23.Помогающее и агрессивное поведение: объяснения, условия, формирование мотивации

метки: Агрессия, Человек, Альтруизм, Оказание, Поведение, Оказывать, Помощь, Действие

План ответа

1. Понятие помогающего поведения (альтруизма).

1.1. Объяснение помогающего поведения.

1.2. Личностные детерминанты оказания помощи.

1.3. Ситуационные детерминанты оказания помощи.

1.4. Формирование мотивации помогающего поведения.

2. Понятие агрессивного поведения.

2.1. Виды агрессии.

2.2. Личностные источники агрессивного поведения.

2.3. Ситуационные детерминанты агрессии.

Ответ.

1. Понятие помогающего поведения (альтруизма).

Помогающее поведение – поведение, когда мы оказываем помощь другим.

Альтруизм – мотив оказания помощи, не связанный сознательно с собственными эгоистическими интересами.

В большинстве случаев способность помогать формируется в процессе нецеленаправленного поведения даже в детском возрасте. Поведенческие модели родителей.

1.1. Объяснение помогающего поведения.

В зарубежной психологии существует три базовых теории, объясняющих мотивацию альтруизма.

Теория	Уровень объяснения	Взаимный «альтруизм»	Подлинный альтруизм
Социальных норм	Социологический	Норма взаимности	Норма социальной ответственности
Социального обмена	Психологический	Внешние вознаграждения за оказание помощи	внутренние вознаграждения за оказание помощи
Эволюционная	Биологический	Взаимность	Сохранение рода

Три теории дают объяснение альтруистического поведения. Все эти три теории взаимно дополняют друг друга. Каждая использует психологические, социологические или биологические концепции для объяснения двух типов альтруизма: 1) «альтруизма», основанного на взаимном обмене, и 2) альтруизма, не предполагающего никаких дополнительных условий.

Теория социального обмена.

Согласно теории социального обмена, оказание помощи, подобно любому поведению в обществе, мотивируется стремлением минимизировать расходы и увеличить, насколько возможно, доходы. Другие представители этого направления считают, что подлинно альтруистическая обеспокоенность положением других также может мотивировать людей. Теория, согласно которой человеческие взаимодействия представляют собой своеобразные сделки, ставящие своей целью увеличить «вознаграждение» и уменьшить «затраты». Помогая, мы тем самым стремимся получить какое-либо вознаграждение. Но вознаграждение должно быть маленьким (эксперимент с вознаграждением: без вознаграждения — понравилось, с вознаграждением – помогать не понравилось, немного денег – были готовы ещё раз помочь).

Оказание помощи как замаскированный эгоизм

Мы больше всего желаем оказать помощь тем, кто привлекателен для нас, тем, чьего расположения мы добиваемся. Выгоды могут включать внутренние самовознаграждения. Альтруистические поступки также усиливают наше чувство собственного достоинства. Причины такого поведения (М. Снайдер и др.):

• Знание: желание лучше понимать людей, чему-то научиться
• Карьера: расширить перспективы получения работы, опыт и связи
• Социальная приспособляемость: стать частью какой-либо группы
• Защита своего Я: уменьшение чувства вины или избавление от личностных проблем
• Увеличение уважения: укрепление чувства собственного достоинства и уверенности в себе
• Выражение ценностей: действие в соответствии с человеческими ценностями и забота о других

Б. Ф. Скиннер: мы уважаем людей за их хорошие поступки только тогда, когда мы не можем объяснить эти поступки. Мы объясняем поведение этих людей их внутренними диспозициями только тогда, когда нам не хватает внешних объяснений. Когда же внешние причины очевидны, мы исходим из них.

Теория социальных норм.

Социальные нормы также предписывают нам оказание помощи. Норма взаимности побуждает нас на помощь отвечать помощью, а не вредить тому, кто нам ее оказал. Норма социальной ответственности вынуждает нас оказывать помощь нуждающимся, даже если они не в состоянии ответить тем же, причем в течение всего времени, пока это им необходимо. Зачастую мы оказываем помощь другим, потому что нечто говорит нам, что мы ДОЛЖНЫ поступить так.

Нормы – это общественные ожидания, они предписывают нам определенное поведение, определенные жизненные обязанности. Выделяют две социальные (общественные) нормы, которые мотивируют альтруизм:

Норма взаимности – ожидание того, что люди, скорее всего, окажут помощь, а не навредят тем, кто им помог. А. Гоулднер: норма взаимности – всеобщий моральный код – нам следует не наносить вред, а оказывать помощь тем, кто нам помогает. Эта норма наиболее явно касается взаимоотношений равных с равными. Гоулднер полагает, что эта норма так же универсальна, как запрет на кровосмешение. Мы «вкладываем» свои усилия в других и ожидаем дивидендов. Иногда человек вкладывает больше, чем получает, но по прошествии длительного времени он может надеяться, что установится определенный баланс взаимодействия.

Во всех взаимодействиях получение без отдачи нарушает норму взаимности. Эта норма наиболее явно касается взаимоотношений равных с равными. Те, кто не считает себя зависимыми от кого-либо или стоящими ниже их по положению, особенно чувствуют необходимость отвечать взаимностью. Если они не могут этого сделать, они могут почувствовать, что, принимая помощь, они подвергают себя опасности или роняют свое достоинство.

Норма социальной ответственности – ожидание, что люди будут помогать тем, кто от них зависит. Вера в то, что люди должны оказывать помощь тем, кто в ней нуждается, безотносительно к возможной выгоде в будущем. Эта норма больше соблюдается в коллективистких культурах (индия) чем в индивидуалистических (США).

Эксперименты показывают, что даже тогда, когда оказывающие помощь остаются неизвестными и не ожидают никакой благодарности, они зачастую помогают нуждающимся лицам (Shotland & Stebbins, 1983).

Однако они обычно применяют норму социальной ответственности лишь выборочно — по отношению к тем, чьи нужды, по всей видимости, возникли не вследствие их собственной нерадивости.

Ответные действия, таким образом, тесно связаны с атрибуциями. Если мы приписываем возникшую нужду не поддающейся контролю затруднительной ситуации, тогда мы оказываем помощь. Если же мы считаем, что она — результат поступков самого человека, то мы не чувствуем обязательсв перед ним и не оказываем помощь. (Вайнер, 1980)

Итак, когда люди нуждаются в нашей помощи, мы, если не обвиняем их самих в возникших трудностях, руководствуемся нормой социальной ответственности.

Эволюционная психология.

Эволюционная психология признает два типа альтруизма: преданность роду и взаимность. Однако большинство эволюционных психологов считают, что гены эгоистичных индивидуумов выживут с большей вероятностью, чем гены жертвующих собой личностей, и поэтому общество следует учить альтруизму.

Сущностью жизни является сохранение рода. Альтруизм – по отношению к близким родственникам как модель поведения был отобран в ходе эволюции для увеличения возможности выживания общих генов. Отбор по признаку родовой принадлежности – фаворитизм по отношению к тем, у кого такие же гены, как и у нас.

Действия в соответствии с принципом взаимности. Р. Триверс: один организм оказывет помощь другому, потому что ожидает в ответ оказания помощи. Дающий надеется, что позднее станет получающим, а нежелающий ответить взаимностью будет наказан: обманщиков, отступников и предателей презирает весь мир. Акты взаимности лучше всего проявляются в малых, изолированных группах, в которых человек часто встречается с людьми, которым оказывает помощь. Небольшие школы, городки, церкви, рабочие бригады и студенческие общежития способствуют возникновению общинного духа, когда люди заботятся друг о друге. По сравнению с людьми, проживающими в маленьких городках или в сельской местности, жители больших городов менее склонны сообщать друг другу о телефонных звонках, передавать по назначению «потерявшиеся» письма, содействовать исследователям, оказывать помощь потерявшимся детям и оказывать прочие небольшие любезности.

1.2. Личностные детерминанты оказания помощи

Чувства.

1. Сознание вины. Наше страстное желание делать добро после совершения зла отражает как наше стремление уменьшить чувство собственной вины и восстановить представление о самих себе, так и наше стремление иметь положительную репутацию в обществе. Мы тем больше склонны искупать свою вину с помощью предупредительного поведения, чем больше другим известно о наших дурных поступках. Мы стремимся искупить свою вину с помощью просоциальных поступков.
2. Плохое настроение. Для взрослых это – сподвигающий фактор, т.к. у них альтруизм вызывает чувство удовлетворенности собой, внутреннего самовознаграждения. Исключения: гнев, депрессия, глубокая печаль (когда человек погружен в себя).
3. Хорошее настроение. Больше для детей, но также и для взрослых. При хорошем настроении, возникшем в результате получения подарка или ощущения приближающегося успеха, люди более склонны к приятным мыслям и воспоминаниям, что способствует усилению желания помочь. В максимальной степени зависимость от хорошего настроения помогающего поведения выражено у детей до подросткового возраста.

Черты личности.

Существуют индивидуальные различия при оказании помощи, они сохраняются с течением времени (точно какие не известно).

Данные свидетельствуют о том, что высокоэмоциональные, эмпатические и склонные к самостоятельному принятию решений личности более способны к сопереживанию и оказанию помощи.

Личностные характеристики влияют на поступки в определенных ситуациях! Уровень ситуативного помогающего поведения в целом у человека с взаимозависимым Я выше. Существуют гендерные различия: резкий помогающий поступок – мужчины, длительная помощь – женщины. Наличие религиозности позволяет прогнозировать долговременный альтруизм, проявляющийся в добровольной деятельности и в благотворительных взносах.

1.3. Ситуационные детерминанты оказания помощи.

Интерес к этому феномену возник в связи с известным убийством Катрин Дженовез. Девушка была убита и изнасилована днем в присутствии 38 свидетелей (наблюдали из окон домов), ни один из которых не вызвал полицию, а вызвал её прохожий через 2 часа после убийства!

Мы чаще оказываем помощь в следующих ситуациях:

• в ситуациях малого количества очевидцев или малонаселенности. В ситуациях присутствия других людей мы реже оказываем помощь. Личная ответственность теряется, когда одновременно присутствует от 5-7 человек и выше (эксперимент с дымом, когда один человек присутствует, а потом количество увеличивали).*
• степень понятности ситуации, когда требуется помощь. В ситуациях, когда ситуация понятна чаще оказывается помощь. Эксперимент в нью-йоркской подземке. Человеку, который был без палочки и без бутылочки реже помогали подняться, когда он падал. Если мы не понимаем ситуацию, мы не помогаем.
• Если ситуация рискованна. Когда в военные годы вывозили евреев.
• Гипотеза урбанистической перегрузки (С. Милгрен).

  Жизнь в городе перегружает человека разнообразными стимулами, он сенсорнонасыщен. Естественный способ защиты – попытка оградить себя, уход в себя. Отказ от помощи – реакция на чрезмерную сенсорную перегрузку.

• Наблюдение за значимыми моделями, которые в этот момент кому-то ещё помогают. Мы оказываем помощь, когда это делают и другие. Просоциальные модели способствуют проявлению альтруизма.
• Давление времени (время, которое есть у человека для того, чтобы оказать помощь).

  Эксперимент в Принстонской духовной семинарии. В спешке люди в полной мере не осознают ситуацию. Сколько у нас времени, столько помощи мы и оказываем в большом городе.

(*если есть нужда в более подробных описаниях экспериментов – напишите мне, найду=)

Роль эмпатии в развитии мотивации просоциального поведения.

Когда мы испытываем эмпатию (сочувствие), мы обращаем свое внимание не столько на наш собственный дистресс, сколько на страдания других. Подлинное сочувствие и сострадание мотивируют нас помогать другому человеку в его собственных интересах. Такая эмпатия возникает естественным путем. В родильных домах плач одного ребенка иногда вызывает целый хор плачущих голосов. Возможно, мы появляемся на свет с врожденным чувством эмпатии. Наблюдение дистресса других может вызвать у наблюдающего смешанные чувства, включающие фокусированный на себя дистресс и фокусированную на других эмпатию.

Исследования показывают, что подлинный альтруизм все-таки существует. Он может существовать исключительно в следующих случаях.

• Эмпатия вызывает оказание помощи только тогда, когда люди считают, что другие получат необходимую им помощь.
• Люди, у которых возросла эмпатия, окажут помощь даже тогда, когда уверены, что никто не узнает об их помощи. Их участие продолжается до тех пор, пока человеку не будет оказана помощь.
• Люди иногда настаивают на оказании помощи пострадавшему, даже когда полагают, что их плохое настроение временно вызвано каким-либо лекарством депрессивного действия.
• Если человек сочувствует страдальцу, то он, чтобы помочь, нарушает собственные правила и представления о порядочности.

Подлинный альтруизм может существовать в следующих случаях:

— люди считают, что другие получат необходимую им помощь

— когда люди уверены, что никто не узнает об их помощи

1.4. Формирование мотивации помогающего поведения

Исследования показывают, что мы можем усилить оказание помощи двумя способами. Во-первых, мы можем воздействовать на факторы, мешающие оказанию помощи. Мы можем предпринять какие-то шаги, чтобы уменьшить неопределенность экстренной ситуации или увеличить чувство ответственности. Мы можем прибегнуть к упрекам или к тактике «прямо в лоб», чтобы вызвать ощущение вины или чувство обеспокоенности за свою репутацию.

Во-вторых, мы можем научиться альтруизму. Исследование телевизионных показов просоциальных образов демонстрирует нам, что средства массовой информации способны научить позитивному поведению. Дети, имеющие перед глазами примеры оказания помощи, стремятся поступать подобным же образом.

Если мы хотим добиться от людей альтруистического поведения, мы не должны забывать и об эффекте сверхоправдания: когда нас побуждают совершать добрые поступки с помощью избыточного вознаграждения или угроз, внутренняя мотивация к подобной деятельности часто уменьшается. Если же мы даем людям справедливое вознаграждение за совершение добрых поступков, но не более того, они будут относить свое поведение к собственным альтруистическим мотивам и, следовательно, будут с большим желанием оказывать помощь.

2. Понятие агрессивного поведения.

Агрессия – намеренное, осознанное поведение, направленное на причинение физического или психологического вреда другому человеку или боли. Миллер, Доллард и коллеги определяют агрессию как “Акт, целе­вой реакцией которого является нане­сение вреда организму”.

Наше определение предполагает, что агрессию следует рассматривать как модель поведения, а не как эмоцию, мотив или установку. Это важное утверждение породило большую путаницу. Термин агрессия часто ассоциируется с негативными эмоциями — такими как злость; с мотивами — такими как стремление оскорбить или навредить; и даже с негативными установками — такими как расовые или этнические предрассудки. Несмотря на то что все эти факторы, несомненно, играют важную роль в поведении, результатом которого становится причинение ущерба, их наличие не является необходимым условием для подобных действий.

2.1. Виды агрессии.

Враждебная и инструментальная.

Агрессия может быть представлена в виде дихотомии (физическая — вербальная, активная — пассивная, прямая — непрямая).

Враждебная агрессия (собственно агрессия) – агрессия, побуждаемая негативными чувствами (гнев, злость) и являющаяся самоцелью.

Инструментальная агрессия – агрессия, являющаяся лишь средством достижения какой-либо цели.

Иногда эти два варианта трудно различить, их разведение достаточно условно. Термин враждебная агрессия приложим к тем случаям проявления агрессии, когда главной целью агрессора является причинение страданий жертве. Люди, проявляющие враждебную агрессию, просто стремятся причинить зло или ущерб тому, на кого они нападают. Понятие инструментальная агрессия, наоборот, характеризует случаи, когда агрессоры нападают на других людей, преследуя цели, не связанные с причинением вреда. Иными словами, для лиц, проявляющих инструментальную агрессию, нанесение ущерба другим не является самоцелью. Скорее они используют агрессивные действия в качестве инструмента для осуществления различных желаний.

Цели, не предполагающие причинения ущерба, стоящие за многими агрессивными действиями, включают принуждение и самоутверждение. В случае принуждения зло может быть причинено с целью оказать влияние на другого человека или «настоять на своем». Например, по наблюдениям Паттерсона, дети используют разнообразные формы негативного поведения: стучат кулаками, капризничают и отказываются слушаться — и все это делается с целью удержать власть над членами семьи. Конечно, подобное поведение закрепляется, когда маленьким агрессорам периодически удается вынудить своих жертв пойти на уступки. Аналогично агрессия может служить цели самоутверждения или повышения самооценки, если такое поведение получает одобрение со стороны других. Например, человек может показаться «несгибаемым» и «сильным» в отношениях с другими, если нападает на тех, кто его провоцирует или раздражает.

Яркий пример инструментальной агрессии представляет собой поведение подростковых банд, которые слоняются по улицам больших городов в поисках случая вытащить кошелек у ничего не подозревающего прохожего, завладеть бумажником или сорвать с жертвы дорогое украшение. Насилие может потребоваться и при совершении кражи — например, в тех случаях, когда жертва сопротивляется. Однако основная мотивация подобных действий — нажива, а не причинение боли и страданий намеченным жертвам. Дополнительным подкреплением агрессивных действий в этих случаях может служить восхищение ими со стороны приятелей.

Реактивная и проактивная.

Додж и Койи предложили использовать термины реактивная и проактивная. Реактивная агрессия предполагает возмездие в ответ на осознаваемую угрозу. Проактивная агрессия, как и инструментальная, порождает поведение (например, принуждение, влияние, запугивание), направленное на получение определенного позитивного результата. Эти ученые провели серию исследований, в которых выявили различия между двумя типами агрессии. Авторы обнаружили, что проявляющие реактивную агрессию учащиеся начальных классов (мальчики) склонны преувеличивать агрессивность своих сверстников и поэтому отвечают на кажущуюся враждебность агрессивными действиями. Учащиеся, демонстрировавшие проактивную агрессию, не допускали подобных ошибок в интерпретации поведения своих сверстников.

Исследования Доджа и Койи представили эмпирические доказательства существования двух различных типов агрессии. Независимо от выбора термина, обозначающего эти различные виды агрессии, очевидно: существуют два типа агрессии, мотивированные различными целями.

2.2. Личностные источники агрессивного поведения

Индивиды действительно различаются по своей склонности к агрессии, но эти различия подавляются мощными ситуационными переменными. К примеру, почти все индивиды, даже «горячие головы», необычайно склонные к агрессии, могут воздержаться от подобного поведения в присутствии полиции. Напротив, почти все, даже те, чей характер почти никогда не давал возможность приобрести опыт агрессивных действий, могут вести себя именно так, если, проходя службу в армии, получают соответствующий приказ от командира. Это важное обстоятельство, к которому мы будем возвращаться в этой главе не раз.

Во-вторых, показать связь между специфическими личностными чертами и агрессией трудно потому, что критерии определения этих черт не удовлетворяют желаемым требованиям надежности или валидности. До известной степени такие способы не в состоянии оценить не только интересующие нас, но и другие черты личности. В исследовательский процесс поэтому вкрадывается ошибка. Благодаря такому оценочному «шуму» нелегко разглядеть связь между исследуемыми чертами личности и ее агрессией.

По этим и другим причинам в эмпирическом исследовании зачастую трудно установить наличие взаимосвязи между личностными чертами и агрессией. Однако, несмотря на все эти проблемы, было выявлено определенное число характеристик, имеющих отношение к агрессии. Некоторые из них мы и рассмотрим ниже.

Тревожность. Люди, обладающие высокой тревожностью, в силу склонности ожидать наказания за свое поведения, больше сдерживают свою агрессию. Однако, важна не личностная тревожность, а ситуативная. Результаты исследования Дегенрика показывают, что существует связь между страхом получить неодобрение и сдерживанием агрессии, чем связь между личностной тревогой и ею же. Поскольку лица, заинтересованные в социальном одобрении, неравнодушны к суждениям и критике со стороны других, подобные находки свидетельствуют о том, что тревога именно этого типа, а не генерализированная тревога как черта личности, тесно связана с агрессией.

Приписывание дурных намерений другим. Когда люди считают, что непонятные действия других вызваны дурными намерениями, они скорее всего отплатят им тем же, в отличие от ситуаций, когда они прекрасно понимают, что эти действия вызваны совершенно иными мотивами. Склонность к предвзятой атрибуции враждебности имеет отношение к реактивной, а не к проактивной агрессии и напрямую связана с расстройством поведения именно по типу низкой социализации. Кроме того, чем выше у испытуемых склонность к предвзятой атрибуции враждебности, тем больше насильственных преступлений против других лиц они совершили.

Раздражительность и эмоциональная чувствительность. Раздражительность – устойчивая тенденция обижаться даже на минимальную провокацию, эмоциональная чувствительность – устойчивая тенденция, свойственная некоторым индивидам, ощущать себя некомпетентными и испытывать дистресс в ответ на самые умеренные фрустрации. Раздражительность, в отличие от эмоциональной чувствительности, может быть более тесно связана с агрессией, в особенности если ей предшествовала провокация. Учитывая, что чувство некомпетентности или дистресс могут быть связаны с депрессией, подобные результаты не вызывают удивления. Немало данных свидетельствует о том, что люди в состоянии депрессии склонны обвинять самих себя и относить отрицательные результаты на свой счет. Вполне возможно, что в результате они зачастую будут менее склонны отвечать агрессивно на провокации других.

Локус контроля. Интерналы рассматривают агрессию просто как еще один способ воздействия на ход своей жизни, например, как на средство достижения желаемых целей, смягчения отвратительного поведения со стороны других и, возможно даже, как на довольно радикальный способ манипуляции. Короче говоря, они могут рассматривать агрессию как одну из форм инструментального поведения, которой они могут воспользоваться для осуществления контроля за своим образом жизни. (Вдобавок ко всему, такие лица, конечно, могут проявлять агрессивность чисто импульсивно в ответ на разные неприятные события) Экстерналы же, напротив, из-за своего в основном, фаталистского взгляда на жизнь могут считать, что от агрессии мало толку. Поэтому они вряд ли будут прибегать к ней, за исключением ситуаций, в которых провокация по отношению к ним постоянна и невыносима. Суммируя сказанное, интерналы могут прибегать как к инструментальной, так и к враждебной агрессии, в то время как экстерналы, как правило, прибегают только к последней.

Поведение по типу «А». Поведение по типу «А» (лица склонные к сердечно-сосудистым заболеваниям) является более агрессивным, чем поведение по типу «Б». Причем, тип «А» отличается от типа «Б», главным образом, когда речь идет о враждебной, а не инструментальной агрессии. В отличие от лиц типа «Б», лица типа «А» более склонны к межличностным конфликтам. Последние из полученных данные наводят на мысль о том, что причиной высокого уровня агрессии у лиц типа «А» могут быть гормоны.

Чувство стыда. Чем чаще люди испытывают чувство стыда в процессе взаимодействия с другими, тем выше их склонность к гневу и агрессивному реагированию. Интересно, что между склонностью чувствовать вину и гневом или агрессией положительной корреляции не наблюдалось. Поскольку и вина и стыд приводят в действие механизм «негативные реакции — «плохое» поведение», можно предположить, что связь между стыдом и агрессией может напрямую зависеть от степени неодобрения своего собственного «Я». Другими словами, именно тенденция стыдливых людей бить по своему собственному «Я» лежит в основе их высокой склонности к агрессии.

В мотивации агрес­сии играют следующие факторы: на­мерение, приписываемое нападающе­му; ожидания достижения цели и воз­мездия за осуществленную агрессию; способствующие агрессии ключевые раздражители; удовлетворение, при­носимое достигнутыми в ходе агрес­сии результатами; самооценка (чувство вины).

Также возникновению агрессии способствуют такие факторы, как аверсивные инциденты: боль, жара, нападение и скученность (теснота).

Наиболее сильны групповые проявления агрессии. Обстоятельства, провоцирующие отдельных индивидуумов, могут также провоцировать и группы. «Рассеивая» ответственность и поляризуя действия индивидов, групповые ситуации усиливают агрессивные реакции.

Намерение. Когда человек видит, что другой собирается на него напасть или поме­шать ему, то решающим оказывается прежде всего то обстоятельство, при­писываются ли этому другому агрес­сивные намерения и враждебные по отношению к себе планы. Для начала агрессии нередко бывает до­статочно одного только знания о том, что другой питает враждебные наме­рения, даже если субъект еще и не подвергся нападению. Вместе с тем если противник заранее просит изви­нить его за агрессивное действие, то очень часто гнев не возникает вооб­ще и ответной агрессии не происхо­дит.

Ожидания достижения цели. Существенное значение это ожидание приобретает лишь в том, практически еще не исследованном случае, когда ответная агрессия субъекта не может достигнуть инициатора агрессии не­посредственно, например, нет возмож­ности с ним встретиться или же субъ­ект боится такой встречи. Тогда мо­жет последовать непрямая агрессия типа нанесения ущерба или собствен­ности агрессора, или его репутации. Вероятность, что подобные косвен­ные агрессивные действия на самом деле поразят агрессора, весьма раз­лична и является в качестве ожида­ния последствия результата действия (т.е. его инструментальности) одним из решающих детерминантов действия. Например, если единственное, что человек может сделать, состоит в жалобе на агрессора начальнику, а поведение последнего не позволяет надеяться на его заинтересованность в содержании жалобы и в принятии им мер, то часть возникшей агрессивной тенденции останется нереализо­ванной и сохранится на будущее.

Ключевые раздражители. Особенности контекста влияют на оценку ситуации, указывая субъекту, какой смысл ей следует приписать (атрибутировать).

Если в лабораторном помещении находится оружие, то агрессивность испытуемо­го будет повышаться, но только при актуализации его агрессивной мотива­ции. Иначе говоря, чтобы ключевые раздражители оказывали мотивирующее воздействие, они должны со­держательно отвечать текущему мотивационному состоянию. Впрочем, немаловажно и то, вос­принимает ли субъект реальные сцены насилия, наблюдаемые после про­воцирующей агрессию стимуляции, как справедливые или несправедли­вые. В первом случае он мстит чело­веку, спровоцировавшему его на аг­рессию, более сурово, чем когда та же сцена интерпретируется им как несправедливая или же как не реаль­ная, а подстроенная.

Удовлетворение, приносимое достигнутыми в ходе агрессии результатами. Результаты исследования Джина и Стоннера можно объяснить, исходя из различной ценности фильма о боксе для удовлетворения текущих потребно­стей субъекта. Для человека, подвер­гшегося агрессии и думающего о возмездии, восприятие поединка боксе­ров после испытанного одним из них поражения сопровождалось замеща­ющим переживанием, отражавшим, возбуждавшим и умножавшим надежды на отмщение, что, видимо, и при­водило к усилению мотивации.

Самооценка. Процессы самооценки представляют собой решающий детерминант аг­рессивности субъекта, уровень самооценки регулирует внутренне обяза­тельные нормативные стандарты, которые могут как препятствовать, так и благоприятствовать свершению агрессии. Если в результате несправед­ливого (по мнению субъекта) нападения, оскорбления или намеренно соз­данного препятствия будет задето и умалено его чувство собствен­ного достоинства (его нормативный уровень), то агрессия будет нацеле­на на восстановление своего достоинства осуществлением возмездия. В случае избы­точной агрессии тот же принцип, а также присвоенные субъектом общез­начимые моральные нормы приведут к самоосуждению, чувству вины, уг­рызениям совести, короче, к негатив­ной самооценке.