ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ
Государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования города Москвы
МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
Факультет «Консультативная и клиническая психология»
Кафедра «Клинической психологии и психотерапии»
КУРСОВАЯ РАБОТА
Руминации (руминативное мышление) как неспецифический фактор эмоциональной дезадаптации и аффективных расстройств
(название курсовой работы)
Направление 37.05.01 Клиническая психология
(код) (наименование направления)
Специализация Патопсихологическая диагностика и психотерапия (в клинической и психолого-педагогической практике)
(наименование)
«Допустить к защите»
« » __________2016 г.
Руководитель Пуговкина Ольга Дмитриевна
«Процент оригинального текста составляет 71 %»
Методист кафедры клинической
психологии и психотерапии Ефремова Елена Сергеевна
Руководитель Пуговкина Ольга Дмитриевна
Студент группы ПКК 2.1 Иванова Мария Андреевна
Москва, 2015/2016 уч.год
Оглавление
Введение……………………………………………………………………………2
Глава 1. Клиническая картина и общая характеристика когнитивного функционирования при депрессии………………………………………………4
§1 Клиническая картина депрессии…………………………………………4
§2 Общая характеристика когнитивного функционирования (мышления) у больных депрессиями……………………………………………………..9
1.1 Когнитивные искажения в теории А.Бека…………………………….9
1.2 Эгоцентрическое восприятие…………………………………………11
1.3 Депрессивный атрибутивный стиль…………………………………12
Глава 2. Руминативное мышление как черта когнитивной уязвимости в отношении эмоциональной дезадаптации и депрессивных расстройств ……15
§1 Понятие руминативного мышления……………………………………15
§2 Теории руминативного мышления……………………………………..19
§3 Руминативное мышление и эмоциональная регуляция………………21
§4 Руминативное мышление и снижение «осознанности» ……………..24
§5 Руминативное мышление как фактор суицидального риска …………26
§6 Нейробиологические корреляты руминаций………………………….27
Вывод……………………………………………………………………………..31
Заключение……………………………………………………………………….32
Список использованной литературы……………………………………………33
Основные направления клинической психологии
... самостоятельный раздел психологической науки - клиническая психология. Современное представление клинической психологии определяется особенностями ее предмета. Клиническую психологию следует рассматривать как ... - психическое расстройство и психические аспекты соматических расстройств. Клиническая психология изучает этиологию, анализ условий, классификацию, диагностику, эпидемиологию, вмешательство ...
Введение
Расстройства, при которых основное нарушение заключается в изменении аффекта или настроения чаще в сторону угнетения (с или без сопутствующей тревоги) или подъема называются аффективными. Расстройства настроения могут быть вызваны соматическим или неврологическим заболеванием, приёмом психоактивных средств или лекарственных препаратов. К аффективным расстройствам относятся депрессии и доклинические формы, к которым относится эмоциональная дезадаптация (МКБ-10. – 1999).
Психологи определяют понятие эмоциональной дезадаптации как состояние, которое вызвано хронической эмоциональной напряжённостью и выражается в поведении временным снижением практически всех психических функций (от их нормального уровня развития) в силу механизмов накопления физиологического нервного истощения и возникновения симптомов псевдоадаптивного поведения (Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б., Евдокимова Я.Г., Москова М.В. – 2009).
Основные нарушения при депрессии и эмоциональной дезадаптации это снижение настроения, чувство подавленности, усталости, потеря аппетита и т.д. (Каплан Г., Сэдок Б., – 1998).
Изучают разные факторы депрессии и эмоциональной регуляции, среди них психологические и, в частности, когнитивные, к которым, в частности, относятся и руминации (Пуговкина О.Д., Холмогорова А.Б., – 2015).
В последние десятилетия множество исследований находят связь между руминациями и депрессивными расстройствами.
С. Нолен-Хоэксема определяет руминативное мышление, как повторные и пассивные размышления о симптомах депрессии, их возможных причинах и последствиях (Труевцев Д.В., Сагалакова О.А., – 2011)
Наличие самосфокусированности на негативных мыслях о себе в настоящем, прошлом, будущем приводит к неспособности справляться с жизненными трудностями (Труевцев Д.В., Сагалакова О.А., – 2011)
Объектом нашего исследования являются когнитивные факторы аффективных расстройств.
Предметом исследования является руминативное мышление как неспецифический фактор эмоциональной дезадаптации и аффективных расстройств.
Гипотеза: руминации являются неспецифическим фактором возникновения эмоциональной дезадаптации и аффективных расстройств.
Цель нашей работы: проанализировав специальную литературу, проследить закономерность между аффективными расстройствами и руминациями.
Для достижения обозначенной цели были поставлены следующие задачи:
1. Рассмотреть и проанализировать клиническую картину депрессии.
2. Провести теоретический анализ отечественной и зарубежной литературы и изучить особенности руминативного мышления, теории руминативного мышления.
Глава 1. Клиническая картина и общая характеристика когнитивного функционирования при депрессии
Клиническая картина депрессии
Основные критерии для определения расстройств настроения были избраны для практических целей, чтобы клинические нарушения могли быть хорошо распознаваемы. Уделяется внимание тяжести заболевания, ввиду её важности для лечения и определения необходимого обслуживания. На данный момент выделено три степени тяжести депрессивного расстройства: лёгкая, средняя или умеренная и тяжёлая. Эти категории используются для единичного (первого) депрессивного эпизода. Дальнейшие депрессивные эпизоды квалифицированы в одном из подразделений рекуррентного депрессивного расстройства. Дифференциация между лёгкой, умеренной и тяжёлой степенью основывается на сложной клинической оценке, которая включает число, тип и тяжесть присутствующих симптомов. Полнота обычной социальной и трудовой деятельности зачастую может помочь в определении тяжести эпизода. Однако, индивидуальные социальные и культуральные влияния, которые разрывают взаимоотношения между тяжестью симптомов и социальной продуктивностью, достаточно часты и сильны, в связи с чем нецелесообразно включать социальную продуктивность как основной критерий тяжести. Три степени тяжести так обозначены, чтобы включить большой диапазон клинических состояний, которые встречаются в психиатрической практике. Стационарные отделения в основном имеют дело с больными, у которых депрессивный эпизод более тяжёлой степени, чем у больных, которые часто встречаются в первичных медицинских и общих медицинских учреждениях (МКБ-10. – 1999).
Диагностика и коррекция эмоциональных нарушений и расстройств ...
... нарративные техники, позитивную музыку; развитие коммуникативных навыков, эмоционального интеллекта, умения принимать позиции других людей, решать ... – ряд личностных черт, приводящих к частным депрессиям. В целях повышения самооценки клиента терапевт акцентирует ... рисовать можно использовать методику «Каракули» (расслабление, снижение контроля, создание доверительных отношений с терапевтом). Также ...
Независимо от способов дифференцировки, депрессивные расстройства включают в себя ряд клинических проявлений, которые поделены на группы: настроение и аффект, мышление и познавательные процессы, психомоторная активность и соматические проявления. Эти проявления были предложены в Образовательной программе по депрессивным расстройствам под редакцией В. Н. Краснова. Рассмотрим каждую группу поподробнее.
Настроение и аффект включают в себя следующие симптомы: печаль, сниженная способность реакции на приятные и неприятные события, потеря интересов и/или способности получать удовольствие, сниженный уровень побуждений, ощущение опустошённости, недостаток чувств, тревога, апатия, напряжённость, чувство неудовлетворенности, раздражительность, гнев.
Со стороны мышления и познавательных процессов это снижение концентрации внимания, неуверенность в себе и снижение самооценки, нерешительность или сомнения, необоснованное самообвинение или чувство вины, чувство несостоятельности, ощущение безнадёжности, беспомощность, пессимизм, желание умереть и суицидальные мысли. Суицидальные мысли свойственны 60% больных депрессией, 15% пациентов совершают попытку самоубийства (Каплан Г., Сэдок Б. – 1998).
Заторможенность, замедление движений, ступор, недостаток выразительности, бедная мимика, обеднение межличностных взаимодействий или наоборот, возбуждение, беспокойство, нервозность, беспричинная и неконтролируемая гиперактивность – проявления психомоторной активности.
Соматические проявления включают в себя изменения базовых функций, таких как бессонница и/ или чрезмерная сонливость, сниженное сексуальное влечение, сниженный или повышенный аппетит и масса тела; телесные ощущения: боли, похолодания, ощущения давления, тяжести в конечностях, и любые другие неопределённые и недифференцированные ощущения в теле, снижение тонуса. Так же изменения витальности: усталость, упадок сил, утомляемость, снижение жизненного тонуса и, наконец, висцеральные симптомы, такие как жалобы на нарушения со стороны желудочно‐кишечного тракта, сердечно‐сосудистой системы и другие неопределённые жалобы в отношении соматических функций (Краснов В. Н. – 2010).
107)Расстройства сферы ощущений и психосенсорного синтеза. Разграничение ...
... и токсоманиях, при шизофрении, при органичкских заболеваниях. 90) Психосенсорные расстройства. (метаморфопсии). Расстройства схемы тела. Клиника. Диагностическое значение. Метаморфопсии – искажение ... эпилептоидная психопатия, акцентуации). Замедление мышления, заторможенность мышления – при депрессии, оглушении, астении, стеснительные по характеру пациенты. Патологическая обстоятельность мышления. ...
При депрессивном эпизоде сниженное настроение мало колеблется в течение дней, и часто нет реакции на окружающие обстоятельства, но могут быть характерные суточные колебания. В некоторых случаях тревога, отчаяние и двигательная ажитация временами могут быть более выраженными, чем депрессия, а изменения настроения также могут быть маскированы дополнительными симптомами: раздражительностью, чрезмерным употреблением алкоголя, истерическим поведением, обострением предшествующих фобических или навязчивых симптомов, ипохондрическими идеями. Для депрессивных эпизодов всех 3-х степеней тяжести, длительность эпизода должна быть не менее 2-х недель, но диагноз может быть поставлен и для более коротких периодов, если симптомы необычно тяжёлые и наступают быстро. Симптомы не должны иметь прямой патофизиологической связи с воздействием психоактивного вещества и не обусловлены соматическим или неврологическим заболеванием (МКБ-10. – 1999; Каплан Г., Сэдок Б. – 1998).
В Международной классификации болезней Десятого пересмотра (МКБ-10) признаётся, что симптомы, которые здесь обозначаются как «соматические», могли бы также называться «меланхолическими», «биологическими» или «витальными». Считается, что научный статус этого синдрома несколько сомнителен. Тем не менее, этот синдром включается в данный раздел, из-за широкого международного клинического интереса к тому, чтобы он существовал. Классификация так представлена, чтобы этот соматический синдром мог быть зафиксирован теми, кто хотел бы этого, но он также может быть проигнорирован без потери другой информации.
В рамках аффективных расстройств по МКБ-10 рассматривается два варианта депрессий: депрессия с соматическими симптомами и депрессия с психотическими симптомами. При большом депрессивном эпизоде без психотических симптомов предполагается, что соматические расстройства встречаются практически всегда.
Каплан Г., и Сэдок Б., причинами и условиями возникновения депрессии выделяют биологические факторы и психосоциальные.
К биологическим факторам относятся: нейрохимические процессы ( пониженная активность норадреналина, дофамина, серотонина при депрессии), гормональные процессы (нейроэндокринные нарушения, вероятно, отражают нарушения регуляции поступления биогенных аминов в гипоталамус, повышается секреция кортизола), сон (нарушения сна отмечаются у 60-65% пациентов с расстройствами настроения), генетические факторы (депрессивные расстройства могут наблюдаться у прямых родственников, но последовательной генетической связи не наблюдается).
К психосоциальным факторам Каплан и Сэдок относят психоаналитические факторы (символическая или реальная потеря любимого человека или другого объекта любви может вызвать патологическое уныние, которое принимает форму глубокой депрессии с чувством вины, ощущением собственной бесполезности и суицидальными мыслями) и когнитивные факторы (согласно теории приобретённой беспомощности, депрессия – это следствие неспособности контролировать жизненные события).
Социальная работа как профессиональный вид деятельности
... — это се компоненты, содержание которых определяется необходимостью удовлетворения наиболее насущных интересов и потребностей объектов социальной работы. Выделяют следующие аспекты социальной работы. ✓ решение повседневных и неотложных проблем, связанных ...
Интерперсональный подход рассматривает этиологию и хронификацию депрессий в контексте межличностных отношений больного со значимыми фигурами прошлого и настоящего. Главными источниками современной интерперсональной модели депрессии являются: социальная психиатрия А. Мейера, теория привязанности Дж. Боулби, социальный психоанализ (Г.Салливен, К.Хорни, Э.Фромм), концепция социальной поддержки. Во всех этих подходах психическое благополучие человека тесно связано с качеством интерперсональных отношений (Гаранян Н.Г. – 2013).
Источниками депрессии могут быть недостаточно переработанные потери близких людей, межличностные конфликты с членами семьи, партнерами, друзьями, коллегами, дефицит социальных навыков, так же депрессия может возникать при изменении жизненного цикла, требующего смены социальной роли (Гаранян Н.Г. – 2013).
Х.Акискал и У. Мак-Кинни выдвинули идею о том, что депрессия является результатом «психобиологического развития, в котором взаимодействуют многие факторы — когнитивные, поведенческие, социальные, биомедицинские, генетические и психодинамические». По мысли этих авторов, конкурирующие теории просто «открывают разные окна», из которых можно наблюдать болезненный процесс. Практическое применение их идеи означает, что эффективное лечение требует интеграции разнообразных знаний о депрессии (Гаранян Н.Г. – 2013).
Исход каждого отдельного эпизода депрессивного расстройства обычно благоприятный, и полная ремиссия может быть достигнута у большинства пациентов, если они получают адекватное лечение, основанное на фармакотерапии в сочетании с психотерапией, так как при игнорировании психосоциальных проблем больного результаты лекарственного лечения могут быть сомнительными. В настоящее время специалисты располагают большим арсеналом средств лечения депрессии. К ним относят психотропные препараты — антидепрессанты, различные формы психотерапии (среди которых как наиболее эффективные зарекомендовали себя психодинамическая, когнитивно-бихевиоральная и интерперсональная), а также электросудорожную терапию. Но по разным причинам только 50 % больных депрессией получают необходимую помощь. Одни не обращаются за помощью потому, что не осознают или не принимают факта болезни, для других становится трудной любая активность, в том числе посещение врачей. Диагностику и лечение депрессии осложняет также проблема стигматизации пациентов и их родственников, негативно сказывающаяся на обращаемости больных за медицинской помощью. Во многих случаях, особенно когда заболевание проявляется в виде соматических симптомов, врачи общей практики не устанавливают правильный диагноз. (Гаранян Н.Г. – 2013; Каплан Г., Сэдок Б. – 1998).
Обычный депрессивный эпизод, если его не лечить, имеет продолжительность около 10 месяцев. По меньшей мере, у 75% пациентов отмечается второй эпизод депрессии, обычно в течение первых 6 мес. после первого. Среднее число депрессивных эпизодов в течение всей жизни равно 5. В Образовательной программе по депрессивным расстройствам отмечено, что депрессивные расстройства могут повышать риск возникновения других заболеваний, приводить к усилению болевого синдрома и тем самым ограничивать способность пациента к обращению за медицинской помощью. Депрессия значительно ухудшает течение соматических заболеваний, поскольку усиливает их проявления и снижает мотивацию больного на выполнение реабилитационной программы. При наличии депрессии увеличивается срок стационарного лечения при различных заболеваниях, а также ухудшается их прогноз. Самым трагическим последствием при отсутствии лечения депрессии или недостаточной его эффективности является суицид. Вероятно, официальные подсчеты показателей суицидов лишь частично отражают общее количество самоубийств, происходящих вследствие депрессии. (Краснов В. Н. – 2010; Каплан Г., Сэдок Б. – 1998; Гаранян Н.Г. – 2013).
СОВРЕМЕННЫЕ НАУЧНЫЕ ДАННЫЕ О ДЕПРЕССИИ
... Этим новым способам помощи себе в депрессии можно научиться. Такие методы работы помогают психотерапевтам лучше разобраться в тех мыслях, которыми обеспокоены пациенты, лучше понять то, что ... объективной причины чувствовать себя именно так. Отрицательные мысли могут стать препятствием для человека в осуществлении действий, способных вывести из депрессии. Чаще всего в результате этого человек ...
Общая характеристика когнитивного функционирования (мышления) у больных депрессиями
1.1 Когнитивные искажения в теории А.Бека
Когнитивная модель депрессии отводит центральную роль процессам переработки информации и оперирует несколькими основными понятиями: динамические элементы модели (когнитивные искажения и автоматические мысли), структурные элементы модели (когнитивная схема), компенсаторные стратегии поведения (Гаранян Н.Г. – 2013).
В этом пункте мы рассмотрим когнитивные искажения.
Содержание автоматических мыслей депрессивных больных А. Бек описал с помощью термина «негативная когнитивная триада», включающая в себя: негативную оценку собственной личности, негативный взгляд на будущее и негативный взгляд на мир в целом. Безнадёжность (негативный прогноз на будущее) оказалась важнейшим прогностическим признаком суицидального поведения (Аткинсон Р.Л., Аткинсон Р.С., Смит Э.Е., Бем Д. Дж., Нолен-Хоэксема. – 2003; O’Connor R., Noyce R. – 2008; С.Гаранян Н.Г. – 2013).
А. Бек составил типологию мыслительных алогизмов при депрессиях:
1. Произвольное умозаключение — получение выводов в отсутствии подтверждающих данных или явном противоречии с ними.
2. Селективное абстрагирование — сосредоточение внимания на моментах ситуации, которые наиболее созвучны негативному взгляду пациента, при игнорировании других её аспектов.
3. Поляризованное (чёрно-белое, дихотомическое) мышление — рассуждения в полюсах, без градуальности и определения «полумер».
4. Персонализация — склонность принятия на свой счёт личностно нейтральные события при отсутствии или недостатке подтверждающих фактов.
5. Преувеличение–преуменьшение — склонность к преувеличению неразрешимости проблем, безысходности и преуменьшение собственных ресурсных качеств, собственных результатов.
Существование большинства из этих когнитивных искажений было доказано в психологических экспериментах (Аткинсон Р.Л., Аткинсон Р.С., Смит Э.Е., Бем Д. Дж., Нолен-Хоэксема. – 2003; Гаранян Н.Г. – 2013).
Под когнитивными искажениями А.Бек понимал повторяющиеся ошибки в мышлении или суждениях, которые происходят в различных ситуациях из-за дисфункциональности, лежащих в основе мыслей, когнитивных схем.
Сердцевину когнитивной схемы образуют центральные убеждения, представляющие собой жизненную философию человека, в которой фиксирован весь жизненный опыт; особую роль здесь играют детские впечатления и воздействия семьи (Гаранян Н.Г. – 2013).
Наряду с моделью А. Бека существуют и другие варианты когнитивного подхода к депрессиям. К наиболее разработанным вариантам когнитивной модели следует отнести концепцию «депрессогенного атрибутивного стиля» М.Селигмена (Гаранян Н.Г. – 2013).
НАРУШЕНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ СФЕРЫ ПРИ ДЕПРЕССИИ И СТРЕССЕ
... целом мрачное, пессимистическое видение будущего с отсутствием перспективы, мысли о бессмысленности жизни мысли о самоубийстве (в тяжелых случаях депрессии) наличие мыслей о собственной ненужности, незначимости, беспомощности замедленность мышления ...
1.2 Эгоцентрическое восприятие
Проблема нарушений социального познания обсуждается ввиду высокой частоты хронификации депрессии. Наблюдения психотерапевтов свидетельствуют о существенной роли дефицита в сфере социального познания и несформированности социальных навыков в формировании затяжного типа течения депрессии (Пуговкина О.Д. – 2014).
По мнению О.Д Пуговкиной, один из наиболее продвинутых подходов в рамках проблемы социального познания при депрессии основан на конструкте эмоциональный интеллект, под которым понимается способность к распознаванию, обработке и использованию эмоциональных стимулов для саморегуляции и регуляции в сфере межличностных отношений. Автор упоминает, что связь между нарушениями эмоционального интеллекта и депрессией представляется прозрачной, однако результаты эмпирических исследований этой связи не столь однозначны. С одной стороны, дефицитарность способности к обработке эмоциональных стимулов считается одной из обязательных черт пациентов с депрессией. С другой стороны, в эмпирических данных корреляционные связи переменных (эмоционального интеллекта и депрессии) надёжны, но невысоки. Это свидетельствует о наличии дополнительных факторов и объясняет многочисленность и актуальность исследований в этой области (Пуговкина О.Д., Паламарчук Л.С., – 2013; Пуговкина О.Д. –2014).
Дж. МакКаллоу, автор оригинальной модели когнитивно-аналитической терапии хронической депрессии, выделяет ряд черт, которые приводят человека к тому, что ему не под силу переключиться со своих убеждений на чужую точку зрения. Эти черты проявляются в виде невозможности увидеть связи между собственными мыслями, поступками и их последствиями, влиянием на поведение других людей, монологичности в коммуникациях, невниманию к обратной связи от партнера для коррекции собственного понимания ситуации взаимодействия. Собственные ощущения и мысли пациента «звучат» слишком громко для того, чтобы услышать кого-то ещё или допустить существование другого взгляда. В этом случае какие-либо реакции на речь пациента мало отражаются на её содержании и динамике (Пуговкина О.Д. – 2014; Пуговкина О.Д., Холмогорова А.Б. – 2015).
Дж. МакКаллоу описывает особенности социального функционирования больных хронической депрессией, опираясь на модель нормального когнитивного развития Жана Пиаже: пациенты успешны во взаимодействии с предметами, но в межличностном общении им свойственно невнимание к логической аргументации, эгоцентричность в видении себя и других, отсутствие привычки выдвигать гипотезы. По мнению этого автора, именно структурные когнитивно-эмоциональные, а не функциональные проблемы определяют патологию хронического пациента. Характерно, что описанные особенности нарушения социального познания: теоретические модели и эмпирические исследования мышления наиболее существенно затрудняют именно процессы социального познания, в то время как в отношении других явлений больные депрессией способны рассуждать динамично и продуктивно (Пуговкина О.Д., Холмогорова А.Б. – 2015).
Влияние депрессии на психические состояния учителя и как следствие ...
... подавленность, угнетение; синдром, сининонимы: депрессия, меланхолия) - психические расстройства, основным признаком которых является подавленное, угнетенное, тоскливое настроение, сочетающееся с рядом идеаторных (расстройства мышления), моторных, а также соматовегетативных ...
Понятие руминативного мышления
Нолен-Хоэксема и её коллеги в статье «Rethinking Rumination» пишут, что человек является единственным видом, который с помощью своей психики может отражать самого себя. Саморефлексия — процесс сосредоточения внимания на своих переживаниях, мыслях и чувствах, была темой большого количества исследований в последние годы (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Значительная часть этих исследований была связана с неадекватной формой саморефлексии у людей, склонных к депрессии, беспокойству или другой форме психопатологии. В своём мета-анализе литературы по самофокусировке внимания, Mor и Winquist пришли к выводу, что руминативное мышление наиболее сильно и последовательно связано с депрессивными симптомами (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Сьюзен Нолен-Хоэксема определяет руминации как тенденцию постоянно анализировать себя и свои проблемы, чувство тревоги и подавленного настроения. Экспериментальные исследования показали, что руминативное мышление вовлечено в начало и содержание симптомов глубокой депрессии (Nolen-Hoeksema S., – 2000), а также тревожных расстройств, расстройств пищевого поведения и злоупотребления алкоголем, приводя к гипотезе, что это — трансдиагностический патологический процесс. Руминативное мышление, как правило, оценивается с помощью Опросника Стилей Реакции (RSQ), который, выявляет тенденции участников руминировать в ответ на отрицательные эмоции. Так же было выявлено, что люди с руминативным мышлением отмечают, что депрессивные мысли появляются без сознательного намерения, и что они неспособны управлять ими, однако, руминации не являются автоматическими мыслями, они состоят из пролонгированных, постоянно повторяющихся размышлений, а цепь образов, не контролируемых сознательно отрицательных идей, содержание которых определяется темами ожидаемой угрозы или опасности в настоящем или будущем – это тревожные автоматические мысли (Труевцев Д.В., Сагалакова О.А., – 2011).
Лабораторные исследования показали, что стимулирование дисфорических людей руминировать, принуждает их предсказывать, что, вероятнее всего, в будущем этих людей ждёт только отрицательный опыт, а текущее состояние они оценивают, как отрицательное и безнадёжное. Таким образом люди с руминативным мышлением могут колебаться между беспокойством и депрессией, как их познание колеблется между неуверенностью и безнадёжностью. Это предполагает, что они могут быть особенно подвержены смешанному синдрому беспокойства/депрессии, который является распространённым (Nolen-Hoeksema S., – 2000; Труевцев Д.В., Сагалакова О.А., – 2011).
Труевцев Д.В и Сагалакова О.А исследовали взаимосвязи метакогнитивных стратегий, типов руминаций, неадаптивных схем и психической ригидности и при помощи полученных данных провели кластеризацию с целью выделения ряда шкал и последующего анализа взаимосвязей психологических параметров, построения типологических моделей. Руминации рассматриваются как одна из типов метакогнитивных стратегий (способ совладания с мыслями, «мыслями о мыслях»), обладающих высокой вязкостью, ригидностью, определяемой либо как свойство личности, либо как характеристика поведения. Различия между людьми по метакогнициям становятся особенно очевидными в необычных, стрессовых ситуациях («переживание» собственных мыслей, чувств; умственная и эмоциональная «жвачка», неспособность переключиться на другие виды психической активности).
Послеродовая депрессия
... симптомов послеродового уныния, описанных Kennerley, О'Нага приводит различные симптомы легкой депрессии, а именно: крайний пессимизм, чувство неудовлетворенности, раздражительность, реакции протеста или ... возможности для выявления и лечения этого заболевания. Послеродовая депрессия мало отличается от невротической депрессии, хотя сверхпредставлены такие симптомы, как усталость и раздражительность. ...
Руминации – это не активная попытка решить проблему, а инертное состояние, провоцирующее депрессию, усиливающее гнев в определённых ситуациях. Согласно метакогнитивной теории А. Уэллса следует рассматривать два компонента в мышлении: метакогниции (убеждения относительно размышлений, способность контролировать свои мысли, «мысли по поводу мыслей») и когниции (мысли о чём-либо) (Труевцев Д.В., Сагалакова О.А., – 2011).
Так, по методике RSQ (определение руминаций) выделены следующие шкалы-кластеры: руминации о беспомощности и невозможности активности, ретроспективные атрибутивные руминации (поиск причин неудач посредством мысленного возвращения в ситуации прошлого), руминации «фокусировка на негативном эмоционально-когнитивном состоянии и самоизоляция» и «отчаяние – почему я?» (сравнение себя с другими).
По методике MCQ-30 (определение метакогнитивных стратегий) выявлены следующие шкалы: положительные убеждения о беспокойстве, отрицательные убеждения о неуправляемости и опасности беспокойства, чувство контроля и долженствование, потребность в контроле над мыслями и когнитивная несостоятельность.
По методике TCQ (методика контроля над мыслями) выявлены следующие шкалы: сомнение, сосредоточение, самонаказание, скрытность и отвлечение.
Труевцев Д.В и Сагалакова О.А проведя анализ взаимосвязей психологических параметров и выяснили, что для всех четырех типов руминаций характерны одинаковые метакогнитивные убеждения: отрицательные убеждения о неуправляемости и опасности беспокойства, потребность в контроле над мыслями. Учёные утверждают, что важно не столько содержание руминаций, сколько механизм руминирования, который обладает значительной общностью при разных темах размышлений (вязкая «сфокусированность на мыслях»).
Все типы руминаций оказались обладающими чрезвычайно высоким уровнем психической ригидности. Общим типом ригидности для всех четырех вариантов руминаций, независимо от их содержания, является установочная и преморбидная ригидность – преимущественно личностный уровень ригидности. Это говорит о неприятии нового, неспособности скорректировать в соответствии с ситуацией уровень притязаний, привычки, при этом данные симптомы можно отследить до детского или подросткового возраста.
Хертель выдвигает гипотезу, что руминации – умственная привычка к мысли, отмечая, что инициирование эпизода руминативного мышления часто встречается автоматически, без осознанного знания или усилия. Привычки — поведения, которые часто выполняются в стабильных контекстах. В классическом обусловливании и теории научения, привычки понимаются как поведенческие реакции на ситуативные стимулы, которые стали установленными через историю систематического повторения и укрепления. (Watkins E., Nolen-Hoeksema S. – 2014).
Хертель утверждает, что именно ухудшения в познавательном контроле могут позволить появление таких умственных привычек. Ситуации, в которых стимул и размеры задачи неотъемлемо не ограничивают и не фокусируют внимание (например, задачи со слабым внешним контролем) вызывают руминации у больных депрессией, тогда как ситуации, вынуждающие участников выдержать внимание на особые стимулы задачи, этого не делают. Хертель предполагает, что «лучший антидот к недостаточно адаптируемым привычкам есть новый набор привычек, сформированный посредством повторной практики более управляемыми реакциями» (Watkins E., Nolen-Hoeksema S. – 2014).
Однако повторяющаяся мысль, вызванная нерешённой задачей, не обязательно патологическая: как было отмечено раннее, целенаправленная повторная мысль может быть конструктивной (Watkins E., – 2008).
Если в течение долгого времени человек в ответ на нерешённую задачу абстрактно мыслил, отвлекался, при этом не испытывая отрицательного настроения, то не может быть никакого различного непредвиденного обстоятельства между контекстом и реакцией, и никакая особая привычка не развилась бы. Таким образом, co-возникновение эпизодов размышления при несоответствии цели и отрицательного настроения недостаточно, чтобы развить руминативное мышление, и это объясняет, почему много людей могут испытывать случайные эпизоды отрицательного размышления, не обязательно развивая руминации как привычку (Watkins E., Nolen-Hoeksema S. – 2014).
Теории руминативного мышления
Основная теория относительно руминативного мышления — теория стилей реагирования С. Нолен-Хоэксемы (Response Styles Theory, RST), которая выдвигает гипотезу, что руминации — стабильная, устойчивая тенденция участвовать в повторном самоанализе в ответ на подавленное настроение (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008; Watkins E., Nolen-Hoeksema S. – 2014).
Согласно теории стилей реагирования, руминативное мышление усугубляет и продлевает симптомы депрессии, через несколько механизмов. Во- первых, руминации усиливают эффекты подавленного настроения, что делает более вероятным возникновение негативных мыслей и воспоминаний, с помощью которых человек попытается понять текущие обстоятельства. Во- вторых, руминации препятствуют эффективному решению проблемы, делая мышление более пессимистичным и фаталистическим. В- третьих, руминации мешают инструментальному поведению, что приводит к увеличению стрессовых условий. Кроме того, Нолен-Хоэксема утверждала, что люди, у которых руминации приняли хроническую форму, теряют социальную поддержку, что в свою очередь является фактором возникновения аффективных расстройств. Есть вероятность, что эти последствия руминативного мышления могут привести к тому, что начальные симптомы депрессии станут более серьёзными и разовьются в эпизоды большой депрессии. Так же, руминации могут продлевать и текущие депрессивные эпизоды. Адаптивной и инструментальной альтернативой является использование приятных или нейтральных отвлечений, чтобы поднять своё настроение и снять депрессивные симптомы. Затем, при необходимости, можно начать решение определённой задачи (Nolen-Hoeksema S., – 2000).
Мысли и поведение, которые помогают отвлечь своё внимание от подавленного настроения и последствие превратить его в приятные или доброкачественные мысли и действия, которые являются привлекательными и поглощающими, способны обеспечить положительное подкрепление: к примеру, бег или езда на велосипеде, просмотр кино с друзьями, или сосредоточение на проекте по работе. Эффективные отвлекающие, не включающие в себя опасные по своей природе или самоубийственные действия, такие как безответственное вождение, алкоголь, наркомания, или агрессивное поведение, могут отвлечь внимание от текущих проблем на небольшой срок, но вредны в долгосрочной перспективе. (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008; Flynn M., Kecmanovic J., Alloy L. – 2010).
Альтернативный взгляд на руминации предлагает теория контроля Мартина и Тессера, которая определяет их как «класс сознательных мыслей, которые вращаются вокруг общей инструментальной темы и которые повторяются в отсутствие непосредственных экологических параметров, требующихся мысли». Это объясняет условия, приводящие к эпизодам руминативного мышления. Данное состояние инициируется и сосредотачивается на воспринимаемом несоответствие своих целей и нынешнего состояния и продолжается, пока цель не будет достигнута или брошена. В отличие от теории стилей реагирования, теория контроля включает в себя как нормальные и конструктивные (восстановление после аварий и травматических событий, адаптивная подготовка и планирование, выздоровление от депрессии и предотвращение, ухудшающего здоровье, поведения), так и аномальные и неконструктивные (депрессия, беспокойство) последствия руминативного мышления: целенаправленные руминации могут быть полезными, если центрирование на нерешенной цели облегчает прогресс, но бесполезными, если это служит, чтобы увеличить отчётливость несоответствия. Последовательные результаты исследований подтверждают, что недостигнутые лично важные цели являются предиктором повторяющейся мысли (Watkins E., – 2008; Watkins E., Nolen-Hoeksema S. – 2014).
На основе ряда исследований была разработана метакогнитивная модель руминаций, согласно которой убеждения о руминациях заставляют людей длительно фиксировать внимание на собственных мыслях, при этом субъект оценивает этот процесс как не поддающийся контролю. Активация негативных убеждений способствует появлению депрессии, запускает неадаптивные схемы. (Nolen-Hoeksema S., – 2000; Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008; Труевцев Д.В., Сагалакова О.А., – 2011; Watkins E., Nolen-Hoeksema S. – 2014).
Руминативное мышление и эмоциональная регуляция
Одна из самых влиятельных моделей регулирования эмоций является процессуальная модель регуляции эмоций Гросса (1998).
Это стратегии, сфокусированные на восприятии и оценке ситуации субъектом и, таким образом, фактически предшествующие возникновению эмоциональной реакции и стратегии, применяющиеся уже после генерации эмоционального ответа — так называемые «стратегии, сфокусированные на реакции», таких, как подавление, то есть попытка изменить эмоциональную реакцию на стресс, после того как она уже произошла. Анализируя результаты экспериментальных исследований, Гросс и Джон обнаружили, что люди, которые часто используют переоценку опыта имеют более позитивное состояние и межличностное функционирование, тогда как люди, которые часто используют эмоциональное подавление опыта, наоборот, имеют менее положительное состояние и межличностное функционирование. (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Корреляционные исследования показывают, что руминации положительно связаны с подавлением или с уклонением от мучительных чувств и мыслей. Люди, склонные к руминативному мышлению пытаются отгородиться от мучающих их мыслей, подавляя негативные чувства и мысли путём вытеснения или участия в отвлекающей деятельности. Wenzlaff и Luxton предполагают, что подавление и предотвращение негативных мыслей может только подтолкнуть к возникновению руминативного мышления. Подавление часто приводит к обратным последствиям, увеличивая частоту нежелательных мыслей (Lo C., Ho S., Hollon S. – 2008).
Wenzlaff и Luxton вели наблюдение за людьми в течении 10 недель, одни из которых подавляли эмоции в ответ на стрессовые ситуации, а другие не подавляли, но все испытуемые одинаково низко реагировали на руминации. Учёные обнаружили, люди, сильно подавляющие эмоции при переживании стрессовых ситуаций, с течением времени показали учащение эпизодов руминирования. Участие в поведенческих избеганиях (например, переедание) может также способствовать руминированию, но эти формы поведения имеют склонность создавать больше проблем только в жизни определённых лиц, и, предполагается, что девочки-подростки, которые страдают от обжорства имеют тенденцию к постепенному появлению руминаций (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
В противоположность вышесказанному, экспериментальные исследования С. Нолен-Хоэксемы и её коллег показывают, что людей с дисфорией, чтобы отвлечь от негативных мыслей это приводит к относительно более позитивным оценкам ситуации, лучшему решению проблем, но это всего лишь краткосрочные последствия отвлечения.
В длинном ряду впечатляющих исследований, Пеннбейкер и его коллеги показали, что люди предпочитают, выражать тревожные эмоции по поводу сложных или травматических событий через письма или разговор с другими людьми. Данный опыт имеет более позитивные физические и психологические последствия для здоровья. Стэнтон со своими коллегами расширили работу Пеннбейкер и исследовали эмоциональную регуляцию в качестве механизма, с помощью которого эмоциональное выражение влияет на физическое здоровье. Они определяют эмоциональную регуляцию, как активные волевые усилия признать и понять значение эмоций и прийти к пониманию своих собственных. Продольные исследования показали, что эмоциональная регуляция предсказывает улучшенное эмоциональное благополучие с течением времени, но есть важные модераторы этих отношений.
Связь эмоциональной регуляции и руминаций довольно неоднозначна. Пеннбейкер предположил, что эмоциональное раскрытие может уменьшить руминации, и Пеннбейкер и O’Хирон обнаружили, что вдовы мужчин, совершивших самоубийство, испытывали меньше депрессивных размышлений о своей трагедии в течении долгого времени, если они поделились своим опытом, своими мыслями с друзьями. С другой стороны, Стэнтон и коллеги обнаружили, что эмоциональная регуляция была связана с дополнительными руминациями, но только у мужчин (Rusting C., Nolen-Hoeksema S. – 1998; Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Пеннбейкер утверждал, что эмоциональное раскрытие уменьшает руминациии в конечном итоге, только тогда, когда это приводит к изменению у людей понимания источников их бедственного положения. Иногда люди могут попытаться понять свои эмоции через регуляцию и их раскрытие, а вместо этого попадают в ловушку руминативного мышления. Стэнтон и Пеннбейкер предполагают, что межличностные связи могут быть важны в определении эмоционального выражения и регуляции, может ли это быть полезным или бесполезным. При благоприятной межличностной связи, людям помогают полностью понять и осмыслить их проблему и помочь найти новые пути её решения, и тогда руминации угасают. Так же наоборот, при неблагоприятной ситуации, руминативное мышление может быть подпитано отрицательным ответом, эмоцией или реакцией. Эти гипотезы были подтверждены исследованием С.Нолен-Хоэксемы, результаты которого показывают, что у вдовы, чьё окружение поддержало её выражение скорби, отмечено снижение депрессии с течением времени, в отличие от второй вдовы, чьё окружение было настроено негативно и постоянно говорило о её потере (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
§4 Руминативное мышление и снижение «осознанности»
В течение последних нескольких десятилетий в зарубежной литературе наблюдается всплеск интереса к изучению феномена осознанности как психологического конструкта и как формы клинических психотерапевтических интервенций. Под осознанностью (психологической внимательностью) понимается способность произвольно сосредотачивать внимание на текущих ощущениях и событиях, произвольно переключать внимание с одних аспектов на другие, ощущая при этом подконтрольность процесса сосредоточения и управляемость им. В более широком контексте осознанность означает способность безоценочно, предметно и буквально осознавать свой жизненный опыт (полноту и разнообразие содержания переживаемых событий и явлений) и одновременно осознание того факта, что переживаемые ощущения есть внутренняя репрезентация опыта, некий субъективный слепок с реальности, а не сама объективная реальность (Пуговкина О.Д. –2014).
Исследования продемонстрировали значительные отрицательные корреляции между осознанностью и депрессией, склонностью к руминациям, когнитивной реактивностью, социальной тревожностью (Пуговкина О.Д. –2014).
Дефицит осознавания актуализирует, помимо упомянутых выше особенностей, дисфункциональные стратегии обращения с негативным содержанием жизненного опыта: руминации, «подключение» к негативным эмоциям или, наоборот, попытки подавления или избегания неприятных событий и чувств. Пациенты занимаются повторяющимися и пассивными размышлениями о своих симптомах, будучи, как правило, убеждены, что эта стратегия может помочь, и не понимая, что в действительности это уменьшает их способности эффективно решать проблемы. В случае хронической депрессии сопротивление негативному содержанию автоматического мышления не всегда приносит облегчение пациентам. С учетом особенностей мышления (нечувствительности к логике, эгоцентризма), присущих этому контингенту больных, сопротивление приобретает характер руминаций, которые сами по себе причиняют выраженный эмоциональный дискомфорт (Пуговкина О.Д. –2014).
Лабораторные исследования показали, что, когда люди размышляют в контексте дисфорического настроения, они вспоминают более негативные моменты из прошлого, интерпретируют их в текущей ситуации более негативно и более пессимистично относительно их будущего. В противоположность, когда этих людей, отвлекают от их размышления на короткий период, их воспоминания, интерпретации текущих событий и предсказания о будущем гораздо менее негативно окрашены. Так же люди с руминативным мышлением сообщают, что их друзья и члены семьи не адекватно поддерживают их, возможно потому, что они продолжают размышлять о своём бедственном положении, после того, как друзья и члены семьи думают, что он должен остановиться, либо они сами должны его остановить. Таким образом, руминации могут продлить и расширить негативное мышление, связанное с подавленным настроением и вызывают трения с друзьями и семьёй. Эти процессы, в свою очередь, могут привести подавленное настроение к более суровым последствиям. В конце концов, к тому, что подавленное настроение может превратиться в полноценный депрессивный эпизод (Donaldson C., Lam D., Mathews A. – 2007; Lo C., Ho S., Hollon S. – 2008).
С учётом эффективности отвлечения от руминаций и депрессивного настроения с помощью какой-либо деятельности, представляется парадоксальным, что мероприятия, призванные сосредоточить внимание на тяжёлых эмоциях и мыслях, такие как психологическая внимательность, также в некоторых исследованиях имеет положительное влияние на депрессии. Функциональный анализ руминаций также предлагает ещё один механизм, по которому внимательность может помочь уменьшить или предотвратить рецидив депрессии. Если руминации служат предиктором безнадёжности, то осознанность методов может привести к сокращению руминаций. Таким образом, эти методы могут оспорить действительность в случае размышления и может обучать людей не принимать чувство безнадёжности, которое является симптомом депрессии (Donaldson C., Lam D., Mathews A. – 2007).
В отличие от когнитивно-бихевиоральной терапии, терапия, основанная на осознанности, ставит перед собой задачи не изменить содержание мыслей, а лишь сосредоточиться на отношении человека к этому содержанию. Задача терапии – научить человека воспринимать собственные состояния без ощущения того, что они объективны и отражают реальность. В рамках данного подхода культивируется неосуждающее и безоценочное восприятие негативных переживаний как проходящих и небесконечных. Технически это предполагает развитие у пациентов навыка «просмотра» содержания негативных мыслей как ментальных событий, а не как фактов (Пуговкина О.Д. –2014).
Нейробиологические корреляты руминаций
Определённые познавательные дефициты, предрассудки или изменения в нервной деятельности могут быть как причиной, так и последствием руминаций (Аткинсон Р.Л., Аткинсон Р.С., Смит Э.Е., Бем Д. Дж., Нолен-Хоэксема. – 2003).
Дефицит в концентрации и памяти является общим в депрессии, особенно на задачах, в которых внимание не ограничено рамками задачи и когда его легко перенаправить на личные проблемы или ненужную информацию. Руминации далее могут ухудшать концентрацию и память на нейтральные стимулы, отвлекая внимание депрессивных лиц во время когнитивных задач, таким образом снижая общую производительность (Watkins E. – 2008; Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Руминации могут быть связаны с дефицитом в ингибиторных системах. Таким образом, предполагается, что руминативное мышление будет ассоциироваться с изменением активации в нейронных областях, вовлечённых во внимание негативного влияния, самореференцией обработки и ингибирование негативной информации (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Нейровизуализационные исследования показали, что задачи, которые вызывают отрицательные эмоции или требуют участников сосредоточить внимание на негативном воздействии, связанны с деятельностью в миндалевидном теле. Напротив, самореференция обработки связана с активизацией деятельности в ряде областей, включая переднюю медиальную кору (медиальная лобная извилина и/или передняя поясная кора) и заднюю медиальную кору. Наконец, дефицит в торможении негативных эмоциональных раздражителей был связан с деятельностью в ростральной плоскости передней поясной коры. В свою очередь, несколько нейровизуализационных исследований руминаций показали различия между существованием руминаций и их отсутствием этих областях головного мозга, при выполнении эмоциональных задач, которые связанны с самореференцией мысли или подавлением эмоций (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Два исследования показали, что участники, которые больше подвержены руминативному мышлению, имеют более активную работу миндалевидного тела в ответ на негативные стимулы или при оценке негативных фотографий. Кроме того, Рэй и его коллеги предполагали, что негативное влияние растёт путём интерпретации отрицательных фотографий. Рэй и его коллеги также нашли повышенную активность в левой вентролатеральной префронтальной коре, когда испытуемые просто смотрели на негативные фотографии без всяких инструкций. (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Джурманн и Готлиб обнаружили, что больше активности в ростральной передней поясной коры было связано с большей способностью подавлять отрицательные дистракторы депрессивных и не депрессивных участников. Кроме того, участники, которые больше подвержены руминации, независимо от их статуса депрессии, показали низкую активность в ростральной передней поясной коре при попытке препятствовать негативным дистракторам. Это свидетельствует о том, что дефицит в торможении негативных раздражителей, дисфорического размышления может быть связано с пониженной передней поясной активностью (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Джонсон, Нолен-Хоксема, Митчелл, и Левин обнаружили, что дисфорические лица и лица с высоким уровнем руминаций показали низкую активность в передней медиальной префронтальной коре во время мыслительной задачи, чем недепрессивные участники. По мере того как передняя префронтальная кора связана с мышлением о целях завершения, говорит о том, что дисфорические испытуемые были менее склонны к активности в областях, связанных с положительной самоотносимой обработкой при руминациях. Дисфорические испытуемые и испытуемые, с руминативным мышлением показали большую активность, передней и задней медиальной префронтальной коре во время отвлекающих испытаний, предлагая устойчивый самоотносимую обработку даже тогда, когда они должны были быть участвовать в отвлекающих мыслях. Это согласуется с ранее рассмотренными поведенческими доказательствами, утверждающими, что руминации связаны с трудностями в расцеплении с самофокусирующимися мыслями, когда было бы целесообразно сделать это (Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
В свою очередь, депрессия связана с изменениями в структуре и функционировании гиппокампа и ПФУ, и, как уже отмечалось выше, руминации связаны с смещёнными процессами памяти и с изменённой активностью в префронтальных областях. Понимание о нейробиологических коррелятах руминации может пролить свет на возможные вклады к тенденции руминирования. Такие исследования также могут предоставить информацию о механизмах, с помощью которых руминативное мышление способствует депрессии (Watkins E. – 2008; Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. – 2008).
Выводы
Рассмотрев клиническую картину депрессии, мы выяснили, что течение и прогноз депрессивных расстройств зависят от разнообразных факторов, начиная с наследственной склонности к заболеванию, наличия или отсутствия личностного расстройства и заканчивая адекватностью поддержки, которую пациенты получают от близких, друзей, семьи, и других людей из их социального окружения. Но также следует понимать, что преходящие чувства апатии, разочарования и печали являются частью нормального человеческого функционирования, поэтому важно чётко различать депрессию клинического уровня от нормальной адаптивной реакции на стресс, фрустрацию и утрату, проявляющейся тоской.
Мы изучили понятие «руминации» и основные аспекты теорий относительно руминативного мышления. В теории стилей реагирования Нолен-Хоэксеммы руминации рассматриваются как ответ на депрессивное настроение, в то время теория контроля Мартина и Тессера, определяет их появление как следствие на недостающие компоненты, которые требуются мысли. Так же мы рассмотрели метакогнитивную модель руминаций Уэллса.
Изучив литературу по данной теме, мы пришли к выводу, что ассоциативная связь депрессивного настроения и руминативного мышления приводит к тому, что человек привыкает реагировать на свои ощущения определённым образом, так же его мышление становится всё более автоматизированным и менее спонтанным; поведение всё чаще складывается из воспоминаний о реакциях на подобные случаи в прошлом. В жизни людей появляется множество моментов, которые проживаются в автоматическом режиме, «по привычке», что в совокупности с дисфорическим настроением может привести к возникновению депрессивного эпизода.
Заключение
В данной работе мы проанализировали понятия «депрессия», «эмоциональная дезадаптация», «руминативное мышление».
При написании курсовой работы по данной теме, нами была изучена различная отечественная и зарубежная литература, проведён теоретический анализ и изучена клиническая картина депрессии.
Мы оценили влияние руминаций на развитие аффективных расстройств и выяснили, что руминация является одним из факторов депрессивных расстройств в дополнение к субклиническим депрессивным симптомам. Важной задачей для будущих исследований является изучение влияния руминативного мышление на хронические депрессивные эпизоды с использованием больших образцов и более комплексные мер хронизации.
Руминации также прогнозируют симптомы тревоги и смешанного тревожного-депрессивного расстройства, а также депрессии в одиночку. Руминативное мышление может быть одной из причин для общей коморбидности тревоги и депрессии. Конкретное содержание руминаций в любой момент может повлиять на тревогу или депрессию, но также может держать человека в любом тревожном или подавленном настроении большую часть времени (Nolen-Hoeksema S., – 2000).
Практическая значимость данной курсовой работы заключается в возможности её использования для дальнейших исследований на последующих курсах.
Так же следует отметить необходимость адаптации на русский язык зарубежных источников по данной теме.
Список использованной литературы
1.Аткинсон Р.Л., Аткинсон Р.С., Смит Э.Е., Бем Д. Дж., Нолен-Хоэксема С. Введение в психологию / под общ. ред. В. П. Зинченко, А. И. Назарова, Н. Ю. Спомиора – СПб.: «Прайм-ЕВРОЗНАК». – 2003. – С. 478, 510-517.
2.Гаранян Н. Г. Депрессия // Клиническая психология: в 4 т.: учебник для студентов учреждений высшего проф. образования / под ред. А.Б.Холмогоровой. Т. 2. Частная патопсихология. – 2-е изд., стер. – М.: Издательский центр «Академия». – 2013. – Гл. 3. – С. 126–179.
3.Гаранян Н.Г., Холмогорова А.Б., Евдокимова Я.Г., Москова М.В. Психологические факторы эмоциональной дезадаптации у студентов // Вопросы психологии. – 2009. – № 3. – С. 16– 26.
4.Каплан Г., Сэдок Б., Расстройства настроения // Клиническая психиатрия / Каплан Г., Сэдок Б., – М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 1998. – Гл. 9. – С. 141– 160.
5.Классификация психических расстройств МКБ-10. Исследовательские диагностические критерии. F30 — F39 Расстройства настроения (аффективные расстройства).
– Электрон. ст. — Режим доступа к ст.: http://webmed.irkutsk.ru/doc/pdf/icd10ps.pdf.
6.Образовательная программа по депрессивным расстройствам. Общая часть. Основные аспекты депрессии / под ред. В. Н. Краснова. – М.: НИИ Психиатрии, 2010. – С. 5-117.
7.Пуговкина О.Д. Mindfulness-based cognitive therapy: Когнитивная психотерапия, основанная на осознанности в лечении хронической депрессии // Современная терапия психический расстройств. – 2014. – № 2. – С. 26-30.
8.Пуговкина О.Д. Нарушения социального познания при депрессии: теоретические подходы, методы изучения и выделенные дефициты // Консультативная психология и психотерапия. – 2014. – № 4. – С. 80-91.
9.Пуговкина О.Д., Паламарчук Л.С. Социальный интеллект и хронификация депрессии // Консультативная психология и психотерапия. – 2013 . –№ 1. – С. 114-125.
10.Пуговкина О.Д., Холмогорова А.Б. Нарушения социального познания при депрессиях // Журнал неврологии и психотерапии. – Московский научно-исследовательский институт психиатрии, Москва. – 2015. – Вып. 2. – С. 20– 22.
11.Труевцев Д.В., Сагалакова О.А. Руминации в контексте метакогниций, неадаптивных схем и психической ригидности // Известия Алтайского Государственного Университета – 2011. – № 2-2. – С. 69– 72.
12.Donaldson C., Lam D. Rumination, mood and social problem-solving in major depression // Psychological Medicine. – 2004. – № 34. – С. 1309–1317.
13.Donaldson C., Lam D., Mathews A. Rumination and attention in major depression // Behaviour Research and Therapy. – 2007. – № 45. – С. 2664–2676.
14.Flynn M., Kecmanovic J., Alloy L. An Examination of Integrated Cognitive-Interpersonal Vulnerability to Depression: The Role of Rumination, Perceived Social Support, and Interpersonal Stress Generation // Cogn Ther Res. – 2010. – № 34. – С. 456–466.
15.Lo C., Ho S., Hollon S. The effects of rumination and negative cognitive styles on depression: A mediation analysis // Behaviour Research and Therapy. – 2008. – № 46. – С. 487–494.
16.McLaughlin K., Nolen-Hoeksema S. Rumination as a transdiagnostic factor in depression and anxiety // Behaviour Research and Therapy. – 2011. – Vol. 49. – С. 186–192
17.Nolen-Hoeksema S. The Role of Rumination in Depressive Disorders and Mixed Anxiety/Depressive Symptoms // Journal of Abnormal Psychology. – 2000. – Vol. 109. – № 3. – С. 504– 510.
18.Nolen-Hoeksema S., Wisco B., Lyubomirsky S. Rethinking Rumination // Perspectives on Psychological Science. – 2008. – Vol. 3. – № 5. – С. 400– 424.
19.O’Connor R., Noyce R. Personality and cognitive processes: Self-criticism and different types of rumination as predictors of suicidal ideation // Behaviour Research and Therapy. – 2008. – № 46. – С. 392–400
20.Rusting C., Nolen-Hoeksema S. Regulating Responses to Anger: Effects of Rumination and Distraction on Angry Mood // Journal of Personality and Social Psychology. – 1998. – Vol. 74. – № 3. – 790– 802.
21.Watkins E. Constructive and Unconstructive Repetitive Thought // Psychological Bulletin. – 2008. – Vol. 134. – №. 2. – С. 163–206
22.Watkins E., Moulds M. Reduced concreteness of rumination in depression: A pilot study // Personality and Individual Differences. – 2007. – № 43. – С. 1386–1395
23.Watkins E., Nolen-Hoeksema S. A Habit-Goal Framework of Depressive Rumination // Journal of Abnormal Psychology. – 2014. – Vol. 123. – №. 1. – С. 24–32.
