Г.И. Кругликова

метки: Империя, Держава, История, Римский, Город, Различный, Средство, Полибие

ОБЩИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И

ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ДРЕВНИХ ИМПЕРИЙ

(МАТЕРИАЛЫ К ЛЕКЦИИ)

План.

1. Проблема создания мировых держав в античной историографии.

2. Общие закономерности становления мировых держав древности.

3. Основные различия между ранними державами и державами мировыми.

1. Проблема создания мировых держав в античной историографии

Одним из важнейших источников исследования проблемы создания мировых держав древности являются всеобщие истории античных авторов. Истоки такого типа историографии как всеобщие истории восходят к греческому историку Тимею из Тавромения (350-260 гг. до н.э.), сыну тирана Тавромена Андромаха, изгнанному из родного города и долгое время жившему в Афинах. Труд Тимея, чаще всего называемый «История», объединил в одно целое историю стран западной части Средиземного моря, прежде всего Сицилии, а также Карфагена и Великой Греции с древнейших времен.

Ответ на вопрос, почему эллины и варвары вели войны друг с другом, пытались найти Геродот Галикарнасский (485-ок.425 гг. до н.э.) и Эфор из Кимы (ок.405-ок.330 гг. до н.э.), в трудах которых отмечаются первые попытки универсального обозрения исторических событий, выходящих за пределы греческого мира. Геродот, по праву названный Цицероном «отцом истории», жил в эпоху, наступившую после греко-персидских войн. Греко-персидские войны во многом связывали воедино судьбы греков, персов и подвластных им народов, делали историю Европы и Азии общей. Эфор, автор дошедшей до нас лишь во фрагментах «Всеобщей истории Греции», доживший до похода Александра Македонского в Азию, был свидетелем того, как под властью Македонии закладывались основы слияния греческого мира с восточным в эллинистический мир.

Войну как великий исторический процесс смог показать в своей «Пелопоннесской войне» Фукидид (ок.460-ок.396 гг. до н.э.), подчеркивающий, что Пелопоннесская война стала величайшим потрясением не только для эллинов и части варваров, но и для большей части человечества (1).

Понимая, что политическое развитие вело к появлению держав, которые неизбежно столкнутся друг с другом в войне, Фукидид указал истинную ее причину: спартанцы препятствовали дальнейшему росту мощи Афин, которые уже господствовали в большей части греческого мира. Мощь, в видении Фукидида, является сущностью государства. Написание всеобщих историй на исходе эпохи эллинизма является характерным явлением. Данный тип историографии утверждается в период консолидации Римской империи (II-Iвв. до н.э.).

ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ПОНЯТИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАВМЫ

... времени и места, когда эти измененные состояния могли бы совсем исчезнуть. ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ ПОНЯТИЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАВМЫ Некоторые трудные жизненные ситуации привлекают ... предрасположенность к неуправляемым агрессивным реакциям (Л.А. Пергаменщик, 2004). Во время Второй мировой войны терминология немного модифицируется и то, что является последствием травмы, обозначается термином ...

«Где найти человека столь легкомысленного или нерадивого, который не пожелал бы уразуметь, каким образом и при каких общественных учреждениях почти весь известный мир подпал единой власти римлян в течение неполных пятидесяти трех лет?» – вопрошал автор «Всеобщей истории» Полибий. Современник начала римского владычества Полибий (200-120 гг. до н.э.) первым из историков попытался не только описать отдельные войны и сопровождающие их события, но и осмыслить процесс создания великой державы. Подчеркивая основную черту своего времени, когда «почти все события мира судьба направила насильственно в одну сторону и подчинила их одной и той же цели» (2) — покорение римскому владычеству, Полибий задается целью не только исследовать, «когда и каким образом началось объединение и устроение всего мира», но и «представить в единообразии» те пути, которыми оно осуществлялось (3).

Истории самых различных народов и империй периода возвышения Рима и почти до современных событий посвятили свои труды Посидоний из Апамеи (135-51 гг. до н.э.), лекции которого на Родосе слушал Цицерон; Тимаген из Александрии (втор. пол. I в. до н.э.), пленником привезенный в Рим, где после освобождения основал риторическую школу; Николай Дамасский (64 г. до н.э. — начало н.э.), бывший воспитателем детей Клеопатры VII и Антония, живший затем при дворе Ирода Великого, а после смерти Ирода представлявший интересы его сына в Риме. Не отрицая воли богов и перста судьбы, античные историки по крупицам вплетали в единую канву все известные события, пытались в той или иной степени отделить правду от вымысла, выйти за рамки местной истории, «посредством сцепления и сопоставления всех частей, то сходных между собой, то различных» «узреть», «уразуметь» целое (4).

Ко II в. такой тип историографии как всеобщие истории претерпевает существенные изменения. Аппиан Александрийский (ок.100-ок.180 гг.), сначала занимавший административные посты в Александрии, по получении же римского гражданства, ставший императорским адвокатом, а затем императорским прокуратором, в труде «Римская история» подчеркивает, что «ни одна держава, вплоть до наших дней, никогда нигде не достигала таких размеров и не имела такого длительного существования» (5).

О том, что мировая история превратилась в историю римского государства, недвусмысленно говорит в своей «Римской истории» Дион Кассий Кокцеян (160-235 гг.), бывший сенатором при Коммоде, претором при Пертинаксе, консулом, проконсулом в Африке, легатом в Долмации и Паннонии. Рим для авторов данного периода был единственным центром движения мировой истории, а сами они являлись представителями этого центра.

2. Общие закономерности становления мировых держав

Одной из тенденций динамики исторического процесса является укрупнение политических общностей: от локальных протогосударств к более крупным региональным ранним государствам; от них – к развитым централизованным государствам, ранним державам; от централизованных государств – к мировым державам, империям. До начала I тыс. до н.э. история знает о существовании трех типов государства:

Что такое государство

... Обвиняемый:   Адвокат:   Защитник:   ИТОГО:   –¥— ВОПРОС № 003: Какие УСПЕХИ Государства созданного Ельциным Борисом Николаевичем? ОТВЕТЫ НА ВОПРОС № 002: Авторы: Успехи перестройки (только ... Военные действия на своей территории и военное вмешательство во внутренние дела суверенных государств, Это, безусловно, не все статьи ущерба. Ответы Стороны обвинения: Доносчик:   Истец: ...

• мелкие номовые государства или города-государства (в Шумере, Верхней Месопотамии, Сирии, Финикии, Греции);
• их неустойчивые конгломераты, где наиболее сильному выплачивалась дань и оказывалась по требованию военная помощь (Хеттская, Митаннийская, Среднеассирийская державы, азиатские владения Египта Нового царства);
• относительно крупные царства, объединявшие определенный речной бассейн (Египет, временами Нижняя Месопотамия и Элам).

В I тыс. до н.э. идет процесс образования мировых держав (империй), который охватил Ближний Восток, Индию, Китай, страны античного мира. Период поздней древности ознаменовался целой серией возникновения, функционирования и неизбежного разрушения древних «мировых держав», представляющих собой новую, имперскую форму государства.

Идеи создания крупных государственных объединений и попытки их реализации относятся к рубежу IV-IIIтыс. до н.э. Согласно египетскому жрецу и автору труда «Египтика» Манефону из Себеннита (IV-IIIвв. до н.э.), именно к этому времени происходит объединение порядка двадцати протогосударств целого речного региона – номов Верхнего и такого же количества номов Нижнего Египта. С подчинения Нижнего Египта Верхним Египтом берет свое начало история объединенного древнеегипетского государства. Раннединастический период шумерской истории являл собой эпоху ожесточенной борьбы соседних протогосударств за политическую гегемонию, а их правителей – за усиление и укрепление своей власти, расширение и распространение ее за счет соседей (6).

Почти всю южную часть Нижней Месопотамии (Шумер) покорил Лугальзагеси, но созданное им образование представляло собой скорее союз номов, чем единое государство. Саргон Аккадский, вступивший в войну с Лугальзагеси, объединил под своей властью Шумер и Аккад, создал крупное централизованное государство. ВоIIтыс. до н.э. формируются и активно функционируют такие державы древности как Митанни, Ассирия, Хеттское царство. Эти крупные государственные объединения являются предтечей дальнейшего процесса создания «мировых держав».

Луций Ампелий (между 175 и 267 гг.), римский компилятор, составил на основе различных источников «Памятную книжицу» — своего рода учебник, краткий курс космографии, географии, мифологии, истории и права, ставший памятником античной педагогической мысли. Ампелий говорит, что согласно воспоминаниям, в минувшие века было семь империй: первыми верховной властью обладали ассирийцы, затем мидяне, потом персы, позднее лакедемоняне, затем афиняне, далее после них македоняне и, наконец, римляне. Аппиан Александрийский, создавший грандиозную панораму истории римлян, втянувших в свою орбиту огромное количество людей и целых народов, не включает в список мировых держав владения афинян и лакедемонян. Древние авторы едины во мнении, что Ассирия первой создала империю, которая охватила в IX-VIIвв. до н.э. всю Переднюю Азию, кроме Урарту и Малой Азии. Первую заявку на создание «мировой империи» сделали вIтыс. до н.э. государства Передней Азии — Урарту, Элам и Ассирия. Урарту включило в свой состав Армянское нагорье и часть Закавказья, внедряя там единый культ общегосударственного бога Халди, но развить успех не смогло. Реализация идеи создания «мировой державы» стала доступной лишь отдельным, наиболее могущественным государственным образованиям. Именно таким образованием была Ассирия.

Теории происхождения государства 4

... недостатках. Именно эту схему будем использовать при рассмотрении теорий происхождения государства. 1.Теории происхождение государства И в прошлом, и в настоящем различные авторы - ученые ... теория не отвергала необходимости создания и функционирования земного государства, обеспечения надлежащего правопорядка. Придавая государству и государственной власти божественный ореол, она присущими ей ...

С этого времени империи создавались и разрушались, одна сменяла другую; имперская идея становилась всепоглощающей. За Ново-Ассирийской империей последовали Ново-Вавилонская и Мидийская (VII-VIвв. до н.э.), следом – Персидская Ахеменидская. Основанная Киром, Ахеменидская мировая держава охватила территорию от Эгейского моря до долины Инда, от Египта до Амударьи и Сырдарьи (VI-IVвв. до н.э.).IVв. до н.э. породил на древнем Востоке империю Маурьев (цари Чандрагупта и Ашока) в Индии (IV-IIвв. до н.э.), империю Цинь в Китае (от реформы Шан Яна до императора Цинь Ши Хуан-ди,IV-IIIвв. до н.э.), которую сменила стараниями Лю Бана империя Старшей династии Хань (III-Iвв. до н.э.).

Греко-римская античность дала два примера попытки расширения политической власти до пределов населенного мира – империю Александра Македонского, преждевременная смерть которого помешала полному осуществлению его планов, и Римскую империю, целью которой явилась романизация всей ойкумены. Если империю Александра античные авторы по кратковременности ее могущества уподобляют молнии, то длительность римского имперского владычества превзошла все до той поры существовавшие мировые державы.

Становление и развитие мировых держав — империй имеет ряд общих закономерностей, носит универсальный и примерно синхронный характер независимо от региона и менталитета создателей.

Возникновение империй было обусловлено прежде всего экономическими причинами. Конец эпохи бронзы ознаменовался всеобщим кризисом. В свое время технология бронзы дала мощный импульс развитию производительных сил, росту прибавочного продукта, что в свою очередь способствовало социальной и политической реорганизации общества. Но развивающееся государство требовало все большего увеличения прибавочного продукта. Взаимного ограбления уже было недостаточно. Военные грабежи, перекачивание рабочей силы, неэквивалентная торговля не вызывали рост прибавочного продукта, а являлись лишь простым перераспределением в рамках простого воспроизводства.

Для того чтобы выйти из кризиса, следовало обеспечить стабильное функционирование расширенного воспроизводства, объединив в рамках одного экономического организма производство средств производства и производство средств потребления.

• Территориально это означало соединение в рамках одного государства регионов, располагающих как источниками сырья, так и средствами транспортировки (горные и степные) и регионов, производящих сельскохозяйственную продукцию (земледельческие).

  Тактическая задача этого соединения состояла в том, чтобы расширять пределы государства — finesimperiipropagare.

• В структурно-организационном отношении это выливалось в создание политической системы, объединяющей под началом жесткой централизованной власти одного центра разнородные этнические и административно-территориальные образования на основе отношений центр – провинции.

• Методы объединения всегда были насильственны, так как источники сырья переставали быть легкодоступными; межрегиональные торговые пути находились под контролем могущественнейшего государства; районы, богатые минеральным сырьем и лесом, перестали быть чисто сырьевыми. Вместо дешевого вывоза сырья они предпочитали налаживать его переработку на месте, обеспечивая себя продуктами и текстилем; объединение не являлось для них необходимостью.

• Центрами образования империй становились не наиболее исторически развитые области, а те, которые лежали в зонах, соединяющих земледельческие регионы и регионы, природные богатства которых могли обеспечить потребности новых технологий производства средств производства, т.е. имели выгодное стратегическое расположение. Удаленность от центров тех и других регионов, нехватка сырья как производственного, так и продовольственного, необходимость завоевания международно-значимых торговых путей определяли агрессивные внешнеполитические устремления и имперские притязания.

Так, Ассирия лежала на обоих берегах верхнего Тигра и простиралась к северу почти до самых гор Армении, а к востоку – до Мидии. Расположенная на северной окраине древневосточного мира, вдали от важных морских торговых путей, Ассирия долго сохраняла древние формы патриархальной семьи и неразвитый государственный строй. Долина верхнего Тигра занимала выгодное стратегическое положение, так как лежала на перепутье дорог, расходившихся во все стороны: на юг по Тигру к Персидскому заливу, на восток по долинам рек на Иранское плоскогорье, на север через горные проходы в район трех великих озер – Севана, Вана и Урмии – и в области Закавказья, на северо-запад по Тигру к границам Сирии и Малой Азии, откуда открывалась дорога на запад к торговым городам сирийско-финикийского побережья. Но стратегическая значимость данной территории в условиях простого воспроизводства технологий меди и бронзы оставалась невостребованной. Массовое введение технологии железа на Ближнем Востоке охватывает ХI-IХ вв. до н.э. Ассирия была отрезана победоносными походами урартских царей от Закавказья, Малой Азии и Северной Сирии, а, следовательно, и от основных сырьевых источников, отодвинута финикийской конкуренцией на окраины новой системы торгового обмена и в течение почти всего X в. до н.э. в основном держала оборону, лишь изредка совершая небольшие грабительские рейды. Внутри страны шел процесс укрепления царской власти. Для укрепления своей независимости от городского совета Ашшура цари переносят свою резиденцию в другие города. Адад-нерари II (912-891 гг. до н.э.) и его преемники перешли к активным завоеваниям, укрепили престиж и боевой дух, осознали значимость контроля над основными источниками сырья, центрами производства, торговыми путями и выработали стратегическую цель завоеваний. Ее суть заключалась в том, чтобы, держа периодическими вторжениями в постоянном страхе горцев на севере и востоке, неуклонно продвигаться на юг и на запад – именно там находились основные источники сырья, центры производства и торговые пути. Данная стратегия принесла свои плоды: IX-VIII вв. до н.э. знаменуются установлением в Ассирии имперского строя. Восток первым дал примеры создания мощных мировых держав, но не устоял перед завоевательной политикой Европы. Рим лежал на Апеннинском полуострове, который занимает центральное положение в Средиземном море и в географическом отношении являет собой своеобразный мост, связывающий Европу, во-первых, с Африкой через Сицилию и, во-вторых, страны Востока через Балканский полуостров.

Бюрократия и власть

... целом. Разумеется, планирование народного хозяйства, национализация средств производства, огосударствление многих традиционных видов деятельности (медицина, ... аппарата является множественность принципов определения их компетенции: власть одних приказов распространялась на всю страну ( ... чин за немногими исключениями являлся пожизненным. Боярина царь мог назначить воеводой какого-нибудь уезда, ...

• Социально- психологические механизмы создания империй, как отмечает И.М. Дьяконов, следует искать в психологии образующегося имперского господствующего класса, а не в идеологии масс (те повсеместно держались за старое).

  В так называемое «осевое время» (примерно с I тыс. до н.э.) — в эпоху еврейских пророков, греческих философов, в эпоху, связанную с деяниями Иисуса Христа и апостолов, в эпоху Конфуция, систематизаторов традиции брахманизма, Будды — возникали, культивировались, систематизировались и передавались новые идеологические установки. «Осевое время» — это период возникновения новых («мировых») религий и философских учений, в центре которых лежали этические проблемы. На смену убеждениям о создании религии богом или богами приходят представления о богоизбранном «создателе» религии, принадлежащем к роду человеческому. Хотя в большинстве империй сохранились прежние пантеоны и даже терпимое отношение к соседним культам, но, во-первых, повсеместно возникали особые, ведущие, главные, верховные, столичные культы и, во-вторых, верховный бог стал рассматриваться как царь небесной империи, имеющий свой придворный штат.

Так, если во времена Кира и Камбиза народ Персии поклонялся еще древним божествам природы (Митре — богу Солнца, Анахите — богине воды, земли и плодородия), то во времена Дария I начинает распространяться зороастризм, основателем которого является реально живший и проповедовавший Заратуштра. Верховным богом персов стал Ахура-Мазда, считавшийся создателем неба и земли. При помощи жреческой пропаганды подданным империи внушалась мысль о богоибранности правителя, а тот же Дарий I при помощи религиозной идеологии обосновывал свою внешнюю и внутреннюю политику, претензии на мировое господство. Если в ранних надписях Дарий I говорит о том, что Ахура-Мазда назначил его правителем его страны, то по мере превращения Персии в мировую державу, он уже — «великий царь», «царь стран», «царь царей», «владыка всех людей от восхода до захода солнца» и царство, которым он владеет, простирается «от Скифии, которая позади Согдианы, до Куша (Эфиопии), от Индии до Сард» и дал ему все это Ахура-Мазда, величайший из богов.

Буддизм как государственное учение в качестве идеологической основы империи принял Ашока. Основное содержание эдиктов Ашоки составляет этическая проповедь: царь — не столько правитель, сколько добрый пастырь всех народов державы Маурьев, царь-миродержец, не боящийся покаяния. Признание праведности царя является показателем политической лояльности к императорской власти. Территориальное расширение державы Ашока обосновывал стремлением к «завоеванию праведностью» всего мира. С этой целью общеиндийский правитель рассылал специальные миссии, обязанностью которых было проповедовать учение Будды и рассказывать о благочестии царя Магадхи (7).

Важнейшими политическими учениями доимперского Китая были конфуцианство, легизм и даосизм. Легизм, древнекитайское этико-политическое учение об управлении человеком, обществом и государством, возникло и оформилось в VI-III вв. до н.э. Легисты (Гуань Чжун, Цзы Чань, Ли куй и особенно Шан Ян, а также Шэнь Бухай и Хань Фэй) создали модель деспотического государства, основанную на равенстве всех перед законом. Исключение составлял только сам правитель — единственный творец законов и единственная законодательная власть в государстве. Начиная с III в. происходит процесс слияния легизма с конфуцианством, этико-религиозным учением, возникшем в Китае на рубеже VI-V вв. до н.э., с морально-психологической установкой на любовь к людям, принципом золотой середины и взаимности. Конфуций (551-479 гг. до н.э.) выдвинул идеал государственного устройства, в котором государство отождествляется с обществом, социальные связи — с межличностными, их основа — семейная структура. Государь — «Сын Неба» и одновременно «отец и мать народа». Общество управляется с помощью моральных норм, а не административно-правовых (легизм) или утилитарно-экономических методов (моизм), и не природными силами (даосизм).

Во II в. до н.э. в эпоху Хань конфуцианство победило в борьбе с легизмом и обрело статус официальной идеологии, признав компромиссное сочетание этико-ритуальных норм и административно-юридических законов. Как отмечает В.В. Малявин, и конфуцианство и легизм напрямую служили интересам имперской администрации: если конфуцианство с его приматом этики создавало отношения доверия, своего рода «морального кредита» между служилыми людьми, то легистская доктрина, ориентировавшаяся на технику управления, оказала решающее влияние на принципы организации государственного аппарата. Даосизм также внес свой вклад в обоснование тождества власти, мудрости и святости в императорском Китае. Императорская особа официально являлась фокусом космического всеединства, ее божественная ипостась пребывала в той точке рядом с Полярной звездой, вокруг которой, по представлениям древних китайцев, вращалась небесная сфера (8).

Приверженцы авторитаризма в позднеклассической Греции (Филипп II Македонский, Ясон Ферский, Дионисий Сиракузский), усиленно эксплуатировали идею панэллинизма, которая явилась идеологическим отражением кризиса, охватившего древнегреческий полисный мир. В основе идеи лежало осознание необходимости покончить с межполисными раздорами, добиться общего мира, сплотить Элладу в единое политическое целое и общими силами всех эллинов осуществить завоевательный поход против варваров (9).

Перед Римом еще в царский период (VIII-VIвв. до н.э.), тогда еще маленьким городом на семи холмах, встала геополитическая дилемма: победить соседей или быть побежденным. Как отмечает В.А. Шкуратов (10), именно тогда в римском национальном характере появляется громадная целеустремленность, дисциплинированность, организационные способности. В отличие от греческого, римский характер не созерцательный, а практичный, деловой; это характер преобразователей. На смену царскому Риму с его родоплеменными отношениями и примитивной монархией приходитdisciplinareipublicae- дисциплина общего дела, т.е. организованное участие граждан в управлении. Для общества ранней Римской республики (VI-IIIвв. до н.э.) характерна четкая организация, иерархия довольно консервативного общества закрытого мира. Цель Римской республики состояла в расширении и удержании жизненного пространства. Эта цель решалась и римскими императорами. Таким образом, фраза «история древнего Рима пропахла солдатским потом» — это не дань красивому словцу, а констатация исторических реалий.

В отличие от народов Востока, римляне создали мощную государственно-юридическую систему, закрепленную в правовых статьях и кодексах публичного (juspublikum) и частного (jusprivatum) права. В их жизни огромную роль играл контракт. Римское право закрепляло обязательные (контрактные) отношения в общественной и частной сферах жизни римского общества. Даже отношения с богами были построены на контрактном принципе “do,utdes” — “я даю, если ты дашь”. Жертвоприношение богу — это плата за его услугу, а он в свою очередь, должен откликнуться на просьбу. Отсюда крайнее суеверие дисциплинированных, целеустремленных, практичных и здравомыслящих римлян. Государственные дела и военные походы откладывались из-за неблагоприятных гаруспициев (гадательных предсказаний по внутренностям животных).

Активные римляне не сидели сложа руки в ожидании предначертаний. Чтобы повернуть события в свою пользу, они прибегали к магии. Культ римлян был строго формализован. Латинское religio (отсюда слово “религия”) означает «связь». Эту связь между двумя частями мира — загробным и живым — римляне стремились поддерживать по установленным правилам. Эта психологическая установка в период поздней Римской республики (II-Iвв. до н.э.) в условиях кризиса полисных структур и поиска новых моделей государственного устройства способствовала зарождению имперского мышления. Военная активность государства стимулировала гедонизм: веру в то, что участие в войне обеспечит ее участникам плату, возможность насилия и грабежа, отчуждение от физического труда, самозащиту и самореализацию, возможность продвижения по социальной и диктатной иерархической лестнице — все то, что З. Фрейд обозначил «принципом удовольствия». Эта мотивационная этническая доминанта являлась важной составляющей союза (контракта) власти и масс.

Таким образом, эпоха создания держав отмечена тенденцией к выработке синтетически-целостного миросозерцания, формирования комплекса официальной идеологии, складывающейся на наследии философско-политических, космологических, религиозных идей. Эта идеология была вызвана к жизни как претензиями правителей на роль вселенских монархов, так и нуждами державной государственности. Обожествление императора было призвано способствовать овладению имперской идеологией массами и в тоже время оно является свидетельством того, что имперская идеология уже пустила глубокие корни. Социально-психологическая неудовлетворенность масс в «справедливости», «защищенности» и т.п. приводит к переходу от локальных учений об индивидуальном спасении к универсальным, зарождаются основы мировых религий.

К универсализму приводит и взаимовлияние культурных комплексов, созданных различными народами: выделение и распространение нескольких языков в качестве основных канцелярских, литературных, разговорных. В Передней Азии таковыми были греческий и арамейский, в Индии — санскрит и пали, в Западном Средиземноморье — латинский.

2. Основные различия между ранними державами и державами мировыми

Несмотря на общность идеи создания крупных централизованных государственных образований, территориального и могущественного распространения личной власти правителей, между ранними державами и державами мировыми существуют принципиальные отличия, суть которых заключается в следующем.

• Формирование и последующее функционирование ранних держав и держав мировых происходило в различных технологических нишах, а, следовательно, те и другие имели совершенно различный уровень развития производительных сил. Технологии меди и бронзы расширяли возможности освоения орошаемого земледелия (введение железного сельскохозяйственного инвентаря и плуга с железным лемехом, проведение ирригационных каналов, изобретение первых водоподъемных устройств и др.) и развития ремесла (железные наковальни, молоты, щипцы, кузнечные меха, гончарный круг, ткацкий станок и др.).

  Они обеспечивали создание прибавочного продукта, достаточного для ведения войн, содержания государственного аппарата и культовых институтов создаваемых ранних держав. Простое воспроизводство, товарный обмен, взаимное ограбление соседей, эксплуатация своего и покоренных народов являлись экономической основой их существования.

Железный век, начавшийся с массовым внедрением производства стали, дал новые технологии. На смену мягкому кричному железу в IХ –VIIвв. до н.э. в Европе и на Ближнем Востоке пришло углеродистое железо — сталь, подвергающееся не только ковке, но, самое главное, закалке. Технологии изготовления стали снабдили прочным инструментарием все отрасли производства, вовлекли в оборот ранее непригодные земли под вспашку и земли твердого грунта для проведения каналов, преобразили такие отрасли ремесла как кузнечное, оружейное, столярное, судостроительное. Новые технологии резко увеличили производительность труда. Возросший прибавочный продукт расширил возможности укрепления государственного аппарата ранних держав, заставил искать более эффективные пути обогащения. Объединение регионов производства средств производства и регионов средств потребления, расширенное воспроизводство, товарно-денежный обмен, эксплуатация не только человека человеком, но многих народов одним народом — вот экономическая основа функционирования древних империй.

И. М. Дьяконов (11) посредством хронологических расчетов установил длительность фазового перехода от ранней, общинной древности к поздней, имперской древности (исключая Средиземноморье, которое шло особым путем развития) — 200 лет:

Регион	Массовое введение Железа	Установление имперского строя
Ближний Восток	ХI-IХ вв. до н.э.	IХ-VIIIвв. до н.э. (Ассирия)
Индия	VII-VIвв. до н.э.	IVв. до н.э. (Маурья)
Египет	VI-Vвв. до н.э.	IV-IIIвв. до н.э. (Птолемеи)
Китай	V-IIIвв. до н.э.	IIIв. до н.э. (Цинь)
Япония	VIв. н.э.	VII-VIIIвв. н.э. (Нара)

• Территории ранних держав определялись размерами одного этнически гомогенного географического региона (Египет, Нижняя Месопотамия) или составляли конгломерат автономных политических единиц (азиатские владения Египта периода Нового царства, Хеттская, Митаннийская, Среднеассирийская, Чжоуская державы), которые тяготели к объединению в силу экономических, географических, племенных связей. Создавались такие державы и в условиях взаимного соперничества, как это было с афинянами и лакедемонянами, вынужденными объединять свои силы в борьбе против персов. Так спартанский царь Агесилай перешел в Азию, одержал победу над персидским корпусом у Сард (495 г. до н.э.), но, в конце концов, вынужден был вернуться; общий итог войны был весьма неутешительным для Спарты. Попытка Афин посредством сицилийской экспедиции в 415-413 гг. до н.э. расширить свою власть за пределы Эллады потерпела неудачу. Как отмечал Аппиан, «эллинское могущество, хотя они со всей страстью и боролись за свою гегемонию, нигде не выходило прочно за пределы Эллады» (12).

Причины этого, как подчеркивает Ш. Эйзенштадт, следует искать в направленности концепции гражданственности — нового образца политической символики. Сердцевину этой концепции составляли, во-первых, принципы полного и равного участия граждан, освобожденных от уз групповой принадлежности к естественным (родовым) общностям в деятельности государства – политического органа гражданского коллектива как сообщества, во-вторых, постулат об индивидуальной политической и юридической ответственности и, в-третьих, ответственность правителей перед управляемыми. Идея широкого участия граждан в политической и культурной жизни и концепция гражданственности формировалась и в Греции, и в Риме. Но формировалась она в различных направлениях. Рим сосредоточился на разработке категории законности и правовых институтов, а также на возможности расширения идеи гражданственности за пределы первоначальных границ города-государства (например, путем предоставления римского гражданства и даже, впоследствии, допуска в сенат).

Это направление стало отправным пунктом для преобразования системы. Греческая концепция оказалась неспособной в правовом и институциональном плане преодолеть границы города-государства (13).

Империи же насильственно объединяли гетерогенные этнокультурные и административно-территориальные образования и регионы, они являли собой конгломерат высокоразвитых и примитивных культур, различных по своим судьбам и уровню развития стран (14).

Кроме того, в имперских системах границы этнических, религиозных, экономических, политических и культурных образований далеко не всегда совпадали.

• Все державы — и ранние, и мировые — создавались, по выражению древних римлян, manumilitari,ferroetigni- вооруженной силой, огнем и мечом. Но характер вооруженных сил и технология военного дела были различны. Производство железного вооружения (мечей, кинжалов, наконечников копий и стрел, железных панцирей, шлемов) произвели переворот в военном деле ополченцев; решающей силой на поле боя становится пехота, единоборства знатных героев и их сражения на колесницах потеряли свое значение. Походы превращались в регулярные войны. Значительно увеличились масштабы использования рабского труда. Однако войны уводили мужское население все дальше и надолго от родного дома, оставляя женщин, детей, стариков; массовая эксплуатация рабов таила в себе вполне реальную угрозу. Даже мотыга в руках бывшего воина, превращенного в раба, становилась оружием, сам он делался опасным для охраны. Оружие медно-бронзового века сделало возможными широкие завоевания и массовый плен, но не могло обеспечить массовую эксплуатацию отрядов рабов классического типа. Необходимость обеспечения внутренней безопасности сдерживала территориальные завоевания.

Введение производства стали революционизировало военное дело. Мощные стальные мечи в руках воинов-профессионалов пришли на смену кинжалам, топорикам и легким копьям ополченцев. Стальное оборонительное оружие – шлемы, защищающие шею, щеки и подбородок, латы, поножи, щиты со стальной обивкой, преобладающее с середины I тыс. до н.э. в войсках Ассирии и Урарту, — делало воинов менее уязвимыми в бою. Двухперые и трехперые наконечники стрел скифов, обладавшие хорошими баллистическими качествами, были взяты на вооружение в течение VII-Vвв. до н.э. практически всеми армиями Ближнего и Среднего Востока. Военная мысль древности не только обеспечила создание инженерной и осадной техники, но и создала военную науку о способах изготовления различных механизмов и применении их при осаде городов, разрушении стен и башен. Об искусстве осады городов нам сообщают многие древние авторы. Витрувий, Тит Ливий, Полибий, Вегеций, Аполлодор, Афиней и другие говорят об искусстве подведения мин, об использовании нескольких видов «черепах» (testudo) — деревянных танков древности, рисуют уже достаточно разнообразную систему как наступательных, так и оборонительных механизмов. Римские императоры, по словам Вегеция Рената, охотно принимали произведения древних полиоркетиков и, судя по обращению к императору Аполодора, сами давали задания по составлению инструкций и учебников по военному делу как теоретического, так и практического характера (15).

Ксенофонт вIVв. до н.э.cоставил руководство «О командовании конницей», о правилах ведения боя в I в. н.э. писал Онасандр. Над специальными военными сочинениями трудились цензор Катон Старший и современник Тиберия медик Корнелий Цельс. Оказанию помощи полководцам империи способствовало и изучение стратегем — военных хитростей, различного рода уловок и приемов, применяемых военачальниками для одержания победы и поддержания морального духа армии. Труды Геродота, Фукидида, Ксенофонта насыщены стратегемами. Юлий Цезарь, Гай Саллюстий, Тит Ливий, Тацит отмечали практическую пользу таких знаний. Юлий Фронтин, участник военных действий Римской империи от Нерона до Нервы (во времена Нерона — командир отряда римской конницы в походе на Армению, участник подавления восставших галлов в 70 г., консул 73 г., легат в Британии 74 г., затем — командующий римскими войсками в Нижней Германии, с 86 – 87 гг. — проконсул Азии, консул при Траяне) собрал и систематизировал примеры военных хитростей древней истории. На основе жанра, соединившего в себе элементы историографии, биографии и коллекции примеров, написал свои «Стратегемы» ритор и адвокат Полиэн из Македонии, считавший, что ему пристало говорить о помощи императорам в военных действиях, поскольку от своих отцов он унаследовал способность побеждать персов в войне. Свои «Стратегемы» он посвятил двум совместно правящим императорам Марку Аврелию и Луцию Веру, получившим всю полноту власти после смерти Антонина Пия (7 марта 161 г.).

Профессиональная армия наемников, говорящих на разных языках сплачивалась единой воинской выучкой и дисциплиной, возглавлялась полководцами, знакомыми с основами военного искусства.

Развитие военной техники как аспекта технологии вело к возможности и развитию этнической экспансии сравнительно малочисленного этноса в регионы значительно более многочисленных этносов, становилось основой этнической экспансии. Все мировые державы создавались усилиями малочисленных народов, усвоивших это стратегическое правило. Яркий пример тому — походы Филиппа Македонского и его сына Александра.

Правители ранних держав в основном не нарушали традиционной структуры управления подчиненных стран, хотя и стремились сажать там своих ставленников. Создав мировую державу, немногочисленный этнос должен был создать оптимальную систему управления, основанную на унифицированных административно-территориальных единицах (области, сатрапии, уезды, провинции) с жестким применением власти на местах из одного центра.В имперских обществах утверждался высокий уровень выделенности центра. Центр обозначался и безусловно должен был восприниматься как особое, высшее в символическом и организационном планах образование. Как отмечает Ш. Эйзенштадт, центры империй воспринимались подданными как автономные, самодостаточные очаги харизматических элементов социополитического, а часто также культурно-космического порядка. Центры являлись источником законотворчества и основополагающих норм социального взаимодействия. Они поддерживали символику коллективной идентичности, формулировали коллективные цели и нормы распределения, регулировали конфликты. Они утверждали свои критерии формирования государственных институтов и отбора кадров. В центрах формировалась политическая, экономическая и духовная элита – идеологи и практики имперского порядка, носители «высокой культуры», «большой традиции». Эта культура поддерживалась духовной элитой, сознательно культивировалась, систематизировалась и передавалась. В частности, римляне предпочитали представлять свой империзм мягким и благодетельным для тех, кто оказался в пределах их империи. Подчеркивалось, что законодательство сдерживает должностные злоупотребления в провинциях и это обстоятельство всегда выдвигалось как доказательство приверженности римлян к справедливому правлению. На фоне этого законодательства частные случаи злоупотребления властью могли умещаться в рамках «идеологии благодеяний», поскольку они рассматривались как единичные отклонения от верного принципа. Наказание несправедливых, конечно же, в границах доступного, утверждало статус империи как государства справедливого и в теории, и на практике. Яркие обвинительные речи, судебное преследование и осуждение злоупотребляющих властью наместников можно считать одним из видов оправдания римского империализма и имперской администрации. Они как бы наглядно демонстрировали, что плохому управлению есть предел, и многое из того, что казалось недостатком империзма, связывали со злоупотреблением отдельных наместников, а не с идеологией империзма, служившей основой их деятельности, и не с самой системой управления через наместников (16).

Центр в той или иной степени отделялся от социальных ячеек периферии, от локальных традиций. Структурная и символическая автономность центров четко определяла отношения с периферией, обеспечивая проникновение центра в периферию, и допускала гораздо более слабое воздействие периферии на центр (17).

Центры стремились контролировать доступ к основным рынкам, перемещение ресурсов между ними, влиять на периферию через развитие средств коммуникации, через введение унифицированной денежной системы, системы мер и веса. Большое значение уделялось дорогам, их создание и поддержание в надлежащем состоянии служило военно-политическим целям. В Ассирии в конце VIIIв. до н. э. при Саргоне были установлены первые дорожные указатели: каменные столбики с указанием расстояний. Почтовое дело ранее всего, по-видимому, развилось у персов. Особого развития конная почтовая служба –ангарейон, как называли ее греки (от персидского «хангар» – «царский курьер») достигла при Дарии Старшем. Геродот восторгался тем, как умно у персов устроена почтовая служба: «…на протяжении всего пути у них расставлены лошади и люди, так что на каждый день пути приходится особая лошадь и человек. Ни снег, ни ливень, ни зной, ни даже ночная пора не могут помешать каждому всаднику проскакать во весь опор назначенный отрезок пути. Первый гонец передает известие второму, а тот третьему. И так весть переходит из рук в руки, пока не достигнет цели, подобно факелам на празднике эллинов в честь Гефеста» (18).

Почтовые станции для смены лошадей и ночного отдыха курьеров отстояли друг от друга на 20 – 40 км. Поистине великими мастерами дорожного строительства стали римляне. Ко времени Цезаря дорогами были соединены все крупные римские города. Запущенные дороги были отремонтированы Октавианом Августом. Римские императоры распространили строительство дорог на провинции, а на острова; судоходством соединялись гавани. Сеть римских дорог с побочными ответвлениями второго и третьего порядка имела длину около 80 тысяч км. В зависимости от условий почвы и вида строительного материала сооружались различные типы дорог:viacalceata- шоссе, дорога с покрытием;viastrata- тракт, грунтовая дорога. Особым достижением стало превращение древнего египетского караванного пути в римскую дорогу, пересекшую пустыню от Антинополя до Красного моря. По персидскому образцу распределил молодых людей по большим дорогам с почтовыми задачами император Октавиан Август, чтобы быть в курсе событий, происходящих в провинциях. Римские императоры придавали огромное значение cursus publicus или cursus fiscalis — почтовому делу в своем управлении империей. Вдоль военных трактов на дневном расстоянии друг от друга располагались станции, на каждой из них курьеры меняли лошадей. Для экстренных поездок на побочных дорогах держались наготове лошади. Дневная норма для пеших переходов составляла около 30 км, на лошадях – 75 км, для экстренных нарочных курьеров – 200 км. Почтовые деньги не взимались; расходы падали на провинции, на властей или куриалов городов. В римской империи существовала не только сухопутная почта, но и морская. Созданные насильственно, империи должны были быть надежно объединены политически, экономически, идеологически и территориально.

• Целью державы любого типа являлось ограбление завоеванных народов, но формы этого ограбления разнились. Ранние державы в основном ограничивались военным ограблением посредством вооруженных походов со взиманием дани, угоном пленных, то есть их владычество было опустошительным и разрушительным. Военные походы и опустошительное владычество являлись непосредственным, но быстро исчерпаемым источником добычи. Опустошенные провинции не только переставали приносить доход, но и требовали расходов на содержание. Наряду с этим сокращалась численность завоевателей: победы давались ценой военных потерь. Удержать в таких условиях завоеванные народы в рамках единого государства становилось делом весьма сложным и во многом бесперспективным. Империи так же в полной мере использовали военные грабежи. Надписи и державных, и имперских завоеваний насыщены перечнем числа убитых и уведенных в плен воинов, отроков, женщин, количества угнанного скота, размерами множества видов дани. Широко было распространено право победителя истреблять всех захваченных «с боем» (не только воинов, но и женщин, и детей, и стариков).

  Обычным делом было отдавать на разграбление воинам захваченные города – центры ремесла и торговли, крепости. Поражают своим размахом триумфальные шествия в Риме. Удовлетворялись в своей алчности воины, пополнялась сокровищами казна, внушаемый жесточайшими расправами ужас должен был, по мнению завоевателей, облегчить экспансию. Это приводило к тому, что из производственного и торгового оборота выводились целые отрасли производства.

Ни одна империя не ограничивалась грабежами и опустошительным владычеством как источником добычи. Для империи военный грабеж был первым шагом на пути установления последующей тщательно продуманной и организованной имперской системы ограбления множества народов, объединяющей целые регионы, которая была призвана обеспечить постоянный, неисчерпаемый источник прибавочного продукта. Имперское владычество предусматривало не разрушение, а рациональное функционирование экономики присоединенных территорий. Крах опустошительной политики, неэффективность управления завоеванными странами Адад-нерари II(912-891 гг. до н.э.) и его последователей в Ассирии заставил ТиглатпаласараIII(745-727 гг. до н.э.) заселить опустошенные земли, реорганизовать управление провинциями, удовлетворить экономические интересы различных группировок верхушки общества, реорганизовать и укрепить армию. Эти же причины лежали в основе административно-финансовых реформ ДарияIв Персии (ок. 519 г. до н.э.) и других «великих завоевателей» древности. Эти же причины вынудили признать действенной систему внутренне независимых, самоуправляющихся городов и использовать ее в качестве механизма, способного организовать принудительный обмен в пределах империи и обеспечить реальное функционирование расширенного воспроизводства. Если на первых порах империи видели в автономных единицах угрозу подрыва монопольного единства и стремились уничтожить их или низвести до уровня обычных административно-территориальных подразделений, то в дальнейшем ситуация меняется. Дело в том, что для имперской древности характерно сосуществование государственной и частной собственности. Все завоеванные земли за пределами завоеванных городов включались, как правило, в состав государственного сектора, а их население пополняло число подневольных людей, не заинтересованных в повышении производительности труда. Самоуправляемые же города, представлявшие теперь общинно-частный сектор, расцветали в экономическом и культурном отношениях, этому способствовало отсутствие слишком сильного императорского вмешательства и налоговые привилегии. Таким образом, создавались благоприятные условия для развития товарного хозяйства, а мир в пределах империи обеспечивал безопасные связи с районами сырья и районами сбыта товаров. Как подчеркивают И.М. Дьяконов, В.А. Якобсон, Н.Б. Янковская, правителям империй оставалось только использовать выгоду этого расцвета, секрет которого таился в самоуправлении коллектива граждан — единственной категорией свободных людей на завоеванных территориях. Союз власти правителя и городов выгоден был обеим сторонам, если только позволял присваивать им достаточную долю прибавочного продукта, произведенного сельскими жителями. Использование полисной системы даже в урезанном виде способствовало стабильности империи. Но в полной мере эту систему использовали далеко не все мировые державы. Менее всего полисной системой был затронут древний Египет. Самоуправляющиеся республики известны в Индии, где они создавались до эпохи Маурья, но императорские власти не сумели ими воспользоваться. В Китае эпохи империи Хань наблюдается известное послабление для торгово-ремесленной прослойки и значительный рост городов, но самостоятельность их была чрезвычайно мала. Именно отсутствие полисной системы в Индии и Китае способствовало более скорому падению здесь древних империй. В Западной Азии процесс развития самоуправляемых городов прослеживается уже при империи Ахеменидов, но мощный толчок получает после завоеваний Александра Македонского, когда на Восток была распространена, хотя и в рамках императорской власти, греческая модель полиса. Она существовала в государствах Селевкидов (на Ближнем Востоке и отчасти в Средней Азии), Птолемеев (в Египте и за его пределами), Аршакидов (в Парфии и Армении).

Сохранение и использование преимуществ полисной системы характерно для наиболее могущественной и высокоразвитой империи древности — Римской империи. Важнейшая особенность создания Римской империи заключается в том, что она была республикой и завоевания здесь велись не каким-либо одним правителем, а всем гражданским коллективом, т.е. римским полисом. Предпосылки превращения римской республики и зависимых от нее областей в империю были созданы при Юлии Цезаре и затем при Октавиане Августе, который и является основоположником Римской империи. Полисы повсеместно являлись важнейшей структурной частью Римской империи. В 212 г., когда при Каракалле римское гражданство было даровано всему свободному населению империи, само античное понятие гражданства утратило свой смысл, оно стало означать просто подданство Риму и подверженность римскому налогообложению.

Таким образом, основные механизмы возникновения и существования империй складывались из следующих компонентов: армия (завоевательные, полицейские и карательные функции), общеимперская администрация (государственно-бюрократический аппарат), система независимых самоуправляемых городов внутри целостной империи.

По выводам исследователей, ранние империи как мощные машины ограбления множества народов не могли быть устойчивыми образованиями:

• простое ограбление было только перераспределением и не могло в достаточной мере обеспечивать расширенное воспроизводство и развитие производительных сил;
• грабительская политика империи вступала в противоречие с потребностями нормального разделения труда между включенными в ее состав областями;
• торговые пути переносились за пределы империй, подальше от очага ограблений — в финикийско-греко-римский полисный мир (VII-IV вв. до н.э.), на «шелковый» путь, не контролировавшийся Китайской империей (I-II вв. до н.э.) и т.п.

Чем более вырастали империи, тем менее они оказывались стабильными, но за падением одной ей на смену в кровавой войне приходила другая, потому что принудительное объединение областей производства средств производства и производство предметов потребления все время оставалось жизненной необходимостью.

Примечания

1. Фукидид. История, I, 1, 2.
2. Полибий. Всеобщая история, 1,4.
3. Полибий, 1, 1- 4.
4. Полибий, 1,4,9-11.
5. Аппиан. Римская история, Предисловие, 8.
6. Васильев Л. С. История Востока. М., 1994. Т.1. С.87.
7. История Востока. М., 1997. Т.1. Восток в древности. С.417.
8. Малявин В. В. Китайская цивилизация. М., 2001. С.208.
9. Фролов Э.Д. Греция в эпоху поздней классики (Общество. Личность. Власть).

   СПб., 2001. С.469.

10. Шкуратов В. А. Историческая психология. М., 1997. С.270.
11. Дьяконов И. М. Пути истории. М., 1994. С.50.
12. Аппиан. Там же.
13. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций / Пер. с англ. М., 1999. С.133.
14. Васильев Л. С. Указ. соч. С.137; Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства», «территориальные царства», «полисы» и «империи». Проблемы типологии // Древние цивилизации от Египта до Китая. Вопросы Древней Истории (далее — ВДИ) 1937-1997. М, 1997. С.442, или ВДИ. 1982. № 2.
15. Вегеций Ренат. Краткое изложение военного дела, 1.
16. Браунд Д. Древние империи (Свита (cohors) наместника и идеология римского империализма.) // ВДИ. 1999. №.1.С.73 — 74.
17. Эйзенштадт Ш. Указ. соч. С.135.
18. Геродот. История, VIII, 98.