормонов. Но очевидным является тот факт, что влюбленность – это последствие нахождения источника удовлетворения в виде некого партнера, который подходит нам по ряду критериев.
Далее, как правило, поступление гормонов несколько ослабевает, а рациональная актуализация влюбленности возрастает. После этого встает вопрос: сможет ли источник удовлетворения и дальше снабжать нашу волю необходимыми благами, или же мимолетная эйфория от всех этих телодвижений, прикосновений, жестов и слов будет все угасать? Если мы убеждаемся, хоть и небезусловно, что наиболее вероятен первый вариант развития событий, то влюбленность перерастает в любовь. В противном случае, источники взаимного удовлетворения расходятся с осадком недосказанности и горечи от утраты.
Любовь как психологический феномен
... и я созданы друг для друга"). Людус, или любовь как игра, подразумевает менее ответственное отношение к партнеру, поскольку любовь воспринимают как игру, партнеров в которой может быть ... исследовании. Возможно, это объясняется тем, что подобные отношения характерны скорее для людей зрелого возраста. Любовь, близость и секс - вот составляющие той головоломки, которую веками пытались разгадать ...
Даже когда источник объект привязанности не выказывает никаких взаимных чувств («безответная любовь»), а субъект привязанности всеми силами пытается заполучить расположение объекта, срабатывает именно эгоистическая воля. Мы хотим получить вознаграждение в виде взаимности. Как же быть, когда мы, на первый взгляд, вовсе не жаждем взаимности, а стараемся сделать другому человеку приятное «просто так», демонстрируем знаки внимания просто потому, что другой человек существует? Но и этому есть объяснение. Во-первых, нам всегда нравится определённая черта в человеке, пусть даже мы и не сознаемся в этом. Кто говорит, что любит человека «просто так» — тот лукавит или не может поразмыслить над тем, что же ему нравится в человеке. Всему в этом мире есть хоть какое-то объяснение, и мы не можем сказать, что, находясь в состоянии любви, с нами происходит что-то необъяснимое и загадочное. И если с достаточной долей внимательности придаться рефлексии, то мы всегда найдем, за что любим другого человека. Нас может привлекать физическая форма объекта (фигура, выраженность половых признаков), детали внешности (волнистые волосы, форма и цвет глаз и тд), мимика, жесты. Может привлекать стиль общения человека, ход его мыслей, набор знаний, модель поведения в определенной ситуации. У Шекспира в трагедии «Отелло» есть замечательные строки, подтверждающие мою позицию. На вопрос венецианских аристократов, каким образом мавр заполучил любовь венецианки Дездемоны, Отелло отвечает:
Отец ее любил меня, звал часто,
Расспрашивал меня про жизнь мою,
За годом год, про битвы, про осады,
Про все, что я изведал.
Я вел рассказ от детских лет моих
Вплоть до начала нашей с ним беседы:
Я говорил о бедственных событьях,
О страшных случаях в морях и в поле,
О штурмах брешей под нависшей смертью,
О том, как я был дерзко в плен захвачен
И продан в рабство, выкуплен оттуда,
И что я видел в странствиях моих.
Здесь о больших пещерах, о пустынях,
О диких скалах, кручах, вросших в небо,
Речь заводил я, — так всегда бывало;
О каннибалах, что едят друг друга,
Антропофагах, людях с головою,
Растущей ниже плеч. И Дездемона
Усердно слушала. Но сплошь и рядом
1 . Влияние стрессовых факторов на психофизическое состояние ...
... вы становитесь работоспособнее и выносливее. Стресс помогает наладить взаимоотношения с близкими людьми, поскольку в крови повышается уровень окситоцина, который часто называют гормоном привязанности. Также ... Постоянное пребывание под воздействием стресса негативным образом сказывается на душевном состоянии, поскольку человек может подолгу переживать апатию ко всему или вовсе утратить интерес к ...
Мешали ей домашние дела.
Она старалась их скорее справить,
И возвращалась к нам, и жадным ухом
Глотала мой рассказ. Заметив это,
Я у нее, в удобный час, однажды
Исторг из сердца искреннюю просьбу
Подробно изложить мои скитанья,
Известные ей только по отрывкам,
Кой-как услышанным. Я согласился
И часто похищал ее слезу,
Какую-нибудь помянув невзгоду
Из юных лет моих. Окончив повесть,
Я награжден был целым миром вздохов;
Все это дивно, несказанно дивно, —
Клялась она, — и грустно, слишком грустно;
Жалела, что услышала; сказала,
Какой-нибудь мой друг в нее влюбился,
То, заучив рассказ мой, он бы мог
Пленить ее. Я понял — и сказал:
Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах,
А мне она — сочувствием своим.
Вот колдовство, в котором я повинен
Это настолько очевидно, что даже не требует фундаментального научного обоснования. Но поскольку многие люди решительно отвергают тот факт, что другие лица нравятся им «за что-то», то я считаю своим долгом пояснить обратное.
Во-вторых, хотя это вполне можно отнести к первому доводу, мы так или иначе замечаем в другом человеке черты самого себя. Искатель любви может не осознавать этого, но его подсознание действительно находит в объекте удовольствия какое-то свойство, похожее на свойство самого искателя. А поскольку природа на подсознательном уровне сформировала у нас любовь к самому себе, то нахождение «части себя» в другом человеке вполне объясняет, почему даже при невзаимной любви мы делаем добро другому лицу, даже не ожидая поощрения.
Этим же обоснованием можно объяснить родительскую любовь. Нельзя сказать, что она всецело эгоистична, поскольку родитель вряд ли может рассчитывать получить многое от своего ребенка. Но, тем не менее, в каждом ребенке генетически и фенотипически есть большая доля от обоих родителей, признаки вида. Поэтому вполне очевидно, что родители видят в детях часть самих себя, даже если дети, на первый взгляд, мало похожи на предков. Это заложенная природой аксиома, работающая на подсознательном уровне, порождающая целый ряд инстинктов. Кроме того, если мы будем углубляться в этот вопрос, родитель рассчитывает в будущем получить вознаграждение от ребенка, например, обеспечение условий беззаботной старости, опеки, внимания и помощи в любых ее видах. А значит, снова срабатывает механизм эгоистического чувства удовлетворения своих потребностей.
Таким образом, любовь к другому человеку это именно эгоистическое чувство.
Что касается привязанности к разным предметам или к любимцам (животным), то это не должно вызывать непонимания, поскольку работает все тот же принцип. Когда мы замечаем в предмете черту, которая бы удовлетворяла нас любым образом, а потом удовлетворяла нас таким же образом на протяжении определенного времени, — мы начинаем любить этот предмет. Любовь (привязанность) такого рода может с легкостью вызвать более комплексное чувство, которое заключается в постоянном накоплении вещей. Так рождается еще одна зависимость — от имущества, от обладания вещами. Причем, стоит сказать, что при постоянном накоплении воля может разойтись настолько, что человек будет приобретать вещи, не имеющие для него особой ценности. Границы ценности вещей (имеется в виду именно этическая ценность) стираются, и человек становится неистовым потребителем и накопителем всего, что попадется ему на глаза. Стоит ли говорить, что зависимости подобного рода крайне вредны как для самого человека, так и для общества.
Удаляясь от вопроса эгоистической природы любви, хотелось бы сказать, что данная тема скрывает в себе еще немало тайн и загадок и требует более детального рассмотрения в отдельном исследовании.
О ценности знаний
Особого интереса ждет от нас такая сложная вещь, как знание и его ценность. Ибо действительно, каждый мыслитель в процессе созерцания мира обращается к проблеме познания, а также практического использования его плодов. Проблема познания буквально приковывает рыскающий взгляд мыслителя к себе. Является ли процесс познания потребностью, необходимой для индивида? Получаем ли мы удовольствие от получения знаний, и если ответ положительный, то будут ли эти знания ценными для человека в любом случае, или же они как и другие средства удовлетворения оставляют после себя лишь блеклую тень радости? Для ответа на эти вопросы необходимо рассмотреть процесс получения знаний через призму аксиологии.
Удивительно, но даже наше стремление к знаниям подвержено такому же негативному эффекту удовольствий. Речь пойдет только о естественнонаучных знаниях, и знаниях, добытых теоретическим, рациональным путем. Проблема получения удовольствий при эмпирическом познании требует отдельного исследования.
И так, мы занимаемся познавательной деятельностью каждое мгновение нашей жизни, приобретаем знания и умения, накапливаем информацию. Любое знание изначально полезно для нас, ведь приобретая его, мы способствуем развитию мозга.Увеличивается количество борозд в лобной доли, отвечающей за развитие навыков, организацию и планирование деятельности человеком, а также за критическое мышление. Повышается активность нейронов и гиппокампа, когда мы запоминаем что-либо, совершенствуется интеллект. Кроме того, человек, действительно тяготеющий к знаниям, получает наслаждение от приобретения новых. Мы называем такого человека умным, интеллектуалом.
Но именно эти, положительные на первый взгляд, преобразования в итоге затягивают человека в пучину уныния и отчаяния.
Умный человек, благодаря развитому критическому мышлению и запоминанию, не может не замечать всех горестей жизни и вопиющей несправедливости бытия. Он видит все несовершенство этого мира, подвергает анализу поступки людей и объективные законы. Этот анализ не может привести к появлению у человека положительных эмоций, ибо, как известно, наш мир – это сумбурный хаотичный бал, которым правит бессердечная случайность, готовая в любую секунду поглотить нас и уничтожить. Не может умный человек и надеяться на людей, не может доверять морали и нравственности, ведь эти категории крайне субъективны. Если и рассматривать их как нечто общее и приемлемое для всех, то на практике получается, что лишь меньшинство следует предписаниям морали, и сами люди по своей природе крайне противоречивы и двуличны.
Человек начинает активно мыслить об обществе, об устройстве мира. Но эти мысли, подтверждаемые опытом, вскоре обретают вид последовательных суждений, начинают преследовать его и не дают ничего, кроме разочарования. Истинные мыслители и по-настоящему умные люди всегда мрачны, унылы, отчуждены от общественности и настроены пессимистически. Ибо нет для них знания в универсуме, способного хоть как-то оправдать все происходящее в мире и подарить положительные эмоции. Очень справедливо по этому поводу выразился А. А. Зиновьев: «Дело не в том, чтобы открыть правду о себе. На это много ума не нужно. Дело в том, как после этого жить». Мыслитель, открывший «правду» о себе, об обществе и окружающем мире, вряд ли сможет спокойно спать. Ибо все в этом мире крайне несовершенно, поразительно, как молния в дождливую ночь. Истинное знание может только отбить волю к жизни и нейтрализовать оптимизм в человеке. Об этом писали древние, об этом писали мыслители Нового времени. Большинство религий уверяют нас, что не существует абсолютно положительного знания, кроме разве что «божественного». Познание в религии завершается вовсе не получением благого объективного знания, а мистикой, неким божественным откровением. Так же считают индуистские философы Веданты, утверждающие, что когда наступает истинное познание – тогда становится безразличным моральность или аморальность жизни, пропадает к ней всяческий интерес. Но с точки зрения материализма, науки и философии, отрицая божественное провидение в области познания, никакое знание не может привести человека к блаженству и спокойствию. Каждое следующее знание будет только уменьшать процент удовольствия от его получения. В таком случае, ищущий индивид будет всякий раз подвергаться страданиям, поскольку познание безгранично, и потребность в познании также безгранично. Познающий будет искать, и искать, рыскать в поисках истины, пока совсем не выбьется из сил. Очень часто бывает, что в таких ситуациях люди сходят с ума.
Вспомните любой момент из вашей жизни, когда полученное знание разочаровывало вас. Пусть это будет даже не «знание», облаченное в почтенную оболочку мудрости, которое представляется нам как что-то интеллектуально ценное, высокое и исходящее от учителей, мыслителей, наставников. Пусть это будет обыденная вещь, вроде получения простых сведений о какой-то ситуации, засвидетельствование какого-либо факта. Вспомните еще несколько моментов и вы убедитесь, что разочарования в знаниях гораздо больше, чем радости.
Лучше бы в таком случае и вовсе нам не получать никаких знаний. Не просто так умнейшие из людей признавались, что им после многих и многих попыток познать мир, а затем осмыслить его, ничего не остается, кроме как завидовать менее способным субъектам, например животным, умственно отсталым людям или же просто глупым представителям человеческого рода. И правда, посмотрите, как не отягощенные интеллектом люди радуются всякий раз, когда находят монетку, по-детски расплываются в улыбке, услышав, что на будущий день будет прекрасная погода. Как они не знают, или же знают, но не осознают, что с ними приключается что-то плохое, дальше существуют себе спокойно и не ломают голову над вопросами «почему» и «зачем». Такому человеку абсолютно все равно, когда по новостям объявляют, что две сверхдержавы наконец объявили войну друг другу и уже готовятся к боевым действиям. Все люди вокруг тотчас возбуждаются и начинают обсуждать столь значимое событие, делают ставки и прогнозы, искренне переживают. Человеку же, не отягощенному интеллектом, совершенно параллельно. Это знание, полученное им из новостей, не несет никакой моральной нагрузки. Да, оно не вызывает восторга, но при этом и не ранит, как других людей. И только если ядерная ракета, запущенная одной из стран-участниц, вдруг случайно попадет в место, где жили знакомые или друзья этого человека, он как-то отреагирует на все эти события.
Прекрасным примером тому может служить Чарли Гордон – персонаж Д. Киза, который при становлении более полноценным субъектом познания все явственнее осознавал горести окружающего его мира. А до интеллектуального развития знания не приносили ему, с точки зрения этики, никакого зла, ровно как и добра. Но при этом жилось Чарли совсем не плохо. Из этого следует, что негативное послевкусие знаний является как раз положительным, так как заставляет себя почувствовать, в то время как радость от добрых вестей или греющих душу фактов крайне мимолетно и если отрицательна (негативна).
Не менее страшно для человека и общества интеллектуальное извращение. Воля, руководимая человеком при поиске знаний, часто завладевает интеллектом, порабощает его. Человек, познавший очень много и разочаровавшийся в мире и в людях, может стать циником, моральным и интеллектуальным извращенцем. Он насмехается над всем, извращает любые понятия и суждения, строит концепции и теории, опасные для человечества.В процессе мышления и обоснования своих поступков теми или иными теоретическими положениями, такой человек руководствуется своими интересами, возвышает собственные потребности над потребностями других. Мы можем наблюдать несколько ярких исторических примеров того, что воля завладевает интеллектом человека в процессе познания и диктует ему как должно действовать. Порой мировоззрение и система ценностей такого человека приводят к ужасным страданиям для многих людей, а может и всего человечества. Ведь интеллектуальный извращенец не только обижает людей своими нахальными и недопустимыми мыслями, но и может склонить других разделить его взгляды.
Таким образом, познание, как один из способов получения удовольствия, также чревато разочарованием. При неудовлетворении потребности в познании человек страдает сам, способен подвергать страданиям других людей. А удовлетворить эту потребность невозможно, ибо она безгранична, как и многие другие. Удовольствие от получения знаний есть, но оно мимолетно.
Заключение
В заключении я хотел бы сказать, что все сказанное выше было бы почти лишено смысла, если бы я не предложил способ решения проблемы удовольствий. Необходимо разработать этическую систему, построенную на осознании понятия удовольствий, опасности удовольствий для отдельного человека и общества в целом.
Разработчики этических учений и систем, как правило, стараются прийти к чему-то крайнему, радикальному и абсолютному. Я же считаю, что истинно философствующему и мудрому человеку ни в каких вопросах не следует придерживаться крайностей. Поэтому я решительно отвергаю аскетизмкак возможный вариант решения проблемы удовольствий. Аскетизм заставляет человека ограничивать себя слишком во многом, а это зачастую приводит к большим бедам для самого аскета. Например, совсем не обязательно лишать себя достойного жилья, чтобы научиться жить скромно. Зато много невзгод и недугов может свалиться на человека, ограничившего себя от достойного жилья. То же касается и приема пищи, и ношения одежды, и обращения с другими людьми. Не надо ограничивать себя в вещах, которые даже и не приведут нас к злоупотреблениям. Зачем прекращать есть мясо и переходить полностью на потребление зелени? Чтобы сохранить себя в форме и обеспечить здоровье? Вряд ли это получится, поскольку человек как представитель хищных животных не может обходиться без плоти. Отказываясь от мяса, человек лишь навредит себе. Гораздо разумнее было бы создать определенный план, норму потребления пищи или приобретения одежды. Придерживаясь этой нормы, человек не только не потеряет, но и приобретет новые блага.
Аскетизм же только навредит нам, подорвет наше здоровье или репутацию.
На другом полюсе находится еще более губительная концепция – гедонизм. Чрезмерное удовлетворение наших потребностей приводит к закабалению. Чем больше мы переступаем границу нормы (плана), тем более мы теряем управление над нашей волей, которая начинает бушевать и все больше нашептывать нашему разуму, что удовлетворение потребностей – это хорошо, целесообразно и полностью согласуется с нормой. А очередной раз, когда нам предлагают еще одну рюмку спиртного или еще одну сигарету мы говорим себе, что в этом нет ничего страшно, и больше превышений нормы не будет. Но сам факт употребления новой единицы блага раззадоривает нашу волю, увеличивает степень деструктивной актуализации желаний в нашем сознании. Зависимость все нарастает, и мы уже не сможем остановиться в следующий раз. На протяжении продолжительного отрезка времени, высвобождая запасы дофамина, мы чувствуем радость и насыщение. Стоит нам только какое-то время лишиться источника насыщения, как происходит дофаминовое голодание, печаль, фрустрация, чувство отчужденности от жизни. Этот принцип работает абсолютно со всеми зависимостями. Развращение в плане половых контактов, злоупотребление наркотиками, манипуляция людьми, мотовство денег, жадность, чревоугодие, сквернословие – абсолютно со всем. Превышение пределов губительно, оно еще опаснее аскетизма.
Поэтому необходимо придерживаться середины. Мы должны устанавливать для себя границы, которые бы не ущемляли нашу волю, но и не давали ей повода разгуляться. Для установления этих пределов необходимо проводить тщательную рефлексию, узнавать самих себя как рационально, так и эмпирически. Но некоторое эмпирическое познание может сразу завладеть нашей волей, поэтому в связи с этим познанием мы должны использовать опыт других людей. Ибо действительно, гораздо лучше учиться на ошибках других. Кроме того, мы должны рассматривать наши поступки с точки зрения консеквенциализма.
Это значит, что при совершении определенных поступков мы должны учитывать не только возможное получение удовлетворения в отношении себя, но и прямые и косвенные последствия для общества, группы лиц или другого человека. Поскольку утилитарного гедонизма, как мы выяснили, не существует, нам следует мыслить не о возможном благедля общества, а о максимально возможном избежании негативного. То есть, нам следует совершать поступки, которые абсолютно точно приносят удовольствие нам и при этом не влекут негативных последствий для общества, группы, другого человека.
Прямые последствиявыражаются вполне очевидным образом и производят тот или иной эффект непосредственно. К примеру, при наличии определенной единицы продовольствия n, права на нее принадлежат нам и другому человеку. Мы можем употребить свою часть этого продовольствия, отдав остальное другому; можем употребить больше, чем нам причитается, отдав другому человеку меньшую часть; наконец, мы можем уступить человеку часть своей доли или же всю долю. Согласно концепции, второй и третий вариант действий являются неполезными и неприемлемыми, поскольку во втором случае мы употребим сверх необходимого и, тем самым только раздразним свою волю, а другой человек получит некую горечь и негативный осадок; в третьем случае мы раздразним волю другого человека, а сами не удовлетворим свои потребности, что также недопустимо, ведь мы имеем на это полное право. Поэтому надо поступать именно согласно с первым вариантом, исходя из обстоятельств конкретного дела и при наличии возможностей. Так мы и удовлетворим свои потребности, и не причиним негативные последствия другому человек (обществу).
Конечно, довольно сложно рассмотреть все детали и прийти к паритету в каждом жизненном случае, но мы должны стремиться к этому, постоянно рефлексировать и спрашивать себя, как следует поступить.
Косвенные последствия не всегда явно выражены и наступают через какое-то время. Но спрогнозировать их необходимо для того, чтобы избежать негативных проявлений или, в случае чего, верно диагностировать в будущем. Так, например, человек расшатывает свою психику, употребляя на протяжении определенного tразличные материальные блага весьма губительного свойства. На первом этапе это алкоголь и табачная продукция, на втором этапе наркотические и психотропные препараты широкого спектра. Этот человек знает, что употребляя только определенное количество n этих благ, он сдерживает свой характер и не позволяет психике расстраиваться. При приеме же n+1 этих благ уже начинают проявляться признаки агрессии, нетрудоспособности и другие негативные черты поведения. Тем не менее, он позволяет себе злоупотребить благами, но получить удовольствие в большем объеме. При этом он нападает на друзей, ссорится с близкими людьми, совершает противоправные действия, упускает возможности, недобросовестно и даже халатно выполняет свои обязанности (или не выполняет).
Любое из этих действий влечет негативные последствия, пусть даже они проявляются не сразу. Поэтому нельзя игнорировать все эти факты, находясь на этапе, предшествующему совершению определенного действия. Превышение доли удовольствия не оправдывает возможное наступление негативных последствий, поэтому субъект деятельности должен детально проанализировать всю ситуацию и воздержаться от превышения.
Изложенная мною концепция ни в коем случае не претендует на звание оригинальной и принципиально новой. В той или иной степени подобные подходы были у других людей, пытавшихся объяснить этику современной цивилизации и человечества в целом (например, позиция разумного эгоизма эпохи Просвещения, объективизм Айн Рэнд и др.).
Дело лишь в том, что данный подход вряд ли может встретить большое количество одобрительных отзывов и найти последователей, поскольку общественное сознание не готово его принять в силу закостенелости и доминирования традиционных взглядов. Однако я считаю, что первые предпосылки формирования подобных настроений в социальной психологии постмодернизма прослеживаются еще с начала ХХ века. На сегодняшний день данная концепция активно реализуется на практике, но не имеет прочной теоретической базы. Поэтому я утверждаю, что в реалиях современной цивилизации должна пройти переоценка ценностей, но не на хаотичном интуитивном уровне, а в рамках определенной и достаточно стройной этической системы. На фундаменте данной системы построится совершенно новая модель общественного сознания, и, как следствие, новое человеческое общество, отвечающее современным реалиям развития науки, техники и экономических отношений.
Также я хочу сказать, что настоящая статья, которая изначально задумывалась как автономная и самодостаточная, является лишь введением к более обширному исследованию постмодернистской этики. Необходимо более тщательно рассмотреть темы, связанные с эгоистической природой любви, этической проблемой знаний, а также стремлением к накоплению благ.
Статья «Об опасности удовольствий» устанавливает основные положения моей теории, которые в будущем требуют проработки, совершенствования или, возможно, существенного пересмотра.14/01/18
[1] Иеремия Бентам. Введение в основания нравственности и законодательства