Содержание
Введение………………………………………………………………………………3
Глава 1. Теоретические основы этнографии коммунального быта………………5
1. 1. Понятие и сущность этнографии………………………………………………5
1. 2. История развития коммунального быта………………………………………8
Глава 2. Особенности этнографии коммунального быта………………………..14
2. 1. Очерки коммунального быта…………………………………………………14
2. 2. Особенности коммунального быта…………………………………………..19
Заключение………………………………………………………………………….26
Список использованной литературы………………………………………………29
Введение
Этнография – наука, которая изучает происхождение и особенности существования того или иного народа, его поведения и духовную культуру.
Этнография — наука, основным объектом изучения которой являются народы мира. Однако такое представление об исследовательском объекте этнографии установилось далеко не сразу. В прошлом одни ученые считали ее объектом человека, другие — культуру, третьи — общество. И хотя одновременно было распространено мнение, что объект этнографии — народы, при этом принимались во внимание главным образом народы бесписьменные, находившиеся на ранних ступенях социально-экономического развития.
Пристальный взгляд на стереотипы советской и постсоветской обыденности открывает наблюдателю характерные черты, присущие не только жителям коммуналок, этой квинтэссенции советского быта, но и растворённые в бессознательном всякого человека, принадлежащего сегодняшней русской культуре.
Семиотика пространства жилища, отношения соседей и специфические формы психопатологии, представления о гигиене и о справедливости распределения обязанностей и благ — всё это становится предметом исследования, область которого возможно определить как «антропология повседневности».
«Книга Ильи Утехина представляет собой знаменательное явление. Она ещё до выхода в свет стала известной. Ожидания не обманули. Тираж разошёлся почти мгновенно. У читателя в руках второе издание. В чем причина такой популярности? …Время, когда антропологические, а тем более семиотические сюжеты интересовали широкий круг читателей, казалось бы, давно прошло. Последняя вспышка интереса широкой читательской аудитории была связана с именем Умберто Эко. Книги Кастанеды не в счёт. Да и не похожа работа Ильи Утехина ни на то ни на другое. И вместе с тем мы явно имеем дело с событием. Книга стала популярной не только благодаря эффекту узнавания темы. Это первая и общая реакция. Вторая (гораздо более серьёзная) заключается в том, что нам только казалось, что мы знаем коммунальный быт. «Знакомые» сюжеты оказались неизвестными. За ними скрываются смыслы, о существовании которых многие из нас и не подозревали…»
Этнопсихология и этнография
... чувство достоинства. Итак, этнопсихологию и этнографию объединяет объект исследования - этнические сообщества, но этнография изучает быт и культуру народов, а этнопсихология исследует сознание этнических ... общин. Объектом исследования являются нации, национальности, национальные общности. Предмет - особенности поведения, эмоциональных реакций, психики, характера, а также национальное самосознание и ...
Книга стала бы исключительно объектом интереса специалистов, если бы не тема, настолько родная, что не заглянуть внутрь книги невозможно…
Возможно ли забыть обо всём этом? Надо ли забывать? Как достичь необходимой дистанции между собой — Миклухо-Маклаем и собою же — папуасом?»
Целью курсовой работы является изучение этнографии коммунального быта.
В связи с поставленной целью были сформированы задачи:
— раскрыть теоретические основы этнографии коммунального быта;
— выявить особенности этнографии коммунального быта.
Предметом исследования курсовой работы является коммунальный быт.
Объектом курсовой работы является этнографии коммунального быта.
Практическая значимость работы заключается в том, что материалы курсовой работы могут быть использованы при создании обобщающих материалов по этнографии, а также для лекционных занятий в учебных заведениях различного рода.
Для решения поставленных нами задач использовался комплекс взаимодополняющих методов исследования: методы теоретического анализа литературы по исследуемой проблеме; методы изучения, обобщения и анализа опыта существующих результатов практики управления; количественные и качественные методы сбора эмпирической информации.
Глава 1. Теоретические основы этнографии коммунального быта.
Понятие и сущность этнографии
Традиционно считается, что присутствие в терминах, обозначающих научную дисциплину, греческого графо (пишу) определяет ее как описательную науку, отличную от тех наук, которые обозначены через греческое логос (понятие, учение), и поэтому являющихся теоретическими. По такому значению, что в корне слова данной науки имеет как логос — этнология, так и графо — этнография, это говорит о том, что наука весьма интересна и имеет множество различных подходов к изучению своего объекта, т.е. народа.
Предлагаемое некоторыми советскими исследователями изменение названия «этнография» на «этнология» либо выделение на основе теоретических аспектов этнографии той же «этнологии» не оправдано и не способствует терминологической ясности, так как под термином «этнография» давно уже понимается не столько «народ (этнос) — описание (графо)», сколько «народоведение», что практически является русским переводом термина «этнология».
Следует, однако, отметить, что начиная с 1973 г. Даже в названии международных конгрессов слово «этнографический» было заменено на слово «этнологический». Но суть осталась той же.
Этнография как самостоятельная отрасль знаний возникла почти полтора века тому назад. С течением времени, если учесть, что этнографические материалы накапливались практически на протяжении всей письменной истории человечества, происходили некоторые, а иногда и существенные изменения определения самой этнографической науки. Подобное положение не может восприниматься как следствие неопределенности задач, методов и объектов этнографии, а является всего лишь отражением постоянно и прогрессивно меняющегося уровня этнографических исследований. Такое состояние не уникально; нечто подобное происходит и в точных и в естественных науках.
Контрольная работа по Социологии 12
... и женщин жили рядом и состояли в «коммунальном браке» – каждый мужчина считал себя мужем ... исследования многих наук – социологии, экономики, права, этнографии, психологии, демографии, педагогики и др. Каждая из ... этапы ее эволюции: почти у всех народов счет родства по матери предшествовал счету ... место. Ей предписывалось заниматься рукоделием, домашней работой, а также воспитанием и обучением детей. ...
Если отвлечься от несколько необычного определения этнографии как одной из общественных наук, данного в 20-х годах советским этнографом Л. Я. Штернбергом, современная литература знает два типа определения: энциклопедический (содержащийся в изданиях советской энциклопедии) и методический (изложенный в обобщающих и учебных публикациях).
В прежних энциклопедических изданиях излагалось определение, данное этнографии советским ученым С. П. Толстовым:
«Этнография, историческая наука, изучающая путем непосредственного наблюдения культурные и бытовые особенности различных народов мира, исследующая исторические изменения и развитие этих особенностей, проблемы происхождения (этногенез), расселения (этническая география) и культурно-исторических взаимоотношений народов».
Во втором издании «Большой Советской Энциклопедии» в 1957 г. М. Г. Левин так писал об этнографии: «Этнография — отрасль истории, исследующая культурно-бытовые особенности различных народов мира в их историческом развитии, изучающая проблемы происхождения и культурно-исторических взаимоотношений этих народов, восстанавливающая историю их расселения и передвижения».
Как можно видеть, подобное определение мало отличается от определения С. П. Толстова.
В 1976 г. В «Советской исторической энциклопедии» Ю. В. Бромлей и С. А. Токарев фактически избегают давать определение науки, констатируя лишь объект ее исследования, предмет и метод. Они пишут: «Этнография… общественная наука, основным объектом изучения которой являются народы — этносы, а также другие типы этнических (этнографических) общностей… Этнография изучает сходство и различия образа жизни народов (этнических общностей), их происхождение (этногенез) и расселение, а также культурно-исторические взаимоотношения. Основной предмет этнографии составляют характерные, традиционные черты повседневной бытовой культуры народов, образующие в совокупности (вместе с языком) их специфический, этнический облик.
В качестве главных источников используются, прежде всего, данные, полученные методом непосредственного наблюдения современной жизни народов. Сопоставляя материал прежних свидетельств с современными фактами, этнограф воссоздает картину исторического развития быта и культуры данного народа или группы народов. Этнографии присущи комплексный подход к предмету исследования и использование данных, полученных смежными дисциплинами, как гуманитарными, так и естественными, со многими из которых она тесно связана.
Этнография ставит и решает весьма различные проблемы, как чисто познавательные, так и практические: одни из них касаются прошлого, другие — современного».
Продолжая характеризовать этнографию, Ю. В. Бромлей и С. А. Токарев излагают важнейшие проблемы, решаемые этнографами нашей страны. Данное толкование в значительной степени является расширенным комментарием к прежнему определению С. П. Толстова (с тем существенным дополнением, что в него вошло изучение и исторических этнических общностей, которые нельзя наблюдать «непосредственно», а судить о которых можно по различного вида письменным и вещевым источникам, элементам традиционной культуры).
Приемные семьи в пространстве детско-родительских отношений
... вырабатывать собственные принципы, ценности и ориентиры [Пути решения проблемы ... , 2002]. Профессиональные семьи, не так давно появившиеся в России, заключают с государством контракт, на основании ... Проведенное Л.С.Печниковой в детской психиатрической клинике исследование детей, воспитывающихся в приемных семьях, показало, что комплекс имеющихся у них нарушений близок к тем, что ...
С другой стороны, как и первое определение, оно носит некоторый административный характер, т. Е. в значительной степени совпадает с планами научной работы ведущего этнографического центра страны и посему подвержено любым изменениям в результате изменения самой тематики исследований.
Видимо, ощущая подобную зависимость, С. А. Токарев в 1968 г. Привел в учебном пособии «Основы этнографии» более обобщенное определение: «Наиболее простое и в то же время точное определение этнографии:
Этнография — это историческая наука, изучающая народы, их быт и культуру».
В книге «Этнос и этнография», обобщающей проблематику советской и мировой этнографии, определяет этнографию как «науку об этнических общностях», добавляя при этом, что «понимание этнографии как науки о народах предполагает, что основная ее функция — исследование этого своего главного объекта во всем его многообразии. Так как этносы представляют собой отличающиеся друг от друга динамические системы, этнография прежде всего исследует сходство и различие между народами, а также изменение их характерных черт во времени, т. Е. этнические процессы».
Шло время, и уже в третьем издании БСЭ (1978 г.) Ю. В. Бромлей и С. А. Токарев дают более краткое определение этнографии, правда, фактически повторяя самих себя: «Этнография… общественная наука, изучающая народы — этносы и другие этнические общности, их этногенез, быт, культурно-исторические отношения. Основной предмет этнографии составляют черты традиционной, повседневной (бытовой) культуры народа, образующие его этнический облик». В советском Энциклопедическом словаре 1980 г. Указано: «Этнография, этнология, народоведение — наука, изучающая бытовые и культурные особенности народов мира, проблемы происхождения (этногенез), расселение (этнография) и культурно-исторические взаимоотношения народов».
Казалось бы, все ясно, но в учебном пособии «Этнография» под редакцией Ю. В. Бромлея и Г. Е. Маркова об этнографии говорится, что она представляет собой науку, объектом изучения которой являются народы мира. Здесь вновь отсутствует как содержательная, так и целевая установка.
Учитывая сказанное, можно дать следующее определение этнографии как науки: этнография — историческая наука о происхождении и этнической истории народов, формировании специфических особенностей их культуры и быта — составных частей мировой цивилизации.
История развития коммунального быта
Коммуна́льная кварти́ра («коммуналка»)— квартира, находящаяся в государственной собственности, заселяемая государственными органами в соответствии с нормативами жилой площади, положенной на одного человека, независимо от семейного статуса жильцов и конфигурации квартиры. Как правило, в коммунальной квартире живёт несколько семей или отдельных людей.
Каждая семья или отдельный человек занимают одну или несколько комнат, вместе пользуются «местами общего пользования», к которым, как правило, относятся общие ванная, туалет и кухня, а также коридор и прихожая. До 1917 года Первые коммунальные квартиры как тип жилья, в котором проживают несколько семей, появились в начале XVIII века. Владельцы квартир разгораживали помещение на несколько «углов» (часто проходных) и сдавали в поднаём.
Семья как фактор развития ребенка
... литературы. Глава 1. Типология современной семьи. Характеристика современной семьи. Семья-это малая социально-психологическая группа, ... когда она еще не в состоянии самостоятельно ни содержать своего ребенка, ни воспитывать его. Такие семью ... семья – мать не состоит в браке с отцом своего ребенка, таким образом по статистике рождается каждый шестой ребенок. Часто матери всего 15 – 16 лет, ...
Квартиры состояли из 3-6 комнат, с одной кухней (туалет — один на лестничной площадке), в них проживало 3-6 семей. В 1860-х годах, после выхода романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?», появились «коммуны-общежития», когда несколько молодых людей снимали квартиру из 2-4 комнат.
1917—1920 Наибольшее распространение коммунальные квартиры получили после революции 1917 года в ходе уплотнений, когда большевики принудительно отбирали жильё у богатых горожан и подселяли к ним в квартиру новых людей.
Декрет ВЦИК от 20 августа 1918 года «Об отмене частной собственности на недвижимости в городах» отменял право частной собственности на городскую землю и право частной собственности на строения, имевшие стоимость или доходность выше определенного предела, причём этот предел в каждом городе устанавливался местными органами советской власти.
Больше всего коммунальных квартир было в Ленинграде, где до революции было много квартир большой площади. В квартиры вселялись также люди, являвшиеся активными сторонниками советской власти: коммунисты, военные, сотрудники ЧК.
Ленин в своей статье «Удержат ли большевики государственную власть?» так описывал порядок уплотнений. Пролетарскому государству надо принудительно вселить крайне нуждающуюся семью в квартиру богатого человека.
Наш отряд рабочей милиции состоит, допустим, из 15 человек: два матроса, два солдата, два сознательных рабочих (из которых пусть только один является членом нашей партии или сочувствующим ей), затем 1 интеллигент и 8 человек из трудящейся бедноты, непременно не менее 5 женщин, прислуги, чернорабочих и т. п.
Отряд является в квартиру богатого, осматривает ее, находит 5 комнат на двоих мужчин и двух женщин. — «Вы потеснитесь, граждане, в двух комнатах на эту зиму, а две комнаты приготовьте для поселения в них двух семей из подвала.
На время, пока мы при помощи инженеров (вы, кажется, инженер?) не построим хороших квартир для всех, вам обязательно потесниться. Ваш телефон будет служить на 10 семей. Это сэкономит часов 100 работы, беготни по лавчонкам и т. п. Затем в вашей семье двое незанятых полурабочих, способных выполнить легкий труд: гражданка 55 лет и гражданин 14 лет. Они будут дежурить ежедневно по 3 часа, чтобы наблюдать за правильным распределением продуктов для 10 семей и вести необходимые для этого записи.
Гражданин студент, который находится в нашем отряде, напишет сейчас в двух экземплярах текст этого государственного приказа, а вы будете любезны выдать нам расписку, что обязуетесь в точности выполнить его».
Жилой фонд в Петрограде делился на равные отрезки площади — 20 кв. аршин (10 кв. м) на взрослого и ребёнка от двух лет и 10 кв. аршин (5 кв. м) на ребёнка от двух до двенадцати лет. С 1924 года норма была сокращена до 16 кв. аршин (8 кв. м) вне зависимости от возраста проживающих.
Если площадь превышала норму, то в квартиру подселяли новых жильцов. Так, к апрелю 1919 года Центральная жилищная комиссия Петрограда вселила около 36 000 рабочих и членов их семей в новые квартиры.
Проблемы студенческой семьи
... обеспечивает минимальные удобства лишь одной семье. Поэтому совместное проживание молодой семьи с родителями в малогабаритной квартире или в комнате коммунальной квартиры приводит к ухудшению бытовых ... -в отдельной собственной квартире -совместно с родителями -на частной съемной квартире -в комнате коммунальной квартиры -в общежитии Почти все студенческие семьи испытывают трудности с приобретением ...
В некоторых случаях рабочие отказывались вселяться в новые квартиры. Причинами этого были: экономические соображения (расходы на отопление больших квартир), психологический дискомфорт в общении с представителями других социальных кругов, удалённость от места работы, невозможность содержать подсобное хозяйство в центре города (огород, разведение птицы и скота).
Результатом этих мероприятий стало улучшение жилищных условий рабочих и, соответственно, ухудшение условий семей, подвергшихся «уплотнениям». В 1922 году по сравнению с 1908 годом среди одиноких рабочих доля живших в отдельной комнате увеличилась с 29 % до 67 %, занимавших более одной комнаты или квартиру — с 1 % до 10 %.
Среди семейных рабочих доля имевших свыше одной комнаты или квартиру увеличилась с 28 % до 64 %, имевших одну комнату — с 17 % до 33 %. В 1908 году 52 % рабочих семей имели менее одной комнаты, тогда как в 1922 году таких семей уже не было зарегистрировано.
Выселение лишенцев По конституции СССР многие бывшие владельцы квартир были лишены избирательных и многих других прав. Такие люди получили название лишенцев.
В 20-ых — 30-ых годах проводилось выселение лишенцев из квартир муниципального фонда. Таким образом многие бывшие владельцы квартир были лишены даже тех комнат, которые у них оставались после уплотнений и вообще выселены из когда-то принадлежавших им квартир.
Период НЭПа Отсутствие платы за жильё привело к тому, что органы власти стали испытывать нехватку средств на содержание жилого фонда. В период НЭПа частично были восстановлены аренда и частная собственность на жильё, были учреждены жилищные кооперативы.
Владельцы квартир проживали в одной или нескольких комнатах, а остальные могли сдавать в аренду, подбирая жильцов по принципу личной симпатии. Была установлена ставка квартплаты для разных категорий жильцов. По этой ставке владелец квартиры вносил плату в домоуправление, разница между арендной платой и ставкой составляла его доход. Дома, которые не арендовались и остались в распоряжении местных органов власти (коммунотделов), стали называться «коммунальными».
С 1929 года институт квартирохозяев отменяется, и все квартиры становятся коммунальными. Приток сельского населения в города, вызванный индустриализацией, способствует образованию новых коммунальных квартир и новым уплотнениям.
Так, санитарная норма в Ленинграде сократилась с 13,5 квадратных метров в 1926 году до 9 метров в 1931 году.
В 1937 году упраздняются жилищные товарищества, распоряжавшиеся около 90 % жилищного фонда, который переходит в распоряжение местных советов. 1950-е — 1960-е годы С середины 1950-х годов политическое руководство СССР начало проводить новую жилищную политику, направленную на массовое строительство отдельных квартир.
В постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3 июля 1957 года «О развитии жилищного строительства в СССР» был закреплён курс на посемейное заселение благоустроенных квартир.
Идеологическое и научное обоснование нового курса сводилось к следующим пунктам: коммунальная квартира не являлась проектом советской власти, а была результатом экономии средств во время индустриализации; проживание нескольких семей в одной квартире — ненормально и является социальной проблемой; коммунальные квартиры — экономически невыгодный тип жилья, не удовлетворяющий современным требованиям; проблема коммунальных квартир может быть решена посредством массового строительства с использованием новых технологий.
Была создана соответствующая производственная база и инфраструктура: домостроительные комбинаты, заводы ЖБИ и т. д. Это позволило ежегодно вводить 110 млн квадратных метров жиль.
Формирование основ безопасного поведения в быту, социуме, природе
... что детей дошкольного возраста необходимо знакомить с некоторыми вопросами техники безопасности в быту, включающими правила обращения с потенциально опасными предметами. В 1937 году В.М. Федяевской ... информирования детей о правилах безопасного поведения, приобретения ими опыта безопасного поведения в быту, важностью целенаправленной деятельности в этой области Безопасность для дошкольника - это не ...
Первые домостроительные комбинаты были созданы в 1959 году в системе Главленинградстроя, в 1962 году организованы в Москве и в других городах. В частности, за период 1966—1970 годов в Ленинграде 942 тысячи человек получили жилую площадь, причем 809 тысяч вселились в новые дома и 133 тысяч получили площадь в старых домах.
Однако при заселении новых квартир нередко применялся принцип «подселенца» (один сосед к каждой семье).
К середине 1980-х годов число коммунальных квартир в центральных районах Ленинграда составляло 40 % от их общего числа. Кроме того, до середины 1980-х годов существовала система служебной (ведомственной) площади, что затрудняло расселение коммунальных квартир. 1990-е годы С начала 1990-х годов после приватизации жилого фонда в крупных городах начался процесс расселения коммунальных квартир в центральных районах.
Жители коммунальных квартир могли приватизировать комнаты только при наличии согласия на приватизацию всех соседей.
Расселением коммунальных квартир начали заниматься риелторы. Расселение одной квартиры приносило риэлтерскому агентству 100 % прибыли.
Быт коммунальных квартир Жизнь нескольких семей в одной квартире приводила к ссорам и конфликтам. Но при согласованном всеми жильцами коммуналки регламенте общежития многие проблемы снимались. Так уборка общественных мест осуществлялась по очереди. Каждая комната дежурила, т.е. осуществляла текущую уборку, столько недель сколько человек в ней проживало, а перед передачей очереди проводилась генеральная уборка. Оплата за электроэнергию и газ осуществлялась по-разному. Если по одному счетчику за услугу, то пересчитывались платежи в зависимости от числа проживающих в комнате. За бытовую технику — телевизор, утюг и прочее, начислялась фиксированная сумма. Но встречались квартиры, где электросчетчики стояли для каждой комнаты отдельно и к нему были подключены все общественные места: туалет, ванная комната, кухня. При входе в кухню каждый обитатель другой комнаты был обязан включать сваю лампочку, несмотря на то, что свет уже был зажжен соседом.
Таким образом несколько лампочек были включены одновременно, каждая от своего хозяина. Конфорки газовой плиты были распределены и не могли быть заняты самовольно. Многие коммунальные квартиры оставались без ремонта на протяжении длительного времени.
Очерки коммунального быта
Издательство ОГИ и Центр типологии и семиотики фольклора при Институте высших гуманитарных исследований РГГУ выпустили в серии «Нация и культура. Антропология /фольклор» второе, дополненное издание книги (первое вышло в 2000 г.) лингвиста и семиотика Ильи Утехина «Очерки коммунального быта» – редкий случай, когда сугубо научное издание разошлось как бестселлер и потребовало дополнительного тиража.
016_Человек. Его строение. Тонкий Мир
... заметно ярче других. – Рад, что ты вернулся... Ты пропустил довольно много занятий. – Куда я попал?. – Ты опять в ... очень трудно и несовместимо с земными условиями. Тело человека – это не человек, а только проводник его духа, футляр, в котором ... извлекать весьма интересные и поучительные впечатления. Главное существование (человека) – ночью. Обычный человек без сна в обычных условиях может прожить не ...
Самое поразительное в коммунальном жилье – то, что оно до сих пор существует.
В своей истории коммунальная квартира (зачастую из бывших особняков) пережила и эпоху ранних экспериментов – с 1918 по 1933 год, и периоды «классики» 1930–40-х и 1950–60–70-х годов, и не одну волну расселения (самая значительная прокатилась в послеперестроечное время).
Со времен «города-сада» до XXI века сменилось столько – от социокультурных приоритетов до методов строительства – что самым своевременным было бы признать коммунальную квартиру культурным реликтом. Но оказалось, что у нее будет еще и пост-история. Местом полевых исследований этнографа Утехина станет не советский Ленинград, а Петербург конца 1990-х – современная «коммунальная столица России»1.
Автор «Очерков коммунального быта» исходит из положения, что «к быту относится как раз та часть повседневного, которая напрямую зависит от организации жилища и отношений, в которые человек вступает у себя дома». В книге воссоздается картина быта как целостная картина мира обитателей коммунальной квартиры. На первом плане стоит семиотика пространства: принципы организации и восприятия пространства приватного (коммунальной комнаты) и публичного («мест общего пользования»): кухни и коридора, так называемой «пустой комнаты», парадной и черной лестницы, подъезда и городских окрестностей.
Рассмотрены также наиболее традиционные для этнографии понятия о принципах справедливости, об идее «своего» и «чужого», «чистого» и «грязного», о сглазе, которые роднят современное коммунальное общежитие с традиционной культурой.
Картина мира включает также коммуникацию в рамках локального со- общества. Сосуществование людей разного пола и разного возраста ведет к повседневным малым сражениям. Автор детально анализирует стратегии по- ведения и повседневные практики обитателей, личностную сферу индивида и этикетные нормы общения между людьми, принципы самоорганизации сообщества, авторитет и лидерство, маргинальность и образ «чужого», типологию конфликтов и способы их разрешения, а также специфические формы психопатологии «на кухонной почве». Все это с потрясающей жизненностью звучит в многочисленных интервью опрошенных в ходе полевой работы жильцов 20 петербургских коммунальных квартир.
Этнографическая детальность описания и семиотическая система анализа дает автору возможность при воссоздании коммунального быта концептуализировать совершенно знакомые и привычные вещи, именно этот «эффект узнавания» и захватывает читателя: «Насколько возможно, обеденный стол стараются поставить посередине комнаты, под лампой или люстрой. Стол накрыт скатертью или клеенкой, часто клеенка или прозрачная полиэтиленовая пленка постелена поверх скатерти. На столе постоянно находятся деревянные или су- конные подставки для чайника или кухонной посуды, которую приносят с кухни, так как обычно пища раскладывается по тарелкам в комнате… Здесь же часто присутствуют разнообразные предметы, никак не связанные с едой: га- зеты, лекарства, документы, карандаши и т.д.; во время повседневного приема пищи их обычно не убирают, в отличие от торжественного застолья» (гл. «Карта и территория»).
СРЕДА ОБИТАНИЯ И АДАПТАЦИЯ ЧЕЛОВЕКА. ЭВОЛЮЦИЯ СРЕДЫ ОБИТАНИЯ ЧЕЛОВЕКА.
... исключить одежду, жилища и различные механизмы, оказывается, что человек довольно слабо приспособлен к жизни и может существовать лишь ... будет сильно зависеть от экологического окружения дома или квартиры, а также от сопутствующих экологических факторов: техногенного ... умение правильного проведения экологической оценки и устройства собственного быта сильно недооцениваются. На данный момент на бытовом ...
Не случайно постоянное применение в тексте глаголь- ной формы «настоящее расширенное»: действие осуществляется в момент речи, но предполагается, что оно происходило и в прошлом, и будет совершаться и в будущем, и в выводах неизменны слова «обычно», «как правило», «часто», «нередко» – в общем, «всегда».
Основные сюжеты коммунальной драмы разыгрываются на границе при- ватного и публичного. Этой проблеме в книге посвящена специальная глава «На сцене жизни и в кулисах души», но наблюдения вокруг главного сюжетного узла содержатся во всем тексте. Обобщения позволяют формулировать законы коммунального быта: «Линия поведения человека, когда его никто не видит, может отличаться от того, что выходит на поверхность и становится известным окружающим»; закон проекции собственных прегрешений на других участников сообщества (глава «Опасность чистоты»); принцип минимального достаточного действия, когда выбирается наиболее эффективная линия поведения, требующая минимальных затрат труда и ресурсов.
Характерно ли это для человеческого рода вообще? – задается вопросом автор и отвечает: не так важно, для исследования существенно лишь, что эти мыслительные привычки составляют область само собой разумеющегося для носителей традиционного коммунального мировоззрения. Но уровень обобщения глубоко впечатляет читателя.
В книге Утехина практически вынесено за скобки самое, казалось бы, привлекательное в коммунальной теме: история Утопии. Автора уже не интересует генеалогия дома-коммуны, зияющие высоты грандиозного урбанистического эксперимента, оптимизм и энтузиазм индустриализации, сама та идеология, которая некогда стремилась трансформировать сознание человека через его привычки и его быт как таковой. Утопия описана у Б. Гройса, П. Вайля, А. Гениса, И. Кабакова, В. Паперного, в истории архитектуры – у В. Хазановой и С. Хан-Магомедова, в социологии – у Е. Герасимовой. Все, Утопия уже сделала что могла. Все очень запущено. Антропология повседневности сосредоточена на материале жизненных деталей как на ее отдаленных последствиях.
Поэтому, вероятно, и интонация автора отличается от мажорной поры, когда в науке свежо и смело открывали советизм в порядке кэмпа-эстетски и иронически любуясь его махровой стилистикой. Утехин пишет наблюдательно и проницательно, но тексты его, хоть не чужды иронии, скорее меланхоличны. В виртуозном очерке «Карта и территория», анализирующем пространство коммунальной квартиры, например, как вздох звучит ремарка: «Визуальная доступность и возможность пройти до некоторой степени ограничена специфическим режимом освещения». Или, в «Очерке о краже»: «По отношению к пьяницам процедура изъятия украденного предмета (чаще всего ложки или другого предмета посуды) – довольно обычное явление; впрочем, котлету, украденную со сковородки, уже не вернешь».
Современное гуманитарное исследование не чуждается субъективности. Самое волнующее в «Очерках…» – обмолвка автора о собственном более чем тридцатилетнем опыте проживания в коммунальной квартире. В данном житейском случае методологические вопросы о позиции наблюдателя, о разнице между употреблением «речи» и знанием «грамматики», о «дистанции» и внеположенности поднимаются до уровня автореференции. Включенный наблюдатель, как признает автор, оказывается перед самим собой в двойственной позиции, будучи одновременно честным жильцом коммунальной квартиры и аналитиком. Автор «старается ничего от себя не скрыть, быть откровенным в выводах относительно мотивов собственных поступков и мыслей». Автор – Посторонний, он иронично сравнивает себя в коммуналке с дотошным иностранцем из благополучной Европы; изредка в его речи звучит особенно актуальная для коммунальной жизни ученая латынь. У наблюдаемых же им «носителей традиции» стратегии поведения на коммунальной кухне включают пользование собственными рукавами вместо тряпки-прихватки и вывешивание в туалете просроченного календаря (потому что он бесполезен и заодно маскирует дефекты стены, можно не ремонтировать); им присуща вера в сглаз и подозрение, что нечист именно тот, кто ежедневно моется.
Дистанция между наблюдателем и наблюдаемыми ясна по умолчанию. Но все же неизбежно, что «жилец может быть пенсионеркой, продавщицей, профессором, сталеваром или прорабом на стройке… специалистом по полевой этнографии; в сущности, с точки зрения коммунального быта это никого не интересует. Он жилец, и этим он и интересен. Не его жизнь и мнения в целом, но какая-то их часть обусловлены именно тем, что он жилец коммунальной квартиры».
Сопереживающий читатель по ходу не только обогащается познанием из новейшей этносемиотики, но самостоятельно приходит к вполне жизненному выводу: посетите коммуналку, пока она не посетила вас! По прочтении думаешь, что счастье не в том, чтобы прожить жизнь в отдельной квартире. Счастье – прожить, не узнав себя до конца.
Методологическая рефлексия, о которой говорилось выше, нашла в книге существенное место. Точнее, свободный жанр очерка ею не особенно скован, вся рефлексия вынесена в заключительную главу «Заметки о наблюдателе», которая, увы, отягощает книгу, ибо чрезмерно тщательно и отчасти схоластически построена на известном семиотическом катехизисе (язык – речь – норма – запрет – символическое поведение – ритуал – этикет и т.д.).
Там же автор отдает дань вечным вопросам о том, что есть семиотика, о методологических претензиях семиотики и о неготовности самих семиотиков дать ей определение. Но думается, очевидная прикладная ценность исследования вовсе не нуждалась в этикетном оформлении.
Книга проиллюстрирована «атмосферными» фотографиями, выполненными самим автором и фотографом Николаем Туркиным. Не менее увлекательно, чем тексты, читаются приложения: «Примерный вопросник для этнографического обследования быта коммунальной квартиры»; официальные и самодеятельные «Правила поведения в коммунальной квартире» и «Краткий словарь терминов, относящихся к коммунальному быту Санкт-Петербурга»: «Подменить – разновидность присвоения чужого имущества, когда вместо присвоенного предмета жертве оставляют аналогичный предмет худшего качества; наряду с кражей встречается как в реальной повседневности, так и в бредовых фантазиях отдельных жильцов»; «Угощать – делиться с соседями едой или напитками, не входящими в обычное повседневное меню; типичный предмет угощения – пироги».
Анонсы в Сети новых работ Ильи Утехина «Происки постороннего (из материалов по жилищному вопросу)», «Язык русских тараканов (к постановке вопроса)», «Из наблюдений над поэтикой жалобы» оставляют читателя ждать продолжения саги о квартирном вопросе.
Особенности коммунального быта
Коммуналка – это особое явление, которое было столь распространено в нашей стране в XXв.(хотя, существует и по сей день).
Коммуналка – это отдельный мир, это целая «страна», это особая реальность. Очень хочется привести отрывок из романа Д.Гранина «Бегство в Россию». Жительница коммуналки Нина Михайловна как-то сказала, американке, гостившей у нее: « .коммуналка есть самый секретный в нашей стране объект. Вашего брата иностранца возят иногда на военные корабли, в атомные институты разрешают, но в коммунальные квартиры ни ногой». Коммунальная квартира была изнанкой нашей страны. Ее тщательно скрывали под позитивной лицевой стороной. В своем эссе я бы хотела показать, что же так активно скрывали от глаз иностранцев.
Прообраз коммунальной квартиры как тип жилья, в котором вместе проживают сразу несколько семей, появился еще в XVIIIв. Сами же коммуналки появились после революции 1917г., когда в стране проводилась политика уплотнения: богатых горожан лишали большей части их жилья и на освободившуюся территорию подселяли новых людей. Эта тема, кстати, поднимается в повести Булгакова «Собачье сердце»: у профессора Преображенского пытаются отнять часть его комнат, утверждая, что «в спальне можно принимать пищу, в смотровой читать, в приемной одеваться, оперировать в комнате прислуги» и т.д. Выразилась эта политика в лозунге «Дворцы – рабочим!»
Больше всего коммунальных квартир было (да и остается до сих пор) в Ленинграде(Санкт-Петербург), в связи с тем, что там было много квартир с большой площадью. Нормой площади на человека на 1924 год вне зависимости от возраста было 8 кв. м. Если же площадь превышала эту норму, то в квартиру еще подселяли жильцов. В самом начале уплотнения хозяевам разрешали выбирать, кого они хотят к себе подселить. Позже жильцов подселяли в принудительном порядке.
Согласно конституции СССР многие бывшие владельцы квартир были лишены большего количества своих прав. Порой их даже выселяли из комнат, оставшихся после уплотнения. Таких людей называли «лишенцами».
В 1929г. в связи с индустриализацией, увеличился приток населения из деревень в города. Поэтому прошлп новая волна уплотнений, появились новые коммунальные квартиры. Многие старожилы были недовольны тем, что к ним подселяли «бескультурных» людей из деревень, т.к. это часто вызывало конфликты между соседями. Но, несмотря на это, период 30-х годов вспоминают по-доброму, т.к. в квартирах все было четко организовано и царил порядок.
С середины 50-х годов руководство СССР издает указ о массовом строительстве коммунальных квартир. С 1966 по 1970 гг. в Ленинграде жилье получили 942 тысячи человек. Но при заселении квартир довольно часто применялся принцип «подселенца»: к каждой семье подселяли одного соседа. в результате к середине 80-х число коммуналок в центре Ленинграда составило 40% от общего числа квартир.
Все жильцы коммуналки живут как на ладони. Они знают кто, кем работает, кто, во сколько приходит домой, у кого с кем какие отношения. О том, что такое приватность, интимность люди очень мало знали. Даже находясь в туалете или в ванной человек не мог «остаться наедине с собой», т.к. соседи начинали стучать в дверь, просить выйти поскорее и т.д.
Житель коммуналки, так называемый Homo communalis, не стесняется быть на виду у своих родственников и соседей. Некоторые соседи становятся ему близкими людьми, ведь с кем-то он вместе вырос. Именно поэтому мужчины часто ходят с голым торсом, женщины – в ночнушках. Соседки иногда просят помочь им уложиться или покрасить волосы. Когда кто-то уезжает на несколько дней, то просит отвечать на телефонные звонки или, например, покормить кошку. Часто соседей просят посидеть с детьми или помочь школьникам сделать домашнее задание. Благодарят обычно в форме продуктов или подарков. Те, у кого нормальные отношения, часто ходят друг к другу в гости, вместе смотрят телевизор, играют в лото и т.д.
Но, не смотря на это, в коммуналке люди довольно часто чувствуют себя одинокими из-за того, что окружающие люди их не понимают. Тяжелее всего приходилось людям творческим, т.к. обстановка, царящая в квартире, не настраивала на положительный лад, а приводила к депрессиям.
Конечно же, квартиры, как и люди, все разные. В некоторых царил мир, понимание. Соседи прекрасно общались друг с другом, дарили друг другу подарки по праздникам, угощали вкусностями, помогали.
Жизнь в коммунальной квартире учила многим вещам. Так в произведении И.Ильфа и Е. Петрова «Золой теленок» жители квартиры номер 3, или «Воронья слободка», «продолжительная совместная жизнь закалила этих людей, и они не знали страха». Так же квартира «была известна всему дому своими частыми скандалами и тяжелыми склоками».
Происходят конфликты на разных почвах: кто-то отказывается платить за электричество, кто-то воспользовался чужими вещами без разрешения, а иногда скандал возникает из-за того, что несколько человек по-разному смотрят на что-то. Так же причиной могут послужить и сплетни. Сначала конфликтующие говорят на повышенных тонах. Затем переходят на крик. Сбегаются все соседи — ведь большую часть конфликтов разрешали коллективно, всей квартирой. Теперь главной задачей было даже не привести достойные аргументы, а «показать свое риторическое мастерство». Когда конфликты из скандалов перетекали в драки, люди могли получать довольно серьезные увечья.
Подслушивание и шпионство – «хобби» некоторых обитательниц с традиционным коммунальным менталитетом. В то время, когда работала система доносов, сплетницы часто писали письма в соответствующие организации. В последствие, шпионили они уже просто ради удовольствия, ради того, чтобы приводить аргументы во время очередных конфликтов и ради того, чтобы было о чем посплетничать с подругами.
Еще одна черта многих обитателей коммунальных квартир – хвастовство. Довольно часто женщина собиралась на прогулку на глазах у своих соседок, как бы показывая, какие платья и украшения у нее есть. Некоторые любили довольно громко обсуждать что-либо по телефону: поход в театр, кино.
Третья особенность жителей коммуналок – способность к краже. Свойственна она обычно маргинальным личностям. Чаще всего они воруют мелочи из кладовки: котлеты, хлеб, спички. И наказывают их довольно редко. Люди пытаются поставить себя на место этих «бедняг». И обычно такие воры в наказание получают лишь нравоучения.
Обитатели отмечают, что коммунальная жизнь портит психику. Так в И. Утехин приводит в пример женщину, которая проявляет чрезвычайный интерес к уборным: она постоянно следила кто там находился и т.д. Некоторые люди лезли в петлю от такой жизни. Вообще, практически в каждой коммуналке был свой алкоголик, психопат или лунатик.
Довольно часто в квартире есть лидер(иногда он может разрешать споры, конфликты).
Его называют «квартироуполномоченным». Он был своего рода завхозом квартиры. За это он имел право на жилую площадь, избирали его обычно сроком на год путем голосования на собрании жильцов. Со временем интерес к этой деятельности прошел, ведь всю эту работу можно было равномерно распределить между жильцами. Но авторитеты в целом в квартире все же были. И чаще всего ими становились женщины, в то время как квартироуполномоченным чаще всего был мужчина.
Хотелось бы упомянуть и о временных жильцах. Чаще всего они игнорировали свои обязанности, не смотря на замечания старожилов. Иногда были и противоположные случаи: будучи временными жильцами, люди улыбались, были вежливыми. Перейдя же в разряд постоянных, почувствовав себя полноправными владельцами, стали вести себя иначе: грубили, хамили, пускали сплетни, ссорили соседей между собой.
Обычно старожилы очень любят рассказывать новичкам про историю квартиры. Очень часто они знают, что было в каждой из комнат до уплотнения, кто был хозяином. Они очень трепетно относятся к истории. Они чувствуют, что живут в особенном месте и дорожат этим чувством. Временным жителям чувство не свойственно, ведь они надеются как можно скорее распрощаться с этой «рухлядью».
После уплотнения в квартирах часто проводили перепланировку: устанавливались новые стены, перегородки. Хотя, довольно часто для разделения комнаты использовались ширмы, занавески, шкафы. Это раскрывается в романе И.Ильфа и Е.Петрова «12 стульев»: «Большая комната мезонина была изрезана фанерными перегородками на длинные ломти… Комнаты были похожи на пеналы, с тем только отличием, что кроме карандашей и ручек, здесь были люди и примусы».
Комнаты люди получали совершенно разные. Кому-то доставались роскошные гостиные с каминами, кому-то комнаты по проще. В повести «Сестра Печали» Вадим Шефнер рассказывает, как 4 главным героям дали тридцатидвухметровую комнату «со странностями». Как оказалось, перед уплотнением квартира принадлежала врачу, а комната, в которой жили молодые люди скорее всего служила операционной: «пол в ней был не деревянный, а из металлических плиток”, стены же “были облицованы холодно-белыми кафельными квадратами”, и из-за “такого оформления комната, на первый взгляд, казалась неуютной”.
Главным местом, где происходили все важнейшие события в жизни коммуналки, была кухня. Здесь проводились собрания по поводу организации быта, здесь была и сцена для скандалов, здесь рассказывают последние сплетни друг другу и гостям соседей. На кухне практически всегда кипела жизнь.
Интересным феноменом коммунальных квартир можно назвать «пустую комнату» — комната, из которой кого-то выселили и, в последствии, передали в пользование жильцам. Илья Утехин называет ее «коммунальной квартирой, где живут вещи». У каждой семьи есть свое место в этой комнате. Сюда приносят все ненужные вещи, которые в большинстве случаем просто жалко выбросить. В квартирах, где таких комнат нет, вещи хранят в шкафах в коридорах или, если позволяет высота потолков, на антрисолях.
Особое место хотелось бы уделить ванной комнате. Насладится принятием ванны в полном объеме(т.е. полежать в ней) может только тот, кто только что принял очередь дежурства и помыл саму ванную с хлоркой. После ванная уже считается грязной. Поэтому следующие посетители приносят свои тазики или деревянные дощечки и моются в них. Детей купают в специальном корыте и им строго запрещено касаться самой ванны.
Аналогичная ситуация с мытьем посуды. В раквину ставится таз и только потом посуду моют. Некоторые люди предпочитают мыть лишь втнутреннюю часть емкости. Именно по этому внешняя часть посуды в коммуналках такая грязная и засаленная.
В туалетах у каждой семьи свой стульчак, хотя, довольно сложно проконтролировать, каким из всех висящих в туалете стульчаков воспользовался посетитель.
Стоит отметить, что ванную, как и туалет, долго занимать нельзя. Да и сама привычка мыться заведена не многих. Порой у соседей вызывает подозрение, если кто-то моется больше раза в неделю. Еще один фактором было то, что не во всех квартирах была горячая вода. Тогда ее приходилось греть на плите, либо покупалась общая нагревательная колонка. Некоторые жители протираются спиртовым одеколоном.
Обычно в ванную стараются не пускать мрагинальных жителей квартиры и их гостей. Кстати говоря, запойное пьянство не считается чем-то из ряда вон выходящим. Маргиналом в коммуналке считают человека, который совсем опустился на дно: не работает, пьет, совсем не ухаживает за собой, неприлично себя ведет.
Что касается уборки, то она проводится по очереди. По идее, дежурный должен вымыть все помещения общего пользования. Однако часто уборка сводится к минимуму. Ведь вместо того, чтобы часто мыть пол, можно просто ходить в тапочках, стараться особо не мусорить, окурки бросать не куда попало, а в жестянку и т.д. Окна моются раз в году, перед Пасхой.
В коммуналках живут и животные: кошки, птицы, иногда собаки. В некоторых комнатах ближе к весне заводят кроликов и цыплят. На окнах можно часто встретить рассаду. Обычно соседи не против животных, даже таких как куры, т.к. хозяева часто угощают их яйцами.
Так же стоит отметить, что в коммунальных квартирах был и своего рода фольклор! Под ним понимаются таблички, развешанные в разных частях квартиры и приписки к ним. Например: «Замечены случаи ВЫКИДЫВАНИЯ ИЗ ФОРТОЧЕК. Не выкидывайте ничего из окон и форточек! Замеченные будут наказаны! Сан. комиссия.» (Приписка внизу) «Дурак!» Примеров можно приводить множество. Исследуя эти таблички, можно понять какие люди жили в той или иной квартире, с какими проблемами они встречались. В 2002 году проводилась выставка, посвященная таким табличкам, которая называлась «Криминальное/Коммунальное чтиво»
В целом, условия жизни в коммунальных квартирах были ужасными: штукатурка сыпалась, соседи часто заливали друг друга водой; из-за неосторожного обращения с газом были случаи отравления, так же довольно часто водились тараканы.
Не смотря на то, что у людей практически не было личной жизни, не смотря на постоянные скандалы, очереди в ванную комнату, не смотря на ужасные условия в квартире, вечный беспорядок и грязь, многие люди не хотят уезжать из коммунальных квартир. Причин несколько: у кого-то рядом место работы или учебы, кто-то(в основном старики) просто привыкли жить здесь, у других нет денег на ремонт и мебель в новой квартире, а четвертые согласны переехать, только если на одной лестничной клетке с ними будут жить их старые соседи.
У всех остались разные впечатления от жизни в коммуналке. Но она оставила свой след практически на каждом жителе крупных городов.
Не смотря на то, что СССР давно уже нет, коммуналки продолжают существовать. Теперь там все иначе. Но суть осталась прежней.
Заключение
Итак, цель этой работы выполнена, мы рассмотрели этнографию коммунального быта.
Задачи выполнены, теперь можно подвести выводы.
Этнография общественная наука, изучающая народы-этносы и др. этнические общности, их этногенез, быт, культурно-исторические отношения. Основной предмет Этнография составляют черты традиционной повседневной (бытовой) культуры народа, образующие его этнический облик.
Главный источник этнографии — данные, полученные методом непосредственного наблюдения жизни народа (стационарные и экспедиционные исследования, сбор коллекций и др.); используются также материалы анкетных опросов. Во взаимодействии с другими науками (археология, история) Этнография воссоздаёт этническую историю, первобытнообщинный строй (по его пережиткам у современных народов).
С искусствоведением и фольклористикой Этнография связывает проблематика народного творчества, с экономическими науками, социологией — исследование хозяйственной деятельности и социальной структуры, с языкознанием — проблема языкового родства, влияний и т. д. Данные географии используются при изучении взаимодействия этноса и природной среды, типов расселения, при составлении этнографических карт. Миграции и численность народов исследуются совместно с демографией, этногенез — с антропологией. Этнография ставит и решает как познавательные, так и практические проблемы этнических аспектов перестройки быта, современных этнических процессов, формирования новых наций, борьбы с пережитками и т. д.
Среди российских книжных новинок последнего времени едва ли вспомнится сразу умная и хорошо написанная научная книжка о советской и постсоветской культуре. Несмотря на обилие методологических возможностей и крайне богатый, буквально наталкивающий на размышления материал, таких книг до сих пор практически не существует. Книга Ильи Утехина — именно такая, пионерская работа.
Исследование быта коммунальной квартиры Утехин ведет как этнограф, описывающий неизвестную культуру. Именно описание («очерки»), перевод наблюдаемого на специальный язык — основная задача автора. Этот язык — язык казалось бы хорошо усвоенного в России структурализма — в действительности впервые применяется к подобному материалу с такой несгибаемой последовательностью. Жизнь коммунальной квартиры, изложенная на этом языке, — это предельно рационализированная и регламентированная система оппозиций, запретов, предписаний и иерархий. Как устроено коммунальное пространство? Где в нем лежат границы между своим и чужим, чистым и грязным? На чем основано понятие коммунальной справедливости? Эти вопросы, а также многие другие Утехин разрешает со структуралистским изяществом на материале полевых исследований — интервью с жителями 20 коммунальных квартир центрального Петербурга и наблюдений за ними.
И все-таки, что касается самого материала — то представленные Утехиным десятки схематизированных деталей коммунальной жизни в действительности мало что дают понять нам о ее «смыслах». При этом сразу видны неиспользованные автором возможности интерпретации — например, массированное прочтение коммунального быта через коды архаических культур. Собственно, на подступах к такому подходу, с блеском продемонстрировав его продуктивность, и останавливается Утехин. Он сравнивает представление о справедливости в коммунальной квартире с теорией Дж. Фостера, описывающего архаические общества, где все блага мыслятся как замкнутый и ограниченный ресурс, перераспределение которого в пользу одних членов коллектива возможно только за счет других.
Установка на «бесстрастие» оставляет в стороне и ряд, кажется, самых интересных, «экзистенциальных» и «общественно значимых» вопросов. Насколько коммунальный быт является «советским» феноменом? Действительно ли он отграничен от быта частной квартиры? Утехин исходит из презумпции положительных ответов на эти вопросы, но его материал заставляет думать иначе.
«Очерки коммунального быта» вызывают у читателя довольно сильную эмоциональную реакцию именно потому, что автор рисует весьма специфическую картину без всякой интерпретации. Читатель оказывается в довольно сложной ситуации — материал кажется ему весьма насыщенным разнообразным, сложным и неприятным смыслом, материал провоцирует и подгоняет его мысль, но так как у автора он вроде бы никакой подобной реакции не вызывает, читателю остается считать свою реакцию ненормальной и болезненной. И никакой возможности говорить об этом абстрактном читателе у меня бы и не было, если бы не сочувственные реплики нескольких знакомых, прочитавших книжку Утехина. Речь идет вот о чем.
Нарисованная Утехиным картина рационализированного ада, где регламентированы не только справления естественных нужд соседей, но и их патологии, оказывается очень знакомой читателю, не имевшему в своей биографии никакого знакомства с коммунальным бытом, кроме как по кадрам из фильмов А. Германа или ностальгическим описаниям Л. Рубинтштейна. В таком случае, не является ли описанное Утехиным предельно крайним выражением условий любого человеческого общежития, и даже жизни одинокого человека, переживающего приступы отчуждения от своей пространственно-вещевой среды или боящегося бытового вторжения «другого»? Книга ставит этот вопрос против воли автора и не дает на него ответа.
Список использованной литературы
1. Бромлей Ю. В., Этнос и этнография, М., 2012. – 341 с.
2. Бромлей, Ю.В. Современные проблемы этнографии: этнографическое обозрение /Ю.В. Бромлей — М.: Наука, 2011. — 391 с.
3. Истоки этнографической науки. (До середины XIX в.), М. 2012. – 287 с.
4. Итс, Р.Ф. Введение в этнографии: учебное пособие /Р.Ф. Итс. — СПб.: Ленинградск, 2011. — 746 с.
5. Кушнер П. И., Этнические территории и этнические границы, в сборнике: Тр. института этнографии, т. 15, М., 2012. – 641 с.
6. Левин М. Г., Очерки по истории антропологии в России, М., 2011. – 354 с.
7. Левин М. Г., Чебоксаров Н. Н., Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области, «Советская этнография», 2012. – 388 с.
8. Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии, в. 1-6, М. 2012. – 430 с.
9. Проблемы антропологии и этнографии в свете научного наследия Ф. Энгельса, М., 2011. — 671с.
10. Пыпин А. Н., История русской этнографии. СПб. 2011. – 317 с.
11. Тишков, В.А. Очерки теории и политики этничности в России: этнографическое обозрение /В.А. Тишков. — М.: Русский мир, 2012. — 532 с.
12. Токарев, С.А. История зарубежной этнографии: учебник для ВУЗов /С.А. Токарев. — М.: Высшая школа, 2010. — 352 с.
13. Томилов, Н.А. Проблемы этнической истории: учебное пособие /Н.А. Томилов. — Томск.: Изд-во Томского университета, 2013. — 222 с.
14. Утехин И.В. — Очерки коммунального быта. 1 изд. СПб.2001. – 277 с.
15. Утехин И.В.Очерки коммунального быта. М, ОГИ, (изд 2-е, испр. и доп.) 2004. – 270 с.
16. Харузин Н. Н., Этнография, в. 1-4, СПБ, 2012. – 638 с.
17. Чеснов, Я.В. Лекции по исторической этнологии: лекции /Я.В. Чеснов. — М.: Гардарики, 2008. — 400 с.
18. Этнография: учебник для ВУЗов; под. ред. Ю.В. Бромлея, Г.Е. Маркова. — М.: Высшая школа, 2012. — 320 с.
19. Этнография народов СССР, М., 1958; его же, История русской этнографии, М., 2012. – 328 с.
20. Этнология: учебное пособие; под. ред. Е.В. Миськовой, Н.Л. Мехедова, В.В. Пименова. — М.: Академический Проект; 2011. — 624 с.
21. Этнология. Народы России: история и современное положение: /Т.М. Мастюгина, Л.С. Перепелкин. — М. 2010. — 320 с.
22. Этнология: учебник для ВУЗов; под. ред. Г.Е. Маркова, Пименова В.В. — М.: Наука, 2010. — 384 с.
23. Этносоциология: учебное пособие; под. ред. Ю.В. Арутюняна, Л.М. Дробижева, В.С. Кондратьева, А.А. Сусоколова. — М.: Наука, 2012. — 256 с.
