Реферат по культурологи
На тему: «Творчество как одна из потребностей человека»
Новосибирск, 2009
Содержание
|
1. Введение |
Стр. 3 |
|
2. «Истинная» мотивация как условие творчества |
Стр. 4 |
|
3. Психофизиологические аспекты изучения творчества |
Стр. 5 |
|
4. Сновидения и творчество |
Стр. 7 |
|
5. Вывод |
Стр. 9 |
Введение
Творчество в общем смысле можно объяснить как процесс человеческой деятельности, создающий новые материальные и духовные ценности или итог создания субъективно нового.
Творчество позволяет человеку создавать совершенно новые вещи, которые раньше не создавались. Оно проявляется во многих профессиях, особенно сильно у художников, писателей, ученых, изобретателей т.п. профессий которые связанны создание новых вещей. Но не всегда люди этих профессий создают, что-то новое.
Творчество заключено не в той деятельности, где каждое действие полностью регламентировано правилами, а в той, предварительная регламентация которой содержит в себе известную степень неопределенности. Творчество заключается в деятельности, создающей новую информации. Необходимость создания новых правил, нестандартных приемов возникает тогда, когда мы сталкиваемся с новыми ситуациями, отличающимися от подобных ситуаций в прошлом.
Известны факты, когда потребность в творчестве и духовном совершенствовании становилась доминирующей не после удовлетворения всех остальных потребностей (физиологических, причастности, признания и т. д.), а по существу, на грани выживания, когда еще не удовлетворены были основные потребности в пище, жилье и безопасности.
О силе потребности в творчестве можно судить по биографиям выдающихся ученых и художников. Многие из них, подобно П. Гогену, ради возможности творить отказывались от благополучного существования. Архимед и Дмитрий Шостакович создавали великие произведения в осажденных городах. Двадцатилетний Эварист Галуа в тюремной камере разрабатывал основы современной алгебры, накануне дуэли, которая закончилась для него трагически, он писал математическую статью.
Современная биология и психология рассматривают высшие духовные и социальные потребности (в том числе потребности в творчестве и альтруистических действиях) как результат эволюции. Эти потребности направлены на приспособление человека к окружающей среде, обеспечение преемственности поколений и устойчивости общества.
«Истинная» мотивация как условие творчества
В «индивидуальности личности» существуют «истинные» и «неистинные» эмоции. Поскольку эмоциональная оценка является важным компонентом мотивационно-смысловых ориентаций, то можно говорить об «истинной» и «неистинной» мотивации. В данном случае «истинная» та, которая соответствует потребностям и способностям самого индивида, «неистинная» исходит из потребностей других людей, социума. Примером последней может стать деятельность, ориентированная на достижение социального статуса, на престижность или выбранная в соответствии с требованиями родителей. При этом «неистинная» мотивация может исходить от самого субъекта, но из ценностей общества, установок ближайшего окружения, усвоенных им.
Итак, деятельность может запускаться «истинными» и «неистинными» мотивами. Что же касается творчества, творческой деятельности, то мы считаем, что она возможна только при условии «истинной» мотивации и это связано с особенностями творческого процесса.
Суть творчества скрывается в его названии. Прислушаемся к слову «творчество», «творить», очень часто вместо него мы употребляем такие выражения как «открывать». Мы понимаем так, что «открывать» значит убрать преграду между двумя пространствами и позволить их содержаниям свободно перемещаться, проникать в «соседнее» пространство. Такое понимание позволяет ближе подойти к осмыслению сути творческого процесса. Творить это значит позволить своей уникальности выйти за пределы того пространства, в котором она заключена, осуществить взаимопроникновение индивидуальности и культуры. Есть два выхода: первый осуществляется в пределах субъективного мира, который, как уже было сказано выше, индивидуалистичен. Очень часто социальное не наполняет уникального во внутреннем пространстве человека, а подавляет его, закрывает, поглощает. В этом случае необходимо осуществить взаимопроникновение внутри самого себя, которое возможно, если человек будет прислушиваться к внутренним сигналам (как назвал это А. Маслоу).
Тогда, соотнося поступающую в сознание информацию со своим внутренним «Я», оценивая ее, сочетая элементы социального и индивидуального, она предстает в преображенном виде новая и неповторимая. Второй выход это проникновение индивидуальности в мир через деятельность, через реализацию своих способностей. Метафорически творчество — это рождение, возникающее в результате оплодотворения внутреннего «Я» семенами культуры, это механизм роста, преумножения «Я».
А. Маслоу говорил, что у творческих людей их психологическое «Я» становится больше «Я» телесного. «Способы расти» представлены способностями индивида, которые задают направления роста.
Исходя из такого понимания творчества, мы формулируем гипотезу, что только «истинная» мотивация, формирующаяся на основе потребностей и способностей индивида, способствует творческой деятельности. «неистинная» мотивация не способствует творчеству. Но возможны случаи творческой деятельности, мотивированной «извне». Но это возможно только тогда, когда мотив «внешний» соответствует «внутреннему». Такое совпадение может быть случайным, если человек потерял связь с самим собой, и может до определенной степени развить индивида, но, в конце концов, это будет ограничивать его деятельность, загоняя в рамки требуемого, и творчество как реализация своей уникальности исчерпается.
Таким образом, только «истинная» мотивация позволяет человеку творить, только прислушиваясь к самому себе, мы сможем выбрать тот единственный путь, следуя которому мы будем создавать все больше новых вещей.
Психофизиологические аспекты изучения творчества
Вопрос о природе побуждения к творчеству относится к числу самых главных. Неудовлетворенные потребности, которые не могут быть реализованы из-за моральных запретов, находят социально приемлемый выход в творчестве. Отсюда следует логический вывод, что чем тяжелее внутренний конфликт художника, чем в большей степени ущемлены его потребности, особенно потребность в любви, тем продуктивнее его творческая активность.
В пользу этой точки зрения обычно приводится большое количество фактов, свидетельствующих о расцвете творческих сил у великих людей в наиболее тяжелые их жизненные периоды, после жестоких психических травм и необратимых потерь. Творчество как единственный способ преодоления трагедий неразделенной любви — вот один из самых сильных аргументов, и лучшие образцы мировой поэзии могут. Заметим, что сторонники этой концепции обычно закрывают глаза на большое число примеров прямо противоположных, когда длительные фрустрации и тяжелые переживания убивают творческую активность. Кроме того, не так уж мало великих произведений искусства было создано совершенно счастливыми людьми, и если ранее говорили о сонетах Петрарки, то сейчас можем обратиться к значительно более древним поэтическим произведениям. По-видимому, между фрустрацией и творчеством зависимость неоднозначная.
Так же существует открытый вопрос, имеет ли потребность в творчестве биологическую основу и если да, то какую. Ротенберг полагает, что творчество — это разновидность поисковой активности, под которой нами понимается активность, направленная на изменения ситуации или на изменение самого субъекта, его отношения к ситуации, при отсутствии определенного прогноза желательных результатов такой активности. О мозговых механизмах поисковой активности известно пока не очень много. Важную роль в этом поведении играет гиппокамп, который обеспечивает учет статистически маловероятных возможностей, без чего поисковая активность, особенно в сфере творчества, не была бы эффективной.
Исследования, проведенные на человеке и животных, показали, что поисковая активность значительно повышает устойчивость организма к воздействию самых разнообразных вредных факторов. Этот эффект почти не зависит от характера эмоций, сопровождающих поисковое поведение: резистентность к заболеваниям возрастает и при положительных, и при отрицательных эмоциях. Противоположное состояние — отказ от поисковой активности в ситуации, которая не удовлетворяет субъекта, — значительно снижает резистентность индивида и может даже закончиться его гибелью. Особенно важно, что снижение поисковой активности делает субъекта более уязвимым к вредным воздействиям даже в такой ситуации, которая, на первый взгляд, вполне его удовлетворяет. Это значит, что с биологической точки зрения наличие или отсутствие поисковой активности более существенно, чем эмоциональная оценка ситуации.
Поискова активность представляет собой как бы движущую силу саморазвития каждого индивида, и прогресс популяции в целом в большой степени зависит от ее выраженности у отдельных членов популяции. Поэтому, биологически целесообразно выживание путем естественного отбора именно тех особей, которые не склонны реагировать на трудные ситуации отказом от поиска. Потребность в поиске является двигателем прогресса благодаря своей принципиальной не насыщаемости — ведь это потребность в самом процессе постоянного изменения.
Наблюдения за поведением человека и животных позволяют привести аргументы в пользу существования самостоятельной потребности в поисковой активности. У животных она особенно четко выявляется в ситуациях, когда первичные потребности заведомо удовлетворены. Однако этот феномен удается обнаружить только в условиях эксперимента.
Только у человека, в связи с условиями его существования, позволяющими на более или менее длительный срок гарантированно удовлетворять первичные потребности, поисковая активность проявляется в своем «чистом» виде. Так, она может принять форму так называемой надситуативной активности, когда субъект сам ставит перед собой более сложные, чем от него требуют, задачи, отнюдь не будучи уверенным в их выполнимости. Вероятно, такой же механизм лежит в основе прагматически неоправданного риска. В подборке «Смысл жизни» эта активность была названа Неудовлетворенностью существующим.
Творчество(по мнению Ротенберга), одна из наиболее естественных форм реализации потребности в поиске. Разумеется, существуют другие мотивы творчества — потребности в самоутверждении, признании со стороны других членов общества и т.п. Для людей с низким творческим потенциалом так называемые «свободные профессии» — это чересчур тяжелый хлеб, и они обычно предпочитают другой путь социальной деятельности. Для людей же творчески одаренных сам поиск нового, в силу психофизиологических закономерностей, о которых будет написало далее, приносит гораздо большее удовлетворение, чем достигнутый результат и тем более — его материальные плоды. История науки и искусства полна примеров, когда талантливые люди отказывались от быстрого преуспевания, сопряженного с профанацией творчества. В то же время не так уж часто встречаются люди творчески одаренные, которые успокоились на достигнутом. С представлениями о ведущей роли стремления к признанию плохо согласуется и опыт ряда выдающихся ученых: по достижении бесспорных и признанных успехов в своей области они внезапно круто меняют сферу исследовательской деятельности, обращаясь часто к заведомо непосильным задачам и рискуя столкнуться с поражением. Но с позиции теории поисковой активности этот опыт вполне понятен.
Творчество, созидание ради, является оптимальной формой поисковой активности еще по одной причине. В случае, если поиск безуспешен, его отрицательные результаты приобретают такую большую эмоциональную значимость, что даже перекрывают стремление к достижению цели. Таков один из основных механизмов развития состояния отказа от поиска. В лучшем случае, поисковая активность переключается в другом направлении. Но в процессе творчества, когда единственной целью и главной радостью является постижение или созидание, никакие неудачи не являются настолько психотравмирующими, чтобы заставить прекратить поиск, ибо отрицательный результат — это тоже результат, и он означает только, что необходимо расширить зону поиска. Но если в это время в центре внимания оказываются собственные переживания, если неудачи воспринимаются не с точки зрения их значения для дальнейшей деятельности, а только как угроза престижу, тогда они становятся психотравмирующими и могут вести к внутреннему конфликту и активизации недостаточно изжитых комплексов.
Сновидения и творчество
Интерес к этому вопросу постоянно поддерживался периодически появлявшимися сообщениями о творческих «озарениях» во сне. В настоящее время показано, что переживанию сновидений соответствуют определенные физиологические показатели (десинхронизация биоэлектрической активности мозга, быстрые движения глаз при закрытых веках, падение мышечного тонуса, особенно мышц диафрагмы рта).
В комплексе эти показатели формируют определенную картину, называемую фазой быстрого сна. У здоровых людей эта фаза наступает с равными интервалами 4-5 раз в течение ночи и занимает около 20-25% всего сна. Благодаря открытию фазы быстрого сна появилась возможность экспериментального изучения функциональной роли сновидений.
Исследований, посвященных влиянию быстрого сна и сновидений на процессы творчества, относительно немного. Установлено, что у лиц с высоким творческим потенциалом в сновидениях более выражены первичные процессы мышления (т.е. более активно невербально — образное мышление) по сравнению с контролем. Лица с конвергентным типом мышления являются менее творческими и дают меньше отчетов о сновидениях, чем лица с дивергентным типом мышления. Наконец, лишение быстрого сна приводит к значительному ухудшению в выполнении тестов на творческое мышление (тесты Гилфорда), но не ухудшает выполнение задач на запоминание.
Но в действительности механизм положительного влияния быстрого сна и сновидений на процессы творчества окончательно не выяснен. Так был проведен эксперимент, который не согласуется с тем, что творческий акт происходит во сне.
Испытуемым незадолго до сна предъявлялась для решения задача, требующая творческого подхода; затем проводились пробуждения в фазе быстрого сна и регистрировались отчеты о сновидениях. Было установлено, что содержание сновидений по ряду критериев не различалось в тех случаях, когда после сна удавалось решить задачу, и в тех случаях, когда решение так и не было найдено. Между тем если бы процесс решения осуществлялся во время самих сновидений, то различия должны были бы проявиться.
Состояние творческого экстаза и максимальной продуктивности часто сопровождается сокращением общей длительности сна, в том числе редукцией быстрого сна, безо всяких неприятных субъективных последствий. Это возможно только при снижении потребности в быстром сне. Если приписывать сновидениям в качестве одной из основных задач непосредственное участие в творческом акте, то возникает парадоксальная ситуация: при максимально успешной творческой деятельности редуцируется необходимое для такой деятельности состояние.
В сновидении нарушены условия для такого взаимодействия. Особенность сновидно измененного сознания заключается в его своеобразной диссоциации. У психически здорового человека, находящегося в состоянии бодрствования, сознание обеспечивает отражение объективной реальности, абстрагирование знания об этой реальности от себя как субъекта познания и выделение себя из среды как субъекта познания и как «субъекта-личности».
Во время сновидений человек не осознает себя видящим сновидения, т.е. нарушено отражение объективной реальности и выделение себя как субъекта познания. Анализирующая и оценивающая функция вербального мышления почти утрачивается. В результате нет и критического отношения к воспринимаемому — спящий не удивляется никаким чудесам, происходящим в сновидении, и не считает их невозможными и нелепыми. Происходит как бы пассивная регистрация сознанием результатов активности образного мышления.
Благодаря тому что образное мышление оперирует реальностью во всем ее многообразии и богатстве взаимосвязей, во время сновидений могут осознаваться такие качества предметов и их соотношения, которые в период бодрствования не осознаются в силу критико-аналитической функции сознания, отвергающего их из-за внутренней противоречивости. Благодаря этому сновидное изменение сознания может способствовать озарению. Примеров тому много и в искусстве, и в науке. Примечательно, что нередко откровение приходит во время сновидения скорее в форме метафоры, чем в завершенном, окончательном виде. Это особенно относится к научным открытиям. (Художественные образы могут являться с большей непосредственностью.) Так, Кекуле увидел во сне змею, держащую в зубах свой собственный хвост, и уже после пробуждения осознал, что это образ формулы бензольного кольца. Таким образом, открытия в сновидениях, мало того что встречаются относительно нечасто (4-5 раз за ночь)но и требуют дополнительной работы бодрствующего сознания. Здесь проявляется важная закономерность. Именно то, что способствует озарению, отрицательно сказывается на следующем этапе творческого процесса, когда необходимо превратить результаты активности образного мышления из «вещи в себе» в вещь для нас. Поэтому признавая, что в сновидениях есть определенные предпосылки к творческому решению, мы вынуждены одновременно констатировать, что эти предпосылки часто нейтрализуются другими свойствами сновидно измененного сознания. Следовательно, свершение творческого акта не может относиться к числу основных функций сновидения.
Но у быстрого сна и сновидений остается другая возможность влияния на творческий акт.
Состояние отказа от поиска, возникнув в процессе решения конкретной сложной и субъективно важной задачи, может распространиться на любую другую деятельность.
Некоторые исследования, проведенные на человеке и животных, дают основание предполагать, что функциональной задачей быстрого сна и сновидений является поиск на психическом уровне, компенсирующий отказ от поиска в бодрствовании. Хотя сама задача, вызвавшая состояние отказа, при этом в ряде случаев остается нерешенной, такой компенсаторный поиск способствует восстановлению поисковой активности после пробуждения.
Особенно велико значение сновидений при неврозах. В сновидениях осуществляется временное разрешение мотивационного конфликта. С этой целью сновидения активно используют все возможности образного мышления, и этому очень способствует отсутствие контроля со стороны вербального мышления и сознания. В то же время работа сновидений постоянно направляется второй функцией сознания — функцией видения себя как «субъекта-личности», которая в сновидениях остается сохранной. После успешного действия сновидений уменьшается невротическая тревога и соответственно восстанавливаются творческие возможности.
Вывод
В человеке творчество может быть только при «Истинная» мотивации, создавать, что то новое и абстрактное, творить то что раньше не было. Творчество проявляется сильней у людей которых есть внутренний конфликт, чем в большей степени ущемлены его потребности, а так же потребность в любви. Было сказано что творчество – это разновидность поисковой активности.
Поисковая активность способствует развитию человека, и способствует преодолению сложных ситуаций. Человек с большей поисковой активностью повышает устойчивость организма к воздействию разнообразных вредных факторов, а вот люди которые отказываются от поисковой активности(теряют жизненный смысл и цель в жизни) снижают свою защиту и может привести даже к смерти.
Созданию нового способствует сон. Вовремя сна у человека считается так называемы быстрый сон во время которого видит сновиденье в котором осознаются совершенно невероятные вещи и их соотношения, которые вне сна человеку кажутся абсурдными. Но т.к. во сне все осознается совершенно абстрактно, то после сна требуется дополнительная работа бодрствующего разума.
Получается так что для нормальной продуктивной жизни человека, ему необходимо творить что то новое и иметь поисковую активность для свое развития и устойчивости организма.
Список литературы
«Истинная» мотивация как условие творчества
Ротенберг В.С. Психофизиологические аспекты изучения творчества.
Художественное творчество. Сборник. — Л., 1982.
