Проблема изучения психологических последствий переживания человеком травматического и, в частности, военного стресса, остается актуальной не только для академической науки, но и драматически значимой для нашего общества. Анализ особенностей послевоенной адаптации жертв травматического стресса различной этиологии, в т. ч. и ветеранов боевых действий, а также разработка принципов оказания им психотерапевтической помощи на основе уже существующих в мировой психологической и психиатрической практике методических подходов является преимущественным направлением отечественных исследований последних лет.
При этом экспериментальных психологических исследований особенностей переживания военного травматического стресса у нас практически не проводилось.
Целью данной работы является изучение психологических особенностей ветеранов боевых действий в Афганистане, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством и сопоставление полученных результатов с опубликованными зарубежными данными.
Методика
В экспериментальном исследовании принимали участие ветераны боевых действий в Афганистане, мужчины, проходившие срочную службу в армии в период с 1979 по 1989 год, не страдающие органическим поражением головного мозга или психотическими расстройствами и не имеющие в анамнезе тяжелых ранений, физических травм или контузий. Средний возраст обследованных – 31, 5 лет, образование – преимущественно среднее или среднее специальное: в целом по выборке -11, 5 лет обучения.
После предварительной беседы с каждым испытуемым проводилось клиническое психодиагностическое интервью с использованием русскоязычных версий методик «Структурированное клиническое интервью для DSM-III-R » – СКИД (SCID – Structured Clinical Interview for DSM-III-R), включающее специальный модуль для диагностики PTSD у ветеранов боевых действий.
У 18 из 105 ветеранов-«афганцев» (17%) в момент обследования наблюдалось полное проявление симптоматики PTSD по критериям DSM-III-R, достаточное для постановки клинического диагноза (в дальнейшем – группа PTSD).
У этих испытуемых в анамнезе присутствовал факт переживания в ходе боевых действий травматической ситуации, отвечающей критериям DSM-III-R, имелся один из симптомов, связанных с навязчивыми переживаниями этой ситуации в настоящем, по три симптома, свидетельствующих о поведенческом избегании любых напоминаний о травме, два симптома у каждого из обследованных этой группы были связаны с повышенной физиологической возбудимостью и, наконец, длительность проявления всех симптомов превышала 1 месяц.
Стресс представляет собой реакцию на значимый раздражитель
... истощения и, как следствие, привести к разрушению физического и психического здоровья. Действие стрессора и развитие стресса наряду с очевидными отрицательными последствиями для здоровья человека могут быть ... стадия – истощения. У всех людей это время разное и зависит от индивидуальных особенностей организма. Стадия истощения – это призывы организма о помощи, которые могут придти только ...
В группу «НОРМА» вошли только те ветераны, у которых никогда не отмечалось симптомов расстройства или изредка наблюдались единичные симптомы (n = 65).
Результаты обследования остальных испытуемых, у которых было установлено наличие частичного PTSD (в случае отсутствия у обследуемого одного из необходимых для полного диагноза симптомов) в момент обследования, а также полного PTSD в прошлом при отсутствии симптоматики расстройства в текущий период из дальнейшего анализа исключались.
При психометрическом обследовании использовались русскоязычные версии следующих психодиагностических методик: 1. Миссиссипская шкала для гражданских травматических событий. 2. Шкала оценки тяжести воздействия травматического события. 3. Миннесотский многофакторный личностный опросник – MMPI. 4. Опросник личностной и ситуативной тревожности. Спилбергера-Ханина – STAI. 5. Опросник депрессивности Бека – BDI. 6. Опросник выраженности психопатологической симптоматики SCL-90-R.
В психометрическом обследовании приняло участие 16 испытуемых из группы с PTSD и из группы НОРМА.
Результаты и обсуждение
Характеристика боевого опыта участников военных действий в Афганистане.
В таблицах 1 и 2 приведены результаты сравнительного анализа особенностей травматического боевого опыта в обеих группах. В ходе диагностического интервью тяжесть индивидуального боевого опыта оценивалась по Шкале оценки тяжести боевого опыта Эйгендорфа с соавт. (LCES – Legacies Combat Exposure Scale), состоящей из 7 пятибалльных (4) оценочных шкал. Испытуемому предлагалось, пользуясь этой шкалой, оценить, насколько часто он попадал в различные боевые ситуации за период своей службы в Афганистане, как часто являлся свидетелем убийств или тяжелых ранений других людей, как велики были боевые потери в подразделении, в котором он служил. Кроме того, испытуемых просили подробно описать две наиболее значимые для них травматические ситуации (А и Б), участниками которых они оказались в Афганистане, т. е. ситуации, вызвавшие у обследуемых наиболее тяжелые отрицательные эмоции в то время, когда разворачивалось описываемое событие.
Таблица 1. Сравнительная характеристика тяжести боевого опыта у «афганцев» в группах НОРМА и PTSD (по шкале LСES) PTSD НОРМА n=18 n=63
Шкала LCES: M SD M SD t p 1 4. 56 2. 73 3. 81 2. 91 0. 97 2 2. 72 1. 07 2. 54 1. 10 0. 62 3 0. 67 1. 19 0. 25 0. 76 1. 77 4 1. 39 0. 61 1. 43 0. 53 0. 27 5 2. 50 1. 04 2. 03 1. 11 1. 60 6 4. 56 2. 15 3. 21 2. 11 2. 38 (0. 05 7 5. 11 2. 19 3. 78 2. 28 2. 21 (0. 05 Суммарный балл 21. 50 7. 60 17. 02 8. 20 2. 08 (0. 05
В целом, как видно из таблицы 1, обследованные участники боевых действий с PTSD имели более тяжелый боевой опыт, чем испытуемые из группы НОРМА. Они чаще попадали в ситуации, связанные с реальной опасностью быть убитыми или раненными (перестрелки, засады и т. п. – п. 7 шкалы LСES), чаще становились свидетелями гибели или тяжелых ранений других людей (п. 6 шкалы LСES).
Этот факт также хорошо согласуется с полученными в предшествующих исследованиях результатами, показавшими, что именно тяжесть пережитого боевого опыта во многом определяет особенности дальнейшего посттравматического развития личности, в т. ч. и возникновение PTSD. Так, в исследованиях Кулка с соавт. было показано, что среди ветеранов войны во Вьетнаме, имеющих тяжелый боевой опыт, частота встречаемости этого расстройства составляет 31%, что значительно выше соответствующих средних показателей (от 15,2% до 20%).
Групповые нормы. Воздействие группы на отдельного работника и на всю организацию
... группа не устанавливает норм поведения для каждой возможной ситуации, они формируются только относительно действий и ситуаций, имеющих определенную значимость для группы; нормы могут прилагаться к ситуации в ... целом, не относясь к отдельным членам группы и роли, возложенной ...
Была также установлена прямая зависимость тяжести боевого опыта вьетнамских ветеранов и их предрасположенности к участию в актах насилия. Вместе с тем, анализ частоты встречаемости в группах PTSD и НОРМА разных по характеру и уровню субъективно оцениваемой травматичности ситуаций, связанных с пребыванием в Афганистане показал, что статистически значимых (по критерию Х2) различий по этим признакам между группами нет (см. таблицу 2).
Иными словами, различные боевые ситуации одинаково часто воспринимались и оценивались как травматические как испытуемыми с более тяжелым боевым опытом из группы PTSD, так и испытуемыми без признаков расстройства.
Наиболее часто в качестве травматического события как первого (А), так и второго (Б) уровня субъективной значимости испытуемые обеих групп выбирали ситуации, так или иначе связанные с угрозой для их жизни в боевой ситуации (обстрел, засада душманов, подрыв на мине и т. п.).
В группе PTSD такого рода стрессовому воздействию подверглось 33% испытуемых, в группе НОРМА – свыше 40%. При этом, как говорилось выше, частота переживания во время службы в Афганистане именно таких ситуаций, наряду с происходившими на глазах у испытуемых сценами гибели и ранения людей, явилась определяющим фактором различий в субъективной оценке тяжести боевого опыта по шкале LCES у ветеранов с PTSD и здоровых.
Таблица 2. Сравнительная характеристика травматического опыта у «афганцев» в группах НОРМА и PTSD (по данным самоотчета в процессе диагностического интервью) PTSD НОРМА n=18 n=65
Травматические события (частота встречаемости): А Б А Б n (%) n (%) n (%) n (%) 1. угроза жизни в боевой ситуации 6 (33. 3) 6 (33. 3) 30 (46. 2) 28 (43. 1) 2. гибель людей, вид раненных 5 (27. 8) 4 (22. 2) 15 (23. 1) 13 (20. 0) 3. эвакуация трупов и/или вид останков 2 (11. 1) 3 (16. 7) 7 (10. 8) 4 (6. 2) 4. неуставные отношения 2 (11. 1) 2 (11. 1) 2 (3. 1) 2 (3. 1) 5. ожидание опасности – – 4 6. 2 8 12. 3 6. участие в убийствах 1 (5. 6) – 1 (1. 5) 2 (3. 1) 7. состояние здоровья (пребывание в госпитале) – – 2 (3. 1) 1 (1. 5) 8. чувство вины 1 (5. 6) 2 (11. 1) 1 (1. 5) 1 (1. 5) 9. другие 1 (5. 6) 1 (5. 6) 1 (1. 5) 2 (3. 1) 10. «счастливый случай» – – – 2 (3. 1)
В обеих группах на третьем по частоте встречаемости месте – участие в эвакуации трупов или вид останков погибших (11%), на четвертом в группе PTSD стоят травматические события, так или иначе связанные с неуставными взаимоотношениями в воинских коллективах (11%).
При этом в группе НОРМА эти события занимают пятое место (3%), а на четвертом находятся ситуации, связанные с ожиданием опасности (6% – события А, 12% – события Б).
В группе PTSD такого рода ситуации в качестве травматических не отмечались ни разу, а на шестом месте в этой группе – участие в убийстве людей (1 человек, 5, 6%).
В группе НОРМА таких испытуемых было трое из 69 обследованных, а ситуация убийства по частоте занимает седьмое место. На шестом в этой группе – беспокойство за свое здоровье в связи с болезнями или легкими ранениями.
Наконец, несколько человек в той и другой группе рассказывали о своих тяжелых эмоциональных переживаниях или связанных с чувством вины за гибель друзей или подчиненных, или испытанных в процессе наблюдения за пытками (1 человек из группы PTSD), или возникавших в ситуациях, условно обозначенных в таблице как «счастливый случай», т. е. когда обследуемый чудом избегал гибели(2 человека в группе НОРМА, событие Б).
Совладание с трудными жизненными ситуациями
... выявляет использование стратегии поиска социальной поддержки). Д. Признаю свое поражение в этой ситуации и постараюсь впредь не допускать таких ошибок (выявляет использование стратегии принятия ответственности). ... типология. 1. Стратегия противостоящего совладания состоит из агрессивных усилий человека изменить ситуацию, проявления неприязни и гнева в отношении того, что создало проблему. 2. ...
Таким образом, в целом боевой травматический опыт, полученный участниками боевых действий в Афганистане, имеет такую же структуру, как и боевой опыт участников боевых действий во Вьетнаме. При этом у обследованных нами «афганцев» проявилась та же закономерность, что и у американских ветеранов войны во Вьетнаме: те из них, у кого было диагносцировано посттравматическое стрессовое расстройство, имели более тяжелый боевой опыт, чем здоровые испытуемые.
Необходимо отметить некоторые различия в структуре травматического опыта российских и американских участников боевых действий. Так, по степени травматичности для российских ветеранов участие в убийстве воюющих на стороне противника «духов» или мирных жителей находится на шестом месте в рейтинге (по данным американских исследователей – на втором или третьем).
При этом только четверо из обследованных отнесли это событие в их афганском прошлом к разряду травматических, хотя очень многие из них рассказывали о подобных ситуациях, но какого-то заметного воздействия на них эти ситуации не оказали.
Другим фактом является наличие в структуре травматического опыта афганских ветеранов ситуаций, связанных с проявлениями неуставных взаимоотношений. Упоминание о подобных ситуациях в качестве травматических в зарубежных источниках нам не встречалось. С другой стороны, «афганцы», участвовавшие в данном исследовании, в качестве травматических ни разу не упоминали ситуаций, связанных с трудными климатическими условиями в зоне боевых действий, с изоляцией от близких и общества, со сменой сослуживцев в подразделении, с осознанием бессмысленности войны, которые американскими исследователями были отнесены ко второй и третьей группам психотравмирующих факторов боевой обстановки во Вьетнаме. Психометрический профиль ветеранов войны в Афганистане Результаты психодиагностических методик представлены в таблице 3 и на рисунке 1.
Таблица 3. Результаты психометрического обследования участников войны в Афганистане PTSD НОРМА n=16 n=49 M SD M SD t p
Миссиссипская шкала PTSD для боевых травматических событий 86. 7 26. 8 7. 1 11. 0 4. 2 <. 001 Шкала воздействия событий (IOES) 15. 6 15. 0 4. 1 8. 0 3. 9 <. 001 Личностная тревожность (STAI) 49. 7 6. 4 38. 7 8. 4 5. 5 <. 001 Ситуативная тревожность (STAI) 46. 1 8. 2 36. 7 6. 3 4. 2 <. 001 SCL-90-R (индекс GSI) 1. 0 0. 6 0. 4 0. 4 4. 1 <. 001 Опросник депрессивности Бека 15. 4 9. 6 6. 1 6. 4 3. 6 <. 001
Как видно из таблицы 3, в группе PTSD уровень тревожности, депрессии и общей психопатологической симптоматики по всем, в том числе и специфическим для PTSD шкалам (IOES и Миссисипской) оказался выше, чем в группе без диагноза. Однако, что касается Миссисипской шкалы, то у «афганцев» показатели оказались ниже, чем у вьетнамских ветеранов, страдающих аналогичным расстройством (109,4 балла), а также ниже, чем диагностический порог PTSD по этой шкале (107 баллов).
Методика «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» ...
... исследовании поведения действием. Современные отечественные и западные авторы предлагают улучшить ситуацию при помощи учета следующих факторов: создание надежного и чувствительного инструмента ... стратегии совладания — проблемно-фокусированный и эмоционально-фокусированный копинг в специфических ситуациях стресса (например, болезнь, боль, потеря работы и т.д.). Исследователей другого, ...
При этом у обследованных афганских ветеранов с PTSD значения уровня тревожности соответствуют уровню этого показателя у американских ветеранов Вьетнама, страдающих данным расстройством (ЛТ – 51. 2, СТ – 49. 5).
В контрольной же группе афганских ветеранов значения шкал тревожности превышают аналогичные показатели у вьетнамских ветеранов (ЛТ – 29. 4, СТ – 30. 3).
Результаты тестирования по MMPI приведены на рисунке 1. Уровень шкалы F и большинства клинических шкал теста MMPI также оказался значительно выше у «афганцев»с PTSD по сравнению с контрольной группой. Характерными для обследованной группы PTSD являются пики по трем шкалам MMPI – 8-7-F (для профиля в целом) и 8-7-2 (для клинических шкал).
Рис. 1 Полученные при обследовании «афганцев» среднегрупповые значения превышали диагностический уровень PTSD (шкала F>66T, шкала 2>78T и шкала 8>79T) по шкале F и шкале 8, но были несколько ниже критериальных по шкале 2. В группе НОРМА средние баллы по диагностическим шкалам оказались ниже диагностического порога. В целом, средний профиль MMPI для группы ветеранов Афганистана с диагнозом PTSD (8-7-2-4) согласуется с профилем MMPI для ветеранов Вьетнама с PTSD (8-2-1-7).
Заключение и выводы
Полученные результаты показывают, что основные параметры психологического состояния афганских ветеранов в целом аналогичны опубликованным другими исследователями и, в первую очередь, в США. У большинства ветеранов Афганистана отмечаются хотя бы отдельные симптомы, входящие в критерии PTSD и свидетельствующие о наличие психологического и эмоционального неблагополучия. У 17% афганских ветеранов из обследованной выборки наблюдается состояние, классифицируемое как PTSD, что согласуется с данными, имеющимися в психологической литературе.
Данные психометрического обследования показали, что уровень тревожности, депрессии и общей психопатологической симптоматики в группе с PTSD по всем шкалам оказался выше, чем в группе без диагноза. Обследование афганских ветеранов подтвердило существование зависимости между тяжестью боевого опыта (количеством недель, проведенных в боевой обстановке, количеством опасных боевых эпизодов и оценкой их субъективной «стрессовости» с точки зрения угрозы для жизни и т. д.) и развитием в последствии PTSD.
Следует отметить, что на первое место при ранжировании тяжести боевого опыта у наших «афганцев» выступают ситуации, связанные с угрозой для собственной жизни (так же, как и для «вьетнамцев»).
В то же время ситуации, связанные с участием в убийствах мирных жителей или противника, занимающие по травматичности одно из первых мест у ветеранов войны во Вьетнаме, в рейтинге ветеранов Афганистана находятся на одной из последних позиций. Характерной особенностью афганских ветеранов явилось выделение в структуре их травматического опыта роли травматических ситуаций, связанных с «неуставными отношениями».
Расстройства личности ПЗ№1
... как здоровый нарциссизм (О. Кернберг). Феноменологический, телеологический и этиологический подходы. Классификация расстройств личности: (DSM-IV) Рекомендации для подготовки к занятию Проанализируйте подходы к ... Каким подходом должен руководствоваться практический психолог при работе в клинике личностных расстройств? Опишите поведение (или состояние) кого-либо из литературных героев, которые страдали ...
Вахов в. П. Клинико-психиатрическая квалификация синдрома птср и проблемы психопрофилактики
Специфика службы в органах внутренних дел предъявляет особые требования к психике сотрудника, к особенностям реагирования, характеру поведения, его эмоционально-волевой устойчивости и свойствам личности. Участившиеся экстремальные ситуации – массовые беспорядки, стихийные бедствия, катастрофы, локальные войны и т. п., требующие быстрой ориентации в обстановке и решительных действий, оказывают сильное травмирующее воздействие на психику и приводят к развитию у сотрудников внутренних дел и личного состава внутренних войск различного рода состояний психической дезадаптации. Такие стрессовые воздействия могут вызывать все уровни психической дезадаптации. Психотический – аффективно-шоковые реакции, реактивно-депрессивный психоз, острое реактивное возбуждение, острая параноидная реакция, психогенный параноидный психоз. В данном случае, по-видимому, стресс служит пусковым механизмом для преморбидно-неполноценной личности. Не исключена возможность при соответствующем преморбиде возникновения эндогенного психоза после психо-эмоционального стресса и у практически здорового человека, поскольку стресс вызывает дезорганизацию всей психической деятельности. Пограничный (допсихотический) уровень реагирования на стресс включает различные варианты невротических, психопатоподобных состояний. Психосоматические расстройства чаще возникают как отставленные реакции, проявляющиеся со временем как гастро-интестинальные симптомы, болевые сердечно-легочные, конверсионные, псевдоневрологические, сексуальные и др. Одно из первых упоминаний о психотравме в частности о военной принадлежит историку Геродоту, который рассказал об афинском войне Эпизелосе, ослепшем от переживаний после Марафонской битвы. Лукреций (1 век до н. э.) по-видимому впервые указал на реминисценции как основной элемент травматического невроза у воинов. Одно из самых ранних, хотя и кратких медицинских описаний посттравматических симптомов было дано Hammond на основании наблюдений за участниками гражданской войны в Америке. Им были выделены такие симптомы как, боль за грудиной, прерывистость дыхания, потливость, желудочно-кишечные дисфункции, – хотя традиционно эти проявления ошибочно относили к слабодушию и трусливости (DaCosta 1871).
Вопросы о последствиях психической травматизации, связанной с переживаниями военного времени, описывал и русский психиатр П. Б. Ганнушкин (1927).
Описывая одну из форм «нажитой психической инвалидности» П. Б. Ганнушкин выделил три группы симптомов. К первой из них он относил большую возбудимость и раздражительность, которая выходит за пределы астенической раздражительности. Ко второй более распространенной группе симптомов, П. Б. Ганнушкин относил приступы депрессии либо довольно длительные и острые, либо более короткие и интенсивные. Наконец, третья группа симптомов как самое частое осложнение клинической картины проявляется в различного рода психогенных истерических расстройствах. Болезнь развивается в течении 2-4 лет и приводит к «стойкому, неизлечимому ослаблению интеллектуальной
деятельности» (Ганнушкин П. Б., 1927).
Первым же наиболее полным и систематизированным описанием психических нарушений, встречающихся при подробных событиях, является исследование, проведенное отечественными психиатрами Л. Я. Брусиловским, Н. П. Брухановым и Т. Е. Сегаловым в 1928 году по изучению последствий Крымского землетрясения 1927 года, где они впервые попытались выделить специфическую для катастрофических событий диагностическую категорию – «синдром землетрясения», включивший в себя такие феномены, как головокружение, ощущение колебаний почвы под ногами, слабость, пониженная работоспособность, тошнота, постоянная тревога, нарушения сна. В целом, по мнению автора, очерченные психические нарушения, являющиеся результатом глубокой психогении, формировались в течение трех суток с момента катастрофы и представляли собой признаки аффективно-шоковых реакций и истерических психозов. По мнению же современных отечественных психиатров при воздействии экстремальных ситуаций на психику человека возникает достаточно широкий континуум психогенных реактивных невротических и иных расстройств, в ряду которых находятся посттравматические стрессовые расстройства, относящиеся к затяжным реактивным состояниям. Диагностические критерии: 1. Наличие экстремального события, сочетающегося с серьёзной угрозой жизни или физической целостностью самому человеку, его близким, друзьям, внезапным разрушением его жилища или наблюдением за внезапной гибелью других людей. 2. В возникших психических расстройствах «звучит»переживается психотрамирующее событие, в особенности в сферах мышления, волевой и эмоциональной. 3. При усилении актуальности (повторная травма, воспоминания) психотравмирующей ситуации усиливается психогенная, реактивная симптоматика. При снижении актуальности психотравмы – симптоматика уменьшается. 4. Появление устойчивого астено-гипотимического или тревожно-аффективного синдромов. 5. Продолжительность устойчивых нарушений не менее 1 месяца – по некоторым классификациям не менее 6 месяцев. Однако, как говорилось выше, после экстремальной ситуации встречается, кроме ПТСР как частного случая, множество расстройств психической адаптации, которые представлены на схеме. Здесь на многолетнем опыте наших исследований мы попытались дать классификацию реакций и состояний психической адаптации и деадаптации с целью более точной дифференциально-диагностической
Оценка психологической пригодности сотрудников органов внутренних ...
... пути решения 1.1 Экстремальные условия: понятие, характеристика, влияние на психику сотрудников органов внутренних дел Экстремальные ситуации предъявляют собой особые, повышенные требования к ... Понижение утомляемости, исчезновение чувства усталости, беспечности Острые психозы Психические состояния становятся предметом внимания сотрудника тогда, когда его потребностям что-то препятствует. ...
верификации
психического статуса, прогнозирования течения нарушений и выбора адекватных методов терапии. Тактика предупреждения и лечения рассмотренных выше психогенных расстройств имеет три больших направления: 1. Подготовка лиц для работы в возможных экстремальных ситуациях -специальный тренинг. -производственный тренинг. – психоортопедический – в зависимости от личностных особенностей. – защитный медикаментозный. 2. Коррекция появляющихся психических нарушений непосредственно во время экстремальной ситуации, когда ещё не сформировался устойчивый патологический реактивный динамический стереотип. 3. Терапия и восстановление лиц с психическими расстройствами после экстремальных ситуаций. В любом из этих трёх направлений необходима комплексная сочетанная работа одновременно по 3-м блокам. Только в этом случае можно ожидать достаточный эффект. 1 блок – социально-бытовой. 2 блок – социально-психологический. 3 блок – психопрофилактический – восстановительный (реабилитационный).
Специалисты 1 блока-кадровые работники, руководители подразделений; 2 блока-социальные психологи, занимающиеся психологией труда и т. д.; 3 блока-медицинские психологи, психиатры, психотерапевты. Остановлюсь в большей степени на 3-м блоке – психопрофилактическом-реабилитационном. Здесь кроме различных средовых, бальнеологических, физиотерапевтических и психофизиологических методик, являющихся не основными, используются медикаментозные методы терапии психотропными средствами и адресная, адекватная психическим расстройствам и личностным особенностям психотерапия. Если рассматривать психотропную терапию, то исходя из выявляемых психических расстройств, можно схематично объединить в три группы с преобладанием характерной симптоматики: 1-й – тревога с ажитацией, двигательная нецелесообразность расторможенность вплоть до фугиформных явлений экстрасигнальная раздражительность, возбуждение, напряжённость во всех сферах психической деятельности, гиперестезии, гиперпатии, гипомании и т. п. 2-й – тревога с заторможенностью, депрессивные, субдепрессивные расстройства с психосенсорными, психосоматическими нарушениями и сверхценностью, ступорозные проявления, гипостезии, гипопати и т. п. 3-й – все проявления астенических расстройств с характерными вялостью, усталостью и преимущественно затяжной гипостенией вплоть до элементов аментивно подобных проявлений и т. д. Рассматривая показания применения психофармакологических средств для коррекции вышеназванных психических нарушений, можно, с определённой долей схематизма определить, что базисным лечением для расстройства 1-го блока будут транквилизаторы; для 2-го блока – антидепрессанты; для 3-го блока – ноотропные препараты. Разумеется в зависимости от разнообразия структуры психических нарушений и других факторов будут обязательно определённые лечебные медикаментозные сочетания из различных групп психофармакологических препаратов. Что касается психотерапии, то большинство людей с посттравматическими расстройствами пережили катастрофические события, которые, согласно диагностическому определению, находятся за пределами диапазона обычных человеческих переживаний. Эти стрессы привели их к экстремальному внутреннему конфликту, смешению личностных ценностей и вызвали у многих ощущение жизненного кризиса. Поэтому основная задача психотерапии состоит в том, чтобы добиться разрешения этих внутренних конфликтов. Прежде всего для использования механизма ответственности за себя в терапевтическом процессе, необходимо вначале помочь больному точно осознать природу его проблемы психотерепевтическое обучение включает в себя шесть основных компонентов: 1. коррекция наиболее часто встречающихся ошибочных представлений относительно стрессовой реакции; 2. предоставление пациенту информации об общей природе стрессовой реакции; 3. фокусировка на роли чрезмерного стресса в развитии заболевания; 4. приведение пациента к самостоятельному осознанию проявлений стрессовой реакции и характерных симптомов ПТСР; 5. развитие у пациента способности к самоанализу, для идентификации характерных для него стрессоров; 6. сообщение клиницистом пациенту о той активной роли, которую последний играет в терапии чрезмерного стресса. В дальнейшем подключаются различные методы рациональной, индивидуальной, групповой психотерапии. В заключение, хотелось бы остановиться на одном организационном моменте, который уверен никто не затрагивал-создание т. н. института консультантов по психопрофилактике из числа самих сотрудников органов внутренних дел без отрыва их от «основного производства».
II. Характеристика детей с нарушением темпа психического развития.
... в эмоционально-волевой сфере I, нарушение ВНД II 1. Нарушение когнитивной сферы, интеллектуальное недоразвитие; 2. Э-в расстройства, нарушение личности, межличностных отношений и ... дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), расстройством эмоций и поведения, лёгким нарушением познавательной деятельности, отдельных сторон интеллекта, психических функций, страдает формирование школьных навыков. СДВГ ...
ТЕМА: ХРОНИЧЕСКИЕ РАССТРОЙСТВО ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, НЕ ИСКЛЮЧАЮЩИЕ ...
... оболочка спинного мозга: мягкая и твердая. Тема: Хронические расстройства психической деятельности 4 группы нарушения психической деятельности в законодательстве. Хронические – длятся больше 6 месяцев, или ... возможность узнавать какие-либо раздражители. Фиксированная система раздражения – запоминание внутренней и внешней информации. Для запоминания выделились базальные отделы головного мозга. ...
Н. И. Мягких ОРГАНИЗАЦИОННО-МЕТОДИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ МЕДИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ СОТРУДНИКОВ ОВД С ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИМИ СТРЕССОВЫМИ НАРУШЕНИЯМИ
Сотрудники органов внутренних дел и военнослужащие внутренних войск МВД России все чаще становится свидетелями и участниками катастроф, стихийных бедствий, насилия, социальных потрясений, участниками боевых действий. По зарубежным данным среди участников боевых действий после их окончания до 50 % лиц, чья жизнь непосредственно подвергалась угрозе, нуждаются в медико-психологической помощи. При отсутствии своевременной и адекватной помощи, указанные расстройства приобретают хронический характер и приводят к выраженным нарушениям социальной адаптации, усугубляемой частым присоединением алкоголизма и наркомании. В американской медицинской литературе используется термин «посттравматические стрессовые расстройства». Им обозначают весьма распространенные социальные явление, сопровождающее мночисленные войны, этнические конфликты, политические и социально-экономические потрясения 20-го столетия. Наблюдения показывают, что настоящим бичом для человества все чаще становятся массированные стрессогенные ситуации, сопровождающиеся ростом агрессивности, усилением депрессивных проявлений, увеличением частоты алкоголизации и наркотизации. Однако американские исследователи в этом вопросе не являются первооткрывателями. В. М. Бехтерев, анализируя опыт русско-японской войны, сделал важные выводы, не утратившие актуальности и значимости и по сей день. Суть их такова: а) возрастание уровня психических расстройств в действующей армии в немалой степени связано с резким ростом наркологической патологии; б) характерна тревожно-депрессивная окраска психических нарушений и высокая частота брутальных эксплозивных вспышек; в) военные переживания длительно сохраняются в клинике психических расстройств после возвращения ветеранов к жизни; г) жизнеопасная обстановка играет ведущую роль в происхождении и патопластике психических расстройств военного времени; д) отсутствует связь названных расстройств с преморбидной «слабохаратерностью». Последний вывод В. М. Бехтерева в настоящее время все чаще оспаривается рядом исследователей, и с их доводами нельзя не согласиться. Общую специфику стрессогенных ситуаций в зоне чрезвычайного положения определяют следующие факторы: неопределенность и непредсказуемость событий; неоднозначное (зачастую враждебное) отношение со стороны местного населения; выполнение служебно-боевых и оперативно-боевых задач, связанных с риском для жизни; ненормированный режим деятельности; низкий уровень бытовых условий; сложность внутригрупповой адаптации. К более специфичным факторам относятся: недостаток профессионального опыта и слабая тренированность для работы в зоне чрезвычайного положения; неравнозначность оперативной обстановки, зависящей от места дислокации; оторванность от средств коммуникации и семьи; ненадежность технических средств защиты; отсутствие условий для полноценного отдыха и питания; высокая степень ответственности за принятое решение. Свыши трети больных в зонах чрезвычайного положения составляют лица, состояние которых характеризовалось симптомокомплексом нарушений, указывающих на дезинтеграцию психической деятельности и нервно-психические нарушения. Дезинтеграция психической деятельности проявлялась прежде всего в интеллектуально-мнестических (снижение профессионализма, оперативной памяти, замедленном типе мышления, лабильность внимания, ипохондричность и т. п.), аффективно-волевых, мотивационных, перцептивных и других сферах психической деятельности. В группе больных с нервно-психическими нарушениями преобладающее место занимают невротические реакции, психопатические декомпенсации, аффективно-шоковые реакции, реактивные психотические состояния. Таким образом, стрессорное воздействие боевой обстановки играет ведущую роль в формировании посттравматических стрессовых расстройств. При этом личностная предрасположенность к таковым в значительной мере определяется фактором низкой толерантности к стрессу. Нервно-психические расстройства, формирующиеся в ходе военнных действий, в значительной степени имеют отчетливую стрессогенную природу и по существу, они полностью соответствуют триаде клинических признаков психогений К. Ясперса, но только с иным стереотипом синдромокинеза. Интенсивное стрессогенное воздействие боевой обстановки приводит к развитию у лиц с повышенной стрессо-уязвимостью аффективных (главным образом тревожно-мнительных) расстройств, которым нередко (особенно у афганцев) до определенного момента предшествуют аддиктивные расстройства (общая клинико-динамическая группа донозологических форм злоупотребления различными психоактивными веществами).
Аддиктивные расстройства при этом являются вторичными и выполняют до определеннного момента защитно-приспособительную функцию, блокируя на время стрессорную симптоматику и предупреждая запуск более тяжелых регистров. Но деятельность сотрудников органов внутренних дел связана не только с выполнением служебно-боевых задач в зонах чрезвычайных ситуаций. Высокий уровень криминогенной обстановки в нашем обществе подвергает ежедневно жизнь сотрудников опасности. Огневые контакты с преступниками стали повседневностью. Среди мероприятий, направленных на обеспечение высокой эффективности исполнения служебных обязанностей, важное значение принадлежит системе психопрофилактики различных дезадаптивных нарушений и прежде всего вторичной психопрофилактики, направленной на наиболее ранне выявление психических нарушений и их медико-психологическую коррекцию. При организации вторичной психопрофилактики необходимо выделить группы с учетом профессионального и психического риска и разной периодичности осмотров. По нашему мнению они могут быть представлены следующим образом: 1. Профессиональная группа риска включает в себя: а) сотрудников оперативных служб (угрозыск, ОПУ, криминальная милиция и т. д.); б) сотрудников неоперативных, но имеющих доступ к огнестрельному оружию (охрана, ГАИ).
2. Группа риска по состоянию здоровья: а) из числа принятых на службу, но обнаруживающих акцентированные черты характера; признаки психической дезадаптации, не достигающие нозологического уровня; с отягощенной наследственностью (суициды, нервно-психические заболевания родственников); б) из числа сотрудников имевших огневой контакт с преступниками; страдающие психосоматическими расстройствами (заболеваниями); перенесшие черепно-мозговые травмы; проявляющие деликвентное, отклоняющееся поведение (подавленность, снижение настроения).
В настоящее время различные звенья психологической службы МВД уже овладеют методами диагностики патопсихологических состояний. Однако вопросы реабилитации сотрудников по прежнему стоят остро и решаются специалистами различных служб самостоятельно, различными путями и без достаточной преемственности, а нередко квалификации. Учитывая традиционный приоритет профилактической направленности отечественного здравоохранения, целесообразно расширить и углубить оказание квалифицированной психологической помощи по предупреждению нервно-психических расстройств, что особенно важно в наших непростых экономических условиях. Повышение барьера психической и физиологической адаптации – обучение сотрудников аутотренингу, корреции функциональных расстройств вот одно из основных направлений деятельности медико-психологического сопровождения. Медико-психологическое сопровождение имеет своей конечной целью сохранение профессионального долголетия и психического здоровья сотрудников органов внутренних дел. В связи с этим уделятся более пристольное внимание категории сотрудников, служба которых сопряжена с большим психоэмоциональным напряжением, высоким риском возникновения психосоматических заболеваний и нервно-психическими нарушениями с ретардированным характером проявления патологии. Несколько слов об организационных основах медико-психологического сопровождения. Обследование, осуществляемое с профилактической целью или с целью оценки состояния после психоэмоционального напряжения, проводится психологом, врачом-психиатром, а при необходимости и врачом функциональной диагностики. Основной организационной формой медико-психологического сопровождения являются профилактические психодиагностические обследования (первичная психопрофилактика), которые подразделяются на периодические и целевые обследования. Периодические (плановые) профилактические психодиагностические обследования проводятся среди сотрудников оперативных подразделений органов внутренних дел, а также лиц, отнесенных к «группе риска». Целевые психодиагностические обследования проводятся сотрудникам органов внутренних дел перед откомандированием в зоны «чрезвычайных ситуаций» (ЧС) и по возвращении их в места постоянной дислокации. Организация работы по медико-психологическому сопровождению личного состава подразделений органов внутренних дел с учетом особенности Московского региона возложена на на психологов подразделений по работе с личым составом (кадров).
По какой схеме должна строится эта работа? Прежде чем ответить на этот вопрос несколько слов о контингентах. В зависимости от типа контингентов определяются виды профилактических психодиагностических обследований. Периодические психодиагностические осмотры должны проводиться по плану в установленном порядке и фиксированные сроки с привлечением следующих категорий сорудников: сотрудники органов внутренних дел, состоящие на динамическом наблюдении из числа «группы риска» с периодичностью контрольных осмотров 2 раза в год (1 раз в 6 месяцев); сотрудники оперативных подразделений органов внутренних дел с периодичностью один раз в год (оптимально перед прохождением ежегодной диспансеризации); данная категория включается в плановые осмотры при наличии необходимых сил и средств. Целевые психодиагностические осмотры проводятся по направлению кадрового аппарата или руководства (командования) подразделений органов внутренних дел. К этой категории контингента относятся: сотрудники органов внутренних дел после огневых контактов; кандидаты на зачисление в органы внутренних дел после окончания срока стажировки из «группы риска»; сотрудники оперативных подразделений органов внутренних дел, направленные в служебную командировку в зоны»ЧС» (перед командировкой и после возвращения в места основной дислокации).
Этап реабилитационных мероприятий начинается после выявления у обследуемого каких-либо нарушений психической адаптации или нервно-психической патологии, объективно зафиксированной по результатам комплексного психодиагностического обследования и комиссионного осмотра 2-3 специалистов – это в идеале. Заключения реабилитационного плана носят рекомендательный характер. При наличии функциональных (донозологических) отклонений в состоянии здоровья, не требующих специального лечения, рекомендуется руководству подразделения предоставить сотруднику «краткосрочный отпуск для оздоровительного отдыха сроком до 10 дней» (основание: приказ МВД РСФСР N 14 от 1991 г.).
Наряду с рекомендациями о предоставлении краткосрочного отпуска для оздоровительного отдыха, следует указывать меры социального и психологического характера (временное перемещение по службе).
В случаях выявления признаков нервно-психического заболевания,
посттравматических стрессовых расстройств – направляется информация в лечебно-профилактические учреждения ведомственного здравоохранения, специалисты которого определяют объем и тактику лечебно-реабилитационных мероприятий. При отказе сотрудника от обследования, психолог обязан известить письменно руководство подразделения, где служит сотрудник, с указанием причин направления на обследование и возможных последствий развития заболевания (Указание МВД от 02. 08. 89г. N 1/3267).
При наличие возможностей при подразделениях могут организовываться кабинеты психоэмоциональной разгрузки, работа которых должна строится с учетом приказов МЗ и МП РФ N 294 от 30. 10. 95 г. «О психиатрической и психотерапевтической помощи», N 245 от 13. 06. 96 г. «Об упорядочении применения методов психологического и психотерапевтического воздействия». Динамическому наблюдению у психологов должны подлежать лица из числа сотрудников органов внутренних дел, у которых выявлены признаки психической дезадаптации по результатам психодиагностического обследования и клинического собеседования («группа риска»).
Лица с признаками нервно-психического заболевания должны проходить лечение и наблюдаться только у врачей-психиатров поликлиник ГУВД. В отношении каждого лица, взятого на динамическое наблюдение по группе риска, запрашиваются служебные характеристики за подписью руководителя подразделения и кадровых служб. При выездах в подразделения психолог должен: выяснить у руководителей подразделений в какой мере выполняются рекомендации по реабилитационным мероприятиям лиц, находящихся на динамическом наблюдении (предоставление дополнительного краткосрочного отпуска за очередной год; отпускакомпенсации за переработку в выходные и праздничные дни; использование комплекса физической подготовки, ЛФК); уточнить списки лиц, подлежащих целевым психодиагностическим профосмотрам и график направления их на обследование; ознакомить руководителей подразделения и кадровых служб с содержанием последних инструктивных документов по организации профилактической работы; выяснить имеющиеся трудности в организации психопрофилактической работы и оказать практическую помощь. Психолог совместно с врачом-психиатром ЦПД или лечебно-профилактического учреждения, у которых находятся на динамическом наблюдении лица по «группе риска», определяют сроки вызова их на контрольные психодиагностические обследования и консультации, определяют объем и сроки реабилитационных мероприятий. Проведение периодических и целевых психодиагностических осмотров ставит своей целью выявление признаков психической дезадаптации или нервно-психической неустойчивости. Динамическому наблюдению по «группе риска» подлежат лица с акцентуациями характера, имеющие явления социально-психологической дезадаптации; лица с низкими адаптационными возможностями к психо-эмоциональным нагрузкам и склонностью к психосоматическим заболеваниям; лица со склонностью к невротическим реакциям и высоким риском возникновения посттравматических стрессовых расстройств; лица с явлениями нервно-эмоциональной (вегетативной) неустойчивости. Основными документами, используемыми при профилактических психодиагностических осмотрах являются индивидуальный паспорт медико-психологического сопровождения и контрольная карта динамического наблюдения по «группе риска». В индивидуальный паспорт медико-психологического сопровождения вносятся данные первичного и последующих психодиагностических обследований, отражается динамика состояния психической адаптации, условий службы, заключения эксперта-психолога, врача-эксперта-психиатра, консультантов, врача функциональной диагностики (психофизиолога), план реабилитационных мероприятий, кратность и сроки повторных обследований в течение года (приожение).
С целью контроля на каждого сотрудника, взятого на динамическое наблюдение по «группе риска», заполняется контрольная карта, которая является оперативным документом для осуществления контроля за выполнением реабилитационных мероприятий и повторных психодиагностических обследований. Для успешного функционирования медико-психологического обеспечения сотрудников органов внутренних дел и их социально-психологической реабилитации необходимо: а) организовать на базе научно-исследовательских учреждений МВД курсы усовершенствования для психологов кадровых подразделений с привлечением в преподовательский состав медиков; б) разработать четко структуированную организационную систему медико-психологического сопровождения; б) разработать нормативно-методическую базу деятельности.
И.О.Котенёв ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ДИАГНОСТИКА ПОСТСТРЕССОВЫХ СОСТОЯНИЙ С ПОМОЩЬЮ ОПРОСНИКА
Изучение психологических последствий воздействия на психику человека различных чрезвычайных обстоятельств, таких как войны, стихийные бедствия, катастрофы, насильственные преступления и т. д. позволило выделить и описать категорию посттравматических (ПТСР) и острых стрессовых расстройств (ОСР) как специфических форм нарушений психики).
Концепция ПТСР впервые была официально одобрена Американской психиатрической ассоциацией в 1980 году и только недавно получила международное признание. Несмотря на то, что споры о природе этих нарушений, о целесообразности их выделения в особую категорию далеко не завершены, описательная часть концепции может служить неплохой рабочей гипотезой для психолога, а критерии диагностики – хорошим подспорьем при выявлении подобных нарушений. По различным оценкам, из числа полицейских, применивших оружие на поражение, примерно 70% увольняются из полиции в течение 5 лет, так или иначе связывая это с последствиями пережитой психической травмы. По мнению других исследователей, подразделение, принимавшее участие в инциденте, сопровождавшемся массовыми жертвами (большим количеством обгоревших или изувеченных трупов), может в последующие 3-5 лет потерять до 20% своей численности за счет нарушения психической адаптации. Обследование этой категории лиц выявило значительную распространенность у них постстрессовых расстройств. По одним данным, свыше 60% обследованных отметили значительное воздействие инцидентов на их психическое состояние и последующую жизнь, и лишь 35% не испытали каких-либо отрицательных психологических последствий. Директор полицейской академии Сант-Льюиса Дж. Сайтзингер, психолог по образованию, обнаружил, что из 10 полицейских, застреливших подозреваемых, у 6 человек наблюдались посттравматические состояния, и у 2 из этих 6 расстройства носили глубокий характер и сопровождались кошмарными сновидениями, «флэшбэками» и выраженной депрессией. Обследование личного состава Буденновского РОВД, проведенное нами спустя 10 месяцев после того, как город подвергся нападению террористов Басаева, показало наличие симптомов постстрессовых нарушений у 21, 5% сотрудников).
Было обнаружено, что в этих драматических обстоятельствах психическая травматизация носила массированный характер и сопровождалась сильными эмоциями страха, растерянности и ощущением собственной беспомощности. Зарубежными исследователями для выявления постстрессовых расстройств используются широко известные методы (клиническая беседа, MMPI, опросник тревоги Ч. Спилбергера, шкала депрессии Бека, Общий опросник здоровья и пр.).
Известен также ряд специализированных методик: Шкала воздействия событий М. Горовица (1979), шкала PTSD MMPI Т. Кина (1984), Список 90 симптомов Л. Дерогатиса (1983), Миссисиппская шкала пост-боевых стрессовых расстройств Т. Кина (1988) и ряд других. При обследовании больших контингентов положительно зарекомендовали себя также различные «шкалы самодиагностики», позволяющие человеку самому оценить наличие у себя посттравматической сиптоматики и принять решение об обращении за консультацией психолога (Hovens J. E., 1994).
Большинство из известных методов были ориентированы на критерии посттравматических расстройств, сформулированные в Диагностическом руководстве DSM-3, однако с выходом в свет последнего издания, DSM-4 (1994 уже известные методики потребуют соответствующей реадаптации. В нашей стране надежные методические средства психологической диагностики ПТСР практически отсутствуют. Имеющиеся в распоряжении психологов ОВД широко известные методы СМИЛ, шкала тревоги Спилбергера-Ханина, тест САН и др. не ориентированы прямо на выявление постстрессовых состояний. Учитывая изложенное, был разработан оригинальный Опросник травматического стресса (ОТС), предназначенный для оценки выраженности симптомов постстрессовых нарушений на основе критериев, содержащихся в DSM-4. При составлении текста опросника были использованы отдельные пункты методик СМИЛ (MMPI в адаптации Л. Н. Собчик), ШРЛТ (шкала тревожности Ч. Спилбергера в адаптации Ю. Л. Ханина) и шкалы диссоциации DIS-Q (J. Vanderlinden, 1993).
Большинство же пунктов Опросника имеет оригинальную авторскую формулировку и основывается на результатах многолетних исследований последствий психической травматизации у сотрудников ОВД. Опросник состоит из инструкции, 110 пунктов-утверждений и бланка для ответов. Применяется 5-балльная шкала Лайкерта, позволяющая испытуемому ранжировать каждое из утверждений (от «абсолютно верно» до «абсолютно неверно») в зависимости от его соответствия собственному состоянию. 56 пунктов являются «ключевыми» для оценки выраженности симптомов постстрессовых нарушений, 9 пунктов составляют 3 оценочных шкалы – «лжи», «аггравации» и «диссимуляции», позволяющие контролировать степень искренности испытуемого, его склонность подчеркивать тяжесть своего состояния или отрицать наличие психологических проблем. Кроме того, в Опросник включены резервные и т. н. «маскирующие» утверждения, препятствующие непроизвольному пониманию испытуемым основной направленности теста. Помимо «прямых» утверждений, согласие с которыми испытуемого расценивается как наличие у него того или иного искомого признака (симптома), чтобы сбалансировать «тенденцию согласия», в Опроснике имеются т. н. «обратные» пункты, отрицательные ответы на которые являются значимыми. Подробное описание опросника можной найти в методическом пособии автора «Опросник травматического стресса для диагностики психологических последствий несения службы сотрудниками органов внутренних дел в экстремальных условиях». В настоящее время разработан автоматизированный вариант ОТС. В программе реализован удобный интерфейс как для испытуемого, так и для специалиста-пользователя, предусмотрена табличная (в «сырых» и Т-баллах) и графическая форма вывода результатов в виде «Профиля посттравматической стрессовой реакции». При участии практических психологов ряда подразделений, с использованием ОТС, был накоплен эмпирический материал о психологических последствиях участия сотрудников ОВД в некоторых экстремальных ситуациях. Характеристика обследованных подгрупп и контрольной группы (сотрудники ОМОН ГУВД Московской области перед выездом в командировку в зону боевых действий) содержится в таблице 1. Таблица 1. Подгруппы обследованных сотрудников ОВД К-во чел. Процент Подмосковный и Пермский ОМОНы после возвращения из Чечни 82 20. 5% СОБРы УВД Тверской и Магаданской обл. после возвращения из Чечни 61 15. 25% СОБР ГУОП МВД после участия в операции по освобождению заложников в Первомайске 30 7. 5% Буденновский РОВД через 10 месяцев после террористического акта 75 18. 75% Контрольная группа – Подмосковный ОМОН перед командировкой в Чечню 152 38. 0% Всего: 400 100 % Некоторые результаты сравнительного анализа психологического состояния приведены на рисунках 3. Рисунок 1 содержит информацию о полученных усредненных общих показателях ОТС – результатах по шкалам «ПТСР» и «ОСР» – в обследованных выборках. Как видно, наиболее высокие показатели постстрессовых нарушений наблюдались у сотрудников СОБР ГУОП МВД, которые были обследованы спустя 2 недели после неудачной операции по освобождению заложников в пос. Первомайском, в результате которой погиб их командир и многие сотрудники получили ранения или травмы. Примерно сходные показатели выраженности постстрессовых состояний были выявлены у сотрудников Буденновского РОВД (тестирование через 10 месяцев после травматизации) и сотрудников СОБР УОП УВД Тверской и Магаданской областей(тестирование после возвращения из Чечни).
В то же время, психологическое состояние группы бойцов Подмосковного и Пермского ОМОН после возвращения из одной из командировок в Чечню не отличалось от контрольной группы, постстрессовые состояния среди них были скорее исключением. Рис. 1 Более детально проанализировать структуру постстрессовых реакций позволяют профили, представленные на рисунках 2 и 3. В частности, представляет интерес сравнение профиля посттравматической стрессовой реакции сотрудников СОБР УОП УВД Тверской и Магаданской областей с данными контрольной группы. Эти профили отличает весьма близкая конфигурация контрольных шкал – «лжи», «аггравации» и «диссимуляции», отражающих сходство «реакции на тест» в этих подгруппах. Таким образом, сравнение профилей является, на наш взгляд, источником надежной информации о том, как работает и работает ли вообще ОТС. Можно отметить (см. Рис. 3) примерно равномерное превышение всех субшкал профиля ПТСР сотрудников СОБР над контрольной группой. Однако, значимые (по t-критерию) различия были выявлены по субшкалам А(1), B и D ПТСР и A(1), b, c, e и f ОСР. Это может указывать на тот факт, что постстрессовая симптоматика отражает скорее «острый» этап развития постстрессовых нарушений, когда Рис. 2 механизмы избегания еще только формируются, а критерий «дистресс и дезадаптация» ПТСР (F) отсутствует или выражен слабо. В то же время, «дистресс и дезадаптация» в рамках ОСР уже заметно отличают эту группу сотрудников от контрольной. Профили, представленные на рисунке 2, отражают различия постстрессовых состояний в «остром» (СОБР ГУОП МВД после участия в операции в Первомайске) и «отсроченном» (Буденновский РОВД через 10 месяцев после террористического акта) периодах по сравнению с контрольной группой. Постстрессовые проявления у сотрудников буденновской милиции, несмотря на значительную выраженность, все же более сглажены: травмирующие события постепенно дезактуализируются, уменьшаются проявления физиологической гиперреактивности, происходит, в частности, нормализация сна. В то же время, у них остаются значительно выраженными диссоциативные проявления, симптомы «вторжения» и признаки дезадаптивного поведения. Сохраняется в целом высокий уровень психологического дистресса. Рис. 3 У сотрудников СОБР ГУОП МВД в период обследования наблюдались наиболее выраженные постстрессовые нарушения, зафиксированные также при клинико-психофизиологическом обследовании. Полученный с помощью ОТС усредненный посттравматический профиль данной подгруппы отражает выраженную фиксацию на травмирующих обстоятельствах операции по освобождению заложников, повышение уровня физиологической реактивности (защитные реакции по типу «бей или беги», немотивированная бдительность, тревога, нарушения сна) и крайне высокий уровень психологического дистресса, проявляющийся в дезадаптивном поведении. Профили обеих указанных подгрупп практически по всем субшкалам ОТС обнаружили значимые различия по сравнению с контрольной группой. Представленные данные и результаты изучения психометрических свойств ОТС свидетельствуют об информативности, надежности и дискриминативности предлагаемого психодиагностического инструмента. Это не отрицает, однако, необходимости дальнейших исследований психометрических свойств этого нового опросника, которые будут продолжены по мере накопления эмпирических данных. Представляется необходимым, в частности, провести валидизацию опросника на группах с установленным диагнозом ПТСР, на лицах, переживших иные тяжелые жизненные ситуации. Автор с благодарностью воспримет замечания и готов сотрудничать с заинтересованными специалистами по дальнейшему совершенствованию методов психологической диагностики постстрессовых состояний.
И.О.Котенёв ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИЙ СТРЕСС КАК УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА В КОЛЛЕКТИВАХ С ПОВЫШЕННОЙ СТЕПЕНЬЮ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО РИСКА
В настоящее время перед органами внутренних дел все чаще ставятся сложные и ответственные задачи, решать которые личному составу приходится в экстремальных условиях. Последние характеризуются присутствием и агрессивным воздействием на психику сотрудников широкого спектра неблагоприятных, дискомфортных и угрожающих факторов, порождающих повышенный уровень эмоционального стресса (дистресса).
Это означает, что сотрудники подвергаются не только физической угрозе (здоровью, жизни), но и значительному риску возникновения особой группы нервно-психических расстройств, известных как посттравматические стрессовые нарушения. По данным зарубежных авторов, эти расстройства наиболее характерны для представителей «опасных профессий» (полицейские, спасатели, пожарные, военнослужащие – участники боевых действий) и нередко являются непосредственной причиной срывов профессиональной деятельности, преждевременного увольнения, межличностных конфликтов, нарушений дисциплины, злоупотребления алкоголем, других негативных явлений (Williams T., 1987; Raphael B. & Wilson J. P. et al., 1993).
Многие исследователи, работающие в области психической травмы, исходят из взгляда на постстрессовые состояния как на «нормальные реакции на экстремальные ситуации». Это означает, во-первых, их временный, потенциально обратимый характер, и, во-вторых, возможность укрепления защитных механизмов личности, пережившей травму, в результате активного «психологического вмешательства». Для предотвращения негативных психологических последствий психической травматизации разрабатываются программы «управления стрессом», основанные на представлении, что неконтролируемый (неуправляемый) стресс носит деструктивный характер как для личности, так и для организации (группы).
В наиболее полном и структурированном виде процесс работы с последствиями коллективной психической травмы отражает метод «дебрифинга стресса критического инцидента», разработанный американским психологом Дж. Митчелом в 1983 году. Психологический дебрифинг проводится с группами людей, совместно испытавших стрессовые или трагические события. Его цель – минимизировать нежелательные психологические последствия и предупредить развитие синдрома посттравматических стрессовых расстройств. По своей природе дебрифинг представляет собой не терапевтический, а психолого-педагогический метод, и проводится «по горячим следам» конкретного события в форме групповой дискуссии под руководством подготовленного профессионала. Подчеркивается, что дебрифинги не заменяют собой собственно лечения, которое бывает необходимо в некоторых случаях; их цель – минимизировать нежелательные психологические последствия и предупредить развитие синдрома посттравматических стрессовых расстройств. Эта цель достигается путем «вентиляции» впечатлений и эмоций; когнитивной организации опыта; уменьшения тревоги и напряженности; понимания универсального характера индивидуальных реакций, достигаемого в процессе интенсивного «обмена» чувствами; мобилизации ресурсов для социальной поддержки, усиления групповой солидарности и сплоченности; подготовки участников к правильному восприятию своего последующего состояния и использованию различных стратегий психологической по мощи. Процесс дибрифинга обычно состоит из трех основных частей: «вентиляции» чувств в группе и оценивания стресса ведущими; подробного обсуждения «симптоматики» и психологической поддержки; мобилизации ресурсов, предоставления информации и планирования дальнейшей помощи. Выделяют от 5 до 7 обязательных фаз, через которые проходит группа: А. Вводная: представление ведущего, разъяснение целей, задач и правил, снятие тревоги у участников по поводу «необычности» процедуры. Основными правилами, которых придерживаются как ведущие, так и участники, являются: не заставлять никого из группы говорить или обсуждать то, чего они не захотят. Единственное требование – это назвать свое имя и отношение к инциденту (характер участия).
Все внимательно выслушивают то, что говорит каждый из участников; соблюдать конфиденциальность: то, что происходит или обсуждается в группе, предназначено только для группы и не выносится вовне; не допускать критических суждений в отношении другого: никто не должен рассматривать происходящее как «разбор» или «трибунал» – для них найдется другое место; каждый может говорить лишь о своих переживаниях, поступках (от первого лица), а не о чужих; участники предупреждаются о том, что могут вновь пережить отрицательные чувства, что естественно, т. к. речь идет о весьма болезненных вещах. Однако, задача дибрифинга как раз и состоит в том, чтобы научиться справляться с реальными негативными эмоциональными состояниями; группа работает без перерывов, что не означает невозможности покидать ее на время с тем, чтобы все же вернуться, если этому не мешают неотложные обстоятельства. Б. Факты: каждый рассказывает о том, что происходило с ним: что он видел, где находился и что делал. Восстанавливается полная картина происшествия и хронология событий. Согласие относительно фактов способствует когнитивной организации опыта. Выражения эмоций на этой фазе допускать не следует. В. Мысли, эмоции, чувства: ведущий просит перейти от описания событий к рассказу о внутренних психологических реакциях на них. Очень важно припомнить самые первые впечатления, пронесшиеся в голове мысли, импульсивные поступки и эмоциональные реакции. Несмотря на то, что рассказы могут приобретать весьма драматический характер, нельзя допускать, чтобы доминировали чувства кого-либо из участников, а все остальные превратились бы в слушателей: каждый должен получить возможность высказаться и постараться выразить свои переживания. Ведущий поддерживает в группе понимание того, что высказываясь, участники вновь переживают сильный стресс, одна ко это происходит в ситуации, когда реальная опасность миновала, а их чувства находят понимание и поддержку группы. Г. Симптомы: обсуждаются актуальные эмоциональные, когнитивные и соматические проявления посттравматического стресса, отмечаемые участниками изменения в восприятии своего «Я» и поведении. Составляется перечень симптомов, описывающий спектр психологических последствий критического инцидента в данной конкретной группе. Каждый участник получает возможность лучше разобраться в своем состоянии, отмечая и те симптомы, о которых, в силу различных при чин, он не высказывался. Д. Образование (информирование): разъяснение участникам при роды постстрессовых состояний как «нормальных реакций на экстремальную ситуацию»; обсуждение вариантов и способов преодоления имеющих место и возможных в будущем отрицательных психологических последствий. Е. «Закрытие прошлого» и новое начало: подводится своеобразный итог под тем, что было пережито. Прошлое нельзя просто забыть, оно требует активного к себе отношения с тем, чтобы найти в себе силы для новой жизни. Ритуалы «закрытия прошлого» выработаны в культуре (поминовения, годовщины, посещения мест, связанных с событиями и пр.), однако они предполагают и собственное творческое участие: например, многие из переживших катастрофу посвящают себя тому, чтобы помочь избежать новых катастроф или уменьшить их травматические последствия, используют свой опыт при оказании помощи, участвуют в деятельности добровольных спасательных бригад и т. п. Формально процедура дибрифинга завершается вопросами участников к ведущим, советами, как вести себя в будущем, где искать источники психологической поддержки или профессиональной помощи, раздачей памяток, листовок (если они заранее подготовлены).
Окончание дибрифинга всегда специально акцентируется, что придает процессу завершенность и логическую стройность. При этом ведущий разъясняет, в каких случаях следует обратиться за профессиональной помощью: это, во-первых, если состояние не улучшится в ближайшие шесть недель; во-вторых, если оно начнет внезапно ухудшаться; и, наконец, в-третьих, если появятся затруднения при выполнении привычной работы или понизится работоспособность. Как правило, проведение дибрифинга в полном объеме возможно лишь по возвращении подразделения в место постоянной дислокации, т. е. на реабилитационном этапе. Однако, сам по себе дебрифинг не исчерпывает необходимости в оказании индивидуальной психологической помощи отдельным сотрудникам. Выявление нуждающихся в продолжении психо-реабилитационных мероприятий предполагает более глубокую психологическую оценку последствий несения службы в экстремальных условиях. Она может проводиться в ходе индивидуальной психологической беседы, индивидуальной или групповой психодиагностики. «Сильной» стороной психологического дебрифинга является то, что это – хорошо структурированная процедура, проводимая в соответствии со строгим протоколом. Однако, по образному выражению Дж. Митчела, «армия, вооруженная единственным оружием – плохая армия». Дебрифинг эффективен тогда, когда имеется организационно-управленческая структура, основанная на концепции «стресс-менеджмента». Психологические службы в коллективах с высоким профессиональным риском должны опираться именно на такую целостную концепцию, на развитую организационно-управленческую культуру, включающую в себя следующие основополагающие принципы: гуманитарные соображения (забота организации о физическом и психологическом благополучии персонала); «экономические» соображения (преждевременная потеря профессионала всегда связана с несоизмеримо большими материальными издержками, нежели его психосоциальная реабилитация); позитивный образ руководителя (командира) в глазах подчиненных как фактор устойчивости организации; признание со стороны общественного мнения (общественный «имидж» профессии, организации).
Работа практических психологов в системе органов внутренних дел сегодня является социально-инновационным фактором, призванным способствовать формированию новой культуры управления персоналом и внутриорганизационных отношений.
Н. Г. Хохлова ОПРОСНИК ЖИЗНЕННЫХ СОБЫТИЙ «LIFE»: ОЦЕНКА РИСКА ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЗАДАПТАЦИИ У СОТРУДНИКОВ ОВД
В деятельности по психологическому сопровождению сотрудников психологи, как правило, готовы к работе с «группой риска». Это категория сотрудников, побывавших в экстремальных ситуациях, применивших огнестрельное оружие, потерявшие близких людей. Однако дистресс могут вызвать не только столь высоко стрессогенные события, но и такие, которые на первый взгляд таковыми не являются и выпадают из области внимания практических психологов. По данным научных исследований уровень дисстресса и вероятность дезедаптивных реакций человека зависит от количества и значимости стрессовых ситуаций, воздействующих на него. Определение перечня событий профессиональной и личной жизни, вызывающих психическое напряжение и стресс у сотрудников органов внутренних дел (ОВД) в современных условиях, является одним из составляющих проблемы диагностики стрессоустойчивости и выработки мер по ее повышению. В соответсвии с результатами опроса около 500 сотрудников (руководителей разных рангов) об имевших место жизненных событиях, вызвавших сильные эмоциональные переживания (как положительные, так и отрицательные), был составлен перечень таких событий. На осоновании этого перечня был разработан Опросние жизненных событий (ОЖС) » LIFE». В общей сложности в опросник вошло 81 событие из чаще всего отмечаемых обследуемыми. Среди них как события экстремальные, так и события, вызывающие менее значительный дистресс, которые, однако, вследствие накопления постепенно истощают человеческие ресурсы. «. Ниже приводится полный перечень событий из профессиональной сферы и из сферы личной жизни. События профессиональной жизни 1 Переутомление на работе 2 Незагруженность, вынужденное бездействие 3 Ответственность за поручение, не входящее в круг Ваших обязанностей 4 Противоречивые указания вышестоящих руководителей 5 Игнорирование Вашего мнения при принятии решения по организацииции деятельности Ва ших подчиненных 6 Конфликт во взаимоотношениях с подчиненным 7 Вид смерти человека (обезображенного тела) 8 Резкое изменение планов дея тельности подразделения 9 Давление властей и политиков на принятие Вами решений 10 Несовпадение Ваших личных интересов и ценностей с профессиональными 11 Напряженные взаимоотношения с руководством 12 Применение огнестрельного оружия на службе 13 Травма, ранение на службе 14 Столкновение с негативной практикой судопроизводства, (по поводу правомерности действий при выполнении служебных обязанностей) 15 Искаженное и негативное освещение в прессе действий Вашего подразделения 16 Оскорбления в Ваш адресс со стороны населения при исполнении служебных обязанностей 17 Угроза увольнения 18 Проблема из-за недостаточного денежного содержания 19 Недостаток профессиональных знаний при выполнении некоторых поручений 20 Столкновение по роду службы с трагедиями и людьми, попавшими в беду 21 Рост по службе, получение очередного звания 22 Получение взыскания 23 Прямой или косвенный отказ подчиненными исполнять Ваше распоряжение 24 Отказ в социальной поддержке 25 Участие в экстремальной, чрезвычайной ситуации 26 Гибель товарища во время несения службы 27 Неправильное соотношение между Вашими полномочиями и ответственностью 28 Принятие решения в условиях неопределенности, дефицита информации 29 Ранение товарища во время несения службы 30 Угроза собственной жизни 31 Угроза жизни товарища 32 Беспомощность, невозможность изменить ход событий 33 Участие в боевом действии, перестрелке 34 Повышенные физические нагрузки 35 Картина разрушений, человеческих жертв 36 Противостояние толпе События личной жизни 1 Изменение личных привычек (курение и др.) 2 Заем денег, получение ссуды 3 Переезд на другую квартиру, изменение жилищных условий 4 Лич ное достижение исключительного уровня (защита диссертации и др.) 5 Значительное ухудшение финансового положения 6 Переезд на новое место жительства 7 Крупные материальные приобретения или их ожидание 8 Серьезная болезнь или травма 9 Вынужденное изменение в режиме сна 10 Существенное изменение в режиме питания (количества, времени приема) 11 Значительное изменение в характере использования досуга, отпуска (места, времени) 12 Лишение возможности заниматься спортом 13 Смерть супруги 14 Вступление в брак 15 Смерть близкого родственника 16 Развод 17 Разделение имущества супругов 18 Беременность супруги 19 Разочарование в друзьях 20 Примирение с супругой 21 Трудности в сексуальном плане 22 Серьезное заболевание близких родственников 23 Изменение отношений с подругой (улучшение или размолвка) 24 Рождение ребенка, усыновление 25 Натянутые отношения с родителями жены 26 Ссора с супругой 27 Неприятности в семье у родственников или близких друзей 28 Появление новых друзей 29 Выход супруги на работу или увольнение (выход на пенсию) 30 Уход ребенка из дома (женитьба, поступление в ВУЗ) 31 Вынужденная временная разлука с семьей 32 Личное достижение близкого родственника 33 Начало обучения сына или дочери в школе 34 Заметные возрастные изменения (старение, ухудшение физической формы) 35 Изменение профессии или работы 36 Предполагаемая смена профессии или работы 37 Гибель друга 38 Принятие пожилого человека на попечительство 39 Значительное улучшение материального положения 40 Конликт с родителями, близкими родственниками 41 Демобилизация (увольнение из Российской Армии) 42 Развод родителей 43 Ограбление квартиры 44 Супружеская измена 45 Болезнь ребенка Событие как таковое не является стрессовым, оно становится таким, приобретая субъективную значимость для индивида. В то же время, некоторые особенно угрожающие события «объективно» несут в себе значение, выходящее за границы индивидульной значимости: они одинаково значимы для абсолютного большинства людей, для представителей той или иной профессиональной группы. Значимость событий оценивалась группой «экспертов», репрезентативной по отношению к нашим испытуемым по полу, возрасту, характеру служебной деятельности и стажу службы в ОВД. Опросник им предъявлялся с другой инструкцией, предлагавшей оценить, насколько сильно взволновало бы их каждое из перечисленных событий: «чрезвычайно сильно», «сильно взволновало», «достаточно взволновало», «несколько взволновало», «совсем не взволновало». В нашем исследовании Опросник использовался для дианостики уровня жизненного стресса. От испытуемых требовалось отметить те события, которые имели место в их жизни за последние 12 месяцев и указать, насколько часто. При этом использовались готовые варианты ответов: «было один раз», «было несколько раз», «было часто» и «было постоянно. Наиболее часто как стрессовые сотрудниками отмечались различные события в сфере профессиональной деятельности. В ранговом ряду первые десять пунктов составили именно эти события. Среди них: противоречивые указания вышестоящих руководителей, вынужденное бездействие, переутомление на работе, получение взысканий, игнорирование их мнения при принятии решения по организации деятельности подчиненных, давление представителей власти на принятие решения, отказ в социальной поддержке, конфликты с подчиненными, несовпадение личных интересов и ценностей с профессиональными и др. Из наиболее значимых, по результатам наших исследований, были указаны события, представляющие как «общечеловеческие» ценности (угроза увольнения, серьезные заболевания и смерть близких родственников, развод), так и отражающие специфические условия деятельности сотрудников милиции (угроза собственной жизни, угроза жизни и гибель товарища во время несения службы, участие в боевых действиях, перестрелках), Учитывая частоту и значимость имевших место в жизни обследуемых сотрудников стрессовых событий из стандартного перечня за последние 12 месяцев был расчитан уровень и дана характеристика жизненного стресса, что позволяет прогнозировать риск психической дезадаптации и оценить текущую стресс-устойчивость. На основе полученных эмпирических данных была разработана операциональная классификация уровней интенсивности жизненного стресса: 1) стрессовые ситуации практически отсутствуют или не оказывают отрицательного воздействия на адаптацию. Однако, не исключено «избегающее» поведение или отсутствие откровенности в ответах; 2) низкий уровень жизненного стресса при устойчивой адаптации к ситуациям профессиональной и личной жизни; 3) умеренный уровень жизненного стресса при относительно устойчивой адаптации к сложным профессиональным ситуациям и проблемам личной жизни; 4) повышенный уровень стресса, вызывающий трудности адаптации в какой-либо одной или в обеих сферах жизни; 5) высокий уровень жизненного стресса, психическая усталость, риск психической дезадаптации, профессионального срыва или возникновения симптомов постстрессовых нарушений; 6) предельный уровень жизненного стресса, крайнее напряжение и риск истощения психологических резервов. Возможны хронические невротические состояния, стойкоенарушение профессиональной и социальной адаптации. По предварительным данным, количество сотрудников с повышенным уровнем жизненного и профессионального стресса приближается к 20%. Показатели уровня жизненного стресса, полученные с использованием Опросника, имеют значимую корреляционную связь с данными, полученными по шкале PTSD MMPI. Обращает на себя внимание тот факт, что среди наиболее стрессогенных событий распространены те, которые связаны с недостатками в управленческой сфере. Это указывает на необходимость коррекции сложившихся концепций и стилей управления с учетом «человеческого фактора». Кроме того, представляется необходимым активный мониторинг профессионального стресса в подразделениях органов внутренних дел, а также испольхование выявленных стрессовых ситуаций и событий для конкретизации содержания психологической подготовки.
С.В.Долгополов ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ ПОСТСТРЕССОВЫХ СОСТОЯНИЙ
Анализ сводных отчетов о состоянии морально-психологического климата в частях и подразделениях МВД, дислоцировавшихся в районах боевых действий в Чеченской республике, показывает, что проводившаяся там психокоррекционная работа строилась по принципу «кто во что горазд». Подобная ситуация была обусловленна как минимум двумя причинами, а именно: разным уровнем профессиональной подготовленности психологов; отсутствием четко сформулированной концепции предупреждения и коррекции постстрессовых состояний. Целью данного сообщения ставится ознакомить практических психологов ОВД с основными методами психологической коррекции постстрессовых состояний, и предложить к обсуждению методологический подход применения этих методов. В практике психокоррекционной работы известны два методологических подхода. Первый основывается на идее, что для успешной коррекции психических нарушений необходимо точно знать этиологию (предпосылки) и патогенез возникновения этих нарушений. Второй подход исходит из предположения, что воздействуя на конкретные проявления психических нарушений можно добиться общего улучшения психического состояния. Примерами первого подхода являются патогенетическая психотерапия (Б. Карвасарский) и психоанализ, примером второго – техники NLP. Как было отмечено на недавно проходившей Первой Европейской конференции по проблеме травматического стресса при спасательных, миротворческих и гуманитарных операциях (Великобритания, 1996 г.), современная наука не знает точной этиологии и механизмов возникновения ПТСР. Исходя из этого, нам представляется целесообразным при психокоррекционной работе выявление структурных компонентов травматического стресса – конкретных посттравматических состояний (как правило, это – просьбы или жалобы, с которыми обращаются участники экстремальных ситуаций), – с целью воздействия на каждое такое состояние наиболее адекватным природе его возникновения психокоррекционным методом. Практическое применение подобного подхода облегчается при условии применения на этапе диагностики опросника травматического стресса (разработчик – Котенев И. О.), который направлен не столько на диагностику наличия/отсутствия у испытуемого травматического стресса, сколько на выявление структуры постстрессового состояния. Таким образом, предлагаемая нами психокоррекционная стратегия может быть сформулирована так: работать не с посттравматическим синдромом в целом, а с возникающими в процессе его формирования конкретными и целостными психическими состояниями. Иными словами, если человек жалуется на ощущение «потери вкуса жизни» – необходимо коррегировать ухудшение его эмоционального состояния, если он жалуется на бессоницу или на регулярные кошмарные сновидения – нужно сделать упор на коррекцию повышенной тревожности. Теперь о конкретных методах коррекции посттравматических состояний. Весьма эффективным по результатам является метод рациональной психокоррекции. В основе метода лежит правильная, доступная пониманию человека трактовка характера и причин возникновения травматического стресса, прогноз развития и мобилизация специфичных защитных механизмов. Основными методиками здесь являются: логическая аргументация, разъяснение, внушение, эмоциональное воздействие авторитетом. Цель коррекционной работы – разъяснение пострадавшему характера, причин и механизмов возникновения постстрессовых состояний с тем, чтобы убедить его, что такие состояния являются нормальной, естественной реакцией человека на ненормальные обстоятельства. На этот метод как один из наиболее эффективных при коррекции психогенных расстройств указывает, в частности, Ю. А. Александровский (Александровский Ю. А., 1991).
На ранних этапах развития травматического стресса весьма часто наблюдаются симптомы нарушения баланса вегетативной нервной системы (группа симптомов гиперактивации).
Это такие симптомы как: нарушения сна, тремор конечностей, головные боли, неприятные ощущения в эпигастральной области, общая мышечная скованность и т. п. Именно с жалобами на эти неприятные ощущения как правило и обращаются в первую очередь лица, побывавшие в экстремальной ситуации. Для снятия подобных нарушений наиболее адекватными и эффективными являются: нервно-мышечная релаксация, аутогенная тренировка, гипносугестивная терапия с элементами саморегуляции и т. п. Эти методы можно объединить в группу методов психической саморегуляции. На их высокую эффективность при постстрессовых состояниях указывают такие авторы как Б. Колодзин (Колодзин Б., 1992); А. Б. Леонова и А. С. Кузнецова (Леонова А. Б., Кузнецова А. С., 1992).
При коррекции симптомов из группы вторжения и избегания, в частности, навязчивых состояний, в том числе навязчивых страхов, весьма эффективна поведенческая психокоррекция. Здесь в процессе работы используются методики оперантного обусловливания. Одна из таких методик получила название систематической десенситизации (Joseph Wolpe) и основывается на поведенческом принципе противообусловливания, утверждающего, что субъект может преодолеть дезадаптивное поведение, вызванное ситуацией или предметом, путем постепенного приближения к вызывающим страх ситуациям, нивелируя возникающую при этом тревогу состоянием релаксации. Именно на этом принципе и основан один из наиболее популярных технических приемов NLP – 6-шаговый рефрейминг. И там, и здесь субъект вводится в состояние полной релаксации, затем подвергается влиянию стимула, который вызывает реакцию тревоги, которая в свою очередь оттормаживается состоянием релаксации. Процедура повторяется до тех пор, пока человек не научится эффективно контролировать свою тревожность в различных жизненных ситуациях. Процедура данной методики такова: 1. Пострадавший под руководством психолога обучается методам вхождения в состояние релаксации; 2. Совместно с психологом человек формирует иерархию всех условий (ситуаций) которые вызывают тревогу; 3. Совместно с психологом пострадавший ранжирует список из 10-18 ситуаций по степени увеличения тревоги; 4. Пострадавший под руководством психолога достигает состояния релаксации, после чего мысленно погружается в психотравмирующую ситуацию. Основное правило методики: от ситуаций, вызывающих наименьшую степень тревоги, к ситуациям, вызывающим максимальную степень тревоги. Наибольшую эффективность эта методика приносит в случае, если в истории переживания экстремальной ситуации имеется четкое указание на стимул (ситуацию), вызывающий тревогу. Зачастую в структуре травматического стресса присутствует депрессия, развивающаяся в результате неудачных попыток человека овладеть собственным психическим состоянием. При подобных вариантах развития травматического стресса наиболее эффективны методы, разработанные в рамках когнитивной психотерапии (Aaron Beck).
Ключевая идея, заложенная в эти методах, заключается в предположении, что нормальные реакции опосредуются когнитивными процессами, которые дают возможность людям точно воспринимать окружающую действительность. Соответственно, при дестабилизации психического состояния эта способность нарушается, что в свою очередь приводит к когнитивным ошибкам. В реальном поведении это проявляется в так называемом «тоннельном видении», приводя к негативной оценке пострадавшим себя, своего окружения и своего будущего. Человек начинает руководствоваться в своем поведении жестко детерминированными иррациональными установками. Например: «меня никогда не поймет человек не побывавший там» или «после того, что я там видел я понял, что все люди жестоки» или «после того, что я там пережил я никогда не смогу выполнять прежнюю работу» и т. п. Исходя из этого, основная психокоррекционная стратегия направляется на помощь человеку в поиске и идентификации дезадаптивных утверждений с последующим переосмыслением и заменой этих утверждений на более адаптивные. Наиболее эффективным приемом здесь является выявление скрытого смысла дезадаптивного утверждения с целью показать человеку всю алогичность и иррациональность негативной установки мышления. То есть, если пострадавший утверждает, что его никогда не поймет человек «там» не побывавший, психолог может спросить: «Почему это так важно для Вас?». Вегетативные нарушения (симптомы гиперактивации) и симптомы вторжения в сознание образов, воспоминаний и эмоций, связанных с содержанием психотравмирующей ситуацией, часто сопровождаются сильным психологическим дистрессом. Феноменология такого дистресса выражается в виде нарушения психологической адаптации, снижения успешности профессиональной деятельности, общего снижения социальной успешности. Все это может приводить к значительным нарушениям в межличностном взаимодействии, способствуя снижению самооценки и самоприятия пострадавшего. Наиболее эффективным методом коррекции в этом случае является личностно ориентированная психокоррекция. Коррекционный подход в данном случае основывается на принципе, что только сам человек является в конечном счете ответственным за все, что с ним происходит, за все, эмоции и ощущения которые он испытывает. Человек ответственен за тот выбор, который он производит, и если он выбирает быть несчастным и жить в прошлом, то это его право и его ответственность. Основная цель психокоррекционной интервенции при таком подходе заключается в изменении отношения пострадавшего к факту наличия в его жизни психотравмирующей ситуации. В качестве примера можно привести прием, который заключается в том, что человеку, побывавшему в экстремальной ситуации, предлагают сравнить эту ситуацию с более тяжелыми жизненными обстоятельствами или же воспринимать её как самый ужасный эпизод в своей жизни. Подводя итог этого сообщения, необходимо отметить, что в общем и целом человек, находящийся в состоянии травматического стресса, открыт для любого вида психологической помощи, стремится к её получению, и чем раньше такая помощь ему оказана, тем выше процент успеха нормализации его психического состояния.
Н.В.Покровский МЕТОДИКА ДЕСЕНСИТИЗАЦИИ ДВИЖЕНИЯМИ ГЛАЗ В КОРРЕКЦИИ ТРАВМАТИЧЕСКИХ СТРЕССОВЫХ РЕАКЦИЙ
Десенситизация движениями глаз (ДДГ) является одной из техник, специально предназначенных для коррекции посттравматических стрессовых нарушений (ПТСН).
Указанная техника базируется на клинических исследованиях, выявивших многообещающие перспективы в коррекции травматических воспоминаний. Основной компонент ДДГ – генерация ритмических мультисаккадических движений глаз одновременно с процессом концентрации на травматических воспоминаниях. Терапевтический эффект саккадических движений глаз был случайно открыт американским психотерапевтом Френсайн Шапиро, когда она сопоставила с ними исчезновение беспокоящих мыслей. Было замечено, что наличие в сознании травматических переживаний всегда сопровождается быстрыми движениями глаз, и если вызывать их при отсутствии актуально осознаваемых негативных эмоциональных коррелятов, тревожность субъекта по поводу травматических воспоминаний исчезает или значительно снижается. ПРОЦЕДУРА Подготовительная фаза: В начале пятидесятиминутного сеанса пострадавших просят: перечислить и определить количество жалоб (количество навязчивых мыслей в течение предшествующей недели); описать травматические воспоминания, акцентируясь на том, кто был вовлечен в травматический инцидент, и что произошло; выделить одиночный образ, наиболее полно отражающий травматический инцидент, и детально описать этот образ. Для того чтобы отнести сформулированные представления к инциденту, спрашивают: «Какие слова о Вас или о пережитом событии наиболее полно описывают образ?». Большинство пострадавших так описывают свое состояние: «я несчастен, я не контролирую ситуацию, я ничего не могу сделать». Если они испытывают сложности в генерации оценочных суждений, психолог приводит примеры. Возможен иной способ: психолог просит субъекта описать свои чувства по поводу последнего инцидента, а затем внушает ряд альтернатив их описания. Необходимо использовать только те слова и определения, которые признаются пострадавшим как подходящие для описания «его» инцидента. Затем пострадавшим предлагается: одновременно представить травматическую сцену и слова, которые ее описывают, и оценить по 11-балльной шкале их уровень тревоги (от полное отсутствие тревоги до максимально возможный уровень тревоги); сформулировать, что они хотят чувствовать взамен и обеспечить новые определения, описывающие желаемое состояние («я сделал все, что мог», «я контролирую ситуацию», «мне нечего стыдиться»); оценить по 7-балльной шкале ( полное несоответствие; полное соответствие) наличие желаемых чувств и представлений. После изложенных подготовительных процедур следует установочный монолог психолога: «То, что мы делаем, часто контролируется физиологически. Вы должны сообщать мне о ваших текущих воспоминаниях с максимально возможной точностью. Иногда вещи меняются, иногда – нет. Я могу спросить вас, сменился ли образ; иногда это будет случаться, иногда – не будет. Я буду просить вас оценить свой уровень тревоги от 0 до 10; иногда он будет меняться, иногда – нет. Я могу спросить вас, произошло ли еще что-нибудь; иногда что-то произойдет, иногда – нет. В этом процессе нет места предположениям. Нужно стараться проводить настолько точный самоанализ, насколько это возможно, избегая оценок. И пускай происходит все, что может произойти». Терапевтический процесс Субъекту предлагается визуализировать травматическую сцену с одновременной вербализацией негативного состояния (например, «я несчастен») и следовать взглядом за указательным пальцем психолога. Психолог побуждает пострадавшего производить серии из 10-20 произвольных саккадических движений глаз, быстро перемещая указательный палец по диагонали от нижнего левого к верхнему правому углу поля зрения или горизонтально по линии глаз, справа налево. Палец отдален от лица субъекта на 36 см, дистанция одного движения – примерно 30 см, скорость – около 2 возвратно-поступательных движений в секунду. Каждая группировка от 10 до 20 возвратно-поступательных движений глаз рассматривается как один сет. После каждого сета субъекта инструктируют: «Очистите ваш образ от деталей и сделайте глубокий вдох». Затем ему указывается вновь приблизить образ, детализировать его, актуализировать описывающие его слова, сконцентрировавшись на уровне тревоги, и оценить его от «0» до «10». Когда оценка уровня тревоги произведена, спрашивают: «Изменился ли образ?» или «Происходит ли еще что-нибудь?». Ответы пострадавшего используют как «барометр» его состояния, поскольку они часто обнаруживают изменения образа или новое его восприятие (например, «образ кажется более удаленным», «я не сделал ничего плохого»).
Если ответы обнаруживают позитивные сдвиги в представлениях и оценках субъектом травмирующей ситуации, они часто включаются в образ во время следующего сета. Когда уровень тревоги снижается до «0» или «1» (после 3-12 сетов саккад), прочность достигнутого желаемого состояния
оценивается вопросом: «Определите надежность сформированных представлений от «1» – полное несоответствие, до «7» – полное соответствие. Процедура ДДГ прекращается только тогда, когда уровень тревоги по поводу травмирующих воспоминаний снижается до «0» или до «1». Если прорабатываемые воспоминания и/или образы смешиваются с другими, процедура ДДГ продолжается на новом материале. В этих случаях позитивные результаты будут достигнуты только после проработки дополнительного травматического материала. Эффективность По мнению автора техники ДДГ – Френсайн Шапиро, процедура позволяет: значительно снизить болезненность интенсивных травматических переживаний в короткий отрезок времени; провести когнитивное реструктурирование вербальных представлений и визуальных образов; добиться позитивных поведенческих изменений в социальной и интимной сфере. В экспериментальной выборке Ф. Шапиро устойчивая ремиссия у всех испытуемых наблюдалась на протяжении 3 месяцев. Все они сообщали об исчезновении или значительном снижении навязчивых мыслей, ночных кошмаров, тревожности, об улучшениях в социальных контактах. В тех случаях, когда навязчивые воспоминания все же встречаются, они представлены в сознании без сопутствующего беспокойства, и исходные негативные состояния выражены незначительно. Позитивные изменения подтверждают не только испытуемые, но и члены их ближайшего социального окружения. Техника успешно применялась на ветеранах вьетнамской войны, испытавших боевые психические травмы, полицейских и пожарных, работавших на месте взрыва административного здания в Оклахома-сити. Представляется полезной апробация ДДГ при психологической коррекции ПТСН, вызванных критическими ситуациями в правоохранительной деятельности (применением оружия на поражение, участием в специальных операциях, боевых действиях и т. п.) у сотрудников органов внутренних дел.
Кучер А. А. ПОДХОДЫ К ПСИХОКОРРЕКЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ БОЕВОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАВМЫ.
Актуальность проблемы.
Анализ боевых действий войск в Чеченской Республике, показал, что у значительной части военнослужащих, направленных в район боевых действий, отмечалось нарушение психического равновесия, в связи с этим проблема психологической коррекции и реабилитации в настоящее время выходит на первый план.
За 11 месяцев 1996 г. реабилитационные мероприятия позволили восстановить силы, функциональные возможности и приступить к исполнению служебных обязанностей более 35 тыс. военнослужащих.
Особенности боевой психической травмы.
По условиям и времени появления боевые психические травмы можно разделить на несколько групп. К первой относятся боевые психические травмы, возникающие в относительно короткий промежуток времени, практически в момент возникновения психотравмирующей ситуации.
Ко второй группе относятся БПТ, развивающиеся относительно продолжительное время под воздействием слабых, но постоянно действующих психотравмирующих факторов.
Основные симптомы боевых психических расстройств:
метания в поисках укрытия, буйство, истерический смех или плач; крики в сочетании с повышенной активностью; раздражительность и злоба; агрессивность к окружающим.
ступор, апатия; заторможенность движений; обморочные состояния.
пугливость; регресс возраста (детские реакции); бессвязное бормотание; сильная дрожь.
неспособность концентрировать внимание; частичная или полная потеря памяти; затруднение запоминания информации; повышенная чувствительность к шуму, свету и запаху; нарушения логики и быстроты мышления; нарушение критического восприятия обстановки и своих действий; ослабление воли; зрительные и слуховые галлюцинации.
ослабление зрения и слуха; частое мочеиспускание; расстройство желудка; учащенное, прерывистое дыхание; нарушения циркуляции крови, что приводит к анемии ступней ног и кистей рук; сильное напряжение мышц; учащенное сердцебиение; давящие боли в области сердца и в грудной клетке; боли в пояснице; боли хирургических шрамов, старых ран; неконтролируемое слюноотделение.
Приведенный список симптомов не исчерпывает их перечня. В каждом случае конкретные проявления психотравм во многом зависят от условий боя, индивидуально-психологических и групповых особенностей личного состава и т. д.
В отдельную группу можно выделить так называемые посттравматические стрессовые реакции (ПТСР), возникающие по прошествии некоторого времени.
Способы психологической реабилитации военнослужащих.
Можно предложить вариант классификации основных подходов к психокоррекции последствий боевой психологической травмы.
Предлагается за основание взять операциональную модель психокоррекционной деятельности. Исходя из этого выделяются следующие алгоритмы:
ВА – АП – NLP – Р
ВА – Р – ЭС – ПК – М
АП – СП
АП – СВ
АП – РЛ – С
АП – РЛ – НС
АП – ГТ
АП – А – Р
АП – Р – АОС – ЭО – АПС – Р
ПД – ПК – ВР
ПД – ПДД
ПД – Р – ФН – Р
М – ПФН/Д – Р
СП – ЭПР
где:
ВА – вербальная актуализация;
АП – аутогенное погружение;
NLP – нейролингвистическое программирование;
Р – рационализация;
ЭС – эмпатийная связь;
ПК – психологическое консультирование;
М – мотивирование;
СП – самопрограммирование;
СВ – самовосстановление;
РЛ – релаксация;
С – суггестия;
НС – никтосуггестия;
ГТ – гетеротренинг;
А – ассоциация;
АОС – актуализация отрицательных стимулов;
ЭО – эмоциональное отреагирование;
АПС – актуализация отрицательных стимулов;
ПД – психодиагностика;
ВР – виртуальная реальность;
ПДД – психодинамическая деятельность;
ФН – физическая нагрузка;
ПФН/Д – психофизиологичская нагрузка в деятельности;
СП – социальное признание;
ЭПРэмоционально-положительная реакция.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ СХЕМА ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СПОСОБОВ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ
ПСИХОТРАВМ ПРИ РАЗЛИЧНЫХ РЕАКЦИЯХ НА ВОЗДЕЙСТВИЕ ПСИХОГЕННЫХ
ФАКТОРОВ -T- ¦
¦
М
Е
Т
О
Д
Ы
¦ ¦
+-T-T-T-T-T-T-T-+ ¦ СИМПТОМЫ
¦ Р ¦ СВ ¦ М ¦ ПТ ¦ О ¦ АС ¦ НПП ¦ МОС ¦ ++-T-T-+-T-T-+-T-T-+-T-T-+-T-T-+-T-T-+-T-T-+-T-T-+ ¦
¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦Д¦В¦П¦ ++-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+ ¦Чрезмерная
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦2¦3¦3¦3¦3¦3¦3¦3¦1¦1¦1¦2¦1¦2¦ ¦озабоченность
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Повышенная
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦2¦1¦2¦2¦3¦2¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦3¦1¦3¦ ¦эмоциональность ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Повышенная
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦2¦1¦2¦2¦1¦2¦2¦1¦2¦2¦1¦2¦2¦1¦2¦ ¦возбудимость
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Импульсивное
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦2¦1¦2¦2¦2¦2¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦ ¦поведение
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Выраженное
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦1¦1¦1¦2¦2¦2¦ ¦беспокойство
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Рискованные
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦2¦1¦2¦2¦2¦2¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦ ¦действия
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Частое
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦1¦1¦1¦2¦2¦2¦2¦2¦2¦1¦1¦1¦2¦2¦2¦ ¦курение
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Речевое
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦2¦1¦2¦2¦2¦2¦3¦2¦3¦1¦1¦1¦3¦2¦3¦ ¦возбуждение
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ++ ¦Тремор
¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦1¦3¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦3¦2¦3¦ ¦
¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ ¦ L+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-+-
ПРИМЕЧАНИЕ: (К схеме использования способов предупреждения психотравм см. стр. 9) Р
релаксация
Д
до боевых действий СВ – самовнушение
В
в ходе боевых действий М
медитация
П
после боевых действий ПТ – психологический тренинг О
обсуждение
1
малая эффективность АС – анализ стресса
2
средняя эффективность НПП – неотложная психологическая 3
нибольшая эффективность
помощь МОС – метод обратной связи
Таким образом: психологическая реабилитация, являясь важным составным элементом психологической работы в современных условиях деятельности войск, обеспечивает поддержание необходимого состояния боеспособности военнослужащих, позволяет восстанавливать психическое равновесие людей, создает условия для адаптации воинов, получивших психические травмы.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Абдурахманов Р. А. Психологические проблемы послевоенной адаптации ветеранов Афганистана//Психол. Ж. т. 13, 1, 1992, 131-134.
2. Александровский Ю. А., Лобастов О. С., Спивак Л. И, Щукин Б. П. Психогении в экстремальных условиях – М.: Медицина, 1991г.
3. Знаков В. В. Письмо в редакцию (сравнительный анализ психологических последствий участия в войне для ветеранов Вьетнама и Афганистана)// Психол. Ж. -1990. Т. 11, N5.
4. Знаков В. В. Понимание воинами интернационалистами ситуаций насилия и унижения человеческого достоинства // Психол. Ж. – 198 N с. 113-125.
5. Знаков В. В. Психологические причины непонимания «афганцев» в межличностном общении. // Психол. журн. 1990, Т. 11 N2 с. 99-108.
6. Киндрас Г. П., Тураходжаев А. М. Влияние посттравматических стрессовых расстройств на адаптацию воинов – ветеранов войны в Афганистане//Социальная и клиническая психиатрия, 1992, 1, 33-36.
7. Колодзин Б. Как жить после психической травмы – М., 1992. 94с.
8. Котенёв И. О. Психологические реакции работников милиции в чрезвычайных обстоятельствах и постстрессовые состояния: предупреждение и психологическая коррекция//Психопедагогика в правоохранительных органах. 1996. N1(3).
С. С. 76-84.
9. Котенёв И. О. Опросник травматического стресса для диагностики психологических последствий несения службы сотрудниками ОВД в экстремальных условиях. Методическое пособие. – М.: Академия МВД России, 1996. – 42 с.
10. Котенёв И. О., Богданова М. Б. Террористический акт в Буденновске: постстрессовые состояния у работников милиции/Известия МЦПО и КНИ/МВД России, ГУК, 1996, N3, С. С. 49-56.
11. Леонова А. Б., Кузнецова А. С. Психопрофилактика стрессов – М.: Изд-во МГУ, 1993. 124 с.
12. Магомед-Эминов М. Ш., Филатов А. Е., Кадук Г. И., Квасова О. Г. Новые аспекты психотерапии посттравматического стресса. – Харьков, 1990.
13. Международная классификация болезней (10 пересмотр).
Классификация психических и поведенческих расстройств. //ВОЗ. Россия. – СПб., 1994.
14. Морально-психологическая подготовка личного состава к выполнению задач по защите конституционных прав граждан в условиях чрезвычайного положения м при вооруженных конфликтах. – М.: Академия МВД России, 1995. 38 с.
15. Никонов В. П., Козловский И. И. Психическая адаптация в боевой обстановке режима чрезвычайного положения (Северо-Кавказский регион)//Безопасность. Информационный сборник. 1995. N7-8. С. С. 94-103.
16. Решетников М. М., и др. Психофизиологические аспекты состояния, поведения и деятельности пострадавших в очаге стихийного бедствия//Психол. Ж. 1989. Т. 10. N4. С. С. 125-128.
17. Тарабрина Н. В. Психологические последствия войны. Психологическое обозрение, 1(2), 1996, 29
18. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. O., Зеленова М. Е. Психологические особенности посттравматических стрессовых состояний у ликвидаторов последствий аварии на ЧАЭС. Психол. Ж., 1994, Т. 15, N5, с. 67-77.
19. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О. Синдром посттравматических стрессовых нарушений: современное состояние и проблемы// Психол. Ж., 1992, Т. 13, N2, с. 14-29
20. Тарабрина Н. В., Лазебная Е. О., Зеленова М. Е., Ласко Н. Б., Орр С. Ф., Питман Р. К. Психофизиологическая реактивность у ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Психол. Ж. т. 17, 2, 1996, 30-45.
21. Формирование групп и работа с личным составом ОВД в особых условиях / Под ред. Н. В. Андреева. М.: Академия МВД России, 1996. 80 с.
22. Черепанова Е. М. Саморегуляция и самопомощь при работе в экстремальных условиях. М.: 1995. – 33 с.
23. Черепанова Е. М. Психологический стресс. Книга для школьных психологов, родителей и учителей. – М.: Издательский центр «Академия», 1996. 96 с.
24. Эллис А. Когнитивный элемент депрессии, которым несправедливо пренебрегают//Московский психотерапевтический журнал – 1994 -№ С. С. 7-48.
25. Энрайт Дж. Гештальт, ведущий к просветлению – Спб., 1994.
ПРИЛОЖЕНИЯ ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ ПОСТСТРЕССОВЫХ РАССТРОЙСТВ (из кн.: American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders (4th ed.).
Washington, DC: 1994.)
ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО ОСТРОЕ СТРЕССОВОЕ РАССТРОЙСТВО
А 1 2 Индивид пережил травматическое событие, в котором присутствовали оба следующих аспекта: индивид пережил или стал очевидцем, столкнулся с событием (событиями), связанными со смертью или угрозой смерти или серьезного ранения – угрозой физической целостности, своей или других людей событие сопровождалось интенсивным переживанием страха, беспомощности, ужаса
А 1 2 Индивид пережил травматическое событие, в котором присутствовали оба следующих аспекта: индивид пережил или стал очевидцем, столкнулся с событием(событиями), связанными со смертью или угрозой смерти или серьезного ранения – угрозой физической целостности, своей или других людей событие сопровождалось интенсивным переживанием страха, беспомощности, ужаса
В 1 2 3 4 5 Травматическое событие упорно переживается вновь одним из следующих способов: вторгающимися неприятными воспоминаниями, включающими образы, мысли или восприятия возвращающимися неприятными сновидениями о событии действиями или чувствами «как если бы травматическое событие присутствовало вновь» (ощущение ожившего опыта, иллюзии галлюцинации, диссоциативные флэшбэки, включая те, которые возникают в просоночном состоянии или в период интоксикации) выраженный психологический дистресс под воздействием внутренних или внешних стимулов, символизирующих или напоминающих о каком-либо аспекте травмирующего события («ключевые раздражители») физиологические реакции на такие стимулы В 1 2 3 4 5 Либо в период травмы, либо после нее у индивида наблюдались три диссоциативных симптома: субъективное ощущение эмоциональной зависимости, «притупления» или отсутствия эмоционального реагирования сужение сознания об окружающем («спутанность») дереализация деперсонализация диссоциативная амнезия (неспособность вспомнить важный аспект события) С 1 2 3 4 5 6 7 Упорное избегание стимулов, ассоциированных с травмой, и уменьшение общей реактивности организма (отсутствовавшее до травмы), проявляющееся в трех из следующих признаках: попытках избегать мыслей, чувств или разговоров о травме попытках избегать деятельности, мест или людей, вызывающих воспоминания о травме неспособности вспомнить какой-либо важный аспект травмирующего события заметном снижении интереса и участия в значимых видах деятельности ощущении зависимости или отчужденности от людей сужении аффекта (например неспособность испытывать любовь) чувстве сокращения, отсутствия будущего (отсутствие ожидания нормального жизненного цикла – карьеры, супружества, детей и т. д.) С 1 2 3 4 5 Травматическое событие упорно переживается вновь одним из следующих способов: вторгающимися неприятными воспоминаниями, включающими образы, мысли или восприятия возвращающимися неприятными сновидениями о событии действиями или чувствами «как если бы травматическое событие присутствовало вновь» (ощущение ожившего опыта, иллюзии галлюцинации, диссоциативные флэшбэки, включая те, которые возникают в просоночном состоянии или в период интоксикации) выраженным психологическим дистрессом под воздействием внутренних или внешних стимулов, символизирующих или напоминающих о каком-либо аспекте травмирующего события («ключевые раздражители») физиологическими реакциями на такие стимулы D 1 2 3 4 5 Устойчивые симптомы физиологической (гипер-) активации (не присутствовавшие до травмы), выражающиеся в двух следующих явлениях: трудностях засыпания (бессоннице) раздражительности, вспышках гнева трудностях концентрации повышенной бдительности повышенной готовности к «реакции бегства» D 1 2 Упорное избегание стимулов, ассоциированных с травмой, и уменьшение общей реактивности организма (отсутствовавшее до травмы), проявляющееся в трех из следующих признаках: попытках избегать мыслей, чувств или разговоров о травме попытках избегать деятельности, мест или людей, вызывающих воспоминания о травме Е Длительность расстройства (наличие критериев B, C, D) не менее 1 месяца Е 1 2 3 4 5 6 Устойчивые симптомы физиологической (гипер-) активации (не присутствовавшие до травмы), выражающиеся в двух следующих явлениях: трудностях засыпания (бессоннице) раздражительности, вспышках гнева трудностях концентрации повышенной бдительности повышенной готовности к «реакции бегства отсутствии физической усталости, потребности в отдыхе F Расстройство обуславливает клинически значимый дистресс или нарушает социальную, профессиональную или иную значимую деятельность F Расстройство обуславливает клинически значимый дистресс или нарушает способность индивида, к получению необходимой помощи, сообщению членам семьи о пережитой травме G Расстройство продолжается от 2 дней до 4 недель и возникает в течение 1 месяца H Расстройство не связанно с прямым действием физиологически активных веществ (наркотических, лекарственных) или общесоматическим состоянием организма, не подходит под определение короткого психотического расстройства и не является просто экзацербацией имеющегося психического заболевания ВИДЫ РАССТРОЙСТВ (для ПТСР): ОСТРОЕ – менее 3 месяцев ХРОНИЧЕСКОЕ – более 3 месяцев ОТСРОЧЕННОЕ – симптоматика проявилась спустя 6 месяцев после травмы. Примечание: А – травматическое событие максимальной субъективной интенсивности; Б – травматическое событие, по субъективной оценке интенсивности несколько более низкое, чем А. )American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders (4th ed.).
Washington, DC: 1994. Международная классификация болезней (10 пересмотр).
Классификация психических и поведенческих расстройств/ВОЗ. Россия. – СПб., 1994. Котенёв И. О., Богданова М. Б. Террористический акт в Буденновске: постстрессовые состояния у работников милиции//Известия МЦПО и КНИ при ГУК МВД России. 1996, N3, С. С. 49-56. 4