Биосоциальная природа человека

метки: Человек, Примат, Развитие, Обезьяна, Человекообразный, Организация, Эволюция, Антропогенез

Биосоциальная природа человека

Введение

В процессе антропогенеза (эволюционно-исторического процесса формирования челове­ка) на нашей планете произошло возникновение высшей формы существования материи — социальной. Появление человека является ре­зультатом развития жизни в одной из ее эво­люционных ветвей — царстве животных. Биологический вид «Человек разумный» (Homo sapiens) представляет собой уникальную жиз­ненную форму, соединяющую и биологиче­скую, и социальную сущность. Это соединение обусловлено длительным процессом биологи­ческой эволюции и исторического развития человечества.

Социальность не противопоставляет лю­дей остальной природе. В живой природе мно­го примеров проявления коллективных форм жизнедеятельности. Вспомним снующих взад и вперед муравьев, летающих около улья пчел, косяки рыб, стаи птиц, волков, обезьян и т. д. Во всех этих случаях множество особей ведет себя как один организм. Вообще, в поведении любого популяционного сообщества, являю­щегося надорганизменной структурой, обна­руживаются особенности, которых не было на уровне отдельной особи. Являются ли эти надорганизменные формы жизни социальными? Нет! Под социальной формой организации живой материи понима­ют именно общество людей, отличающихся от животных разумным поведением. Именно социальное поведение со­обществ людей отличает социальную форму жизни от ин­стинктивного поведения популяций в живой природе.

Из социальной сущности людей вытекают закономер­ности и направления исторического развития человечест­ва. Так, естественный отбор — движущий фактор эволю­ции живых организмов — утратил свое значение (напри­мер, в видообразовании) в развитии человека, уступив ведущую роль социальным факторам. Процесс индивиду­ального развития человека базируется на информации двух видов. Первый вид представляет собой биологиче­ски целесообразную информацию, которая отбиралась и сохранялась в процессе эволюции предковых форм и за­фиксирована в виде генетической информации в ДНК (универсальный для всех живых организмов механизм кодирования, хранения, реализации и передачи из поко­ления в поколение информации).

Человек как биосоциальное существо. Человек – это высшая ступень ...

... развитию сложных образцов поведения и адаптирования к различным условиям среды; з) устойчивость сексуального влечения, влияющая на формы семьи и на ряд других социальных явлений. Социальная природа человека ... а) универсальные (вневременные, характерные для людей разных исторических эпох); б) конкретно-исторические (формируемые в зависимости от исторических условий).   3) Социализация ( ...

Благодаря этой информации в индиви­дуальном развитии человека складывается уникальный комплекс структурных и функциональных признаков, отличающих его от других живых организмов. Второй вид информации представлен суммой знаний, умений, кото­рые создаются, сохраняются и используются поколения­ми людей в ходе развития человеческого общества. Освое­ние этой информации индивидуумом происходит в про­цессе его воспитания, обучения и общения в социуме. Данная особенность человека определяется понятием «со­циальной наследственности», присущей исключительно человеческому обществу.

1 Биологическая ниша человека

Вряд ли требует доказательства то, что человеку при­надлежит исключительная роль на Земле. Антропогенный фактор веками усиливал свое влияние на процессы, про­исходящие на нашей планете. Все возрастающие возможности человека в деле преобразования природы служили для него источником гордости и самоуверенности. В то же время, являясь представителем животного мира, человек находится отнюдь не на вершине иерархи­ческой пирамиды живых организмов, а, напротив, глубо­ко «спрятан» в сложной структуре биологического мно­гообразия. «Визитная карточка» человека, приведенная в табл. 1, показывает, что наиболее близкие «родственни­ки» человека принадлежат отряду приматов, а эволюция человека — это часть филогенеза этого отряда. Какие же общие свойства и признаки приматов опре­деляют особенности строения, физиологии и поведения человека?

Приматы — это лесные млекопитающие, приспособившиеся к лазающему древесному образу жизни. По сравнению с быстроногими тиграми и леопардами, чутки­ми оленями и косулями, остроглазыми орлами и ястреба­ми, юркими змеями и другими представителями животно­го мира приматы значительно «отстали» в специализации своих органов и поведения. Они с одинаковым удоволь­ствием потребляют и растительную, и животную пищу.

Царство	Животные
Тип	Хордовые
Подтип	Позвоночные
Класс	Млекопитающие
Отряд	Приматы
Подотряд	Антропоиды
Секция	Узконосые
Подсемейство	Высшие узконосые
Семейство	Гоминиды
Род	Homo (человек)
Вид	Homo sapiens

Табл. 1 Видовая характеристика человека

Они сохранили ключицы, которые обычно утрачивают­ся при совершенствовании бега. Эти и многие другие чер­ты приматов позволяют считать их примитивными жи­вотными, хотя именно эта примитивность послужила источником высокой эволюционной пластичности при­матов, способности адаптироваться к изменяющимся ус­ловиям жизни.

Как уже было сказано, приматы прекрасно приспосо­бились к лазающей жизни на деревьях. Для этого их ко­нечности приобрели уникальную хватательную способ­ность, которая обеспечивается быстрым сгибанием и разгибанием пальцев, возможностью вращения кисти и предплечья вокруг продольной оси, противопоставлением больших пальцев всем остальным и т. д. Кроме того, паль­цы приматов обладают развитым осязанием для тщатель­ного исследования опоры. Именно для этого на концевых фалангах пальцев приматов сформировались мясистые по­душечки, кожа которых богата нервными окончаниями.

Но особенно важную роль при жизни на деревьях иг­рают глаза, так как прыжки с ветки на ветку требуют точ­ной оценки расстояния и надежности опоры. И прежде всего речь идет об объемности зрения, которое обеспечи­вается двумя глазами с перекрещивающимися полями зрения (так называемое бинокулярное зрение).

А вот обо­няние, слух и вкус приматов значительно уступают тако­вым у других животных. Ведь эти качества не играют ре­шающей роли при перемещениях с ветки на ветку.

Лазание по деревьям требует высокоразвитой нервной системы, поэтому эволюционному развитию подвергся го­ловной мозг приматов, в первую очередь кора больших по­лушарий и мозжечок. Увеличение размеров головного моз­га способствовало изменению пропорций черепа, в котором относительно увеличилась мозговая коробка и уменьшил­ся челюстной отдел. Кроме того, укорочение и сужение носа сопровождалось сближением глазниц, а развитие зри­тельных центров головного мозга, которые расположены в затылочных долях, обусловило характерную для выс­ших приматов луковицеобразную форму затылка.

Кочевая жизнь на деревьях не позволяла самкам обезь­ян иметь одновременно много детенышей, так как они, цепляясь за шерсть матери, сковывали ее движение. По­этому эволюционный отбор привел к тому, что самка обезь­ян обычно имеет одного-Двух детенышей за одну беремен­ность. Для компенсации малочисленности потомства у приматов сформировались сложные формы родительско­го поведения, обеспечивающего длительный уход за дете­нышем и защиту их родителями.

Очень важной характеристикой приматов является их общественный (стайный) образ жизни. Эффективная организация жизни стаи требовала развития особых, со­циальных форм поведения. Наиболее жизнеспособными оказывались те стаи, в которых наследственно закреп­лялись такие формы поведения, которые обеспечивали снижение взаимной агрессии и помощь более слабым животным в своей стае. Так формировалась социальная иерархия.

Усложнение поведения в результате общественной жиз­ни требовало не только дальнейшего совершенствования головного мозга, но и развитой системы сигналов, кото­рые позволили бы передавать необходимую информацию между различными членами стаи.

При сравнении организации головного мозга челове­ка, человекообразных обезьян и других млекопитающих обнаруживаются принципиальные отличия в строении мозга приматов и всех других животных. Так, лобная об­ласть коры головного мозга у собаки и кошки не превы­шает 2-3% всей коры, у макак составляет около 12% коры, у шимпанзе —14,5%, у новорождённого ребенка — 15,2%, а у взрослого человека достигает 24%. Лобные доли, как уже отмечалось, связывают с интеллектуаль­ной деятельностью человека. У обезьян же они становят­ся ведущим аппаратом управления синтетической дея­тельностью мозга и имеют непосредственное отношение к организации сложных форм поведения.

С развитием биохимии, генетики и молекулярной био­логии систематика получила новые, весьма надежные и объективные критерии для установления степени фи­логенетического родства между разными группами и от­дельными видами живых существ. Благодаря использо­ванию принципиально новых методов, в систематике приматов были получены поразительные данные, под­тверждающие наличие «тесных родственных связей» мет жду человеком и антропоидами. Так, детальное исследо­вание хромосомных наборов человека и высших обезьян показало, что разница в числе гомологичных пар хромо­сом (у человека— 23, у антропоидов— 24) может быть объяснена образованием в результате слияния двух пар хромосом предковых антропоидов. Парижская конферен­ция генетиков в 1975 г. одобрила таблицу гомологии хро­мосом человека и трех видов человекообразных обезьян — шимпанзе, гориллы и орангутанга. При этом шимпанзе является самым близким нашим сородичем с почти таким же, как у нас, кариотипом.

2. Основные стадии антропогенеза

Приматы были в числе первых появившихся млеко­питающих. Это случилось 60-65 млн. лет назад во время коренных геологических преобразований, когда равнове­сие в мире живых организмов было неотвратимо наруше­но. Динозавры навсегда исчезли, а млекопитающие, пти­цы и насекомые стали преобладающими формами живот­ной жизни. В то время все млекопитающие были похожи друг на друга. Насекомоядные (землеройки, ежи и др.), приматы и хищники мало чем различались. Все они име­ли удлиненное тело, короткие конечности, небольшие гла­за, вытянутую и подвижную мордочку. Все они питались насекомыми, личинками и небольшими ящерицами.

С появлением настоящих лесов с лиственными цвету­щими деревьями млекопитающие начали эволюциониро­вать, обособляясь в отдельные группы. Нижний ярус лесов остался прибежищем насекомоядных и других, мел­ких млекопитающих, а кроны деревьев заселили приматы. Вместо диеты, состоящей из одних насекомых, они стали включать в свое меню и различные дары леса, которые в дальнейшем стали их основной пищей. До сих пор в тро­пических лесах Мадагаскара, Африки и Южной Америки живут небольшие животные, в среднем достигающие раз­меров кошки, с длинным хвостом, пушистым мехом и уд­линенной мордочкой. Этих зверьков зовут лемурами. Они — наши дальние-дальние «родственники», так же как и древесные землеройки — тупайи, обитаю­щие ныне в тропических лесах Малайского полуострова и Филиппинских островов.

От этих предковых насекомоядных 40 млн. лет назад и произошли обезьяны. Последние вскоре эволюциониро­вали на две группы: обезьяны Нового Света, или широко­носые (Южная Америка), и обезьяны Старого Света, или узконосые (Африка, Азия, юг Европы).

Эта последняя ветвь около 30 млн. лет назад снова разделилась на две, одну из которых представляют мартышки, макаки, павианы, а другая, более многочисленная, включает в себя два семейства человекообразных обезьян: гиббонов, сиаман­гов, а также понгид (горилл, шимпанзе и орангутанга).

Именно эта ветвь и привела, в конце концов, к человеку. Но процесс этот занял не один миллион лет. Расхождение филогенетических стволов эволюцион­ного дерева, ведущих к двум семействам — человекооб­разным обезьянам (понгидам) и людям (гоминидам), произошло по разным оценкам около 10 млн. лет назад. В табл. 2 представлены основные стадии антропогенеза. В соответствующих геологических уровнях отложений Европы известны ископаемые остатки обезьян — дриопитекoв, которые по особенностям строения и по размерам тела напоминали современных шимпанзе. Бифуркацию эволю­ционной траектории, которая привела к появлению гоминид, связывают с появлением в это время открытых ланд­шафтов, тогда как большинство приматов являются оби­тателями тропических лесов. Так что, вероятно, расцвет человекообразных приматов был связан с распадением единого лесного пространства на островные леса. Можно пред­положить, что древнейшие человекообразные обезьяны обитали в разреженных лесах на границах лесных мас­сивов и лесостепей.

В этих пограничных местах обита­ния и произошла дивергенция (расхождение) понгид и гоминид: первые остались лесными обитателями, вторые перешли к освоению открытых ландшафтов. А это тре­бовало, во-первых, перехода к наземной жизни, во-вто­рых, все большего использования орудий для защиты и нападения, в-третьих, совершенствования двуногого пе­редвижения.

Временной период	Стадии антропогенеза	Объем черепной Коробки (куб.см)	Основной признак
25 – 4 млн. лет назад	Дриопитеки	350	Стадо животных
4 – 2 млн. лет назад	Австралопитеки	550	Человекообразные обезьяны
2 – 1,5 млн. лет назад	Человек умелый	775	Поддержание огня
1,5 – 0,3 млн. лет назад	Человек прямоходящий	1000	Изготовление орудий
300 – 50 тыс. лет назад	Неандерталец	1500	Добывание огня
50 тыс. лет назад	Кроманьонец	1400	Речь, ритуалы

В 1924 г. в Южной Африке были обнаружены останки человекообразной обезьяны — австралопитека, возраст которых составлял 3,5-4 млн. лет. Именно род австрало­питеков считается началом уже не прерывавшейся позд­нее ветви, ведущей к человеку. Австралопитеки постоян­но использовали двуногое передвижение, пропорции их черепа и особенности зубочелюстной системы более сход­ны с человеческими, чем с обезьяньими. Средний объем мозговой коробки составлял в среднем 550 см³. Австра­лопитеки достаточно часто потребляли мясную пищу. В 1959 г. в Восточной Африке (ущелье Олдовай) в отло­жениях с возрастом 1,5—2 млн. лет были обнаружены ис­копаемые останки высокоразвитого австралопитека, а так­же другого антропоморфного примата, которого назвали человек умелый (Homo habalis) и которого стали считать представителем настоящих людей (род Homo).

Основание для этого были несколько больший объем мозговой короб­ки (до 775 см³) и использование

Табл. 2 Стадии антропогенеза

примитивных каменных орудий из грубо обколотых ударами галек кварца, квар­цита, лавы (так называемая «олдовайская галечная куль­тура»).

Позже были обнаружены останки Homo habalis с еще большим объемом мозга (800-900 см³).

Так как во всех случаях останки Homo habalis были обнаружены вместе с остатками австралопитеков, существует сомнение, что последние являются настоящими предками людей. Ско­рее всего, и Homo habalis, и австралопитеки имели како­го-то общего предка на пути гоминизации.

И все-таки вопрос о том, были ли австралопитеки при­митивными людьми или высокоразвитыми человекооб­разными обезьянами, остается открытым. Важнейшим показателем в этом плане являются найденные вместе со скелетными останками орудия труда. Судя по их систе­матическому использованию австралопитеками, послед­них надо рассматривать как древнейших людей. Хотя су­ществуют и альтернативные точки зрения, в соответствии которыми решающим является не сама по себе трудовая деятельность, а тот отпечаток, который она накладывает на морфологический облик гоминид.

Трудовая деятельность стала важнейшим фактором дальнейшей эволюции человека. Естественный отбор бла­гоприятствовал изменениям организации древних лю­дей, которые способствовали совершенствованию трудо­вой деятельности и. социального поведения. Это были прогрессивные изменения структуры и массы головно­го мозга, мускулатуры и скелета передних конечностей, механизмов тонкой нервной координации движений. Отбор благоприятствовал развитию у людей таких форм поведения, которые облегчали их общение в процессе тру­довой деятельности, а также в организации совместной охоты или защиты от нападения хищников. В связи с этим совершенствовались способы обмена информацией, в ча­стности система членораздельной речи, а на ее основе — второй сигнальной системы, сыгравшей огромную роль в развитии человеческой культуры .и интеллекта.

Сообщества древних людей подвергались групповому отбору, благоприятствовавшему сохранению тех коллек­тивов, в которых преобладали более развитые в социаль­ном отношении индивиды. Это выражалось в совершенст­вовании тормозных механизмов мозга, позволяющих сни­зить взаимную агрессивность, а также в развитии свойств, способствовавших обогащению знаний на основе своего и чужого опыта.

Важнейшей чертой человеческого общества является наличие фонда социальной и культурной информации, биологически не наследуемой и передающейся из поко­ления в поколение посредством обучения (а на более позд­них этапах развития общества кодируемой письменно) и в форме созданных предыдущими поколениями орудий труда и других материальных и духовных ценностей. Рост и развитие этого социального фонда постепенно умень­шали зависимость человека от природы, что не смогло не привести к существенным изменениям самого характера эволюционных преобразований человека. Для любой че­ловеческой популяции фонд материальной культуры, на­копленный предшествующими поколениями, является важнейшей частью среды обитания. Естественный отбор приспосабливал человеческие коллективы к этой их спе­цифической среде — отбор в пользу индивидов, более спо­собных к обучению и трудовой деятельности, и группо­вой отбор в пользу коллективов, в которых преобладали индивиды с более развитым социальным поведением. Однако эти общепринятые рассуждения в последнее время наталкиваются на достаточно серьезные возраже­ния, суть которых заключается в следующем. В прошлом веке можно было поверить, что обезьяны, открыв воз­можность добывать пропитание с помощью орудий тру­да и организованных коллективных действий, на прак­тике убедились в преимуществах искусственных орудий перед естественными. Они стали сообща трудиться, тре­нируя конечности, приучаясь к прямохождению, развивая мозг, создавая средства коммуникации — речь и тому подобное, постепенно эволюционируя в человека.

Но, увы, генетика отрицает наследование благоприоб­ретенных признаков, а для отбора мутантов, лучше при­способленных к «человеческому» образу жизни, миллион или даже два-три миллиона лет, отделяющих прачеловека от человека, — слишком короткий срок. Вторая беда «трудовой» гипотезы антропогенеза в том, что обезьяны наделяются человеческими качествами. Сторонни­ки этой гипотезы пишут: первобытный человек «догадал­ся», «понял», «открыло, «изобрел» и т. д. Но при этом за­бывают, что этот первобытный человек — все-таки обезь­яна, хотя и очень догадливая, умная. А чтобы обладать хотя бы частью тех качеств, которые, в соответствии с «трудовой» гипотезой сделали из нее человека, она пред­варительно должна уже быть человеком.

Самая сложная проблема, связанная с доказательством «трудовой» гипотезы, таится в самом простом вопросе: что такое труд? Обычно отвечают: «целесообразная деятель­ность». Но целесообразной деятельностью занимаются все животные. Некоторые используют и даже изготавливают орудия. Некоторые целесообразно преобразуют саму среду обитания, координируя совместные действия. Очевидно, целесообразная деятельность — это еще не труд, в против­ном случае надо признать трудом всякое добывание, а так­же и поедание пищи, устройство гнезда и логова и т. п.

Если считать, что труд — это специфическая челове­ческая деятельность по не врожденной, не инстинктив­ной программе, и этим принципиально отличающая его от животных, то возникает противоречие: чтобы создать человека, труд должен был возникнуть раньше самого человека. Другими словами, вначале специфической че­ловеческой деятельностью должны были заниматься не люди, а обезьяны. Пытаясь разрешить это противоречие, К. Маркс писал: «Мы предполагаем труд в такой форме, в какой он состав­ляет исключительное достояние человека. Паук соверша­ет операции, напоминающие операции ткача, а пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей— архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается резуль­тат, который в начале этого процесса имелся в представ­лении человека, то есть идеально».

Точнее было бы сказать, что самая плохая пчела отли­чается от наилучшего архитектора тем, что ей нет нужды строить план в голове, так как он ей дан от рождения. Че­ловеку — не дан, и он вынужден с самого начала своей истории восполнять эту недостачу искусственно: заменив информацию, заложенную в модели ДНК, информацией, заключенной в образе.

Продолжим рассмотрение основных стадий антропо­генеза. От Homo habilis, вероятно, произошел Homo erectus (человек прямоходящий).

Более крупный, обладающий большим мозгом и более высокоразвитым интеллектом, с более совершенной техникой изготовления орудий, этот человек раннего каменного века освоил новые места оби­тания, заселив небольшими группами Африку, Европу и Азию. Человек прямоходящий по строению тела во мно­гих отношениях походил на современного человека. Его рост составлял 1,6-1,8 м, а вес — 50-70 кг. Объем голов­ного мозга достигал 880-1100 см³. Человек прямоходя­щий широко пользовался различными орудиями из кам­ня, дерева и костей. Он был активным охотником. Охота осуществлялась достаточно большим количеством участ­ников, а это позволяло нападать на крупную дичь. Для Homo erectus было характерно устраивать жилище в виде хижин, использовать пещеры. Внутри жилья устраивал­ся примитивный очаг. Огонь уже систематически исполь­зовался для обогрева и приготовления пищи, сохранялся и поддерживался. На этом этапе эволюции человека дей­ствовал жесткий естественный отбор и острая внутриви­довая борьба за существование — разбитые кости челове­ческих конечностей, человеческие черепа с выломанным основанием свидетельствуют о каннибализме.

В период ледниковой эпохи на Земле существовал Ho­mo sapiens neanderthalensis — неандерталец. Этот преиму­щественно европейский подвид был, вероятно, лишь бо­ковой ветвью того эволюционного древа, от которого про­изошел современный человек (надо отметить, что в науке вопрос о неандертальцах, их филогенетических связях является весьма дискуссионным).

Неандерталец был низ­корослым и коренастым (рост — до 1,7 м, вес — до 75 кг).

Череп массивный с толстыми надглазничными валиками и покатым лбом. В то же время по объему головного мозга (до 1500 см³) неандерталец превосходил современного че­ловека. Неандертальцы занимались охотой и рыболовст­вом, охотились, в частности, на таких крупных живот­ных, как мамонты. Они изготавливали одежду из шкур, строили жилища, умели добывать огонь. Их орудия ха­рактеризуются тонкостью отделки и повторяемостью фор­мы. Захоронения, ритуалы и зачатки искусства говорят о том, что неандертальцы в большей степени обладали са­мосознанием, способностью к абстрактному мышлению, были в большей степени «социальны», чем их предок Homo erectus. Предположительно, неандертальцам была свойственна речь. Неандертальцы явились первыми людь­ми, которые систематически хоронили умерших. Погре­бение умерших было обрядом, свидетельствующим о том, что неандертальцы придавали значение жизни и смерти отдельного человека и, возможно, имели представление о загробном существовании.

Первыми свидетельствами о возникновении вполне современного человека, относящегося к подвиду Homo sapiens, были находки останков человека в гроте Кро-Маньон на юго-западе Франции в 1868 г. Впоследствии многочисленные останки кроманьонцев были обнаруже­ны в различных районах Европы, Африки, Азии, Амери­ки и Австралии.

Кроманьонцы были выше ростом (до 1,8 м) и менее грубо сложены, чем неандертальцы. Голова была относитель­но высокая, укороченная в направлении лицо-затылок, а черепная коробка более округлая и содержала мозг, средний объем которого составлял 1400 см³. Имелись и другие новые характерные особенности — голова посаже­на прямо, лицевая часть прямая и не выступает, вперед; надглазные валики отсутствуют или развиты слабо, нос и челюсти сравнительно невелики, зубы сидят теснее, хо­рошо развит подбородочный выступ. По сравнению с не­андертальцами кроманьонцы производили более тщатель­но изготовленные ножи, скребки, пилы, наконечники, сверла и другие каменные орудия. В этот период начина­ется одомашнивание животных и окультуривание расте­ний человеком. Возможность жить в условиях леднико­вого периода обеспечивалась более совершенными жили­щами, систематическим использованием огня.

Высокий уровень социальности человека, способность к совместной производительной деятельности, развитие все более совершенных орудий труда уменьшали зависи­мость человека от условий окружающей среды. Поэтому эволюция человека вышла из-под ведущего действия био­логических законов развития и стала направляться зако­нами социальными.

3. Движущие силы антропогенеза

Проследить происхождение человека как существа со­циального непосредственно из биологического невозможно, так как связь между ними опосредованная — через психи­ческое. Становление социальности человека происходит в ходе преобразования психики животных в сознание челове­ка, основанное на общественных отношениях, сознательной и трудовой деятельности. Предпосылки к возникновению социальности человека, его развитой речи и мышления скла­дывались в ходе биологической эволюции, приведшей к фор­мированию комплекса морфоанатомических и психофизио­логических особенностей, обусловливающих его уникаль­ность в мире живых существ нашей планеты.

Говоря об уникальных свойствах человека, не следует думать, что между животными и человеком пролегает «бездонная пропасть», что появление человека, как считают некоторые ученые, произошло в результате некоего эволюционного «скачка». Так, сравнительные анатоми­ческие исследования головного мозга у разных млекопи­тающих свидетельствуют о прогрессивном его развитии в эволюционном ряду видов — от примитивных к высшим, достигая максимального развития у человекообразных обезьян. Палеонтологические данные о головном мозге предковых форм современного человека говорят о более или менее «плавном» увеличении его объема и развития центров речи и понимания звуковых сигналов. Способность к орудийной деятельности, которая час­то рассматривается как уникальная особенность челове­ка, свойственна в значительной степени и современным антропоидам. На основании палеонтологических данных о гоминидах можно говорить о существовании прямой за­висимости между совершенствованием орудийной дея­тельности и прогрессивном развитии головного мозга и передней конечности (руки) у предков современного че­ловека. Социальная природа человека также возникла не на «пустом месте». Современная этология (наука о пове­дении животных) располагает обширными данными о со­циальном поведении животных многих видов. Особый интерес представляют исследования социальной органи­зации у человекообразных обезьян. В стадно-групповой организации антропоидов отчетливо просматриваются преимущества социального образа жизни:

— организованность на базе поведения по типу «доминирования-подчинения », строгая иерархия членов груп­пы (стада) способствует вытеснению агрессивности
между ними;

— под руководством вожака могут осуществляться совме­стные действия членов группы;

— в пределах группы (стада) имеет место постоянная взаимопомощь;

— большую роль в поведении членов группы (стада) ан­тропоидов играет обучение;

— в группе (стаде) существует система разнообразных средств общения (сигналов) мимика, позы, жесты, звуки, которые усиливают контакты и взаимопомощь в процессе совместных действий.

Движущей силой развития сообщества антропоидов послужил групповой отбор, значение которого было под­черкнуто еще Ч. Дарвином: «Естественный отбор дейст­вует на уровне группы на отдельные особи путем сохране­ния тех изменений, которые выгодны для сообщества. Сообщество, заключающее в себе много наделенных по­лезными качествами особей, увеличивается в числе и ос­тается победителем над другими, менее благоприятствую­щими». В. М. Бехтерев, обсуждая вопрос о роли группо­вого отбора в становлении и развитии социальных форм поведения антропоидов, писал: «В борьбе за существова­ние наибольшие шансы дает не индивидуальная приспо­собленность, а большая согласованность действий».

Противопоставление человека животным на основании наличия у него речи и способности к высшему, ассоциа­тивному мышлению было традиционным в науке начала XX в. и еще нередко встречается сегодня. Однако уже Ч. Дарвин в своей книге «О выражении ощущений у чело­века и животных» (1872) показывает сходство мимики у человека и обезьян и определяет, что мимика, выражение эмоций являются средством коммуникации. В этой рабо­те Дарвин утверждает, что интеллект человекообразной обезьяны отличается от человеческого только количест­венно, но не качественно. О высоком уровне интеллекту­альных способностей антропоидов говорил и И.П.Павлов, поражаясь тому, «каким манером человек ухитряется вырыть столь глубокую яму между собой и животными…» И далее: «Когда обезьяна строит свою вышку, чтобы дос­тать плод, то это условным рефлексом назвать нельзя. Тут нужно сказать, что это есть на­чало образования знания, улавливания постоянной связи между вещами — то, что лежит в основе всей научной дея­тельности, законов причинности и т. д.».

В настоящее время наука располагает многочисленны­ми свидетельствами необыкновенных интеллектуальных способностей человекообразных обезьян, полученными в результате исследований зоологов-приматологов, физио­логов, зоопсихологов, медиков и психологов, работающих с антропоидами. Например, многими исследователями установлена способность шимпанзе к классифицированию предметов, различению их множеств, нахождению сере­дины количества. Так, четырехлетняя шимпанзе легко отделяла фотографии с живыми объектами от изображе­ний неживых, детей — от взрослых, полное — от частного изображения. Точность различения была до 90% — такая же, как и у человеческого ребенка ее возраста. Разными исследователями в строго контролируемых экспериментах было показано, что шимпанзе на ощупь точно определяют предметы, которые порой видели лишь однажды, или, наоборот, узнавали зрительно предмет, который раньше только ощупывали.

Большой интерес представляют факты самоузнавания шимпанзе и орангутанга в зеркале. Обезьянам (незаметно для них) мелом или краской смазывали недоступные пря­мой видимости участки, головы, а затем предъявляли зер­кало. Антропоид, «опознав» себя, хватался за те места, которые были измазаны. Многие исследователи считают самоузнавание высшей формой ассоциативного поведения в животном мире. На сегодня установлено, что человек, шимпанзе и орангутанги — единственные из всех существ на Земле, узнающие себя в зеркале. Что же касается дру­гих представителей млекопитающих, традиционно счи­тающихся «интеллектуалами» — собак, кошек, то собственное отражение в зеркале вызывает у них либо агрес­сию («соперник»), либо любопытство («незнакомец»).

Особого упоминания заслуживают исследования, на­чатые в конце 1960-х гг. американскими психологами А. и Б. Гарднерами, а затем продолженные другими ис­следователями. Речь идет об обучении шимпанзе языку глухонемых (армсленгу).

Результаты, получаемые в этих исследованиях, убедительно подтверждают очень близкое филогенетическое родство антропоидов и человека. В экс­периментах разных исследователей шимпанзе и гориллы осваивали до 500-700 слов-знаков, умели составлять ком­бинации из 2—5 слов. Обезьяны изобретали и новые зна­ки-слова. В возрасте 6-7 лет исследователи зарегистриро­вали пик «сочинительства» у обучаемых обезьян — они придумывали до 6—9 новых слов в месяц. Наконец, осо­бенно впечатляющие факты— это обмен информацией между шимпанзе, владеющими армсленгом. Так, в экспе­рименте Гарднеров, самка-шимпанзе обучала своего дете­ныша, который освоил более 200 знаков-слов и пользовал­ся ими при общении не только с матерью, но и с людьми-экспериментаторами.

Обобщая изложенное выше, можно сделать следую­щее заключение — происхождение человека как суще­ства биосоциального, явилось естественным и закономер­ным результатом развития одной из ветвей эволюции животного царства. Современное человечество представ­ляет собой один вид — Homo sapiens, в пределах которо­го традиционно выделяют три основных расы — европео­идную (евразийскую), австрало-негроидную (экваториаль­ную) и монголоидную (азиатско-американскую).

Расы — это исторически сложившиеся группы людей, характе­ризующиеся общностью наследственных физических осо­бенностей (цвет кожи, глаз и волос, разрез глаз, очерта­ния головы и т. п.), являющихся второстепенными. По ос­новным же признакам, характерным для человека (объем и строение головного мозга, строение кисти и стопы, фор­ма позвоночного ствола, строение голосовых связок, спо­собности к творческой и трудовой деятельности), расы не различаются. Образование рас — сложный процесс, многие расовые признаки возникали путем мутаций, но они могли возни­кать и в результате таких эволюционных факторов, как дрейф генов и изоляции. С развитием цивилизации роль естественного отбора и изоляции начинает снижаться. В результате усиления взаимодействия между народами начинает проявляться метисация (смешение рас), особен­но ускоряющаяся в наши дни, благодаря возрастающим масштабам миграции людей, разрушению социально-ра­совых барьеров и т. п. По-видимому, эти процессы приве­дут к исчезновению расовых различий, хотя на это и уй­дут тысячи и тысячи лет.

4. Неолитическая революция и её последствия

Термин «неолитическая революция» появился в сере­дине XX в. для обозначения важнейшего этапа становле­ния человеческого общества — перехода от присваиваю­щего к производящему хозяйству в позднем первобытном обществе. Место этого этапа в хронологической истории человечества показано в табл. 3.

Археологическая эпоха	Хронологические рамки
Каменный век (палеолит)	50—10 тыс. лет до н.э.
Каменный век (мезолит)	10-8 тыс. лет до н.э.
Каменный век (неолит)	8-5 тыс. лет до н.э.
Медный век	5-3 тыс. лет до н.э.
Бронзовый век	3-1 тыс. лет до н.э.
Железный век	1 тыс. лет до н. э. до наших дней

Табл. 3 Неолитическая революция

В начале каменного века кроманьонцы и сменившие их другие древние люди в основном забирали у природы ее дары — дикорастущие съедобные растения, зверей, рыбу. Однако к началу неолита все больше людей перехо­дило к оседлому образу жизни и занятиям земледелием, то есть к производящему хозяйству. Именно это в конце концов и привело к социальной дифференциации общест­ва, появлению классов. Какие же общие черты производящего хозяйства мож­но выделить? Прежде всего, это оседлость, создание и хра­нение запасов пищи и других материальных ценностей, цикличность труда, расширение сферы деятельности и др. Наиболее важным в этом перечне является создание и хра­нение материальных благ, пищи, что, в конце концов при­вело к делению людей на богатых и бедных, к переходу от производства прожиточного минимума к стабильному про­изводству прибавочного продукта.

В связи с неолитической революцией часто приводят па­радоксальный факт: ранние земледельцы трудились боль­ше, но их уровень жизни был ниже, чем у первобытных охот­ников и собирателей. Можно ли тогда считать неолитиче­скую революцию прогрессивным явлением? Оказывается, можно, если судить по другим критериям. Дело в том, что присваивающее хозяйство (охота, собирательство) может обеспечить более высокую производительность труда, но только до определенного порога демографической нагрузки на природу, то есть при небольшой плотности населения.

В отличие от охоты, земледелие — принципиально оседлый вид деятельности, связанный с многолетним упор­ным уходом и обработкой одного и того же участка земли. Плодородная, ухоженная земля становится ресурсом, тре­бующим защиты права собственности. Для защиты этого права формируется государство, закрепляющее имущест­венное неравенство в обществе.

Заключение

Таким образом, в ходе неолитической революции про­гресс проявляется не столько в росте среднедушевого уров­ня жизни, сколько в повышении (в сотни раз) плотности и численности населения.