Министерство науки и образования республики Казахстан
Алматинский колледж строительства и менеджмента
Кафедра общественных дисциплин
Отделение философии
Выполнил: студент группы ДАС 03-2
Нурмамбетов Д
Приняла: Алчинбекова С.М.
Алматы 2005
Содержание
Введение………………………………………………………………………3
Ницше и христианство………………………………………………………4
»Бог умер«…………………………………………………………………….8
Проклятие христианству……………………………………………………10
Заключение………………………………………………………………….15
Список литературы…………………………………………………………17
Введение
Тема выбрана. »Антихрист« прочитан. Критика с публицистикой найдены. Осталось собрать все в один материал. Безусловно Ницше является радикальным философом своего времени. Почему своего? На этот вопрос я постараюсь ответить в заключении.
Для меня эта книга не являлась чем-то новым. Она наоборот подтвердила и укрепила мои знания. Есть конечно и многие спорные моменты. Но о них в самой работе.
Очень интересны были моменты сравнения христианства с другими религиями. Но в принципе с иудеями и так все понятно. А вот буддизм меня немного заинтересовал. И необходимо будет еще прочитать »Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого«, т.к. в предисловии к »Антихристу« Ницше пишет: »Эта книга принадлежит немногим. Может быть, никто из этих немногих ещё и не существует. Ими могут быть те, кто понимает моего Заратустру; как мог бы я смешаться с теми, у кого лишь сегодня открываются уши? Только послезавтра принадлежит мне. Иные люди родятся posthum.«
Карен Хорни и её книга Невротическая личность нашего времени
... стремлением к самоутверждению. По ее мнению, симпатии родителей всегда принадлежали ее старшему брату Берндту; себя же она чувствовала ... образом социальными факторами. В 1937 г. вышла ее первая книга — «Невротическая личность нашего времени», посвященная анализу роли социальных ... факторов в возникновении неврозов. В данной книге автору удалось полно и точно описать живущего среди ...
Вот я и оказался тем »из этих немногих…« Еще и работу на эту тему писать. Вообщем введение закончено, переходим к основной части.
Ницше и христианство
Все знают, с какой неслыханной резкостью отвергал Ницше христианство. Например: »Кто выкажет сегодня хоть малейшее колебание в своем отношении к христианству, тому я не протяну и мизинца. Здесь возможна лишь одна позиция: безусловное »Нет««.
Ницше не устает разоблачать христианство, переходя от негодования к презрению, от спокойного исследования к язвительному памфлету. С удивительной изобразительностью он меняет точки зрения, рассматривая христианские реалии со всех сторон и раздевая их донага. Он усвоил мотивы всех своих предшественников в этой борьбе и положил начало новой войне против христианства — войне небывало радикальной и до конца осознанной. Зная об этой пламенной вражде, внимательный читатель Ницше не раз встанет в тупик перед некоторыми его высказываниями, на первый взгляд никак не совместимыми с антихристианством. Ницше случается говорить о христианстве так: »Это лучший кусок идеальной жизни, какой мне по-настоящему довелось узнать: я устремился вслед за ним чуть не с пеленок, и, думаю, никогда не предавал его в сердце своем « (»Письмо к Гасту«, 21.7.81).
Он может одобрительно высказываться и о воздействии Библии: »Неизменное благоговение перед Библией, сохраняющееся в Европе, в общем, и по сей день, — это пожалуй, лучший образчик культуры и утончения нравов, каким Европа обязана христианству…«.
Более того, Ницше, отпрыск священнических семей по линии обоих родителей, видит в совершенном христианине »благороднейший из человеческих типов«, с какими ему приходилось сталкиваться: »Я почитаю за честь, что происхожу из рода, в котором принимали свое христианство всерьез во всех отношениях«.
Словом, если мы решим перебрать все высказывания Ницше о христианских предметах по отдельности, будь то о »священнослужителе« или о »Церкви«, мы натолкнемся на подобные трудносовместимые оценки: правда, отрицательные оценки будут в таком подавляющем большинстве, что положительные просто трудно будет заметить.
Так, священников он называет »коварными карликами«, »паразитическим типом человека«, »миропомазанными клеветниками« — и вдруг неожиданный панегирик »в честь благородных священнических натур«: »Народ тысячу раз прав в своей неизменной любви к людям этого типа: к кротким, простым и серьезным, целомудренным священникам, которые принадлежат к нему и выходят из него, но выходят как посвященные, избранные, обрекшие себя на жертву ради него; и перед ними он может безнаказанной излить свое сердце…«.
Основные идеи философии Ф.Ницше
... Использованная литература.............................................................30 Введение "Я УЧУ ВАС О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ. ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ НЕЧТО, ЧТО ДОЛЖНО ПРЕОДОЛЕТЬ. ЧТО СДЕЛАЛИ ВЫ, ДАБЫ ПРЕОДОЛЕТЬ ЕГО? ДОНЫНЕ ... искание, огненную динамику вечного потока. Таковы Платон, Руссо, Фихте и Ницше. Раскрытие мировоззрений последних невозможно теперь без последовательных психологических жизнеописаний. ...
Примеров подобных противоречивых оценок и толкований можно привести еще много, важно другое; чтобы понять Ницше в целом, необходимо понять эти его противоречия, ибо они не случайны. В поисках разумного и верного истолкования двойственного отношения Ницше к христианству попытаемся подойти к проблеме вот с какой стороны.
Свое происхождение из дома протестантских священников и, следовательно, »естественную« близость к христианам сам Ницше расценивал как факт первостепенной важности, как нечто незаменимое. Однако сама эта близость приобретает для него совершенно иной смысл с тех пор, как он осознаёт, что большинство христиан — христиане несовершенные. Расхождение между притязанием, требованием и действительностью испокон веков было движущей силой христианства. Правда, нередко притязание, требующее невозможного, и действительность, отказывающаяся повиноваться требованию, могут спокойно сосуществовать, не соприкасаясь. Но там, где они, встретившись, не дают друг другу покоя, может вырасти нечто из ряда вон выходящее. Ницше замечает, что »дерзкий внутренний скептицизм« вырос »в Германии именно среди детей протестантских пасторов«. Почему? »Слишком много в Германии философов и ученых, которым случалось в детстве, послушав проповедь, перевести глаза на самого проповедника (!) — и в результате они больше не верят в Бога… Немецкая философия есть, в сущности, не что иное, как неверие в homines religiosi, в святых второго ранга, во всех деревенских и городских пасторов, включая и университетских богословов«.
Здесь намечена характернейшая особенность страстной ненависти Ницше: его вражда к христианству как действительности неотделима от его связи с христианством как требованием. И эту фактическую связь сам он рассматривает не как прах, который следует отрясти со своих ног, а как нечто весьма позитивное. Он отлично сознает, что именно моральный импульс христианства впервые вызвал к жизни не знающую границ волю к истине; »что даже мы, сегодня ищущие познания, мы — безбожники и антиметафизики — зажигаем наши факелы от того старого пожара, разожженного тысячелетнею Верой«. Вот почему он призывает »не просто отделаться от всего христианского, но преодолеть его через сверххристианское«.
Значит, Ницше понимает себя так: его мысль выросла из христианства под воздействием христианских же импульсов. Его борьба против христианства отнюдь не означает стремления просто выбросить его на свалку, отменить или вернуться в дохристианские времена: напротив, Ницше желает обогнать его, преодолеть, опираясь на те самые силы, которые принесло в мир христианство — и только оно.
Ницше твердо знает: »Мы больше не христиане«, но к этому он тотчас прибавляет: »Быть христианами сегодня не позволяет нам само наше благочестие — оно стало и строже, и капризнее«. Когда он противопоставляет всякой морали свое »по ту сторону добра и зла«, он хочет сделать из морали нечто большее, чем мораль: »Мы желаем сделаться наследниками морали, уничтожив ее«. В наших руках »высокий результат, достигнутый прежним человечеством — моральное чувство«
Именно христианские импульсы, то есть достигшая высочайших степеней моральная правдивость, во все времена возбуждали христианскую борьбу против действительного, реального христианства, как оно проявляет себя здесь — во власти Церкви и в фактическом бытии и поведении людей, называющих себя христианами. Эта борьба внутри христианского мира не осталась без последствий — Ницше видит себя как раз последним из таких последствий. Века христианской культуры вывели новую христианскую породу людей и породили, по его мнению, небывалую доселе возможность, реализации которой он посвящает самого себя: »Борьбе против тысячелетнего христианско-церковного гнета создала в Европе великолепнейшее духовное напряжение, какого никогда не бывало на земле: отныне, держа в руках столь туго натянутый лук, можно поразить самые отдаленные цели… Мы, добрые европейцы, носители свободного, очень свободного духа — мы сохранили все томление духа, все напряжение духовной тетивы! Не исключено, что найдется у нас и стрела — задача, а может быть, даже и цель — кто знает?…«
Философия Ф.Ницше
... так и остался нереализованным: им была написана лишь первая часть, озаглавленная "Антихрист". Часть подготовительных набросков ... бог Аполлон - это символ света, меры и гармонии. Он олицетворяет собой принцип индивидуации. Дионисийский культ Ницше ... и тематически оформленные собрания афоризмов. "Нравственность, - пишет Ницше, - есть, ближайшим образом, средство предохранения общества от распадения" ...
Подытожим: основной опыт собственной жизни Ницше — противостояние христианству из христианских побуждений — становится для него моделью всемирноисторического процесса. Век, в который он жил, обозначал для него — не историческом фоне тысячелетий — некий поворотный пункт, таивший одновременно и величайшую опасность и величайшую возможность для души человека, для истины его оценок и ценностей, для самой сути человеческого бытия. И Ницше сознательно вступает в самый центр этого водоворота мировой истории.
Чтобы измерить душевную глубину, в которой совершилась эта революция, нам следовало бы поставить вопрос так: каким образом она происходила в самом Ницше? Нам было бы желательно увидеть его первоначальное наивное христианство, а затем шаг за шагом проследить, как совершалось превращение, нас интересовали бы подробности освободительной борьбы Ницше на пути его развития — из христианина в противника христианства. Но на самом деле ничего подобного никогда не происходило: Ницше с самого начала — и это чрезвычайно важно для характеристики его мышления в целом — воспринял христианские импульсы именно в том виде, в каком они продолжали жить в нем до самой его смерти; то есть безусловность высшей морали и истины он изначально ощущал как нечто свое, родное, как несомненную действительность, но христианское содержание этой морали и этой истины, христианские данности и христианские авторитеты не существовали для него как нечто реальное даже в детстве. Так что впоследствии ему не от чего было освобождаться: не было юношеских иллюзий, которое пришлось бы разбивать, не было праха, который пришлось бы отрясать с ног своих . Ход размышлений мальчика-Ницше мы можем восстановить с помощью нескольких примеров.
Христианство как содержательное вероучение и догма чуждо ему с самого начала; он признает в нем лишь человеческую истину в символической форме: »Главные учения христианства выражают лишь основные истины человеческого сердца« (1862).
А эти основные истины для мальчика те же, какими они останутся и для взрослого философа Ницше, к примеру: »Обрести блаженство через веру — это значит, что не знание, а только лишь сердце может сделать нас счастливыми. Бог стал человеком — это значит, что человеку должно искать блаженства в бесконечном, но созидать себе свое небо на земле«. Уже в ранней юности он записывает мысли, предвосхищающие его позднейшую критику христианства. Вот — против мировой скорби, которую порождает христианское миросозерцание: это не что иное, как примирение с собственным бессилием, благовидный предлог, извиняющий собственную слабость и нерешительность, трусливый отказ от созидания собственной судьбы. Мальчик уже пишет о своем подозрении: »Не идет ли человечество две тысячи лет по ложному пути в погоне за миражом?« Или вот: »Нам еще предстоят великие потрясения, когда масса начнет сознавать, что все христианство стоит на одних лишь допущениях; что бытие Божие, бессмертие, авторитет Библии, инспирация всегда были и останутся под вопросом. Я пробовал все это опровергать: о, до чего же легко разрушать, но вот строить!..« Поначалу мальчик высказывает лишь гипотезы — нерешительно, с сомнением и колебанием; с годами характер высказываний изменится радикально: всякая страсть начинается с ошеломления, и только позднее превращается в волю к борьбе. Но принципиальная позиция налицо уже в ребенке и останется неизменной до конца.
016_Человек. Его строение. Тонкий Мир
... я уже не задумывался…» Все проводники человека и его семеричный состав связывают человека с соответствующими слоями Пространства, и задача лишь в том, чтобы это соприкосновение стало ... чудесную область беспредельных возможностей духа. Усовершенствование духа идет параллельно с утончением и усовершенствованием тела… «…К семеричному подразделению (человека) я сделала малые добавления, – пишет Елена ...
Если мы сравним в этом отношении Ницше с Киркегором, разница окажется колоссальной. У Киркегора христианская вера всегда покоится в глубине его души, где-то на самом дне; до конца дней он не теряет связи с нею, именно с историческим ее содержание: »потому что так сказал мне отец«. Ницше же, напротив, историческое содержание христианства изначально чуждо. В результате Киркегор удостоился посвящения — проник в самые глубины христианского богословия. А Ницше и в голову никогда не приходило, что у этого богословия могут быть глубины, и до его возвышенных и утонченных конструкций ему просто не было дела.
»Бог умер«
Мартин Хайдеггер охарактеризовал всем известную короткую, но весьма емкую ницшевскую фразу »Бог умер« как »страшную«. Весь ужас которой к тому же нам еще и не до конца ясен. Фраза эта, отмечает Хайдеггер, означает гораздо более худшее, чем »если бы кто-то, отрекаясь от Бога и подло ненавидя Его, говорил – Бога нет«. Еще можно как-то представить себе, что Бог сам по себе ушел от нас, из »своего живого наличного присутствия«. »Но вот что Бог убит, притом людьми, — вот что немыслимо«. И тем не менее, по Хайдеггеру, именно это и делали люди в Европе в течение трех с полови ной последних веков. »Небосвод стерт« европейским рациональным субъектом, для которого весь мир стал лишь предметом представления и активистских притязаний; человек и его ego cogito (я мыслю) везде находили только себя, и »все это ради собственной удостоверяющейся уверенности« в полном господстве над миром (Хайдеггер М. Слова Ницше “Бог мертв” // Вопросы философии. 1990. № 7. С.170, 171.).
В самом деле, Ницше не так просто отнести в лагерь откровенных атеистов, несмотря на его вызывающие, подчас и кощунственные антихристианские высказывания. Но никак нельзя его отнести и к религиозным мыслителям. Самое большое, на что отваживаются исследователи, так это допустить, что Ницше показал необходимость искать Бога (Л.Шестов, М.Хайдеггер).
Но почему это так важно услышать от Ницше, а не от »сознательно« верующих? Почему вообще с Ницше нельзя легко обойтись, отнеся к той или иной партии? Почему?.. Почему он вообще так задевает? »Первый симптом, заслуживающий самого пристального внимания: темп, тон, страстность исполнения темы, настоящее »на разрыв аорты«, сообщающее буквально каждой фразе сверхсемантический статус самоубийцы; вопрос: кто на исходе ХIХ столетия, в самый разгар позитивистического милле-спенсеро-дрепперовского самодовольства, мог еще обнаружить такую почти что »атавистическую« страстность, говоря о… христианстве?« (Свасьян К.А. Примечания к »Антихристу« // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т.2. С.800).
Учение Ницше о человеке и сверхчеловеке
... жизни. Все ученики покинули его: немецкие филологи объявили его "человеком, умершим для науки". У Ницше нет Бога, нет отца, нет веры, нет друзей; он намеренно лишил себя ... жить иначе, кроме как во имя собственной гибели, ибо он идет по мосту." Шопенгауэр безраздельно покорил Ницше своим превосходством, тонким вкусом и широким размахом. "Чего мы ...
Это суждение современного исследователя чрезвычайно важно. »Страстность исполнения темы« – знак ее острого личного переживания. Ницше чутким ухом уловил основную мелодию своей эпохи. Правдивому, честному уму трудно, нельзя было не откликнуться. »Бога убили« – какая же тут может быть объективно-отстраненная позиция! Недаром у Ницше убийца Бога – наихудший, наибезобразнейший из людей (как он характеризуется в его »Заратустре«).
Казалось бы, естественно было ожидать в таком случае проклятий этому безобразнейшему, его осуждение, или, на худой конец, личного от него отстранения. Ничего подобного у Ницше нет. И в то же время глубоко личная вовлеченность в этот вопрос, но не обсуждение его, а практическое, опытное – на себе и собой – его испытание. Для Ницше вообще было характерно пристрастно-личное отношение ко всем важнейшим проблемам своего времени. Замечательно сказал об этом К.Ясперс: »целиком отдал себя на съедение грызущей тревоге за судьбу человека и его бытия: что будет с ним завтра, уже сегодня? …Он присматривался к величайшим людям своего времени, и его поражала их спокойная невозмутимость и уверенность в себе: значит, казалось ему, они не проникли в суть дела, не ощутили неумолимого хода современной истории. Конечно, они не могли не замечать происходящего. Они нередко предвидели и грядущее, но они не пропускали то чудовищное, что видели, внутрь себя, не проникались им до костей…«
Ницше в сущности, задается вопросом не только о том, что следует после такого »исторического изменения«, как »смерть Бога«, но и как жи ть в
такой ситуации (вопрос, аналогичный тому, каким задавался позднее еще один »атеист« – А.Камю: как быть нравственным, когда небеса молчат?).
Все это дало право Н.Бердяеву сказать, что Ницше мучился »последними вещами«.
В самом деле, Ницше мало заботит создание некой концепции в традиционном смысле слова (можно даже сказать, что именно с концепциями и »идеями« он в первую очередь и воюет, считая их фикциями, может быть иногда и полезными, но все же фикциями).
Воля к власти – это в строгом смысле не концепт, не конструкт, не традиционная гипотеза, это сама реальность, даже »глубочайшая сущность бытия«. И к своим двум основным положениям – »воле к власти« и »вечному возвращению« – Ницше относится как к результату личного бытийного опыта, истинам »открывшимся«, даже, если хотите, »откровенным«. Известно, что »вечное возвращение« сам Ницше расценивает как вдруг сошедшее на него откровение (то же самое он говорит и о своем Заратустре, который является выразителем его важнейших положений).
Стоит повторить, что это был бытийный опыт при »стертом небосводе«. Об опыте, переживании Ницше говорит неоднократно, как бы пытаясь предотвратить нежелательное, а по сути, ложное, истолкование своих утверждений как »идей« и »понятий«. Он видит нечто и видит иначе, чем традиционная культура, не потому, что сформулировал (интеллектуально-рационалистическим образом) новую идею, а потому, что ему открылась некая реальность, которая и дала свое видение, свою оптику. Это и позволило определенным образом оценить современную эпоху (в данном случае »изнутри« как »волю к власти«, поскольку другой, высшей, »действующей причинности« нет).
1 .Философия о происхождении и сущности человека
... то же самое. Потомство дают лишь серые, невзрачные индивидуумы. У гениальных людей вообще редко бывают дети. Яркие люди, сильные и смелые, всегда идут вперед, не боятся рисковать жизнью ... и потому чаще всего рано сходят со сцены истории. Единственными представителями истинной человечности являются, согласно Ницше, лишь ...
Но раз позиция Ницше – онтологическая (а не социологическая, моральная, научная, правовая и т.п.), т.е. он имеет дело с открывшейся ему реальностью, то и его отношение к ней соответствующее: принимать ее как она есть (а не оценивать ее с точки зрения бытующих норм и критериев, напротив, именно она задает эти нормы и критерии), описывать ее со всей возможной точностью, каким бы неприглядным это описание ни было (отсюда понятно, что для Ницше правдивость – основная добродетель, если использовать старый язык; чуткий Бердяев один из первых отметил, что ницшевское понятие хорошего и плохого не морального, а онтологического порядка, хотя сам он рисует иные, нежели Ницше, перспективы онтологического истолкования этики).
Проклятие христианству
То, что Ницше говорит о возникновении религий, например, в »Воле к власти«, — это психология, и зачастую психология восемнадцатого века. Человек »нечто упорядочивает». Но что человек не упорядочивает? Можно ли вообще представить себе мысль без упорядочивания? Не является ли она сама неким упорядочиванием? И не обстоит ли дело так, что психолог к тому же упорядочивает упорядочивание? Почему эта психология религии бесплодна? Потому что в сравнении со свободным творчеством, с творящей силой воображения она неинтересна, потому что homo religiosus имеет значение лишь как творящий человек. Любой другой человек, который развивает, разлагает, объясняет и анализирует, рядом с ним не идет в счет. Он не идет в счет, потому что живет лишь тем, что производит человек избытка.
Религия — это пример »alteration de la personnalite«. Что этим сказано? Очевидно, ничего. Вопрос заключается в следующем: как следует нападать на религию, чтобы ее низвергнуть? Ответить на него можно лишь так: прибегнув к новой религии, а не с помощью филологической интерпретации и школьного психологического метода. »Порядочность, с которой сегодняшний филолог читает текст или проверяет истинность исторического события«, здесь не берется в расчет, ибо речь идет о тексте, а не о его чтении или комментировании. Все дело в текстах, а не в комментариях. Что подразумевает Ницше, называя »физиономиста«, »моральным кретином«, у которого нет и сотой доли филологической порядочности? Разве он сам не был физиономистом? Все дело в лице-зрении, в зрении, иначе говоря, на место психологии должна вступить физиогномика. Речь идет не о том, чтобы проникнуть в человека изнутри, со спины, не со стороны лица; речь идет о том, чтобы его увидеть. Психология — неблагородный метод par excellence. Речь идет только о том, чтобы видеть; что остается неувиденным, того нет.
61. Проблема человека. Многообразие концепций
... чистота ведут к пребыванию в Боге, во Христе. Не сам по себе человек, а Разум Божий признается высшей “мерой и ... Вспомним мудрейшую мысль: если мы идем вперед во всем, кроме нравственности, значит, мы идем назад... Вот почему наступил очень ... природу” возможно, лишь пересотворяя природу девственную. В-третьих (и это имеет особую важность для внутреннего мира человека), природа существует не ...
Там, где нечто увидено, немедленно прекращается всякая психологическая полемика; человек уже не стремится к ней. Там безмолвствует обвинительный стиль, свойственный психологии. Посредством психологии нельзя видеть; ее свойство состоит как раз в том, что она — поскольку не видит — ничего не щадит. Она находит лишь функции, которые сталкивает между собой. Психологический метод впутывает мыслителя в противоречия.
Христианство оказывается то »идеалом человечества, лишенного мужества«, то »привлекательным для более грубых людей«, для самого мужественного из мужчин — корсиканца и араба-язычника. В случае святой Терезы и ее братьев мы имеем »героическое донкихотство«. И как следует относиться к высказыванию Ницше о том, что именно вопрос о действии, а не об истине, свидетельствует об »абсолютном недостатке интеллектуальной порядочности«.
Он упрекает в этом христианство, и его упрек примечателен тем, что в философии воли, подразумевающей вечно возвращающееся становление, речь идет не об истине, а о действии. В такой философии истина может пониматься только динамически и активно. Достаточно лишь указать на эти противоречия между »Волей к власти« и »Антихристом«.
В нападках Ницше на христианство прочитывается особая методика.
1. Он принижает Христа.
2. Он отделяет его от Евангелий, Павла, христианства и церквей. Он разводит христианство и Христа, основателя и того, что им было основано, пытаясь, таким образом, разрушить все исторические построения. Здесь им развивается учение об искажениях. Учение Христа было искажено, поскольку на место практики жизни были установлены догмы, формулы и ритуалы. Царство Божие, которое было для Христа Небесным Царством в сердцах, было воспринято в хронологическо-историческом смысле. Учение о посмертном воздаянии, учение о грехе, покаянии и прощении пронесено контрабандой. Из жизни Христа было изъято все живое, она была персонализирована и выстроена в иерархию. Уже евангелисты, а затем и Павел исказили учение Христа. Христос устранил священников и богословов, а Павел ввел их опять. Павел — великий губитель и фальсификатор христианства. Весь этот критический абзац носит реформаторский характер и идет по этому пути еще дальше, пытаясь опереться на самого Христа.
3. Он отмежевывает от христианства другие религии — книгу законов Ману, брахманизм и буддизм.
4. Он доказывает, что христианство происходит из ресентимента.
5. Он нападает на мораль христианства, нападает на христианство как на мораль. Это исходная точка его критики.
6. »Христианство еще возможно в каждый момент«. Ученые — лучшие христиане на сегодняшний день.
7. Однако современное естествознание не преодолевает христианство. Христос на кресте все еще является «самым высоким символом».
8. Ницше объясняет: »Мы восстановили христианский идеал«. Он притязает на то, чтобы показать истинное учение Христа.
Наступательная мощь, то место, которое Ницше отводит для него в своих сочинениях, показывает, что в христианстве он видит силу первого ранга, мировую силу, все еще превосходящую другие силы — как государство, так и науку. Христианин — в той мере, в какой он заслуживает это имя — имеет, стало быть, все основания внимательно прислушаться к полемике. Он будет прав, если последует за ней, проследит ее с начала до конца и полностью окунется в нее. Если христианин позволяет себе называть Ницше »сумасшедшем«, то в нем нет ничего христианского. Ницше — тип homo religiosus огромной силы — был одним из благочестивейших людей своего времени. Но чтобы это увидеть, нужно иметь глаза; нельзя держаться схемы, шаблона, расхожих и условных понятий. У него вообще отсутствовало смирение; уже одно это смущает наблюдателя, привыкшего представлять себе homo reiigiosus смиренным и в раскаянии преклонившим колени перед своим Богом. Сокровище благочестия и доброты, которое имел Ницше, было надежно спрятано. Необходимо — и здесь я прошу прощения за наивность этого замечания — освободиться от представления, будто христианин более благочестив, нежели не-христианин. Необходимо увидеть, что благочестивость не должна быть обязательно привязана к какой-нибудь вере, к какому-либо откровению, что для своего присутствия она не нуждается в Боге. Христиане не более благочестивы, чем язычники или буддисты; их всех Христос любит не меньше. То, что у человека нет Бога, что он не встречает богов, является характерной чертой духовной и психологической ситуации нашего времени. К ней также относится и то, что многие люди представляют или рисуют себе Бога отсутствующим, так, как будто его уже нет здесь. Уходя, он взял с собой все божественное и оставил лишь стены — пустой ковчег и храм, где его некогда почитали и где он некогда жил. Человек, оставленный своими богами, человек, которому ведома оставленность, должен обустроиться в этой оставленности — задача, которая является тем более трудной, чем благочестивее оставленный богами. Его благочестие может быть ожидающим или отвергающим. Он не сам выбрал свое чистое одиночество — одиночество, которое больше, чем одиночество отшельников или столпников, — оно было возложено на него, и он должен его преодолеть. Если он благочестив, то не станет, как рьяный атеист, судить своих богов и мстить им за то, что они скрылись от глаз в своих далеких мирах. Ницше не до конца справился со своим одиночеством. Он кричал слишком громким голосом, что старый Бог умер, — голосом, который замолкал, чтобы можно было прислушаться, не донесется ли ответный крик, эхо. Крик этот не нов.
Психическая деятельность человека. Учение иИ.П.Павлова
... деятельности больших полушарий. Учение И.П. Павлова о высшей нервной деятельности заложило основу для всестороннего изучения и понимания психических процессов человека. Оно позволило раскрыть ... совершенствуется в процессе развития, присущего живой природе. Доказано, что формирование психики человека обусловлено трудом, внешними воздействиями и условиями существования. Труд явился первым и ...
Некогда, на покинутом берегу сами Невидимые провозгласили корабельщику, что Великий Пан умер. Для Ницше не было никакого сомнения в том, что моральный Бог, с которым он вырос, был мертв, что он никогда не был живым Богом, никогда не жил. За эти маски, за эти личины теперь прокрался другой; через пустые глазницы теперь смотрел на него другой, господин и повелитель превращений, которому он следовал, которого он заклинал. И вот он рассматривает христианство в сравнении с дионисийской действительностью, именно этот масштаб прикладывает он к нему. Здесь кроется сердцевина полемики. Эта полемика интересна не презрением и пренебрежением, которые акцентирует Ницше. Вопрос в том, какого Бога Ницше противопоставляет Христу. Вопрос в первую очередь заключается в том, не переоценивает ли он актуальную ситуацию, в которой находилось христианство, когда он вступил с ним в полемику. В какой мере христианству еще присуща руководящая роль в религиозном, психологическом, духовном, историческом, политическом отношении? На какие вспомогательные источники опирается его притязание стоять во главе? Какие силы оно может противопоставить процессу разрушения, который вызывает наука? Что оно способно противопоставить техническому прогрессу? В какой мере оно обновляет человека и человеческие сообщества? Не связалось ли оно на беду с притязаниями власти, так что уже совершенно не в состоянии выпутаться из огосударствления и обобществления, из социальной и политической идеологии?
Не воздействует ли оно главным образом через residua, через секуляризованные понятия? Не является ли основной позицией почти всех христиан безразличие к личности и учению Христа? И разве не оправдывает уже одно это состояние смешения, в котором находится теперь христианство,
самую строгую критику? Разве христианство не должно быть благодарным за то, что на него нападают? Разве не обстоит с ним дело так же, как и с отдельным христианином, которого опыт учит тому, что ему лишь тогда будет хорошо, когда ему будет плохо?
Тот аффект, которым заряжено его наступление, и та невероятная раздраженность ясно показывают, что Ницше занимает отнюдь не стороннюю позицию. Человек, которому христианство стало безразличным, который преодолел его, не может говорить таким голосом, таким тоном. Для него христианство не может быть больше проблемой, на которую он стал бы
растрачивать свои лучшие силы. Он не подпитывает эту вражду лучшим ichor своего духа, он не жертвует на нее самую ценную часть самого себя. Если безразличного христианина нельзя вырвать из его мертвенной холодности, нерешительности, апатии и безразличия, то как христианин он закостеневает. Он может продолжать соблюдать все условности, но его собственное поведение, его поступки уже не подвергаются христианской критике. В самом деле, в »Антихристе« еще сохраняется христианская позиция, а именно, оппозиция к христианству, его отрицание. Всякая мыслимая оппозиция и отрицание определяется позицией; она диктует выбор
средств нападения, направление атаки. Ницше описывает сверхчеловека как »Цезаря с душой Христа«; здесь узревается вся глубина полемики.
Первый удар »Антихриста« направлен на протестантских теологов, на Канта с его »истинным миром«, на Лютера и Лейбница. Каков смысл подобных выпадов против давно сложившегося, исторически вызревших символов и личностей, принадлежащих прошлому? Их значение, их значимость для современности должна быть поколеблена, лишена корней. Характерной чертой этой полемики являются превращения, быстрая смена позиций, которая необходима для мобильности наступления. Ницше сталкивает своих противников друг с другом. Он возвышает одного, чтобы принизить другого. Так он сталкивает Декарта с Кантом, прославляя механическое начало в человеке, ополчается против духа, объявляет »чистый дух«, »чистой глупостью«. Так в другой ситуации он сталкивает с Вагнером композитора вроде Визе; он возвышает Визе до такого уровня, которого он никогда не достигал — и все это ради того, чтобы противостоять Вагнеру и принизить его. Эти средства служат определенной цели. Но такой метод не самый сильный, ибо необходимым образом ведет к превращениям, где совершается отречение от самого себя. »Чтобы любовь стала возможна, Бог должен быть личностью; чтобы заговорили низшие инстинкты, Бог должен быть юным». Низшие инстинкты? Пол — это низший инстинкт? Такое превращение происходит тогда, когда христианству делается упрек, будто оно полагает воображаемые причины и следствия, воображаемое естествознание и воображаемую психологию, «чистый мир фикций». Ибо в таком случае христианство совершает то же, что и сам Ницше, что и философия становления, которая сводится к интерпретациям, формулируемым с помощью способности воображения. Относительно актуальности »Антихриста« не остается никакого сомнения: две тысячи лет христианской эры связываются Ницше исключительно с актуальной исторической ситуацией. Его полемика — самое насильственное сокращение, которое только можно себе представить; такие сокращения подобны взрывам.
Заключение
Что можно сказать в заключении? Первое издание «Антихриста» имело место в 1895 г. и содержало ряд неточностей и пропусков, которые впоследствии частично восполнялись вплоть до окончательной аутентичной редакции Шлехты в 1956 г.. Так вот с этих времен Бог умер уже неоднократно. И ценности меняются сейчас почти каждый день. Да и о каком вообще христианстве может сейчас идти речь?
Я включаю тв. Американское шоу розыгрышев. Тема следующая. Возле кинотеатра, в котором проходила премьера очередного блокбастера, собирают простых прохожих, которые на этой премьере и не присутствовали. Вот они и должны в интервью поделится впечатлениями от просмотра картины. Ну они конечно не догадываются о том, что их »разводят«. И вот один гражданин, не зная, что его снимают скрытой камерой, перед интервью заявляет »Вы знаете, я человек очень верующий. Мне тяжело будет просто взять так и соврать«. И через пару минут этот радикальный представитель общества потребления всё равно безбожно врет.
Ну это конечно »невинный« случай. А что касается частых случаев педофилии в штатовских воскресных школах? О да, им не повезло, что в XXI веке СМИ работает куда эффективнее. Так что Ницше со своим »Антихристом« на фоне современной действительности (ну, конечно любимая фраза »сейчас так, а вто время было вот так«, не всегда имеет под собой основу, это касается и педофилии в воскресных школах) выглядит очень даже и наоборот прохристианским.
Еще в заключении хотел бы упомянуть небольшой отрывок из рассказа Роберта А. Уилсона »Часы Сальвадора Дали«:
»Утром седьмого абсолюта 127-го года патафизической эры Саймон собрал достаточно данных, для того чтобы понять, что произошло на самом деле. Он созвал собрания »Общества Незримой Руки« чтобы обсудить увиденное.
— Итак готовы ли мы приступить к обсуждению опознанных летающих объектов? – спросил он радостно.
— Несомненно, мы имели дело со случаем левитации, — сказал доктор Харрис Нейсмит, — Имеются миллионы свидетелей, не говоря уже о том, что с поверхности Земли исчезли миллионы людей.
— И не просто случайные миллионы людей, — заметил Саймон. – Они были отобраны по определенному принципу.
— Вы тоже обратили на это внимание? – восскликнул У. Клаймет Котекс. – Да, это смахивает на сегрегационные вихри старика Форта. Только отбор был еще более жестким. Это случилось с одними христианами.
— Ну что же, — заключил Нейсмит, — случившееся вполне согласуется с теорией, которой придерживается большенство из нас. Если верить во что-то достаточно сильно и достаточно долго, то мысль совершит квантовый скачек и превратится в квантовую пену, из которой рождаются энергия и материя…
— И я придерживаюсь того же мнения, — сказал Мавис. – Эти психи помешанные на Иисусе и огнестрельном оружии, всегда утверждали, что »вознесутся живыми на небо на переломе веков«, Они об этом все время говорили и писали, и вот, когда соответствующий момент по их летоисчислению наступил, это произошло. Только кто сделал это?
— Гиганские рыжие муравьи, — сказал Саймон, — сперва я думал, что мне это кислотой навеяло, но теперь я понял, что видел одного из них. Они их к себе и забрали. После того, как несколько гипервременных тоннелей пересеклись в одной точке. Муравьи почему то считают, что христиане особенно хороши на вкус.
— Какой ужас! – восскликнул Нейсмит. – Быть порваными на мелкие кусочки и сожранными огромными насекомыми… напоминает Лавкрафта…
— Что ты хочешь, они же сами верили в ад, — сказал Саймон. – И большенство из них не могли соблюсти систему дурацких запретов, которые они сами себе придумали, поэтому считали, что ада им не миновать.«
И вообще, кто определяет, что правильно, а что нет? И почему крайне верующий человек должен являться человеком правильным? И речь не только о христианстве. Ни кому эта религия не нужна. Нужна вера. А религия воплощает в себе кроме веры еще и определенные правила и законы. Именно этими правилами и манипулируется сознание массы. Но это целая отдельная тема, для отдельной работы.
Список используемой литературы
1. Фридрих Ницше, сочинения в 2-х томах, том 2, издательство «Мысль», Москва 1990. Перевод с немецкого В. А. Флёровой;
2. Карл Ясперс. Ницше и христианство. Московский философский фонд »Медиум« Москва 1994. Перевод с немецкого Т. Ю. Бородай;
3. Фридрих Георг Юнгер. Ницше. Печатается по изданию «Праксис», Москва 2001 г. Перевод с немецкого А. В. Михайловского;
4. »Бог умер«: личные судьбы и соблазны секулярной культуры. Т. А. Кузьмина
17
