Российский государственный педагогический университет
им. А. И. Герцена
Реферат по истории и философии науки:
Прагмалингвистика.
Зарождение прагмалингвистики как науки
и ее развитие
Выполнила:
8888888888
2008
Содержание
|
Введение. 1. Предпосылки выделения прагмалингвистики из лингвистики 2. Ключевые понятия прагмалингвистики. 2.1. Дискурс и текст. 2.2. Речевая деятельность как одно из понятий функциональной прагмалингвистики. 2.3. Речевой стереотип. 2.4. Речевое поведение. 2.5. Теория речевых актов. 3. Направления и методы современной прагмалингвистики. 3.1. Направления прагмалингвистики. 3.2. Методы прагмалингвистики. Заключение. Список литературы |
3 6 8 8 10 11 14 15 17 17 20 23 24 |
Введение
Темой реферата выбрана прагмалингвистика — молодая область знаний на стыке наук о языке, поведении, психологии, философии. Рассматриваются предмет и задачи дисциплины, дается обзор актуальных основных понятий и теорий, а также методов и направлений исследований.
Прагмалингвистика представляет собой одно из направлений в современной прагматике и может трактоваться как лингвистический раздел прагматики или как прагматический аспект языкознания [Сусов 1983: 4]. Иногда говорят о лингвистической прагматике [Азнаурова 1988: 119].
Прагмалингвистика (лингвистическая прагматика) выделяется как область лингвистических исследований, имеющих своим объектом отношение между языковыми единицами и условиями их употребления в определённом коммуникативно-прагматическом пространстве, в котором взаимодействуют говорящий/пишущий и слушающий/читающий и для характеристики которого важны конкретные указания на место и время их речевого взаимодействия, связанные с актом общения цели и ожидания [Сусов 2007: 269]. Также она определяется как наука, которая занимается выбором наиболее оптимальных из имеющихся в языке средств для наиболее успешного воздействия на слушающего или читающего, для эффективного достижения намеченной цели в конкретных обстоятельствах речевого общения [Степанов 1981: 325-326].
Для понимания предмета прагмалингвистики целесообразно обратиться к тому содержанию, которое вкладывается лингвистами в понятие «прагматика». По мнению Дж. Юла, предмет изучения прагматики представляет четыре аспекта исследования — намерение говорящего, контекстное значение высказывания, понимание невыраженного и объем общих знаний [Yule 1996: 35].
Для прагматики важными задачами оказываются также объяснение и описание механизма поведения человека для оказания речевого воздействия на своего собеседника. На первое место в прагматических исследованиях выдвигается человек как субъект речевой деятельности. Любое высказывание — самостоятельное предложение, реплика в диалоге или связный текст — соотносится с говорящим [Степанов 326-332]. В процессе речевого общения говорящий выступает не как некая идеализированная, глобальная личность со всеми присущими ей психологическими и социальными особенностями, а как личность, выявляющая одну или несколько своих социальных функций и психологических особенностей в зависимости от конкретных условий протекания общения.
Кроме того, для интерпретации высказывания необходимо принимать во внимание получателя сообщения, то есть того, кому это высказывание адресовано. Получатель сообщения выступает в процессе коммуникации тоже в одной из своих социальных функций. Поэтому высказывание следует понимать и анализировать с учетом этих специализированных параметров, а для успешного осуществления речевого общения важно, чтобы параметры отправителя сообщения и его получателя были согласованы [Арутюнова, 1981: 357-358].
Для интерпретации высказывания следует учитывать смысл, вкладываемый автором в свое речевое произведение в зависимости от деталей реальной обстановки общения. Привлечение экстралингвистических знаний об участниках речевого общения (социальный статус, воспитание, образование, жизненный опыт, возраст, отношения, в которых они находятся друг с другом и т.д.) способствует раскрытию коммуникативного намерения говорящего/пишущего и пониманию смысла высказывания [Арутюнова, 1981: 356; Булыгина, 1981: 340; Демьянков, 1981: 372-373]. Владея информацией об экстралингвистических факторах общения, исследователь может с большей степенью достоверности расшифровать намерение говорящего и определить воздействие, оказываемое им на слушающего.
В рамках прагматического аспекта коммуникации изучаются также механизмы воздействия вербальной формы на поведение человека. Такое воздействие может осуществляться как в физическо, так и в интеллектуальном планах [Колшанский, 1984: 145-146].
Понимание предмета прагмалингвистики основывается на рассмотрении прагматики как дисциплины, изучающей отношения между знаками и людьми, их создающими, воспринимающими и интерпретирующими. Прагматика исследует знаки в их отношении к тем, кто этими знаками оперирует, а язык является знаковой системой. Следовательно, можно утверждать, что прагмалингвистика занимается исследованием языковых знаков в их отношении к тем, кто эти знаки создает, получает и интерпретирует [Матвеева, 1998: 11].
В область интересов прагмалингвистики попадает широкий круг проблем, не ограничивающийся исследованием взаимоотношений, в которые вступают языковой знак и его интерпретаторы — говорящий и слушающий, а затрагивающий изучение влияния контекста и фоновых знаний на коммуникантов, вопросы выбора оптимальных языковых средств для наиболее эффективного воздействия участников речевого общения, рассмотрение реализации интенций говорящего в речевых актах.
1. Предпосылки выделения
прагмалингвистики из лингвистики
К 70-м годам в лингвистике накопилась неудовлетворенность преимущественно дескриптивной направленностью исследований [Сусов 2007: 260]. Пришло понимание недостаточной адекватности традиционного подхода к языковому значению. Традиционный подход отождествлял языковое значение с универсальными и неизменными понятиями (при следовании принципам старой логики) или с изменчивыми представлениями (при обращении к принципам психологии).
Была осознана ограниченность семантических представлений Г. Пауля и М. Бреаля, выделявших в качестве предмета анализа исторические изменения значений слов. Многие лингвисты отказывались принимать бихевиористскую трактовку значения как того или иного физического предмета или действия, локализуемого во внеязыковом ряду. Стало утверждаться мнение, что объектом лингвистической семантики должно также быть значение предложения (и текста).
[Сусов 2007: 285]
Сначала лингвистическая семантика бурно развивалась как структурная лексикология, что нашло оформление в виде сложившихся независимо друг от друга теории лексических (семантических, лексико-семантических) полей и метода компонентного анализа.
Вслед за тем возникла синтаксическая семантика, быстро занявшая в лингвистической семантике лидирующее положение благодаря, в том числе, успехам в области информатики, автоматического перевода, а также результатам исследований в лингвистике текста, теории речевых актов, анализе дискурса, психолингвистике и т.п.
70 — 80-е гг. ознаменовались построением многочисленных концепций синтаксической семантики [Сусов 2007: 287]. Возможности синтаксической семантики расширяются за счёт добавления прагматического аспекта, а именно коммуникативная, или иллокутивная, цель говорящего; прагматические аспекты пресуппозиции; построенная говорящим модель адресата; использование принципа речевого сотрудничества и т.п.
До окончательного выделения прагмалингвистики в самостоятельную область исследований отмечалось, что прагматика не имеет четких контуров, она определялась как «область исследований в семиотике и языкознании, в которой изучается функционирование языковых знаков в речи» [Арутюнова 1990: 389]. К вопросам, которые изучались в ее рамках, относились те, которые связаны с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации и ситуацией общения.
Те же вопросы в равной мере являлись предметом исследования в рамках психолингвистики. Психолингвистика определялась как «наука, изучающая процессы речеобразования, а также восприятия и формирования речи в их соотнесенности с системой языка» [Леонтьев 1990: 404]. Однако предмет своих исследований психолингвистика расширяла за счет интереса к человеку как носителю языка и за счет стремления интерпретировать язык как динамическую систему речевой деятельности (речевого поведения) этого человека, что являлось одной из «дочерних» областей психологической теории деятельности, разработанной А.Н.Леонтьевым [Леонтьев А.А. Психолингвистика //ЛЭС. -М.: Сов. энциклопедия, 1990. 405]
Постепенно интерес исследователя переходит от вопросов функционирования языка к вопросам зависимости функционирования языковых единиц от тех, кто языком пользуется. [Степанов 1990: 441].
Теперь, когда изучается отношение между лингвистическим знаком и тем, кто его использует, то говорят о направлении в лингвистике, которое называется прагмалингвистикой, лингвистической прагматикой, прагматической лингвистикой. Впервые эти термины встречаются в работе Ахмановой [Ахманова, Магидова 1978: 3].
2. Ключевые понятия и теории в прагмалингвистике.
2.1. Дискурс и текст.
В 50-х годах 20 века в трудах советских учёных зародилось такое направление, как грамматика (лингвистика) текста. В Америке аналогичными проблемами — анализом дискурса, разработкой метода дистрибутивного анализа и трансформационного метода занимались Зелиг Харрис и другие лингвисты [Сусов 2007: 168]. Определяя лингвистические закономерности организации текста, языковеды пришли к выводу о недостаточности применяемого метода, нечёткости и неоднозначности используемого терминологического аппарата (проблемы разграничения предложения и высказывания, текста и его единиц и т.п.).
Анализ дискурса в начальных его вариантах был исследованием текстов с позиций структурализма, трансформационной грамматики, теории речевых актов, формальной логики, т.е. анализ дискурса совпадал по существу со структуралистски ориентированными грамматикой текста, лингвистикой текста, семантикой дискурса в первоначальном европейском понимании [Сусов 2007: 168].
Понятия дискурса и текста находятся, по-видимому, в отношениях антиномии. Дискурс выступает как динамическое явление (процесс, совокупность речемыслительных действий обоих коммуникантов), а текст – как статическое (промежуточная стадия дискурса).
Динамический подход к определению дискурса позволяет дать ответ и на значимый для лингвистики текста вопрос о единицах исследования: текст является продуктом данного дискурса до тех пор, пока продуцент (рецепиент) не инициируют остановку коммуникации.
Статический подход к тесксту отражен в определении И.Р. Гальперина, «Текст — произведение речетворческого процесса, обладающее завершённостью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединённых разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющей определённую целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин 1981:18].
Представление о тексте как статической промежуточной стадии дискурса позволяет определить текст как любой протяжённости последовательность языковых знаков, заключённую между двумя остановками в коммуникации. Такой подход сближает текст с высказыванием и игнорирует принципиальное для статического анализа языка различие между письменным и устным модусами.
Функционально-лингвистическое течение в анализе дискурса сложилось под влиянием коммуникативно-прагматических моделей языка и идей когнитивной науки. Оно обращает внимание на динамический характер дискурса как процесса конструирования говорящим/пишущим и процессов интерпретации слушающим/читающим. Исследуются стратегии дискурса (особенно в связи с правилами передачи роли говорящего, построением связанных пар как последовательностей взаимно соотнесённых речевых ходов, выбором определённых языковых и неязыковых средств).
Понятие обмен/взаимообмен (exchange/interchange) заимствуется анализом дискурса (и конверсационным анализом) из социологической теории для речевого «раунда» с двумя активными участниками, каждый из которых совершает ход (понятие из теории игр), т.е. производит выбор какого-либо действия из множества альтернативных действий, влекущий за собой благоприятные или неблагоприятные для участников ситуации взаимодействия последствия [Сусов 2007: 290]. Ход несоотносим с каким-либо речевым актом или речевым вкладом (при возможности их совпадения).
Подчёркивается направленность коммуникативных действий участников взаимодействия на поддержание своего имиджа. Различаются ритуальные ограничения, предопределяющие необходимый для целей создания имиджа поддерживающий или корректирующий взаимообмен ходами.
С 70-х гг. анализ дискурса становится междисциплинарной областью исследований, использующей достижения антропологии, этнографии речи, социолингвистики, психолингвистики, когнитивной науки, искусственного интеллекта, лингвистической философии (теории речевых актов), социологии языка и конверсационного анализа, риторики и стилистики, лингвистики текста [Сусов 2007: 290].
Дискурс в современных исследованиях — это и «речь, погружённая в жизнь» [Арутюнова 1990:136], и движение информационного потока между участниками коммуникации [Степанов 1995: 37-38]. Эти точки зрения не исключают, а дополняют друг друга: представление о процессах порождения и понимания текста невозможно без опоры на коммуникативную ситуацию («погружение в жизнь»); представление о дискурсе как процессе опирается и на мнение французских исследователей о ведущей роли субъекта высказывания.
2.2. Речевая деятельность
как одно из понятий функциональной прагмалингвистики
Речь каждого отдельного человека сугубо индивидуальна. По речи можно судить о свойствах темперамента и интеллектуальных способностях человека. Речь выступает, с одной стороны, как процесс говорения, или речевая деятельность, а с другой — как результат процесса говорения, то есть речевые произведения, зафиксированные в памяти или на письме [Арутюнова, 1990: 414].
В лингвистических исследованиях речевая деятельность традиционно рассматривается через призму оппозиции «язык — речь». [Гумбольдт 2000: 70]. Позиция Ф. де Соссюра в вопросе о соотношении языка и речи заключается в признании того факта, что язык (langue) и речь (parole) составляют две полярные формы существования речевой деятельности (langage).
Язык позиционируется как социальное явление, не зависящее от индивида, готовый продукт, пассивно регистрируемый говорящим. Речь по своей природе индивидуальна, она представляет собой индивидуальный акт воли и разума [Соссюр, 1977: 52-53]. Несмотря на взаимозависимость языка и речи в составе речевой деятельности — для понимания речи необходим язык, а речь обусловливает эволюцию языка — язык и речь не могут рассматриваться с одной точки зрения. В соссюровском понимании, речевая деятельность, взятая в целом, не может быть познана по причине ее неоднородности [Соссюр 1977: 57-58].
Значительный вклад в понимание речевой деятельности внесли лингвистические взгляды Л.В. Щербы. Согласно его точке зрения, при изучении языковых явлений следует принимать во внимание три аспекта: процессы говорения и понимания, языковую систему и языковой материал. Языковую систему составляют грамматика и словарь, достоинство которых состоит в возможности конструировать с их помощью правильные фразы и понимать все говоримое на данном языке. Языковой материал определяется как совокупность всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы. Процессы говорения и понимания называются речевой деятельностью [Щерба 1974: 24-39].
Итак, языковой материал и языковая система составляют две разные стороны единственно данной в опыте речевой деятельности. Реализация речевой деятельности в процессах понимания и говорения представляет собой языковую систему в действии, функционирование языка. Вне рамок функционирования языка не могут существовать ни производство речевых произведений, ни их слуховое восприятие, ни языковой материал [Кацнельсон 2002: 102].
2.3. Речевой стереотип.
Речевой стереотип представляет собой актуализацию социальных стереотипов в речи [Одарюк 2004]. Под социальным стереотипом понимается устойчивое представление, сформированное на основе предшествующего опыта социальной группы, неосознанно однозначно понимаемое большинством членов данной группы. Социальный стереотип выражает привычное отношение человека к какому-либо явлению окружающей действительности, сложившееся под влиянием социальных условий и предшествующего опыта [Куницына 1971: 184].
При взаимодействии людей в процессе совместной деятельности социальные стереотипы воспринимаются по-разному: то положительно, то отрицательно. Положительность или отрицательность стереотипа социального зависит от многих причин. В первую очередь от того, какие явления окружающей действительности (положительные или отрицательные) они отражают. Их историческая обусловленность определяется тем, что они действуют здесь и сейчас, то есть в данном сообществе и в данный исторический период, до тех пор, пока живут в человеческих эмоциях [Шихирев 1971: 287].
Стереотипы, которые человек использует для оценки других людей, связаны с особенностями личности этого человека и зависят от жизненного опыта, который он приобрел, формируясь как объект труда, общения и познания [Бодалев, Куницына, Панферов 1971: 160]. Поскольку взаимодействие людей в различных видах деятельности протекает и в речевой форме, то отражение человеком предметов, явлений, людей происходит также в речи. Для выражения этих процессов в речи наряду с другими лингвистическими единицами служат речевые стереотипы.
Речевой стереотип — это речевая формула, быстро и экономно передающая общезначимое и общепонятное содержание в типичных ситуациях общения, выбирая которые автор формирует положительное, нейтральное или отрицательное отношение у читателей к речевому событию. С точки зрения прагмалингвистики речевые стереотипы обладают прагмалингвистической значимостью, так как с их помощью выражаются различные оценочные отношения внутри данной социальной группы, но не всегда, а только в типичных ситуациях. [Рыжков 1982: 20].
В соответствии с привычными ситуациями речевого общения на основе речевого опыта автор мгновенно, автоматически совершает один речевой поступок за другим, актуализируя, таким образом, свое речевое поведение (см. ниже Речевое поведение).
В тексте речевой поступок проявляется в виде малой синтаксической группы, которая представляет собой минимальную актуальную предикативно-модальную единицу [Матвеева 2003: 123]. В своем речевом поведении отправитель текста автоматически, неосознанно выбирает речевые стереотипы, актуализируя, таким образом, свою воздействующую интенцию на получателя.
Все многообразие окружающего мира может быть объектом ценностных отношений и поэтому разделено человеком в различных ценностных плоскостях, основной из которых является — «хорошо» и «плохо», « + » и « — ». Между ними находится плоскость нейтрального оценивания [Артемов 1973: 58]. Для обозначения различных ценностных отношений имеются целые слои лексики [Вольф 1985: 20], в том числе и речевые стереотипы, выражающие положительное, отрицательное или нейтральное отношение к объекту.
Поскольку «положительность» и «отрицательность» являются неотъемлемым компонентом семантической структуры лингвистической единицы, то, входя в состав речевых стереотипов, оценочные лексемы и семы придают им способность выражать оценочные отношения. И тогда оценку применительно к речевым стереотипам можно рассматривать как компонент семантической структуры речевого стереотипа для выражения отношения к обозначаемым понятиям и явлениям [Солганик 1980: 9]. Способность речевых стереотипов формировать нужное отправителю отношение (положительное, нейтральное, отрицательное) к речевому событию у получателя текста регулирует поведение общающихся.
Таким образом, речевой стереотип представляет собой лингвистическую единицу, которая с точки зрения семантики адекватно отражает объективную реальность, с точки зрения синтаксиса обеспечивает корректность связей с другими единицами высказывания, с точки зрения прагматики служит успешности коммуникации.
2.4. Речевое поведение.
Речь является уникальным инструментом, с помощью которого участники речевого общения не только информируют друг друга, реализуя свои коммуникативные цели, но и оказывают обоюдное воздействие друг на друга, добиваясь изменений в своем поведении или ментальном состоянии [Гурова 2006]. Обнаружение корреляции между личностными качествами индивидуума и его речью, а также диагностирование индивидуальных свойств человека по его речевому поведению входят в область прагмалингвистического исследования.
Речевое поведение, по Н.И. Формановской, — это лишенное осознанной мотивировки, автоматизированное, стереотипное речевое проявление в силу типичной прикрепленности такого проявления к типичной, часто повторяющейся ситуации общения [Формановская 1982: 28].
Особый интерес для прагмалингвистики представляет проблема речевого воздействия коммуникантов друг на друга в процессе общения. Реализуя в акте коммуникации свои коммуникативные намерения, собеседники воздействуют друг на друга, добиваясь намеченных целей, которые могут быть прямыми (непосредственными), непрямыми (косвенными) и скрытыми [Матвеева, 1990: 10].
Если отправитель информации осознанно выбирает языковые единицы для достижения поставленной цели, его выбор продуман и взвешен, а получатель информации фиксирует в сознании этот выбор, то говорят о прямом, открытом воздействии, о реализации явного намерения. Если выбор языковых средств не осознается ни отправителем информации, ни ее получателем, то мы имеем дело со скрытым воздействием и с актуализацией скрытой интенции.
Дифференциация речевого воздействия на открытое и скрытое обусловливает существование двух направлений в развитии современной прагмалингвистики: функциональная прагмалингвистика и скрытая прагмалингвистика.
2.5. Теория речевых актов
Теория речевых актов (теория речевых действий) возникла в русле философии повседневного языка Джона Л. Остина и Джона Р. Сёрла в 60-х годах 20 века. Остин создал совершенно новую философию языка и новую модель речевой деятельности, в соответствии с которой суть речи — не сообщение чего-либо, а взаимодействие между языком и реальностью. Идеи Дж. Остина сейчас используются при исследовании практически любого дискурса [Гурова 2006].
Понятие речевого акта широко изучается и в рамках психолингвистики, а именно — теории речевого акта. Речевой акт определяется как «целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обществе», как элементарное звено речевого общения, которое проявляется «в произнесении говорящим предложения в ситуации общения со слушающим» (Гурова 2006).
Одно из положений «теории речевых актов» состоит в том, что минимальной единицей человеческой коммуникации является не предложение или высказывание, а «осуществление определенного вида актов, таких, как констатация, вопрос, приказание, описание, объяснение, извинение, благодарность, поздравление и т.д.» [Демьянков 1986: 225.].
В рамках общелингвистического подхода к теории речевых актов можно выделить две теории: собственно теорию речевых актов (анализ, классификация и установление взаимосвязи между речевыми актами безотносительно к речевым средствам) и «анализ речевых актов», или лингвистический анализ речи (установление соответствия между речевыми актами и единицами речи).
В рамках первой дисциплины вопрос о том, насколько цели и намерения реализуемы в конкретном общении, несуществен. Для второй же дисциплины языковой материал является исходным пунктом; именно здесь лингвистика видит свою область исследования.
В противоположность взгляду на язык как на набор правил, или формальных предписаний, в рамках теории речевых актов концепция языка рассматривается как совокупность выборов, которые индивидами могут быть оценены по-разному. Именно в этом смысле речевой акт связан с «планированием речи» и является сложной сущностью, в которой когнитивные и т. п. функции сочетаются с межличностными при том или ином удельном весе этих функций в конкретной ситуации.
Следует отметить, что при анализе естественной речи (а не отдельных, вырванных из контекста либо изобретенных исследователем примеров) инструментарий теории речевых актов, не дополненный другими исследовательскими средствами, используется крайне редко. Это обусловлено тем, что теория Дж. Серля и Дж. Остина, изначально не претендовавшая на создание концептуального аппарата прагматики, обнаруживает ряд слабых мест [Демьянков 1986: 227]:
1.Сложность сегментации речевого потока на единицы, соответствующие речевым актам.
2.Множественность функций одного высказывания.
3.Неполнота таксономий речевых актов. Как правило, эти таксономии оставляют «за кадром» речевые действия, связанные с «организационным аспектом» интеракций.
4.Недостаточность определения направленности речевых актов в терминах намерений исключительно говорящего.
5.Ограниченность трактовки контекста в теории речевых актов. Для определения иллокутивной цели и типа речевого акта часто требуется привлечение более широких сведений о контексте. Значение высказывания частично извлекается из реплик, предшествующих ему, и оно само изменяет контекст последующих высказываний.
На сегодняшний день теория речевых актов еще не является завершенной научной концепцией, однако представляет собой существенный научно-исследовательский вклад в теории дискурса и коммуникации.
3. Направления и методы
современной прагмалингвистики.
3.1. Направления прагмалингвистики.
Лингвистическая прагматика на начальном этапе обратилась к описанию дейксиса [Якобсон]. В прагматике имеются два течения: а) ориентированное на систематическое исследование прагматического потенциала языковых единиц (текстов, предложений, слов, а также явлений фонетико-фонологической сферы) и б) направленное на изучение взаимодействия коммуникантов в процессе языкового общения и строящее по преимуществу коммуникатороцентрические (автороцентрические) коммуникативные модели.
Усилия представителей первого течения направлены на решение вопроса об установлении границ между семантикой и прагматикой, в равной степени имеющими дело с языковыми значениями [например, Дж. Р. Сёрл]. Имеются попытки отнести к области семантики независимые от контекста значения языковых единиц, а к области прагматики — речевые функции языковых высказываний и ситуационно обусловленную сторону выраженных в них пропозиций. Ведутся споры об отношении семантических и прагматических моментов при трактовке значения дейктических знаков (указывающих на взаимное положение коммуникантов в системе координат «Я — Сейчас — Здесь»), проблем топикализации (помещение составляющей, не несущей функции субъекта, в начало высказывания), пресуппозиций (само собой разумеющиеся и не нуждающиеся в выражении предпосылки данных высказываний) и т.д. Здесь имеет место автороцентрический подход к анализу высказывания. В нем могут выделяться прагматическая рамка и пропозициональная часть.
Рассматривается возможность говорить о прагматике не только высказывания, но и отдельного слова [Университетские чтения 2006. Симпозиум 1. Сек. № 1-20. Актуальные проблемы языкознания и литературо В.П. Ипеева.Ещё раз о прагматике слова]. В прагматическом потенциале слова следует различать уровни: автономно-словарно-узуальный; автономно-окказиональный; контекстный как взаимодействие двух вышеназванных с контекстом в широком смысле этого слова. Изменение автономного прагматического значения слова в контексте оказывается обычным явлением: положительная оценка может поменяться на отрицательную, отрицательная на положительную; благодаря окказиональным переносам слово может получить дополнительную оценочную компоненту.
Ведутся исследования и в области прагматической активности фразеологизмов [Хохлина 2006] .
Второе течение лингвистической прагматики в начале 70-х гг. смыкается с теорией речевых актов. Делаются новые попытки исследовать взаимоотношение семантики и прагматики (на материале дейксиса, пресуппозиций и т.п.).
Особое внимание уделяется правилам языкового общения.
Существует и другая классификация направлений в прагмалингвистике. Выделяют два направления практических исследований [Матвеева 2004: 85-87] в зависимости от того, изучается ли речевая деятельность отправителя текста с продуманным намеренным выбором иллокуций или интуитивный выбор речевых сигналов актуализации поведения.
В рамках скрытой прагмалингвистики объектом исследования будет речевое поведение отправителя текста. Под речевым поведением, в отличие от речевой деятельности, понимается лишенное осознанной мотивировки, автоматизированное, стереотипное [Матвеева 2004: 85-87] и индивидуальное речевое проявление в силу типичной прикрепленности такого проявления к типичной часто повторяющейся ситуации общения.
Речевые «проявления» – это привычный выбор речевых сигналов грамматических категорий. Так, для глагола речь идет об интуитивном выборе таких грамматических категорий, как лицо, время, наклонение. Выбор речевых сигналов данных грамматических категорий глагола позволил выделить в рамках скрытой прагмалингвистики речевые стратегии скрытого воздействия отправителя текста на его получателя.
Каждая из стратегий представлена в виде двух или трех планов-вариантов. Например, стратегия участия/неучастия коммуникантов в речевом событии существует в текстах в одном из трех планов-вариантов — личном, социальном, предметном. При актуализации личного плана в речевое событие вводится отправителем текста речевой сигнал участия в речевом событии либо отправителя текста (1-е л.), либо получателя текста (2-е л.) например, «Я веду кружок» или «Ты ведешь кружок». При актуализации социального плана отправитель текста вводит в речевое событие обоих участников речевого акта. Ср., «Мы ведем кружок». При актуализации предметного плана в речевое событие отправителем текста не вводятся его участники: «Кружок работает с 12 до 15 часов» [Матвеева 2004: 85-87].
Однократные выборы речевых сигналов не оказывают ощутимого воздействия на получателя текста. Однако при некотором оптимальном повторении этих выборов, которое можно вычислить методом модифицированного контент-анализа [Матвеева 2004: 85-87], на получателя текста оказывается некоторое неосознаваемое им воздействие. Например, если в тексте определенной длины встречается авторитарное «я» многократно, то у получателя, накапливающего незаметно для себя нюанс смысла авторитарности, формируется соответствующее отношение к говорящему.
Единицей незаметного воздействия в речевом поведении отправителя текста, следовательно, выступают планы-варианты речевых стратегий скрытого воздействия. Единицей счета планов вариантов являются малые синтаксические группы (МСГ), которые рассматриваются как минимальные предикативно-модальные группы, т.е. в МСГ обязательно должна быть лингвистическая единица, содержащая грамматические глагольные категории.
3.2. Методы прагмалингвистики.
Выбор методов является решающим при проведении любого научного исследования. Понятие «метод» (от греч. мethodos — путь исследования) — способ практического и теоретического действия человека, направленный на овладение объектом [Блауберг, Пантина 1982: 81]. Метод определяет подход к объекту исследования, взаимоотношения между субъектом и объектом исследования, способ построения научного знания, общую ориентацию и характер исследования. Наиболее обобщенный метод находится всегда в тесной связи с определенной теорией, представляет собой единство «метод — теория». [Варнавских 2004].
Современное языкознание обладает несколькими основными научными методами, восходящими к различным эпохам. Это сравнительно-исторический (появился в 19 веке), структурные методы (20-е годах 20 века), конструктивные методы (60-е годов 20 века).
Однако отрыв этих методов исследования от реальных языков привел к поиску в новых направлениях, в том числе к необходимости учета прагматики, социальных факторов при описании всей системы языка [Степанов 1998: 299]. Сейчас используются разнообразные частные методы (компонентный анализ) и общенаучные методы в языковедческом преломлении, например, математического анализа.
Разновидностью математических методов являются количественные методы, которые представляют собой использование подсчетов и измерений для анализа единиц любого уровня языка или речи. Они могут быть названы статистическими методами, если в той или иной мере опираются на математическую статистику. Основным объектом применения количественных методов обычно является речь, точнее, текст. Поэтому количественные методы так актуальны для прагмалингвистики.
Специфика применения количественных методов в прагмалингвистике тесно взаимосвязана с особенностями объекта исследования этой науки. Прагмалингвистика занимается изучением взаимоотношений языковых знаков (слов, словосочетаний и предложений) и людей, которые эти знаки создают, принимают и понимают [Матвеева 1998: 11]. Диагностирование личностных качеств отправителя текста осуществляется на основе изучения создаваемых им текстов. Для достижения этой задачи применяется наряду со специальными методами (объективный прагмалингвистический и контекстуальный анализы) и общенаучный метод (количественный подсчет).
С помощью количественного подсчета устанавливается частотность машинального выбора грамматических форм и лексем (как речевых сигналов) отправителем текста. Частотность выбора автором лингвистических единиц актуализирует скрытое значение или дополнительный нюанс смысла. Количественный набор лингвистических единиц (речевых сигналов в прагмалингвистике), используемый человеком при создании текста, коррелирует с его личностными качествами, потому что автоматически используется только то, что давно знакомо и стало характерным [Нужнова 2003: 7].
Как в других науках, использующих математические методы, так и в прагмалингвистике, при проведении количественных подсчетов важную роль играет классификация как необходимый предварительный этап статистической обработки данных [Айвазян, Бежаева, Староверов 1974: 5-6]. Для диагностирования черт личности необходимо сначала провести количественный подсчет, а затем анализ речевых сигналов планов в рамках речевых стратегий [Матвеева 1998: 44; Матвеева 2001: 92]. По всем планам стратегий определяется средняя речежанровая величина как отношение числа речевых сигналов плана к общему числу МСГ (малых синтаксических групп) для всех авторов. Эта величина считается обязательной, и как усредненный показатель свидетельствует о типичных чертах личности автора [Фрумкина 1974: 60]. Отклонения же от среднеречежанровой величины являются диагностирующими. Интерпретируя эти количественные отклонения, которые в прагмалингвистике называются речевыми предпочтениями автора текста, можно представить их в виде речевого портрета, который будет обладать диагностирующей силой. Каждому плану каждой речевой стратегии соответствует список речевых сигналов и список качеств личности, с которыми он коррелирует.
Заключение.
Исследования в области лингвистической прагматики имеют интернациональный характер и отличаются исключительной многоаспектностью.
В настоящее время ведутся многочисленные исследования в рамках скрытой прагмалингвистики. Изучаются личностные качества представителей различных социальных групп: учителей [Ленец, 1999], специалистов в области компьютерной техники [Нужнова, 2003], адвокатов [Варнавских, 2004], журналистов [Одарюк, 2003] и др. Выявляются прагмалингвистические особенности различных лингвистических единиц, например, эллиптических предложений [Бутусова, 2003]. Рассматриваются особенности речевого поведения авторов политического [Селиверстова 2003: 231-233], автобиографического [Ломова 2004] и поэтических текстов [Горло, 2007]. Определяется национально-культурная специфика коммуникантов [Фирсова, 2003] и разрабатывается стратегия социального престижа [Чигридова, Холодкова 2001]. Изучаются особенности речевого поведения в новой виртуальной реальности [Wyss 2008].
Практическое приложение результатов прагмалингвистических исследований лежит в области маркетинга [Матвеева 2004], журналистики [Муравьева 2002], криминалистики [Горбаневский 2006].
Результаты исследований в области прагмалингвистики докладываются на конгрессах Международной прагматической ассоциации, на Международной научной конференции «Прагмалингвистика и практика речевого общения» в Ростове-на-Дону, научной конференции «Актуальные проблемы прагмалингвистики» в Воронеже, публикуются в журналах “Pragmatics”, “Journal of Historical Pragmatics”, “Journal of pragmatics”.
Список литературы
Wyss Eva L. From the bridal letter to online flirting: Changes in text type from the nineteenth century to the Internet era.// Journal of Historical Pragmatics 9:2 2008. В печати. Ожидается июнь 2008.
Yule, G. Pragmatics. – Oxford University Press, 1996. – 135 p.
Азнаурова Э.С. Прагматика художественного слова // Э.С. Азнаурова; Ташк. гос. пед. ин-т иностр. яз. им. Ф. Энгельса.- Ташкент, 1988.
Айвазян С.А., Бежаева З.И., Староверов О.В. Классификация многомерных наблюдений. — М.: Статистика, 1974. — 237с.
Артемов В.А. К вопросу о классификации стереотипов//Материалы Третьего Всесоюзного симпозиума по психолингвистике. — М.: Наука, 1973. — С.144-146.
Арутюнова Н.Д. Прагматика//ЛЭС. -М.:Сов. энциклопедия, 1990:
Ахманова О.С., Магидова И.М. Прагматическая лингвистика, прагмалингвистика и лингвистическая прагматика // ВЯ, 1978.
Ахманова О.С., Магидова И.М. Прагматическая лингвистика, прагмалингвистика и лингвистическая прагматика//ВЯ, 1978, 3.
Блауберг И.В., Пантина И.К. Краткий словарь по философии. — М.: Политиздат, 1982. — 431с.
Бодалев А.А., Куницына В.Н., Панферов В.Н. О социальных эталонах и стереотипах и их роли в оценке личности// Человек и общество. — Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1971.- С. 151-161.
Бутусова А.С. Прагматический потенциал немецких эллиптических предложений (на материале бытовых диалогов) // Рубикон ред. Гладкий А.Д., Максименко В.Е., Узнародов И.М., , Ростов-на-Дону, 2003 г., т. 25.
Варнавских Н.В. Количественные методы исследования в прагмалингвистике.// Классическое лингвистическое образование — в современном мультикультурном пространстве – 1 14-Апр-2004. http://pn.pglu.ru
Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. — М.: Просвещение, 1985. — 221 с.
Гальперин И. Р. Текст как объект лингвистического исследования. — Москва, 1981. 140 с.
Горло Е.А. Стихотворный текст как часть поэтического дискурса // Основные проблемы современного языкознания. Материалы всероссийской научной конференции: в 2 ч. – Астрахань: АГУ, 2007. – С. 116 – 121.
Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / Издательство Прогресс. 2000. 400 с.
Гурова Н.В. Слово как действие.// Университетские чтения 2006. Симпозиум 1. Сек. № 1-20. Актуальные проблемы языкознания и литературоведения. http://pn.pglu.ru
Демьянков В.З. «Теория речевых актов» в контексте современной лингвистической литературы: (Обзор направлений) // Новое в зарубежной лингвистике: Вып.17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. С.223-235.
Дорджиева Е.В. Особенности прагматических исследований языка.// Классическое лингвистическое образование — в современном мультикультурном пространстве – 1. 14-Апр-2004. http://pn.pglu.ru
Ипеева В.П.Ещё раз о прагматике слова.// Университетские чтения 2006. Симпозиум 1. Сек. № 1-20. Актуальные проблемы языкознания и литературоведения.
Как провести лингвистическую экспертизу спорного текста? Памятка для судей, юристов СМИ, адвокатов, прокуроров, следователей, дознавателей и экспертов / Под ред. проф. М.В. Горбаневского. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Юридический Мир, 2006 г. [Серия «Библиотечка юриста СМИ»]. – 112 с.
Кацнельсон Типология языка и речевое мышление. Серия: Лингвистическое наследие XX века: Едиториал УРСС, 2002.220 стр.
Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности//Новое в зарубежной лингвистике. Вып.17 Теория речевых актов. -М.: Прогресс, 1989.
Куницына В.Н. Социальные стереотипы — условие и продукт социализации// Человек и общество. — Л.: Изд-во Лен. ун-та, 1971. — С. 184-191.
Ленец А.В. Пргамалингвистическая диагностика особенностей речевого поведения немецкого учителя. Дисс. …канд. филол. наук. –Ростов на Дону, 1999.
Леонтьев А.А. Психолингвистика //ЛЭС. -М.: Сов. энциклопедия, 1990
Ломова О.Е. О некоторых возрастных изменениях в речевом поведении авторов автобиаграфических текстов // Донской юридический институт: Личность, речь и юридическая практика: Межвуз. сб. науч. тр. Выпуск 7 / Главный редактор ректор ДЮИ, академик Академии гуманитарных наук РФ, доктор юридических наук, профессор Е.И. Дулимов. – Ростов на Дону: 2004. С. 185 – 188.
Матвеева Г.Г. Актуализация прагматического аспекта научного текста. -Ростов-на-Дону: РГУ, 1984.
Матвеева Г.Г. Диагностирование личностных качеств человека по его речи. Спецкурс. — Ростов-на-Дону, 1998. — 82 с.
Матвеева Г.Г. К вопросу о речевых стратегиях скрытого воздействия отправителя текста на его получателя//Личность, речь и юридическая практика. Вып.6 — Ростов — на — Дону: ДЮИ, 2003, — С. 122-129.
Матвеева Г.Г. Количественное употребление языковых единиц как форма активизации нюансов смысла в скрытой прагмалингвистике//Langage and Communication Journal. Issue 1. Rostov-on-Don, 2001. — P. 89-92.
Матвеева Г.Г. Особенности контент-анализа при обработке данных объективного прагмалингвистического эксперимента в рамках скрытой прагмалингвистики // Язык. Дискурс. Текст. -Ростов-на-Дону: РГПУ, 2004.
Матвеева Г.Г. Товарный знак как речевой акт репрезентации.// Классическое лингвистическое образование — в современном мультикультурном пространстве — 1. 14-Апр-2004. http://pn.pglu.ru
Матвеева Г.Г. Функциональная и скрытая прагмалингвистика // Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней: Материалы Межвуз. науч. конф., посвящ. Юбилею д-рв филол. наук, проф. Ю.Н.Власовой. — Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2004. -С.85-87.
Муравьева Н.В. Язык конфликта. М, 2002.
Нужнова Е.Е. Прагмалингвистический аспект речевого поведения специалистов в области компьютерной техники//Автор. … канд. филол. наук. — Ростов-на-Дону, 2003. — 19 с.
Одарюк И.В. Особенности стереотипного речевого поведения журналистов // Диссерт. канд. филол. наук / Одарюк Ирина Васильевна; РГПУ; Науч. рук. Г.Г. Матвеева; Оппоненты В.И. Карасик, Н.Ю. Чигридова. — Ростов-на-Дону, 2003. – 158 с. То же: // Internet 2003:
Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 17. Теория речевых актов. М., 1986. С. 22 – 31.
Рыжков В.А. Фунции стереотипа в общении// Тезисы Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникациии. — М.: Изд-во института языкознания АН СССР, 1982. — С. 19-20.
Селиверстова Л.Н. Диагностирование личностных свойств авторов-политиков по параметру «уверенность/неуверенность» методом прагмалингвистического анализа // Проблемы российской правовой системы. Инновационные процессы в образовании: III Международная научно-практическая конференция «Проблемы регионального управления, экономики, права и инновационных процессов в образовании». — Таганрог: Изд-во ТИУиЭ, 2003. — С. 231-233.
Серль Дж. Что такое речевой акт?//Новое в зарубежной лингвистике. Вып.17. Теория речевых актов. -М.: Прогресс, 1989.
Солганик Г.Я. Общие особенности языка газеты//Язык и стиль средств массовой информации и пропаганды. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. — С. 5-23.
Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. Под ред. А.А. Холодовича М., 1977. 696 с.
Степанов Ю.С. В поисках прагматики (Проблема субъекта) // Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз. Т. 40,1981, №4.
Степанов Ю.С. Метод//Большой энциклопедический словарь. Языкознание. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — С. 298-299.
Степанов Ю.С. Семиотика // ЛЭС. -М.: Сов. энциклопедия, 1990.
Сусов И.П. К предмету прагмалингвистики // Содержательные аспекты предложения и текста. Калинин, 1983.
Сусов И. П. История языкознания Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация: золотая серия, 384 стр. Москва, АСТ, Восток — Запад, 2007.
Фирсова Е.В. Национально-культурная специфика речевого поведения русских и немецких авторов: синтактико-прагматический аспект: Диссерт. … канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2003.
Формановская Н.И. Русский этикет: лингвистические и методические аспекты. М.: Русский язык, 1982.
Фрумкина Р.М. Прогноз в речевой деятельности. — М.: Наука, 1974. — 228 с.
Хохлина М.Л. Прагмасемантический статус фразеологических единиц, структурно эквивалентных фразеом.// Классическое лингвистическое образование — в современном мультикультурном пространстве-2. 05-Апр-2006.
Чигридова Н.Ю., Холодкова Л.К. Стратегия социального престижа в речи делового коммуниканта // Донской юридический институт: Личность, речь и юридическая практика: Межвуз. сб. науч. тр. Выпуск 4 / Главный редактор ректор ДЮИ, академик Академии гуманитарных наук РФ, доктор юридических наук, профессор Е.И. Дулимов. — Ростов на Дону: 2001. – С. 187-191.
Шихирев П.Н. Исследования стереотипа в американской социальной науке// Вопросы философии, 1971, № 5. — С. 168-176.
Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.