Своеобразную концепцию права и государства в Англии периода буржуазной революции разрабатывал Иеремия Бентам (1748- 1832 гг.).
Еще в первых своих произведениях Бентам отвергал теорию естественного права
Бентам разрабатывает теорию утилитаризма (от лат. utilitas — польза, выгода).
Ключевая идея утилитаризма заключается в том, что морально правильно то действие, которое в данной ситуации приносит наибольшее количество пользы.
Примерно такой была точка зрения Дж. Бентама, автора следующих идей:
— законы должны приниматься тогда и только тогда, когда они более способствуют счастью людей, чем другие возможные законы (или отсутствие таковых);
— законам следует повиноваться, поскольку это законы (и им будут повиноваться, поскольку неповиновение повлечет наказание), не повиноваться следует только во избежание бедствия;
— законы должны отменяться и заменяться новыми, если они не выполняют должную утилитарную функцию.
Единственно реальными интересами Бентам считает интересы отдельных лиц.
При этом существование частной собственности и конкуренции Бентам рассматривает как необходимое условие реализации главного положения его концепции.
Применяя утилитаризм к вопросам права, Бентам приходит к следующим выводам. Закон сам по себе — зло, поскольку он связан с применением наказания (страдание).
Кроме того, при его осуществлении возможны ошибки.
Главным предметом заботы законодательства Бентам называет частную собственность.
«Собственность и закон родились вместе и умрут вместе. До закона не было собственности; устраните закон, и собственность перестанет существовать».
Обеспечение безопасности, продолжал Бентам, в известной мере противоречит равенству и свободе; каковы же в связи с этим должны быть пределы законодательного регулирования? Для ответа на этот вопрос Бентам анализирует «нравственные обязанности», которые делит на две группы.
Нравственные обязанности по отношению к себе составляют правила благоразумия: законодатель не должен регулировать те действия и отношения, где люди могут вредить только сами себе (например, расточительство)
Иначе решается вопрос об «обязанностях по отношению к общему благу», где законодательство определяет налоги и некоторые другие обязанности лиц.
2. Психологические закономерности управленческой деятельности.: ...
... уровней управления). 2. Психологические закономерности управленческой деятельности.: Закон неопределенности отклика, Закон расщепления смысла управленческой информации. Принцип универсальной талантливости ... управленческой деятельности. 4. Психологические закономерности управленческой деятельности Закон неадекватности самооценки. Закон самосохранения. Принцип развития Как известно, управление ...
У утилитаризма есть два плюса.
Во-первых, цель, которую преследуют утилитаристы, не зависит от существования Бога, души или подобных сомнительных и спорных (с точки зрения современного человека) оснований. Его цель (счастье, или благосостояние, или благополучие) — это то, к чему мы все стремимся для себя и для тех, кого мы любим.
Другая привлекательная черта утилитаризма — его внимание к результатам действия (то, что называется консеквенциализмом).
Утилитаризм требует, чтобы мы учитывали, действительно ли конкретное действие человека или группы, та или иная мера, предпринимаемая государством, приносит пользу или вред. В этом заключается его принципиальное отличие от моральных теорий, состоящих из правил, которым надо следовать независимо от того, какие будут последствия.
Отрицательные черты:
Во-первых, утилитаризм утверждает, что правильные действия — те, которые приносят наибольшее благо. Но что есть благо? Классический утилитаристский ответ: благо — это счастье и только счастье.
Во-вторых, необходимой частью утилитаризма является утверждение о том, что только результаты имеют значение. Иначе говоря, для того, чтобы определить, какое действие будет правильным, мы должны спросить себя: а что получится в результате? Если мы придем к выводу, что помимо конечного результата что-то еще влияет на выбор правильного действия, тогда будет нанесен удар по самому основанию утилитаризма.
5. Черты классического позитивизма Дж. Остина
Джон Остин первым сформулировал собственно основные положения теории юридического позитивизма. Остин заявил, что философия права (или юриспруденция, как он предпочитал называть ее) имеет две важные, но различные задачи. Он провел границу между аналитической юриспруденцией и нормативной юриспруденцией. Аналитическая юриспруденция занимается безоценочным анализом понятий и структуры права. Нормативная юриспруденция включает в себя оценку, критику права и делает утверждения о том, каким право должно быть. Это разграничение двух разделов юриспруденции подразумевает, что вся концепция Остина основана на отрицании теории естественного права. По теории естественного права, право есть право только в том случае, если оно соответствует некоторым нормативным стандартам, если оно такое, каким ему предписано быть, а несправедливый закон — это не закон вообще. Право, установленое (posited, given its position) человеческими властями, называется позитивным правом, поэтому и название данной группы теорий — юридический позитивизм.
Кафедра «Связи с общественностью, политология, психология и право» 2
... и любой иной не запрещенной законом деятельностью; создавать юридические лица; совершать любые не противоречащие закону сделки; избирать место жительства; иметь права автора произведений науки, литературы и ... стоимость в деньгах. Кроме того, потерпевшему возмещается другой стороной причиненный ему реальный ущерб. Задача на тему трудовые правоотношения: Член профкома электрик Кириллов на профсоюзном ...
Теорию Остина часто называют командной теорией права, потому что он делает понятие команды (повеления) главным в своей концепции закона. Остин утверждает, что все законы — это команды (повеления), даже тогда, когда они не выражены в повелительной форме. Почему он делает такое утверждение? На основании чего решает, что именно концепция команды отразит истинную сущность закона? Остин выявил недобровольный характер требований законодательства. Закон — это принудительный метод социального контроля. Он требует внимания и повиновения от тех, к кому обращает свои директивы. Согласно Остину, утверждение: «Есть закон против X, но вы все равно можете делать X безнаказанно» — бессмысленно. Такой «закон» не способен контролировать социальное поведение, а значит, противоречит самой идеи закона. Что такое команда? Остин определяет команду, во-первых, как обозначение своего желания; во-вторых, как способность нанести вред или ущерб за неудовлетворение этого желания. Скомандовать людям: «Делайте X», — означает просто высказать свое желание, чтобы они делали X, и дать им понять, что в нашей власти нанести им какой-то вред или ущерб, если они не сделают X. Остин называет этот возможный вред или ущерб санкцией. Человек, которому отдали команду, согласно Остину, обязан, должен, или имеет обязательство сделать то, что было приказано.
9. Идеи Дж. Локка
Суверенитет народа.
Итак, легитимацию власти вильгельма iii локк декларировал в качестве важнейшей цели трактатов о правлении. Однако он не принимает «мягкую» версию событий 1688 года, согласно которой яков ii будто бы сам добровольно оставил трон. Локковский подход носит скорее республиканский, чем монархический характер. По сути дела речь идет о теории народного суверенитета. Право новоиспеченного короля подтверждается «согласием народа, каковое — а оно одно есть основа всякого законного правления — принадлежит ему более полно и очевидно, чем любому правителю в христианском мире».
Особенно важно, что вотум народа — это выбор свободных людей. На протяжении всего труда локк, используя множество аргументов, опровергает тезис ярого поборника абсолютизма р. Филмера о том, что люди от природы не свободны. И хотя в трактатах всего лишь мимоходом упоминается томас гоббс, нетрудно уловить постоянную скрытую полемику с автором «левиафана» практически по всем ключевым аспектам политической мысли, в подходах к человеку, обществу и государству.
Если по гоббсу, естественное,
т. Е. Догосударственное, состояние людей — «война всех против всех», то, на взгляд локка, оно прекрасно: люди, пребывающие в нем, свободны и равны. Они вправе распоряжаться своей личностью и своим имуществом в пределах закона природы, который покоится на разуме и запрещает наносить ущерб жизни, здоровью, собственности друг друга, требует мира и сохранения всего человечества.
Тема 3. Философские проблемы человека и общества
... Философские проблемы человека и общества 1.Проблема человека в истории философии. Проблема «природы» (сущности) человека. Индивид, личность, индивидуальность. Дихотомичность бытия человека. 2.Экзистенциализм как учение человеке. Человеческий опыт ... индуктивного метода научного исследования. 15. Британский эмпиризм (Т. Гоббс, Дж. Локк,, Дж. Беркли, Д. Юм). 16. Философия эпохи Просвещения (Вольтер, ...
Существует четкое различие между естественным состоянием и состоянием войны; и «эти состояния, что бы ни утверждали некоторые люди (конечно, имеются в виду гоббс и его последователи. — П. Р.), Столь же далеки друг от друга, как состояния мира, доброй воли, взаимной помощи и безопасности и состояния вражды, злобы, насилия и взаимного разрушения».
Но каким бы прекрасным ни было естественное состояние, оно все же «весьма небезопасно, весьма ненадежно». Ему недостает «установленного, определенного, известного закона, который был бы признан и допущен по общему согласию в качестве нормы справедливости и несправедливости». Не хватает также «знающего и беспристрастного судьи, который обладал бы властью разрешать все затруднения в соответствии с установленным законом». Наконец, «в естественном состоянии часто недостает силы, которая могла бы подкрепить и поддержать справедливый приговор и привести его в исполнение».
Получается, что люди выходят из естественного состояния не для того, чтобы преодолеть его, как у гоббса, а, наоборот, чтобы сохранить и закрепить присущие ему достоинства, прежде всего свободу.
В отличие от гоббса локк придерживается оптимистического взгляда на природу человека. Поэтому, уверен он, людей побуждает объединиться не страх, а заложенное в них стремление к общению и товариществу с другими. Свободные, равные и независимые люди по собственному согласию отказываются от естественного состояния и «надевают на себя узы гражданского общества». Делают они это для того, «чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо, не являющийся членом общества».
Так из естественного состояния возникают политические общества. Все они, подчеркивает локк, «начинались с добровольного союза и взаимного согласия людей, действующих свободно при выборе своих правителей и теории правления». Вообще политическая власть как таковая «проистекает лишь из договора и соглашения».
Наличие общего установленного закона и судебных учреждений, наделенных властью разрешать споры и наказывать преступников, позволяет говорить о существовании гражданского общества. Интересно, что у британского философа можно обнаружить мысль, которая получит дальнейшее развитие в классическом либерализме, а именно — разграничение гражданского общества и государства. Так, локк пишет о различии между обществом и системой правления. При этом он считает очевидным, что «абсолютная монархия, которую некоторые считают единственной нормой правления в мире, на самом деле несовместима с гражданским обществом».
Абсолютную власть нельзя вывести ни из природы, ни из договора. Для локка она совершенно неприемлема, хуже ее нет. Какими бы древними названиями и благовидными формами не прикрывалось абсолютное деспотическое правление, оно гораздо хуже, «чем естественное состояние или чистейшая анархия». Нелепо надеяться, что такого рода власть защитит от насилия и угнетения: «это все равно что думать, будто люди настолько глупы, что они стараются избежать вреда от хорьков или лис, но довольны и даже считают себя в безопасности, когда их пожирают львы».
Роль и место пожилых людей в обществе
... Глава I. Социологическая характеристика роли и места пожилых людей в обществе в Республике Дагестан 1.1 Социально-демографическая характеристика пожилых людей Одна из тенденций, наблюдаемых в последние десятилетия ... молодежной среде в 5,1 раза возросла ценность личной карьеры, в 4 раза - власти, в 3,4 раза - религии и в 2 раза - образования, что также можно ...
Страдая от произвола абсолютного владыки, люди «вправе уничтожить его как любого другого дикого зверя или любое вредное животное, которые не дают возможность человечеству жить в обществе и пользоваться безопасностью». Локк признает за народом право на восстание против тирании. Для защиты своих прав народ может применить самые решительные методы: «во всех положениях и состояниях лучшее средство против силы произвола — это противодействовать ей силой же».
Триада неотчуждаемых прав.
Уже гоббс сделал первый шаг к признанию неотчуждаемых природных прав человека, но ради утверждения одного-единственного права на жизнь он готов был примириться с абсолютизмом. Локк идет гораздо дальше своего соотечественника. У него основные природные права человека образуют нерасторжимую триаду. Она состоит из прав на жизнь, свободу и собственность. Немногого стоит жизнь, если у человека нет свободы.
Свобода же, не подкрепленная собственностью, может оказаться пустым звуком.
И все же для отца-основателя либерализма «свобода является основанием всего остального». Люди рождаются свободными. «Каждый человек… По природе свободен, и ничто не в состоянии поставить его в подчинение какой-либо земной власти, за исключением его собственного согласия», — таков вердикт британского мыслителя.
Конечно, законы, установленные в обществе, в той или иной мере ограничивают свободу, которой люди обладали, живя по закону природы. Но это необходимо для лучшей сохранности их прав и свободы. Бессребреник локк, не имевший даже собственного жилища, видел в собственности залог личной независимости человека, фундамент гражданского общества и государственности. Именно сохранение собственности является «великой и главной целью объединения людей в государство и передачи ими себя под власть правителя». Людские общества «путем договора и соглашения утвердили собственность, начало которой положили труд и усердие».
Ни одно политическое общество, утверждает автор трактатов о правлении, «не может ни быть, ни существовать, не обладая само правом охранять собственность». Даже верховная власть неправомочна вторгаться в сферу частной собственности, отнимать ее полностью или какую-то ее часть без согласия владельца: «ибо сохранение собственности является целью правительства, и именно ради этого люди вступают в общество». Локк еще более заостряет свою точку зрения: «правительство, в чьих бы руках оно ни находилось, обладает властью только на том условии и ради той цели, чтобы люди могли обеспечить свою собственность».
В соответствии с локковской типологией политическая власть существует там, «где люди имеют в своем распоряжении собственность; а деспотическая — распространяется на тех, кто совершенно не имеет никакой собственности». И в этом также кроется одна из причин несовместимости абсолютной деспотической власти с целями общества.
Государство и гражданское общество
... как в концепциях правления права подчеркивается, прежде всего, независимость права от государства: в государственном законе видят угрозу праву и свободе. Их идеал - ограниченное государство и свободное правовое общество.В ... слагается представление о гранях, перейти которые не может самая верховная власть в данном государстве, нарушить которые не может его закон. В истории европейских монархий ...
Разделение властей.
Важнейшим средством противодействия абсолютизму локк считал разделение властей. Ему довелось наблюдать абсолютистские поползновения монархов из династии стюартов, затянувшуюся на 13 лет (1640-1653 годы) легислатуру так называемого «долгого парламента». Поэтому он прежде всего озабочен тем, как бы ограничить власть, будь то исполнительная или законодательная, удержать ее в рамках легальности. Основной смысл разделения властей, по локку, как раз и заключается в том, чтобы они ограничивали друг друга.
Хотя локк и провозгласил своей целью «утверждение трона» вильгельма iii, тем не менее он отдает приоритет парламенту: «законодательная власть является не только верховной властью в государстве, но и священной и неизменной в руках тех, кому сообщество однажды ее доверило». Без ее санкции ни один указ «не обладает силой и обязательностью закона».
Скорее всего, мудрый философ гораздо больше опасался превращения в тиранию власти исполнительной, воплощенной в одном человеке, чем парламента, состоящего из многих лиц. Это находит выражение в его словах о том, что законодательная власть «не является и, вероятно, не может являться абсолютно деспотической в отношении жизни и достояния народа».
Причем даже в качестве «верховной» законодательная власть «представляет собой лишь доверенную власть, которая должна действовать ради определенных целей, и поэтому по-прежнему остается у народа верховная власть устранять или заменять законодательный орган, когда народ видит, что законодательная власть действует вопреки оказанному ей доверию».
Исполнительная власть, считает локк, является подчиненной по отношению к законодательной. Главе исполнительной власти надлежит выполнять функцию верховного исполнителя закона. Когда же он сам нарушает закон, то не может притязать на повиновение членов общества, превращается в частное лицо без власти и без воли. Суверенитет народа выше и парламента, и короля.
Идеям локка выпала завидная судьба. Они не только пополнили золотой фонд политической мысли. Их практическим воплощением стал в значительной мере общественно-политический порядок наиболее развитых стран мира. Более того, ими пропитано политическое и правовое самосознание граждан этих стран, подавляющее большинство которых даже не отдает себе в том отчета. Настолько органично они усвоены ими. Для строящей гражданское общество и правовое государство россии в мыслях британского философа, несмотря на трехсотлетнюю дистанцию, сохраняется немало поучительного.
11. Учение Гегеля о государстве и праве
Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831 гг.) — гениальный немецкий философ, оставил заметные вехи во всей истории философской и политико-правовой мысли. Он автор многочисленных трудов по праву, важнейшими из которых является «Философия права» (1820).
Теории происхождения государства 9
... государя. Совершенно новое право народа на революцию, право изменять государственную власть, если она ненадлежащим образом отвечает интересам народа. Минусами теории выступает идеалистичность, поскольку чаще государство зарождалось после войны ...
Философия права — важная составная часть всей гегелевской системы философии Тремя основными ступенями диалектически развивающегося духа, по Гегелю, являются, субъективный дух (антропология, феноменология, психология), объективный дух (право, мораль, нравственность) и абсолютный дух (искусство, религия, философия).
В этой связи важно иметь в виду два момента: 1) материал гегелевского политико-правового учения (право, государство, общество и т.д.) относится к ступени объективного духа и представляет собой его объективацию, внешнее обнаружение и образование, 2) политико-правовая теория Гегеля (его философия права) есть именно философское учение об объективном духе, то есть анализ объективного духа с позиций абсолютного духа. Основная задача философии права — научное познание государства и права, а не указание на то, какими они должны быть. В отличие от юриспруденции, изучающей юридические законы, философская наука о государстве и праве призвана, по Гегелю, к постижению мыслей, лежащих в основании права. Понятие «право» употребляется в гегелевской философии права в следующих основных значениях:
- право как свобода («идея права»);
2) право как определенная ступень и форма свободы («особое право»); 3) право как закон («позитивное право») 1) На ступени объективного духа, где все развитие определяется идеей свободы, «свобода» и «право» выражают единый смысл, в этом отношении гегелевская философия права могла бы называться философией свободы. 2) Система права как царство осуществленной свободы представляет собой иерархию «особых прав» (от абстрактных его форм до конкретных) Каждая ступень конкретизации понятия права есть определенное бытие свободы (свободной воли), а значит, и «особое право» Подобная характеристика относится к абстрактному праву, морали, семье, обществу и государству. 3) Право как закон является одним из «особых прав» Превращение права в закон путем законодательства придает праву форму всеобщности и подлинной определенности. Различая право и закон, Гегель стремится исключить их противопоставление’ закон и право лишь различные определения одного и того же понятия права на разных ступенях его конкретизации. Содержание права может быть искажено в процессе законодательства, не все, данное в форме закона есть право, поскольку лишь закономерное в положительном праве законно и правомерно. Закон — это конкретная форма выражения права. В гегелевском учении тремя главными формообразованиями свободной воли и соответственно тремя основными ступенями развития понятия права являются: абстрактное право, мораль и нравственность Учение об абстрактном праве включает в себя проблемы собственности, договора и неправды; учение о морали — умысел и вину, намерение и благо, добро и совесть,учение о нравственности — семью, гражданское общество и государство. Абстрактное право — это первая ступень в понимании права от абстрактного к конкретному. Это — право абстрактно свободной личности. Личность, по Гегелю, подразумевает вообщеправоспособность. На стадии абстрактного права положительный закон еще не обнаруживает себя. Его эквивалентом является формальная правовая заповедь: «Будь лицом и уважай других в качестве лиц». Свою реализацию свобода личности, прежде всего, находит в праве частной собственности люди, равны именно как свободные личности, равны в их одинаковом праве на частную собственность, но не в размерах владения собственностью. Необходимым моментом в осуществлении разума является договор, в котором друг другу противостоят самостоятельные лица — владельцы частной собственности. Предметом договора может быть лишь единичная внешняя вещь. Поэтому Гегель отвергает различные версии договорной теории государства. Договор, по Гегелю, исходит от произвола отдельных лиц. Примешивание же этого договорного отношения, так же как и отношений частной собственности, вообще, к государственному отношению привело к величайшей путанице в государственном праве и к величайшим смутам в действительной жизни. Следующим моментом в учении об абстрактном праве являются суждения о неправде (простодушная неправда, обман принуждение и преступление) Преступление — это сознательное нарушение права, и наказание, поэтому является не только средством восстановления нарушенного права, но и правом самого преступника, заложенным уже в его деянии — поступке свободной личности. Абстрактное право и мораль приобретают свою действительность и конкретность в нравственности, когда понятие свободы объективируется в виде семьи, гражданского общества и государства Гегель различает гражданское общество и политическое государство. Под гражданским обществом по существу понимается буржуазное общество. На ступени гражданского общества, по схеме Гегеля, еще не достигнута подлинная свобода, так как стихия столкновения частных интересов ограничивается властью всеобщего не разумно, а внешним и случайным образом. В структуре этого раздираемого противоречивыми интересами антагонистического общества Гегель выделяет три сословия:
Философия. Билеты (16-20)
... волюнтаризма, во взглядах С.Кьеркегора, положившего первые камни в основание экзистенциальной философии. В "философии жизни", основы которой заложил еще Ф.Ницше и которая получает ... эволюция. Иррационализм (от лат. irrationalis - неразумный), обозначение идеалистических течений в философии, которые, в противоположность рационализму, ограничивают или отрицают возможности разума в ...
- субстанциальное (землевладельцы — дворяне и крестьяне);
- промышленное (фабриканты, торговцы, ремесленники);
3) всеобщее (чиновники); Анализируя социально-экономические проблемы гражданского общества, Гегель показывает, что оно не в состоянии решить проблему бедности В разделе о гражданском обществе Гегель освещает также вопросы закона, правосудия, деятельности полиции. Эти институты призваны защищать частную собственность и отстаивать интересы данного строя. Развитие гражданского общества уже предполагает, по Гегелю, наличие государства как его основания Государство представляет собой, по Гегелю, идею разума, свободы и права, поскольку идея и есть осуществленность понятия в формах наличного бытия. Диалектический подход Гегеля к анализу государства приводит к тому, что он трактует его как живой организм, в котором существует органически целостная свобода — свобода государственно-организованного народа (нации).
Поскольку у Гегеля само государство есть правовое образование (конкретное право), а различные права и свободы действительны лишь на базе и в рамках государства, гегелевская концепция государства и права представляет собой специфический этатистский вариант буржуазной доктрины «господства права». У Гегеля свобода, право, справедливость действительны лишь в государстве, соответствующем своей идее. Гегель критикует демократическую идею народного суверенитета и обосновывает суверенитет наследственного конституционного монарха. Законодательная власть должна определять и устанавливать всеобщее право. Правительственная власть, к которой относится и судебная, должна «подводить особенные сферы и отдельные случаи под всеобщие». Задача правительственной власти — выполнение решений монарха, поддержание существующих законов и учреждений. Кульминация идеи государства — идеальность суверенитета. Суверенитет государства выступает как абсолютная власть идеального целого над всем единичным, особенным, конечным. Недостатки гегелевского этатизма отчетливо проявляются в возвышении государства над индивидом и обществом, в отрицании самостоятельной ценности прав и свобод личности и т.д. Вместе с тем Гегель восхваляет правовое государство, как такую организацию свободы, в которой механизм насилия и аппарат политического господства опосредованы и обузданы правом, функционируют лишь в государственно-правовых формах.
Экзистенция как смысл бытия человека
... Дать более полную развёртку понятия философской категории «экзистенция»; Рассмотреть модель жизни человека с экзистенциальной точки зрения; Найти отражения этой модели в жизни. Главная ... человека в отдельности, рассмотренного через экзистенциальную философию. Актуальность темы исследования заключается, прежде всего, в том, что само значение слова «экзистенция» у многих людей вызывает ...
17. ГЕРМЕНЕВТИКА
(греч. , от — разъясняю, истолковываю), искусство и теория истолкования текстов. В др.-греч. философии и филологии— искусство понимания, толкования (иносказаний, многозначных символов и т. д.); у неоплатоников — интерпретация произв. древних поэтов, прежде всего Гомера. У христ. писателей — искусство толкования Библии. Особое значение приобрела у протестантских теологов (как искусство «истинной» интерпретации священных текстов) в их полемике с католич. богословами, считавшими невозможным правильное истолкование Священного писания в отрыве от традиции, церк. дредания. С началом формирования в эпоху Возрождения классич. филологии, независимой от теологии, Г. выступает как искусство перевода памятников прошлой антич. культуры на язык живой, совр.культуры. Общефилое. проблема Г. была поставлена в раннем нем. романтизме Ф. Шлегелем и разработана Шлейермахером, крый был протестантским теологом и филологом-классиком одновременно.
У Шлейермахера Г. мыслится прежде всего как искусство понимания чужой индивидуальности, «другого», предметом Г. выступает прежде всего аспект выражения, а не содержания, ибо именно выражение есть воплощение индивидуальности. Поэтому Шлейермахер отличал Г., с одной стороны, от диалектики, позволяющей раскрыть предметное содержание произведения, а с другой — от грамматики, которая не выявляет индиви-дуально-стилистич. манеры произведения.
Как метод собственно историч. интерпретации Г. разрабатывалась далее в т. н. историч. школе (Л. Ранке, И. Г. Дройзен, особенно В. Дильтей). Дильтей определяет Г. как «искусство понимания письменно фиксированных жизненных проявлений» . Основой Г. Дильтей считает понимающую психологию — не-посредств. постижение целостности душевно-духовной жизни. Однако при психологич. подходе к реальности душевной жизни индивидуальности предстают как изолированные миры, и взаимопроникновение их невозможно. В этой связи осн. проблема Г. формулируется Дильтеем так: «Как может индивидуальность сделать предметом общезначимого объективного познания чувственно данное проявление чужой индивидуальной жизни?» (там же, S. 333). Необходимость общезначимости познания требует выхода за пре-делы психологич. трактовки индивидуальности, и по этому пути пошла феноменология. Анализируя «чистое сознание», Гуссерль выделил в нём несознаваемый фон интенциональных актов сознания), тот «нетематич. горизонт», который даёт некоторое «предварит. знание» о предмете. Горизонты отд. предметов сливаются в единый тотальный горизонт, который Гуссерль впоследствии назвал «жизненным миром» и который делает возможным взаимопонимание индивидов; при любом исследовании далёкой от нас культуры необходимо прежде всего реконструировать «горизонт», «жизненный мир» этой культуры, в соотнесении с которым мы только и можем понять смысл отд. её памятников.
Хайдеггер истолковал реальность «жизненного мира» как языковую реальность по преимуществу. В своих поздних работах, во многом определивших последующее развитие Г.(особенно в ФРГ), Хайдеггер попытался освободиться от психологизма и субъективизма в понимании сущности языка. Язык как историч. горизонт понимания определяет судьбу бытия; не мы говорим языком, а скорее язык «говорит нами», язык — это «дом бытия», В результате Г. из искусства истолкования историч. текстов, каким она была у Шлейермахера и Дильтея, становится «свершением бытия». Бытие говорит прежде всего через поэтов, слово которых всегда многозначно; истолковать его призвана герменевтич. философия.
Разработка филос. Г. как направления совр. бурж. философии была начата итал.историком права Э. Бетти и нем. философом Гадамером. В «Герменевтич. манифесте» и «Общей теории понимания». Бетти связывает Г. с методологией исто-рич. и гуманитарных наук, обращаясь к традиции нем. романтизма и классич. идеализма. Вслед за Дильтеем Бетти видит гл. задачу в раскрытии историч. текстов, в «перемещении в чужую субъективность».
Гадамер, ученик Хайдеггера, понимает Г. не просто как метод гуманитарных наук, но как учение о бытии, как онтологию. Однако в отличие от Хайдеггера Гадамер не отвергает «метафизич.» традиции от Платона до Декарта, он хочет связать хайдег-геровскую Г. с гегелевским мышлением, объединить в повом синтезе «речь» и «логос», Г. и диалектику. Он стремится «больше следовать Гегелю, чем Шлейерма-херу». Если Бетти требует максимальной актуализации субъективного начала, личности исследователя, который должен заново оживить в себе историч. прошлое, воплотившееся в продуктах культуры, то Гадамер, напротив, считает такую актуализацию лишь помехой для историч. понимания: только отмирание всех актуальных связей с историч. явлением позволяет выявить его подлинную ценность. Здесь Гадамер выступает как критик не только философии Просвещения, но и романтизма и историч. школы вплоть до Дильтея. Согласно Гадамеру, основу историч. познания всегда составляет «предварит. понимание», заданное традицией, в рамках которой только и можно жить и мыслить; «пред-понимание» можно исправлять, корректировать, но полностью освободиться от него нельзя, это необходимая предпосылка всякого понимания. Беспредыосылоч-ное мышление — это, по Гадамеру, фикция рационализма, не учитывающего конечности человеч. опыта, т. е. его историчности. Носителем понимания, традиции является, по Гадамеру, язык. Критикуя позитивистское отождествление слова естеств. языка со знаком, Гадамер видит заслугу В. Гумбольдта в том, что он «раскрыл сущность языкового понимания как миропонимания», положив тем самым начало герменевтич. направлению в лингвистике. Развивая хайдеггеровскую концепцию языка, Гадамер определяет его как игру: «играет сама игра, втягивая в себя игроков…», язык, а не говорящий индивид, является субъектом речи. Т. к. история, по Гадамеру, подобно произведению искусства, есть своего рода игра в стихии языка, именно Г. оказывается у него самым адекватным средством если не постижения её, то участия в ней. Это эстетически-игровое отношение к истине, «эстетич. необязательность» (Гадамер), находящая своё выражение в «двусмысленности оракула»,— один из источников свойственных филос. Г. скептицизма, субъективизма и релятивизма.
В 1960—70-х гг. проблемы Г. разрабатывались П. Рикёром во Франции, Г. Куном, А. Аппелем в ФРГ, Э. Коретом, Э. Хайнтелем в Австрии, а также рядом философов в Дании, Нидерландах, США. При всём различии вариантов филос. Г. общими её чертами являются недоверие к непосредств. свидетельствам сознания, к провозглашённому Декартом принципу непосредств. достоверности самосознания и обращение к «косвенным» свидетельствам о жизни сознания, которые воплощаются не столько в логике, сколько в языке.
18. Экзистенциальная ФП.
Экзистенциалистский подход к праву сформировался в XX в. под влиянием экзистенциализма как философии существования. Сами основатели различных направлений философского экзистенциализма (М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.П. Сартр и др.) специально не занимались проблематикой права и закона и не оставили соответствующих концепций экзистенциалистского учения о праве. Однако разработанные ими идеи и положения философского экзистенциализма стали исходной основой для формирования ряда фи-лософско-правовых концепций экзистенциалистского профиля.
В экзистенциализме подлинное существование человека (экзистенция), «бытие-в-мире», противопоставляется его неподлинному существованию в мире объективации (в сфере сложившейся культуры, общества, государства, закона и т. д.).
При этом экзистенция трактуется как исходное (дорациональное и дорефлектив-ное) переживание и постижение человеком своего бытия в мире. Человек, согласно экзистенциализму, — существо одинокое, уникальное и конечное (смертное), которое «заброшено» судьбой в эту ситуацию (ситуации) бытия, озабочено ею, обречено считаться с ней, найти в ней свое место и сделать свой выбор.
Экзистенция интенциональна, т. е. направлена на что-то другое, устремлена к чему-то (так, согласно Хайдеггеру и Сартру, она устремлена к ничто, к смерти, а в трактовке Ясперса она трансцен-дирует к богу).
В экзистенции человек выступает как субъект, как подлинная личность и является самим собой. Вне этого экзистенциального состояния он предстает «как все», как «другой» для себя и для других, оказывается безличным объектом («man» у Хайдег-гера) в мире объективированных ценностей, отношений и форм общения. В таком безличном мире человек лишь в ситуациях глубочайшего потрясения («пограничные ситуации» у Ясперса) постигает существо своей экзистенции, смысл своего бытия в мире.
С точки зрения такой философии, основная задача философии права состоит в понимании и трактовке права как экзистенциального явления в его различении и соотношении с официальным законом (позитивным правом).
В этом контексте экзистенциальное право выступает как подлинное право (как выражение «подлинного существования», экзистенции), а закон (позитивное право) — как нечто неподлинное, отчужденное от человека и противостоящее его экзистенциальной сути, как обезличенная объективированная форма выражения «неподлинного существования».
Данная общая идея экзистенциалистского правопонимания по-разному преломляется и реализуется в различных философско-правовых концепциях экзистенциализма’.
Различные аспекты экзистенциалистского подхода к праву разработаны в трудах известного немецкого юриста В. Майхофе-ра2. Бытие человека в мире, согласно его трактовке, включает в себя два момента: момент единичности и неповторимости бытия человека и момент влияния на человеческое бытие того мира, в котором осуществляется это бытие.
Такое понимание человеческой экзистенции, в которой индивидуальное бытие связано с социальным бытием, Майхофер выражает с помощью понятия «Ais-Sein» («бытие-в-качестве»).
В различных конкретных ситуациях своей экзистенции человек, согласно такой трактовке, выступает в различных экзистенциально обусловленных социальных ролях (отца или сына, мужа или жены, покупателя или продавца, кредитора или должника и т. д.).
В этих ролевых проявлениях человеческой экзистенции «самобытие» одного индивида реализуется в отношениях с «самобытием» других индивидов в общем контексте социального «события» людей.
Применительно к таким конкретным ситуациям ролевых проявлений человеческой экзистенции Майхофер говорит о «конкретном естественном праве», под которым по сути дела имеется в виду экзистенциалистская интерпретация традиционной естествен-ноправовой категории «природа вещей»3. При этом смысл такого «конкретного естественного права» он раскрывает как конкретизацию «золотого правила» («поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой») в виде максим ролевого поведения людей в экзистенциально обусловленных конкретных ситуациях их бытия в мире.
В такой трактовке подлинного, экзистенциального права в виде «конкретного естественного права» идеи экзистенциализма (человеческое «бытие-в-качестве», т. е. в форме типологизированных ролей субъектов права) сочетаются с положениями кантианства (выведение рациональных максим поведения для типологических ролей в конкретных ситуациях из общего естественноправового «золотого правила» по аналогии с максимами категорического императива разума).
Данная конструкция страдает внутренними противоречиями. Хотя исходное правообразующее значение в ней признается за человеческой экзистенцией в конкретной ситуации, однако вопреки этому конкретное правовое правило (т. е. норма подлинного, экзистенциального права) по существу появляется как дедукция из абстрактно-всеобщего «золотого правила».
Задача «естественного права как права экзистенции», по Майхоферу, состоит в том, чтобы дать соответствующий достоинству человека и ценностям человеческой жизни образец существования индивидов и их взаимоотношений’. При этом традиционное естественноправовое положение о человеческом достоинстве он трактует как требование порядка максимально возможной свободы всех людей при соблюдении их безопасности, удовлетворении их потребностей и развитии их способностей. Такой естественноправовой порядок, соответствующий достоинству человека, лежит в основе и его концепции правового государства.
В целом в философско-правовом учении Майхофера под правом (в его различении с законом) имеется в виду экзистенциальное право (право экзистенции), трактуемое как конкретно-ситуационное проявление требований рационалистического естественного права. Соотношение же такого экзистенциального права с законом (позитивным правом) в принципе остается в пределах традиционной модели соотношения естественного и позитивного права.
В духе естественноправовых положений рассматривает экзистенциальное право и другой представитель немецкой экзистенциалистской философии права Э. Фехнер2.
Он резко критикует юридический позитивизм, который, по его словам, признает лишь «эмпирические», «реальные» факты и игнорирует «идеальные», «метафизические» факторы, что приводит к трактовке права в виде «одностороннего эмпирического социологизма», «биологизма», «экономизма» (марксизма) или к отождествлению права с «произвольными установлениями государственной власти»3.
Опираясь на ряд положений экзистенциалистской философии Ясперса, Фехнер трактует «встречу» человека с правом и связанную с этим необходимость выбора и принятия одного из многих возможных решений как «пограничную ситуацию», которая актуализирует экзистенцию и содействует «извлечению бытия из его сокрытости»4. Искомое и принятое индивидом в такой ситуации истинное решение (т. е. экзистенциальное право в данной ситуации) Фехнер рассматривает как вытекающее из человеческой экзистенции живое, естественное право «со становящимся содержанием'».
Такое живое, естественное право, порождаемое экзистенцией, — в отличие от позитивного права с его механическими, мертвыми нормами, не поддается, согласно Фехнеру, нормативному охвату и выражению.
Экзистенциальное правовое решение индивида, законодателя, правоприменителя — это, по Фехнеру, всегда субъективно-волевое решение, рассчитанное на порождение экзистенцией в «пограничной ситуации» ожидаемого живого, естественного права с адекватным данной правовой ситуации (данной правовой коллизии, конфликту и т. д.) содержанием.
Только такое (т. е. экзистенциальное по своим основаниям) правовое решение может быть, согласно Фехнеру, истинным. Это означает, что истинное право — это всегда и только экзистенциальное право. Но Фехнер признает, что подобное экзистенциальное решение может оказаться неправильным и сопряжено с риском принятия неверного решения. Но без такого риска и вообще не может быть истинного правового решения и подлинного права.
Проблема соотношения права и закона (позитивного права) в трактовке Фехнера выглядит, следовательно, следующим образом. Экзистенциальное право как истинное право (т. е. живое, естественное право со становящимся содержанием) Фехнер резко противопоставляет механическому и мертвому позитивному праву. Для того чтобы закон (позитивное право) и его применение соответствовали требованиям права (т. е. экзистенциально порождаемому естественному праву), законодатель и правоприменитель должны, по Фехнеру, принимать правовые решения (т. е. творить право и применять его) так, как это делает экзистенциально озабоченный индивид в «пограничной ситуации».
Экзистенциалистское правопонимание, апеллирующее к индивидуальной экзистенции и приуроченное к конкретной ситуации, исходно отвергает ту всеобщность и общезначимость правового начала (правового принципа, правовой формы, нормы и т. д.), без чего вообще нет права, и по существу подменяет право произвольными правилами индивидуально-ситуационного характера.
Это отчетливо проявляется и в экзистенциалистском подходе швейцарского юриста Г.Кона. «Согласно нашей концепции, — утверждает он, — центр тяжести находится в конкретной ситуации. В ней смысл и право. Именно она придает закону и другим источникам права значимость и само существование. Это она притягивает их к себе и, наоборот, оставляет бездеятельными, когда не нуждается в них»2.
Как «индивидуальную норму поведения» трактует экзистенциальное право (интуитивное переживание индивидом своего свободного акта в качестве «экзистенциально должного») аргентинский философ права К. Коссио’.
Существенный недостаток различных экзистенциалистских концепций философии права состоит, в частности, в том, что проводимое в них различение права и закона (позитивного права) и произвольное конкретно-ситуационное («экзистенциальное») правопонимание по сути дела отвергают саму идею правового закона. В этих концепциях правопонимания разрыв между ситуационным правом и общим законом в принципе исключает возможность сколько-нибудь внутренне последовательной концепции их взаимной связи и соответствия.
Антивсеобщность, антиуниверсальность, конкретно-ситуационная природа «экзистенциального права» по существу свидетельствуют о его неправовом характере. Поэтому соответствующая экзистенциалистская свобода, т. е. свобода вне и без всеобщих требований права, представляет по сути своей произвол. Так же обстоит дело и с экзистенциалистскими представлениями о справедливости, которая вне и без правовой всеобщности неизбежно оказывается привилегией, в лучшем случае — ситуационной.
7. Аналитическая юриспруденция г. Харта
Современная аналитическая юриспруденция является модификацией новейшего юридического позитивизма, однако в своих методологических и концептуальных характеристиках она восходит к работам Дж. Остина.
Для такой юриспруденции характерно восприятие права как некой совокупности норм, упорядоченной системы законов и отраслей права. При этом закон воспринимается как словесное выражение мысли законодателя. В совокупности законов имеется своя внутренняя логическая связь и своя более или менее совершенная система соподчинения и распределения. Но такая система законов не может быть последовательно логической и разумной, поэтому задача юристов и науки состоит в том, чтобы содействовать избавлению системы от противоречий и пробелов.
Из этого анализа и толкований рождается то совокупное знание и умение, которое называют догмой права или догматической юриспруденцией.
Для догматического понимания права характерна формула Дж. Остина – «право есть повеление суверена».
В XX в. эти идеи были подхвачены и отчасти перетолкованы в работах англичанина Герберта Харта.
Последний рассматривает право как формально-логическую систему первичных и вторичных правил.
Первичные правила представляют собой такие законодательные установления, которые были изготовлены суверенным органом (т. е. парламентом), и вследствие этого обстоятельства возникли определенные обязанности и правомочия.
Вторичные правила состоят из трех разновидностей: правил признания, правил изменения и правил вынесения судебного решения. Последняя разновидность, по сути дела, предстает правилами о правилах, т. е. такими правилами, которым должны следовать в процессе применения или толкования закона.
Правила изменения означают согласованные правила, предусмотренные на случай необходимых изменений в действующем законе. Правила признания составляют характерную черту современной позитивистской школы права. Закон является законом лишь при условии, если он признан таковым, поскольку он исходил из признанного, учрежденного и в этом качестве воспринимаемого источника права.
Ближе всего к Дж. Остину Г. Харт стоит в вопросе об истолковании взаимоотношений права и морали.
Позиция Харта сводится к следующему: во всех сообществах существует частичное взаимопроникновение в содержании между правовым и моральным обязательством; однако атрибуты правовых правил являются при этом более специфическими и окружены барьером из более детализированных оговорок, нежели другие сопоставляемые правила (т.е. моральные правила).
По мнению Харта, в любой системе позитивного права можно обнаружить «минимальное содержание естественного права».
Большое распространение и дальнейшие модификации получила его классификация правовых правил на первичные и вторичные. Отсутствие вторичных правил, согласно Харту, есть признак правовой системы примитивного, традиционного сообщества.
3. Правовой позитивизм как способ осмысления права. Первые формы его проявления.
2. Софисты Древней Греции
Вовлечению политико-правовой темы в круг широкого обсуждения связано с именами софистов, начало деятельности которых относится к V в. до н. э. Софист – это тот же мудрец. Многие из софистов были выдающимися деятелями своего времени, учителями, ораторами и великими спорщиками.
Различают два поколения софистов: старшее (Протагор, Горгий, Гиппий и др.) и младшее (Фрасимах, Калликл, Ликофрон и др.).
Им принадлежит заслуга в постановке вопросов о государстве, его роли в воспитании людей в духе гражданских добродетелей; о писаных и божественных законах, их соотношениях между собой; о равенстве людей по природе и неравенстве их по закону; о пользе мира и вреде вражды между эллинами; о политике как проявлении сферы человеческой, а не божественной деятельности; о понятиях справедливости и несправедливости и др.
Протагор (V в. до н. э.) – основатель софистики. Его основной тезис: «человек – мера всех вещей». Истина относительна (болезнь – зло для больного, а для врача – благо).
Одна из главных черт софистики – релятивизм. Софисты не признавали объективных критериев и не видели грани между истинным и ложным.
Другая особенность софистики – агностицизм (это философское направление, в основе которого лежит представление о непознаваемости мира).
Классическое выражение агностицизма – триада Горгия: 1) ничто не существует, 2) если что-либо существует, то оно непознаваемо для человека, 3) если и можно познать что-либо, то это нельзя объяснить другому. В триаде Горгия также есть проблема коммуникации – принцип несообщаемости знания другому (истина субъективна и непередаваема).
Софисты известны своими логическими неправильностями. Софизм «Рога»: Вопрос: то, что ты не терял, ты имеешь? Ответ: да, имею. Если ты не терял рога, значит, они у тебя есть!
Софисты, не будучи единодушными в своих взглядах, нередко рассматривали поднимавшиеся ими вопросы по-разному. Но главное заключается в том, что многие из этих вопросов, имеющих философскую и политико-правовую направленность, в последующие времена приобрели актуальное значение. Со временем слово «софистика», в связи с присущим многим его представителям стремлением использовать в спорах различные словесные ухищрения, приобрело негативный характер.
Значение деятельности софистов:
1) переориентировали философию с космоса на человека;
2) подняли искусство спора на качественно высокий уровень; стимулировали развитие риторики и логики.
