Глава 11 Неопозитивизм в русской социологии
Каждый раз, когда в науке происходит основательная ломка понятий и логических принципов, встает вопрос об их связи с эмпирическими данными. И если неокантианство обратило внимание на логические основы социальной науки, то это неизбежно поставило на повестку дня вопрос об изучении соотношения логических конструкций с опытными данными1. Между тем открытия в физике и физиологии, успехи в экспериментальной психологии в началеXXстолетия нанесли удар по замкнутым системам ранних позитивистов, которые ими самими рассматривались как вечное и бесспорное приобретение науки. Дальнейшее движение в рамках позитивизма требовало отказа от некоторых догматических издержек контовско-спенсеровской традиции. Е.В. Де Роберти, стоявший у истоков новых построений, назвал свой собственный вариант их неопозитивизмом2. Название прижилось и, по мере того как его теоретическоеcодержание расширялось, стало синонимом социологического позитивизмаXX в.
Новая волна в; русском позитивизме открыто усваивала отдельные уроки антинатуралистической критики классического позитивизма, пытаясь спасти старые редукционистские принципы на физиологическом, статистическом, эмпирическом материале. Философские позиции новой тенденции складывались благодаря усилиям ряда новейших направлений — прагматизма, махизма (и его русского варианта — эмпириокритицизма) и близкого к ним по духу энергетизма (Н.Г. Воронов., С.А. Суворов, Ф. Софронов)3. Прежде всего были сформулированы общие
346
методологические правила, указывающие на наиболее приемлемые принципы изучения социальной реальности, как она конструировалась онтологически.
Так называемый социальный мир образует, писал П.А. Сорокин, часть природы, и то, что называют разумом, составляет конечную трансформацию космической энергии, поэтому законы социальности и нормы культуры входят «в ряд законов вселенной» и нисколько не исключают и не изменяют их. «Задачей науки является не отражение, а разложение конкретного мира как совокупности отношений, взаимодействий, формулировка этих отношений и функциональных связей… Исходя из этих общих гносеологических положений, вполне понятно, что неопозитивизм не в индивидах может видеть социальную реальность… а в факте взаимодействия, взаимоотношения особей»4.
Иными словами, здесь мы видим уже новое определение самого предмета социологии и, следовательно, ее методов. Ныне исходной единицей социального анализа являются не пресловутые «факторы», групповая психология или психология отдельного человека, но «социальные связи» (Звоницкая, «социальное общение» (Тахтарев), «взаимные услуги» (Теплов), «взаимодействие» (Сорокин) и т.п. Неопозитивизм предполагал изучать прежде всего социальное поведение, затем социальные структуры как постоянные (или повторяющиеся) формы взаимодействий и социальные процессы, т.е. изменение структур и поведения. Главное внимание социологи сосредоточивали на изучении социального поведения и общества, взятого преимущественно в аспекте статичности, организованности. Многие еще недавно общепризнанные работы по «генетической» социологии или социальной динамике (вроде работ Л. Уорда) дружно объявляются спекуляцией, дурной метафизикой. «Эволюционный» тип исследования социального целого был в значительной степени дискредитирован и заменен «функциональным». «Задачей социологии является описание социальных явлений и установление между ними функционально-коррелятивных связей. Объект социологии должен быть транссубъективным и вещественным; таковым является поведение людей»5.
Концепция социологии. Социальные факты.
... народонаселение, объем и проч. 2. Социальная физиология. Она исследует «жизненные проявления общества». Охватывает ряд частных социальных наук – социология религии, морали, эстетическая, юридическая и ... т. д. 3. Общая социология. Она осуществляет теоретический синтез и ...
Позитивистское понимание факторов было вытеснено более адекватным понятием — функцией. При этом функционализм не просто говорил о связи двух явлений (допустим, невежества или грамотности и преступности), а дифференцировал их с помощью более широкого социологического критерия — по степени производности от социальной жизни в целом, говоря о каждом факторе как функции многих переменных (в нашем примере это
347
была бы общая зависимость грамотности и преступности от третьего ряда — индустриализации).
Однако конкретных работс таким содержательным подходом было очень мало. Подавляющее большинство неопозитивистов методологически трактовало функционализм очень широко, как объяснение социального целого исходя из любой «независимой переменной» — науки, религии, состояния производительных сил, войны, массового голода или мобильности населения. Что именно выбирается, якобы абсолютно безразлично, если мы будем помнить об условности избранной точки зрения. Подобный методологический релятивизм был в работах многих неопозитивистов сознательной (но не убедительной) реакцией на неокантианский априоризм, абсолютизацию нормативно-ценностной интерпретации общественной жизни и реакцией против диалектики и монизма исторического материализма и его установки на активное преобразование социальной действительности.
Отказ от позитивистского эволюционизма и сравнительно-исторического метода в свою очередь требовал расширения эмпиризма, более последовательного проведения идеала «описательной науки», объективизированного изучения внешних аспектов поведения. Наиболее серьезная теоретическая поддержка этим надеждам «исходила из биопсихологизма (В.А. Вагнер), фитосоциологии (Г. Морозов, и В.Н. Сукачев), социальной рефлексологии (В.М. Бехтерев, В. Данилевский), физиологической социологии (Г.П. Зеленый, В.В. Савич) и американского бихевиоризма (Д. Уотсон, С. Пармели), горячо поддержанного в России К.Н. Корниловым и П.П. Блонским6.
Утверждалось, что интроспекция является крайне темным и подозрительным источником знания, а поэтому социология была нацелена на наблюдениеобъективного поведения, которое якобы покрывалось абстрактной формулой стимул (т.е. условия, в которых поведение имеет место) — реакция (содержание поведения:контакты, связи, отношения).
Социология как наука об обществе. Предпосылки возникновения социологии
... общества и социальных отношений». (Смелзер Н. Социология / Пер. с англ. М., 1994. С.14). «Социология – наука о социальной жизни человека, групп и обществ». (Гидденс Э. Социология.- Челябинск,1991. С.18). «Социология - это ... образом, использование понятия «социальное» предполагает рассмотрение явлений и процессов с особой точки зрения, предполагающей, что они социально обусловлены, т. е. обусловлены ...
А так как в каждом конкретном акте поведения материальное и духовное настолько переплетены и сливаются в единое, то отсюда делался вывод о бессмысленности их общего разграничения. Если индивидуальное сознание, культура и общественное сознание в рамках взаимодействия по своей природе социальны, то проводить различие между ними и общественным бытием — ненужный педантизм. Общественное бытие и общественное сознание в глубинной сущности
348
суть синонимы. Вместо этих понятий на передний план выдвигалось понятие социального поведения, которое подчинялось в целом к законам приспособления и стабильности (т законам «равновесия», «экономии сил», «социально-биологического подбора»), общим с природной сферой. В.И. Ленин считал, что подобные рассуждения содержат в себе главное внутреннее противоречие социологического неопозитивизма7. Действительно, с одной стороны, мы обнаруживаем: в их работах психологизацию общественного бытия (социальная жизнь во всех своих проявлениях есть социально-психическая — таково мнение Бехтерева,Сорокина, Звоницкой, Суворова, Богданова и мн. др.), с другой — игнорирование специфики общественного сознания, биологический редукционизм.
Культ «объективности» способствовал привлечению аппарата количественного анализа, что и подчеркивают в это время многие исследователи, особенно П.А. Сорокин, К.М. Тахтарев и Н.В. Первушин; последние принимали участие в некоторых специальных статистических исследованиях, работали в Центральном статистическом бюро. Не обошлось и без крайностей. Иногда появлялись утверждения, что только «статистика является самой точной и основной наукой об обществе». И право на это звание она якобы заслужила тем, что лишь «количественный анализ позволил обществоведению сформулировать естественнонаучную постановку своих проблем»8. Вот некоторые из наиболее характерных признаний: «Социология… должна быть пронизана естественнонаучным духом… духом научного реализма»,— пишет Тахтарев, для этого «общественные явления должны численно измеряться»9. Или призыв П.А. Сорокина: «Поменьше философствования, побольше наблюдения. Хорошо проведенная статистическая диаграмма стоит любого „социально-философского трактата”»10.
Идея измерения как метода точного научного исследования в русскую социологию проникала двойным путем. Во-первых, при тщательном обсуждении, уточнении и пропаганде приемови возможно, социальной статистики от А. Кетле до Э. Дюркгейма Ф. Гальтона и, наконец, К. Пирсона. В России эти взгляды усиленно защищали Р.М. Орженцкий, А.В. Леонтович, Е.Е. Слуцкий и др. И, во-вторых, в результате успешного применения статистических методов в социологии и антропологии («биометрии») ‑ ра6оты В.В. Берви, Л.И. Бахметьева,
349
Н.Л. Скалозуба, Ю.А. Филиппченко, сочувствующих идеям «объективной» психологии и бихевиоризма11.
Но претензии неопозитивизма на роль единственного социологического направления, учитывающего роль измерения, были фактически неверными. Методология социально-статистических исследований может быть разработана с различных философских позиций. Примером может служить книга махрового идеалиста П.А. Некрасова, вызвавшая бурную полемику в печати12. Подлинное решение вопроса о соотношении и взаимовлиянии естествознания и обществоведения дал марксизм, показавший, что гуманитарные науки неизбежно используют количественные процедуры, вооружаются математически, а естественные науки все шире используют диалектический подход. Таким образом, происходит то, что К. Маркс и В.И. Ленин называли увеличением «естественноисторической точности» науки. Замечательные образцы использования статистики в социологии дают многие работы В.И. Ленина, например «Развитие капитализма в России», «Статистика и социология», «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни» и др.13
особенности социального поведения детей 4 — 5 лет в зависимости ...
... «социальное поведение». Особенности проявления социального поведения детей 4-5 лет. Проблема социального поведения личности не является новой для социально-гуманитарных наук. В работах целого ряда ученых, принадлежащих к различным направлениям психологии, социологии, ...
Итак, наблюдение вместо априоризма, индукция вместо ценностно-значимой интерпретации, функциональное объяснение вместо историко-генетического, сциентизм вместо метафизики — вот методологическая программа неопозитивистской науки о социальном поведении. Совершенно несложно подобрать внушительную коллекцию цитат из самых различных работ, иллюстрирующих ее. Однако исследовательская практика русских неопозитивистов резко противоречила их методологической программе. В комментаторской и критической литературе тех лет указывалось, что их работы часто демонстрировали «не анализ, а декларации». Вот некоторые из противоречий. 1) Зачеркивая методологическое значение философии для социологии, неопозитивисты на деле стояли на эклектических философских позициях. У одних и тех же лиц можно найти высказывания о том, что бихевиоризм «гораздо материалистичнее исторического материализма» и одновременно что он есть последовательный идеализм. 2) Неопозитивисты ставили под сомнение содержательность социологических терминов «общество», «личность», «групповое сознание», «ценность» и т.п. и фактически использовали эти понятия.
350
3) Они постоянно отрицали партийность социологии, выступали против классового подхода в социологическом анализе14. Отчетливее всего это сформулировал П.А. Сорокин. Ратуя за предельную объективность, он настаивает: «всякий нормативизм из теоретической социологии должен быть изгнан», а научный подход освобожден от связи с идеологией, с классовым интересом. В этом единственная возможность для социологии стать «чистой» общественной наукой эмпирического характера. Однако, разъясняя сущность «социального контроля», он его определяет как «совокупность способов, которые имеются в любом обществе для поддержания порядка, необходимого для здоровой общественной жизни и для направления поведения членов общества в желательную сторону»15. Желательную — в интересах кого именно? Здоровая общественная жизнь — в чьих глазах? Это ли не оценочные понятия? Функционализм в социологии, если он выступает антиподом диалектики, в политическом отношении означает консервативную защиту существующей социальной системы.
Идеологическая беспристрастность социологии, разумеется, полнейшая иллюзия, но неопозитивисты упорно стояли на почве объективизма, являвшегося формой буржуазной партийности. В объяснительных моделях русских неопозитивистов отмечалось, что заветная мечта каждого социолога не конфликт с властью и не критика ее, а установление с помощью «массового наблюдения и точного математического метода закономерности явлений общественной жизни» и служение чисто практическим задачам по установлению прочной социальной гармонии16. Этим же объясняется настойчивый интерес к технократизму, как теоретический (изучение и пропаганда идей Ф. Тейлора), так и практический (например, нововведения Сытина).
Объект и предмет социологии. Эволюция общества и теории социальных изменений
... обществе. Общество является объектом социологии. 2. Предмет социологии Существует несколько основных подходов к определению предмета социологии. 1) Социология - это универсальная наука об обществе, призванная изучить глубинные основы социальной жизни (О.Конт, Г.Спенсер) 2) Социология ...
Кстати, П.П. Сойкин и И.Д. Сытин были весьма заинтересованы в институализации социологии и поощряли этот процесс.
В целом бихевиоризм довольно быстро обнаружил свои методологические пределы. Центральное его положение — «человеческое поведение основано на механизмах условного и безусловного рефлекторного типа» — было ущербно по крайней мере в двух отношениях. Во-первых, эта трактовка, особенно на первых порах, не учитывала ценностные факторы, опосредующие стимул, и факторы, вызывающие особого рода предрасположенность к определенному типу реакции (установки, символы и
351
т.п.).
Специфика человеческого поведения в расчет серьезно не принималась. Различие менаду поведением животного и человека признавалось лишь в степени. Во-вторых, формула стимул — реакция не только резко сужала совокупность эмпирического материала, включенного в построение теории, но более того — даже включенный материал часто было трудно интерпретировать в бихевиористских понятийных рамках. Недаром практически нет ни одной серьезной и глубокой работы, построенной на методологических нормативах бихевиоризма, в области индивидуальных и особенно социальных контекстов поведения. Позднее это был вынужден признать и сам Сорокин.
Если антипозитивисты в России в основном шли за немецкой традицией социальных наук, то неопозитивисты — за американской. Обычно ими подчеркивались три качества американских социологических работ: «сжатость, точность и ясность… отсутствие метафизических проблем, игнорирование псевдопроблем (столь частых в работах немцев и русских), и наконец, стремление вывести из теории ее практические приложения»17. Раньше в России из американских социологов хорошо знали лишь Уорда и Гиддингса. Неопозитивисты же стали активно пропагандировать взгляды Росса, Хейса, Смолла, Болдуина, Эллвуда и др.
Признавая в целом программу социологии как науки о поведении, неопозитивисты, конечно, весьма широко расходились в средствах и способах реализации этой программы. Отсюда неизбежное обилие оттенков, второстепенных различий и «критическое» отношение друг к другу. Но если указанные выше общие черты их считать главными для коллективного портрета социологического неопозитивизма, то наиболее наглядно они отражены в концепциях трех социологов — А.С. Звоницкой, К.М. Тахтарева и П.А. Сорокина. Это делает понятным дальнейший выбор этих имен для более подробного и доказательного рассмотрения вопроса.
А.С. Звоницкая
Агнесса Соломоновна Звоницкая (1897-1942) первая женщина, выступившая на русском социологическом поприще. Ее работа «Опыт теоретической социологии» (1914) написана под сильнейшим влиянием Тарда, Гиддингса, Болдуина и Де Роберти18. Книга была задумана в виде четырехтомного трактата, но свет увидел только первый том, где она изложила свое понимание «социальной связи». Другие тома, в которых она надеялась осветить историко-методологические и логические аспекты
Становление социологии управления.Социальное управление и его типы
... Социальное управление Социология является наукой, которая рассматривает человеческое общество как единую социальную систему.Отдельной ее отраслью является социология управления.В общем объеме наука социология изучает основы функционирования общества ... успешнее, чем компания, которая неизвестна. Поэтому специалисты по связям с общественностью, рассматривают свою деятельность как процесс построения ...
352
социологической теории и вопросы личности, так и не были напечатаны, как и многие другие работы по социологии, запланированные до первой мировой войны.
Претенциозные методологические предложения неокантианцев, пишет Звоницкая, оказались для социологии «обходными путями». Подлинная задача социологии сводится к разработке «классификационного видового признака» общества, который может служить методологически адекватной основой рассмотрения любых общественных явлений. Таковой она считает явление социальной связи, изучение которой составляет «краеугольный камень всякой теоретической социологии»19.
Между индивидами в процессе общения возникают специфические отношения в виде «общности сознания и деятельности». Вслед за Тардом и Болдуином она определяет это общение как передачу «содержания одного сознания другому сознанию», т.е. подражание20.
Сам по себе феномен подражания универсален, полагает Звоницкая, он встречается как в природе, так и в обществе. Более того, социопсихическое подражание, или социальная связь, имеет естественные предпосылки в виде биологического подражания. В рассмотрении этого вопроса Звоницкая следует за авторитетом бихевиористов (типа Г. Дженнинга), но несколько видоизменяет их обычные рассуждения в духе «коллективной рефлексологии» В.М. Бехтерева21.
Приспособительные реакции у биологически сходных по структуре и функциям организмов, пишет она, совершаются под действием двух импульсов: основного раздражителя, вызывающего сходную реакцию у всех этих организмов, и особого раздражителя — реакции на чужие движения, усиливающего моторную реакцию в том же направлении. Таким образом, к формуле стимул — реакция необходимо добавить некий эффект от усвоения коллективного направления реакции, на которой постепенно вырастает и закрепляется динамическое сходство и «совместная жизнь вида»22. Эта тенденция развивается и приходит к апогею в человеческом обществе — высшем типе общения и подражания, так как здесь появляется даже форма, специфическим образом фиксирующая сходство, — самосознание. Звоницкая на этом основании выступала против включения в область социологии изучение «животных стад», что защищали многие социологи (Гроппали, Вагнер, Эспинас, Филиппов, Ковалевский
353
и др.).
В последнем случае игнорируется специфика человеческого общения и подражания23.
При этом Звоницкая полагает, что старые концепции «социального подражания» (Тард, Болдуин) были лишь первой заявкой на проблему, но далеко не окончательное ее решение. Оба исследователя игнорировали факты биологического подражания, не сумели строго дифференцировать виды социального подражания. В частности, по ее мнению, они оказались бессильны объяснить подражание, которое совершается без всякого непосредственного контакта между индивидами. Их теории требовали априорных понятий общества, группы, коллективного сознания, т.е. последние брались как данные без всяких объяснений. Из их рассуждений вытекало, что когда мысль появлялась в голове одного индивида, она еще не обладала характеристикой социальности, но стоило ее же воспроизвести в голове других людей, как она становилась пресловутым «социальным фактором». Что же к ней при этом прибавлялось и делало ее социальной? Ответы на эти вопросы должны, по замыслу Звоницкой, помочь найти такую форму общения или подражания, в которой будет появляться и воспроизводиться феномен социальности.
Общество как социальная система 2
... от его верного определения в значительной степени зависит стратегия развития общества. В отечественной социальной философии и теоретической социологии неоднократно дискутировался вопрос, какое же противоречие считать основным: между ...
Основное положение ее концепции состоит в том, что нельзя понять формирование личности в отрыве от социальной группы (или групп), наше «я» всегда есть «я» социальное, ибо, мысля себя, мы вольно или невольно непременно мыслим и других24. Поэтому абстрактное противопоставление «я» и общества порочно, они неразделимы, и их единство имеет психологическое основание. Это одновременно означает, неоднократно указывает Звоницкая, что психическое не есть просто фактор общественной жизни — все общественные отношения, все человеческие взаимоотношения, все социальные связи имеют психическую природу. Совершенно очевидно, что здесь ею спутаны разные выводы. Звоницкая подчеркивает социальную природу личности и самосознания, но она при этом идеалистически отождествляет личность с ее самосознанием, социальную связь (отношение) с межиндивидуальными отношениями. В развитии личности и в развитии общества она видит глубокую аналогию, подчеркивая, что следует иметь при этом в виду не биологический рост индивида, а рост его сознания, в котором она предлагает различать три существенных момента. Первый — «проективный момент» — характеризуется приобретением личностью «знания о других», об окружающей среде. Второй — «субъективный момент» — характеризуется синтезом предыдущих знаний, или самосознанием, которое противопоставляется внешнему миру. И, наконец, третий —
354
«эективный момент» — связан с неизбежным предположением о наличии подобных синтезов у других, сознательным соотношением «я — они» на базе сходства. Здесь появляется более углубленное представление о других как о сочленах общества, мотивах их деятельности. Таким образом, мы настолько социальны, что ожидаем ; для каждого акта мысли его публичного признания от окружающих, а принятых нами норм поведения всегда ожидаем от всех других. Следовательно, рост личности состоит в том, что личность постоянно воспринимает от общества «социальное наследство», перерабатывает его по-своему и обратно «эективирует» на окружающих людей. Человек живет в обществе не столько неподвижными биологическими инстинктами, сколько пластической психикой социального характера. При этом «проективный» и «эективный» моменты «составляют как бы два полюса личного самосознания», беспрестанное обращение к ним, повторение их и переход «я» от одного к другому составляют общий закон развития личности25.
«Эективный момент», или «эективация» (термин этот заимствован у Болдуина), и характеризует социальное, так как здесь «есть активная реакция, а не пассивное усвоение и самозамыкание», как в двух других моментах. Наконец, «эективация», по ее мнению, составляет необходимую основу всякой совместной согласованной деятельности, ибо предполагает правильный расчет в отношении друг друга. Согласованная деятельность и есть «организованное отношение», или отношение социальное.
Таким образом, социальная связь, по Звоницкой, прежде всего характеризует не пространственно-временной аспект взаимодействия и не материальную или духовную ценность, ради которой оно имеет место, а изменения в сознании людей, вступающих в контакты. Далее у нее следует откровенно идеалистический вывод — только взаимное подражание, которое делает самосознание различных людей в главных чертах сходным и обеспечивает правильную взаимную ориентировку, является точкой опоры для прочных и длительных социальных отношений26. Иными словами, «эективация», или социальная связь, объявляется центральным элементом социальной действительности, а все остальные образования — группы, нормы, институты и социальная структура в целом — рассматриваются как функционирование социальной связи. Что же представляет собой структура общества в свете этого идеалистического принципа?
АЛСТЕД Я. — Психология, социология, общество. Модели мотивации
... включение концепций психоанализа в социологию. [45]. В рамках анализа влияния психики человека на социальную организацию моя модель мотивации позволяет лучше понимать общество. В основе статьи моя ... искать первое. Но удовольствие смешано с неудовольствием – факт и психического уровня. Психическая жизнь - конфликт желаний. Конфликт это ситуация, когда стремление к удовольствию вызывает недовольство ...
Все устойчивые и длительные типы «эективации», полагает Звоницкая, создают особые «линии социальности», или формы социального общения. Если взаимной «эективации» достаточно Для появления социальной связи, то очевидно, что каждый человек в общении представляет собой средоточие различных «со-
365
циальных связей. Поэтому «какое бы подражание мы не взяли, ему всегда находится соответствующая его эективация социальная группа… вся внутренняя структура общества раскрывается перед нами из закона эективации»27.
Когда «эективация» связана с одним главным моментом и носит односторонний характер, она оформляется в широкие «социальные круги» — экономические, политические, религиозные и т.п. Многосторонняя «эективация» невольно сужает состав в количественном отношении и демонстрирует нам мелкие социальные группы — секты, учреждения, профессиональные союзы и т.п. Эти группы отличаются от первых кругов большой однородностью, сплоченностью. Социальная связь здесь наиболее тесная и адекватная. Следовательно, делает вывод Звоницкая, пересечение и функционирование социальных связей и создает структуру общества, а сознание индивидов «является логически неизбежной предпосылкой закона социальной структуры». Когда наши ожидания оправдываются, т.е. «эективация» оказывается, как пишет Звоницкая, «уверенной», то это подтверждение особым образом влияет на индивидуальное сознание. Подобное влияние социологии уже давно подметили в понятиях типа «сознание рода», «психология толпы», «сознание публичности» и т.п. Но удовлетворительного объяснения этого явления, как она считает, еще не было сделано.
Несостоятельность построения Звоницкой — следствие психологического редукционизма в социологии. Но специфические черты его связаны с особым рационалистическим пониманием психологического фундамента общества. Для нее фактически социальное равнялось психологическому, а последнее рациональному. Субстрат общества — мысль, которая может стать предметом подражания, общения. Здесь она невольно вступала в противоречие с новейшими направлениями в психологии, интересующимися бессознательным, рефлекторным, эмоциональным и его «выходом» в социальную среду.
В последующих главах своей работы она вынуждена была рассмотреть формы разрыва преемственности, социальной связи и общения в виде социальных конфликтов и кризисов. В русской, как и в западной, социологии этот вопрос усиленно обсуждался. Каким же образом Звоницкая решает его?
Социология коллектива и малых групп 4
... обществу в современной социологии признает значимость всех социальных групп, поскольку различие в их положении приводит к разным интересам, согласование которых является основной целью социальной политики общества. 1. Социальная общность и социальная группа 1.1 Социальные группы ...
По Тарду и Гиддингсу, пишет она, социальный конфликт есть столкновение двух противоречивых подражаний, глубоко воспринятых различными личностями. Но в подобном объяснении речь в лучшем случае идет о конфликте двух людей, но не групп и социальных кругов. Когда новое изобретение или группа нововведений изменяют существенное свойство личности, то в старой социальной связи возникает некоторый механический разрыв, который отражается на содержании императивных норм,
356
обращенных к каждому члену общения, группы, общества. Если носитель неподтвержденных ожиданий — индивид, то перед нами явление «конфликта», если же группа, то мы имеем дело с «социальным кризисом»28. Звоницкая описывает несколько вариантов конфликта и его возможных социопсихических последствий. Но последняя часть работы очень абстрактна, и две-три исторические иллюстрации не меняют картины в целом. Это и понятно — ее больше должны интересовать пути восстановления разрушенной социальной связи, и здесь она опять обращается к испытанному позитивистскому рецепту — учению о «консенсусе». Интерпретация этого понятия от О. Конта до наших дней имела несколько форм в зависимости от общей эволюции социологической теории. Звоницкая предложила субъективно-психологическое понимание «консенсуса» как взаимной «эективации» чувства симпатии. Чувство симпатии вырастает на сходстве организмов, оно есть и в биологическом мире. Но человеческое чувство симпатии, во-первых, интенсивнее, так как здесь есть высшая форма сходства — осознание общности, во-вторых, это чувство деятельное, так как оно выступает дополнительным мотивом деятельности (в виде императива — «любовь к ближнему»), и, наконец, оно служит средством восстановления прерванной социальной связи29.
Иными словами, симпатия присутствует в любой социальной связи в качестве органической части ее, поскольку в ней наличествует переживание сходства. Когда социальная связь разрывается в конфликте, императивы симпатии принимают совершенно абстрактный, общечеловеческий вид, но когда конфликт исчерпан, механизм симпатии вступает в действие, вызывая в группах и людях ряд психических состояний — «раскаяния», «покаяния» и т.п. Эти состояния усиливают реальное сходство людей, возникает соответственно новая социальная связь и более обоюдная, тесная симпатия. Социальный порядок, согласие, стабильность постепенно восстанавливаются.
Здесь вновь отчетливо сказались недостатки идеалистического понимания социальных связей, взятых только по их психической природе. Звоницкая просто не замечает социальной связи через механизм антагонизма, конфликта и взаимной борьбы30. Она считает правилом: «там, где есть социальная связь, т.е. переживания сходства, есть и симпатия», не понимая, что это правило затушевывает сущность классовой борьбы, выдвигает на передний план иллюзорную надклассовую солидарность. Ее социологические идеи абстрактны, идеалистичны, объективно направ-
357
лены против признания прогрессивной роли социальных конфликтов и революций в обществе. Позитивным моментом её социологических идей является подчеркивание социальности в отношениях и действиях людей.
К.М. Тахтарев
Константин Михайлович Тахтарев (1871-1925) — автор целого ряда социологических работ. Посетив с образовательной целью заграницу, он стал слушать лекции по социальным наукам в Брюссельском университете и близко познакомился с П.Л. Лавровым, Г.В. Плехановым, Г. Де Греефом и особенно Е.В. Де Роберти и М.М. Ковалевским. Благодаря содействию последних он решает сделать предметом своей научной работы социологию.
Первая большая работа Тахтарева по социологии вышла в начале века. В ней, как и в ряде последующих работ31, он выступил сторонником «эволюционного плюрализма» М.М. Ковалевского, который, как правило, писал к ним похвальные введения.
Однако начиная с 1910 г. теоретические симпатии Тахтарева постепенно меняются, он несколько критически относится к старым авторитетам, и новые работы носят более самостоятельный характер. В журнале «Современный мир» (№№8, 10, 12 за 1910 г.) появляются его социологические очерки под общим заглавием «Главнейшие направления в развитии социологии», которые венчались важной статьей «Чем должна быть социология» (№9 за 1911 г.).
Научные средства для выяснения вопроса о закономерности социальных явлений, полагал он, даются, с одной стороны, сравнительной историей общества, с другой — сравнительной статистикой. Во всяком случае наряду с эволюционным методом он начинает защищать метод «численного измерения». Вся дальнейшая исследовательская деятельность Тахтарева была в целом посвящена пересмотру основных вопросов социологической теории на этой посылке. Тахтарев неоднократно указывал в печати на необходимость профессионального преподавания социологии в России в высших учебных заведениях и в связи с этим считал одной из важнейших задач систематизацию социологических знаний тех лет. В 1911 г. по предложению Ковалевского совет Лесгафтовских курсов избирает Тахтарева преподавателем социологии, и он начинает читать общий курс социологии и спец-
358
курс по истории общественных институтов. После революции он в качестве профессора в течение ряда лет читал курсы по социологии в Петроградском университете32.
Специфика любой социальной науки, в том числе и социологии, полагал Тахтарев, определяется двояко ‑ через ее предмет и через ее историю. Изучение и систематизация современных проблем социологии немыслима без предварительного знакомства с их эволюцией. Поэтому с 1910 по 1916 г. он интенсивно занимается историей социологии33.
Тахтарев выделяет шесть основных теоретических школ в новейшей социологии по их роли в развитии этой дисциплины. Пять из них ранний позитивизм О. Конта, социальный дарвинизм, органицизм, «исторический экономизм» Маркса и психологическое направление) довольно подробно описывались и другими социологами — М.М. Ковалевским, В.М. Хвостовым, С.И. Гальпериным. Главное, что отличает позицию Тахтарева, так это интерес к шестой статистико-социологической школе А. Кетле, Ф. Ле-Пле и др. Наиболее обширное в сравнении с другими школами описание этой школы у него вышло и наиболее интересным. Вообще «исторический обзор, а также защита объективной закономерности в социологии при помощи анализа сущности закона в естествознании, — писала Л.И. Аксельрод, — сделаны им с большой ясностью и живостью, без той мнимой научности, которая обычно встречается в большинстве книжек по социологии»34. К положительным чертам исследований Тахтарева критик
относит его аргументацию в пользу и необходимость социологического эксперимента. Через эксперименты, по Тахтареву, можно добиться желаемой унификации социологической теории и сделать реальной ее связь с общественной практикой страны. Несмотря на бесконечные различия и противоречия в новейших социологических теориях, считал он, все их толкования можно уже теперь свести к одному общему пониманию социологии как науки о «естественно сложившемся и органически развивающемся сожитии людей, необходимых участников всевозможных видов общения». Причем «эти явления социология изучает с точки зрения их общей и взаимной зависимости, объективного функцио-
359
нального соотношения, свойственного общественным явлениям, как и явлениям природы.
Все работы Тахтарева по истории социологии можно рассматривать как «подготовительные этюды», введение к более обширному, систематическому и главному труду, который был им издан в 1919 г.35
Изложение своей системы социологии Тахтарев начинает с методологических вопросов. «Без естествознания… правильное понимание общественной жизни вряд ли возможно», их объединяет и характер протекания изучаемых вопросов, и характер «точных приемов исследования явления»36. Речь идет не о превращении социологии в физику, биологию или психологию, а о методологическом сходстве, ибо социология призвана быть особой естественной наукой об общественной жизни, изучающей особый класс социальных явлений, впрочем, таких же естественных явлений, как и все другие явления мировой жизни. Сходные суждения в это же время и несколько раньше высказывали и другие социологи: П.А. Сорокин, В. Парето и В. Томас.
Если понятия «совместное сотрудничество», «сожитие» выражают сущность общественной жизни, то последняя, писал Тахтарев, совершается в формах «общения», особенно «трудового общения»37. Общество есть самодостаточное сожитие людей, находящихся во всевозможных формах общения друг с другом с целью всестороннего обеспечения жизни и сознающих свое общественное единство»38. Совершенно очевидно, что здесь различие между обществом и межличностным общением прежде всего в наборе прилагательных «самодостаточное», «всевозможные», «всестороннее». Так как абстрактная сила его понимания общества в последних словах, то подробная расшифровка их и составила содержание книги.
Термин «самодостаточность», заимствованный у Аристотеля, был довольно неопределенным. У Тахтарева он означал «сотрудничество индивидов… достаточное для обеспечения всех их жизненных потребностей и стремлений к более совершенной жизни». Но что такое потребности и «стремления к более совершенной жизни»? И разве их качество и количество являются величиной постоянной? Кстати, чьи именно стремления принимаются во внимание в указанном определении? Ответа в его концепции мы не обнаруживаем.
Больше оригинальности Тахтарев проявил в вопросах расслоения общества и его строения. Общение, пишет он, неизбежно объединяет людей в каких-либо отношениях и этим противопоставляет другим, т.е. разъединяет. Оба эффекта, считал он, под-
360
крепляются фактическим биопсихическим неравенством людей и на их совместном действии вырастает вся групповая дифференциация общества. Социальному различию, антагонизму и борьбе противостоят сходство, соглашение, солидарность, которые лежат в основе любого социального института, учреждения.
В толковании проблем структуры общественной жизни Тахтарев в целом следовал за современными ему американскими социологами. Он различал группы, стабильные, действующие долгое время в рамках одного или даже, нескольких типов социальных структур, и группы временные, преходящие. Особое внимание он уделяет на этом основании роли каждой группы, которая, он полагал, зависит от людского состава — количества и качества, степени организованности, набора групповых материальных средств и символов, способов действия, имеющихся в распоряжении групп. В особый тип он выделял те группы, которые оказывают давление на общественную власть, хотя бы в форме общественного мнения, через «политические машины» или экономическую борьбу, т.е. классы. При этом он выступал против марксистского понимания классовой борьбы, противопоставляя ему идею межклассового сотрудничества и солидарности39. Таким образом, многочисленные социальные группы и институты составляют социальную структуру общества — т.е. часть систем общения.
Последний раздел его системы связан с темой «Общение — закономерность общественной жизни». Между закономерностью «естественной» и «общественной», писал Тахтарев, нет принципиального различия, обе имеют ряд главных и совпадающих элементов в виде повторяемости, зависимости и необходимого соотношения40. Общественная закономерность не есть производное от широких мировых законов природы, она специфична, так как стремится вскрыть отношения особого социального разряда явлений. Но в чем конкретно заключается специфика социальных явлений? Ответа на этот вопрос Тахтарев не дает41. Само по себе признание, что общественная жизнь протекает закономерно — похвально, но это происходит во всем мире явлений. Суть дела в том, какие именно это законы? Уже со времени О. Конта в социологии утверждались поиски двух типов законов: во-первых, законов генетической смены, определенной последовательности, эволюции и, во-вторых, законов функциональных. В последние годы ряд социологов, пишет Тахтарев, справедливо выступили против того, чтобы так называемые эволюционные законы возводились в ранг научных обобщений. Установление их нередко бы-
361
вает весьма трудной и щекотливой задачей, не в достаточной мере обоснованной даже фактически, несмотря на кажущееся изобилие и достоверность фактов. И лишь функциональные законы: оказываются социологическими законами в наиболее полном и истинном смысле этого слова42. Они фиксируют необходимое соотношение равновесия между различными социальными явлениями (разделением труда, производством, политикой, культурой, классами, численным составом группы и т.п.), которое чаще всего непосредственно открывается сравнительно-статистическими методами. Правда, хотя «заветная мечта каждого социолога» выразить изучаемые общественные явления «точным языком чисел», Тахтарев подчеркивает, что при всей принципиальной «важности числа» для социологии, она тем не менее остается именно социологией, а не математикой и статистикой. Иными словами, речь идет о служебной роли статистики в социологии. Эту точку зрения в русской литературе активно защищали А.А. Чупров, А.А. Кауфман и др.
Только усваивая «точные научные приемы массового наблюдения и исследования социальных явлений, численного их измерения и статистико-социологического. выяснения их необходимых соотношений», социология может стать «действительно точной общественной наукой», — таким выводом он заключает свою главную книгу43.
После революции Тахтарев, который в молодости был близок с некоторыми социал-демократами, лояльно относился к Советской власти44. Будучи увлечен духом перемен, он всячески стремился упрочить академическое положение социологии, доказывая, что ее центральное место среди других общественных наук, ее роль для самой практической общественной жизни и сознательного участия в ней граждан — совершенно знаменательны.
Социологические курсы в Петроградском университете и новые работы Тахтарева45наглядно демонстрируют, что его взгляды не сложились еще окончательно. Все с большим вниманием он начинает относиться к марксизму, принимая деятельное участие в организационной и исследовательской жизни научного общества марксистов. Считая, что материалистическое понимание истории является самой научной социологической концепцией, он понимал ее односторонне. Трудно сказать, конечно, как далеко бы он зашел в своей теоретической эволюции, если бы не преждевременная смерть его в 1925 г. от тифа.
362 П.А. Сорокин
Среди отечественных теоретиков, оказавших серьезное влияние на развитие буржуазной социологии XXв безусловно ведущее место занимает Питирим Александрович Сорокин (1889-1968)46. Ранние теоретические взгляды Сорокина не были статичными, он довольно быстро эволюционирует, испытав влияние различных направлений.
Имя Сорокина становится известным в научных кругах с 1910 г., когда появились его первые публикации. В это время он личный секретарь М.М. Ковалевского, под руководством которого работает на социологической кафедре при Психоневрологическом институте, принимает активное участие в издании сборников «Новые идеи в социологии», готовит публичный курс лекций по истории общей социологии47.
Научный авторитет Э. Дюркгейма, Е.В. Де Роберти и М.М. Ковалевского для него вне сомнения. Лучше всего это демонстрирует первое крупное исследование Сорокина «Преступление и кара: подвиг и награда» (1913) с лестным предисловием самого Ковалевского, высказывающего твердую уверенность, что «в будущей русской социологической библиотеке не один том будет принадлежать перу автора».
В целом эта книга была сочувственно встречена научной печатью, а позднее успешно защищена им в качестве магистерской диссертации.
Социология, утверждает в ней Сорокин, изучает совместную жизнь людей, необходимо зависимых друг от друга. Существуют разные степени формы этой необходимости: экономическая, культурная, биологическая, территориальная, социальная, но именно последняя интересует Сорокина больше всего. Причем социальное явление было определено им идеалистически как психическое взаимодействие индивидов, реализуемое в актах их поведения.
Любой психический процесс, возникающий в общении между членами данного общества, социальной системы, пишет Сорокин, должен пройти через этап символизапии (овеществления).
Ввиду этого одним из главных условий для общения и создания на его основе социальных групп — одинаковое понимание символов; без этой тождественности нет по существу и социальной группы. Символизация наблюдается в бесчисленном множестве актов поведения, переплетенных в жизни каждого отдельного человека в самый прихотливый узор, в самые разнообразные комбинации. Но
363
в этом многообразии, по Сорокину, всегда можно обнаружить механизм «социального контроля» в виде неких стандартизованных форм социального поведения — «должное», «рекомендуемое», «запрещенное» — и реакцией на них в виде санкций — негативных (кара) и позитивных (награда), составляющих особую регулятивную субструктуру, под влиянием которой возникает и изменяется организация групп.
Преобладание того или иного типа контроля объявляется модусом различных фаз в исторической эволюции общества. Вслед за Петражицким и Ковалевским Сорокин утверждает, что современная фаза характеризуется в первую очередь доминированием механизма пропорционального распределения благ и прав по личным заслугам вместо старых сословно-кастовых механизмов; увеличением сферы «замиренности» и солидарности вместо эгоизма и вражды. Смена различных механизмов контроля, увеличение поля действия последнего составляют, по мысли Сорокина, сущность исторического прогресса48. С этих абстрактных и идеалистических позиций Сорокин критически оценивает многие элементы сословно-традиционного общества в России. Еще раньше мелкобуржуазный демократизм приводит его в ряды эсеров, где он довольно быстро становится лидером и идеологом правого крыла этой партии.
Новый этап в развитии социологических взглядов Сорокина совпал с серией сложнейших социальных бурь и прежде всего с социалистической революцией в России. Он оказывается открытым противником ее. Об этом говорят предшествующие ей политические факты. После Февральской революции Сорокин — секретарь Керенского, почетный член Учредительного собрания, редактор «Воли народа». Анализ подавляющей части его публицистических выступлений показывает, что историческая действительность этих дней мыслится ему как практическое доказательство его теоретических построений, эмпирическое воплощение их. Естественно, что Великую Октябрьскую социалистическую революцию он встретил в штыки.
Но прошел всего одни год, и Сорокин понимает, что цепляться за старые иллюзии бесполезно. Он пишет открытое письмо, опубликованное в ряде советских газет, в котором признает банкротство эсеровской программы и объявляет о своем выходе из партии. В.И. Ленин в статье «Ценные признания Питирима Сорокина» обращает внимание коммунистов на этот чрезвычайно интересный человеческий и политический документ49. Политический кризис Сорокина дополняется научно-теоретическим. Трудности эволюционизма, на которые указывали многие русские ан-
364
типозитивисты, ранее казались Сорокину преувеличенными50. Теперь же он осознает, что данная концепция пришла в явное противоречие не только с практикой социальной науки, но и с общественной практикой. Социологические кумиры его молодости, как он сам признавался позднее, не сумели предвидеть и не давали возможности объяснить адекватно крах устоев, казавшихся незыблемыми и единственно необходимыми. Получив возможность преподавать в Петроградском университете, Сорокин организует там факультет общественных наук, становится его деканом и профессором после защиты докторской диссертации51.
Главная теоретическая работа этих лет — «Система социологии» (два тома) посвящена Сорокиным памяти М.М. Ковалевского и Е.В. Де Роберти. Но это скорее всего символическое прощание с учителями-эволюционистами. Выход из кризиса он видит в углублении принципов методологического натурализма на базе объективной физиологии и рефлексологии. Впоследствии сам Сорокин справедливо отнесет свои воззрения к умеренной форме «русского бихевиоризма»52.
С новых позиций он определял социологию как теоретическую дисциплину, изучающую «специфически социальные явления», которые обладают «внешним бытием» и допускают непосредственное наблюдение, а именно «внешние двигательные реакции индивида, живущего в среде себе подобных», т.е. поведение взаимодействующих лиц53. В основу предлагаемой модели была положена сциентистская программа. «Социология как наука должна строиться по типу естественных наук. Различны объекты изучения тех и других дисциплин, но методы изучения этих объектов одни и те же. Ни о каком противопоставлении „наук о природе” и „наук о культуре”… не может быть речи». Разрыв с философствованием означает, продолжает Сорокин, отказ от идей монизма — «незаконного детища незаконного брака социологии с философией»54. Последовательный социологический плюрализм в духе Ковалевского — такова исходная позиция автора.
Упор на наблюдаемые реакции индивида, аналитический анализ систем стимул — реакция заставили Сорокина обратить внимание на разработку нового раздела общей социологии — теорию социального поведения (ее изложению посвящен весь первый том), значительно потеснив традиционные со времени Конта разделы
365
«статики» и особенно «динамики». Изучение последней, скептически отмечал Сорокин, вообще не является делом социологии, а скорее философии истории. Характер, устойчивость форм социального поведения, по Сорокину, основаны на психофизиологических механизмах рефлекторного типа. Впрочем, в отличие от радикального бихевиоризма Сорокин под влиянием Л.И. Петражицкого и Е.В. Де Роберти стремится учитывать сознательно-мотивационный аспект поведения. Но объяснение элементов этого аспекта было совершенно несостоятельным, так как Сорокин просто указывает, что они являются «переменными» величинами какого-либо «коллективного суперрефлекса», которому расширительно придается значение интегрального фактора всей общественной жизни55.
Абсолютизируя поведенческую установку, Сорокин объявляет индивидов родовой моделью общества и группы56. Взаимодействие двух индивидов представляется простейшим социальным явлением как с методологической точки зрения ввиду его доступности для непосредственного наблюдения, так и по структурной роли в общественной жизни, которая и есть система взаимодействий. В конкретном социальном взаимодействии вычленяется ряд сторон: индивиды, действия и «символы» (проводники) действия, каждая из которых классифицируется и подробно рассматривается в качестве функционирующего элемента социальной системы. В русской социологической литературе это было первое развернутое изложение теории «социального взаимодействия».
Вместо понятия «общество» Сорокин предпочитает пользоваться вслед за Э. Россом расплывчатым термином «социальное народонаселение», которое, по его мнению, распадается на то или иное количество групп (коллективных единств) как определенных систем взаимодействия. Внешние границы «населения» — дело сугубо относительное. Его метод якобы годится для анализа населения всего земного шара, населения отдельных стран, городов и любым образом обособленных местностей. На первый взгляд может показаться, что экологический аспект социальной системы, из которой предполагает исходить Сорокин, весьма реальный и конкретный элемент. Между тем даже с точки зрения претензий самих неопозитивистов тезис свой Сорокин защищает без строго проверенной фактической основы. Но более того, данный тезис, взятый в качестве определяющего в построении общей социологии, абсолютно бесплоден. На это указывал еще К. Маркс, писавший, что часто кажется правильным начинать с такой действи-
366
тельной и конкретной предпосылки, как население, которое есть основа и субъект всего общественного процесса производства. «Между тем… это оказывается ошибочным. Население — это абстракция, если я оставлю в стороне, например, классы, из которых оно состоит. Эти классы опять-таки пустой звук, если я не знаю основ, на которых они покоятся, например наемного труда, капитала и т.д.»57.
В системе Сорокина такой конкретизирующей основой было понятие «взаимодействие». Но последнее, взятое в общем виде, — пустота» (В.И. Ленин).
Таким образом, вместо конкретного анализа, обещанного Сорокиным, его книга демонстрирует нам нагромождение абстракций, логическая сила которых фактически мало обеспечена. На это указывали многие критики Сорокина58. Сорокин предложил два формальных критерия классификаций социальных групп: односторонний и многосторонний. С помощью первого выясняется совокупность индивидов, объединенных в единое, взаимодействующее целое (группу) одним каким-нибудь признаком, допустим языковым, территориальным, профессиональным, возрастным, половым и т.п. .Второй критерий предполагает сочетание двух или более признаков, в результате чего появляются «сложные» группы: нация, класс и др. Особое внимание Сорокин уделяет понятию класса, т.е. социальной группе, сочетающей три главных признака: профессиональный, имущественный, правовой и массу дополнительных побочных — сходство вкусов, убеждений, образа жизни и т.п.59Нарисованная им весьма подробная в частностях и мелочных деталях картина социальной дифференциации по существу оказывается абстрактной и несостоятельной, ибо в ней не выясняется строго социологически место той или иной группы в социальной структуре общества. Вообще вопрос об относительной важности или второстепенности разных групп для научного анализа сознательно смазан, многие группы, полученные с помощью одностороннего критерия, теряют признак социальности, становясь «номинальными» коллективами. Проблема деления общества на классы и их роли в развитии общества всячески затушевывается Сорокиным60. Его социологическая теория направлена против марксистского учения о классах.
Помимо вышеизложенного «горизонтального» расчленения Сорокин также предложил «вертикальное», связанное cанализом
367
структуры группы, внутригрупповых позиций индивидов, с помощью которого он построил ныне популярную у буржуазных социологов на Западе теории «социальной стратификации и мобильности» (оба термина Сорокин впервые ввел в научный оборот).
Содержание этой части его концепции более жизненно, однако решение реальных проблем дается с теоретических позиций, абсолютизирующих внутригрупповые и внутриорганизационные различия за счет межгрупповых, классовых, стирающих классовые антагонизмы. Этому способствовали принятые им неправильные критерии социально-классовой дифференциации.
Каждая группа, полагает Сорокин, особенно построенная на многостороннем критерии, неоднородна: в ней различаются свои «верхи» и «низы», или слои (страты).
Им выделяются три фундаментальные страты: политическая, профессиональная и экономическая. Каждая подвергается кропотливому описанию на обширном статистическом, историческом и социологическом материале. В результате этого описания Сорокин приходит к выводу: нестратифицированное общество — миф, социальное неравенство вечно и постоянно, в ходе истории меняются лишь формы неравенства. Причинами социальной стратификации он объявляет различия людей, совместную деятельность людей, требующую выделения управляющих— организаторов — и управляемых и т.п.61
Социологические работы Сорокина в эти годы открыто были нацелены против политики Советского государства, против марксистской теории, на что указывали В.И. Ленин и другие русские марксисты62.
Обеспокоенный тем, что гуманитарные кафедры в крупнейших университетах и вузах страны возглавляются в основном реакционными буржуазными профессорами, духовно «развращавшими молодежь», В.И. Ленин в работе «О значении воинствующего материализма» выступает за создание серьезного марксистского теоретического журнала в России и специально останавливается на идеологических аспектах деятельности Сорокина, резко критикует его статью «Влияние войны на состав населения, его свойства и общественную организацию» («Экономист», 1922, №1).
В этой «ученой» статье, которая пестрит ссылками на социологические труды автора и его многочисленных заграничных учителей и сотоварищей, делает вывод Ленин, Сорокин «искажает
368
ду в угоду реакции и буржуазии»63. Быстрянский и другие марксисты подвергли аргументированной критике публикации Сорокина, помещенные в «Экономисте», «Артельном деле» и пр.64
В 1922 г. Сорокин с группой других буржуазных деятелей бы л выслан за пределы Советской России.
За границей Сорокин какое-то время продолжал работу в стиле бихевиоризма и неопозитивизма, но к середине 30-х годов он приходит к выводу о несостоятельности своей старой модели и вновь меняет ориентацию, стремясь к синтезу всего ценного, что, на его взгляд, содержится в позитивизме и антипозитивистских направлениях, но с большим акцентом на рецепты «понимающей социологии»65. К этому времени относится его тесное сотрудничество в реализации этих идей с русскими философами-идеалистами Н.О. Лосским, И.И. Лапшиным и др.
Таким образом, в лице Сорокина совершенно отчетливо видно, как русский неопозитивизм прошел полностью все стадии своей эволюции (точнее, своего разложения, ибо позитивизм Ковалевского был своего рода социологической классикой) и повернул вспять к откровенно идеалистическим традициям в социологии.
369
1См.:Штейн С.И.К вопросу о логических основах социологии. — В кн.: Вопросы обществоведения, вып.2. СПб., 1910, с.32-33, 41-43;Дижур И.Эволюция социологии. — «Вестник знания», 1917, №8-9, с.242.
2Де Роберти Е.Неопозитивная школа и новые течения в современной социологии. — «Вестник Европы», 1912, №12, с.141-142.
3Отмечая этот момент, В.И. Ленин прежде всего обращает внимание на общность всех фаз в развитии социологического позитивизма и его коренную противоположность марксизму в самых исходных, философских посылках (Полн. собр. соч., т.18, с.214).
4Сорокин П.Социальная реальность. — «Вестник психологии», 1912, т.9, вып.3, с.66. Ср.:Бехтерев В.Коллективная рефлексология. Пг., 1921, с.225 и след.
5Диспут проф. П.А. Сорокина. ‑ «Экономист», 1922, №4-5, с.278.
6Впервые о применении теории условных рефлексов в социологии при изучении социальных групп и общества в целом у нас заговорилГ.П. Зеленый еще в 1909 г. на одном из заседаний столичного философского общества. Затем он развил эти идеи в ряде публикаций на немецком и русском языках, которые вызвали полемику в социологических журналах, в частности в США. В обсуждении этого доклада Н.И. Кареев впервые употребил термин «рефлексология», ставший в России заменой термина «бихевиоризм».
7Ленин В.И.Полн. собр. соч., т.18, с.338.
8См.:Котельников А.Наука ли статистика и каково ее содержание? — «Вестник знания», 1904, №7, с.30-31.
9Тахтарев К.М.Наука об общественной жизни, ее явлениях, ихсоотношениях и закономерностях. Опыт изучения общественной жизни и построение социологии. Пг., 1919, с.55.
10Сорокин П.Система социологии, т.1. Пг., 1920, с.IX.
11Вообще влияние русской статистики на гуманитарные науки — совершенно неразработанная тема. Фактическая сторона эволюции самой статистики хорошо описана в книге А.А. Кауфмана «Статистическая наука в России. Историко-критический очерк» (М., 1922).
12Некрасов П.А.Философия и логика науки о массовых проявлениях человеческой деятельности. (Пересмотр оснований социальной физики Кетле).
М., 1902. Отклики на нее см.: «Богословский вестник», 1903, февраль; «Вера и разум», 1903, кн.I; «Вопросы философия и психологии», 1903, кн.68, 69; «Русская мысль», 1903, №№2, 12, и др.
13См.:Яхот О.О.Статистика в социологическом исследовании. М,. 1966, с.14-22.
14См., например:Первушин Н.Наука социология. Казань, 1921, раздел «Социология и политика».
15Диспут проф. П.А. Сорокина, с.261.
16Тахтарев К.М.Наука об общественной жизни…, с. 395. Ср.:Ковалевский М.Социология на Западе и в России. (Новые идеи в социологии, сб.1).
СПб., 1913, с.2-6. То, что «этого не понимает полиция, — раздраженно писал Ковалевский, — едва ли может поразить кого-либо», но «предубеждение наших руководящих сфер» против социологии совершенно непонятно и следует энергично его рассеять.
17См.: Диспут проф. П.А. Сорокина, с.261.
18Кареев Н. Основы русской социологии. — ГБЛ, ф.119, оп.38, с.275 и след. Ср.: Laserson M. Russian sociology. — In: Gurvitch G., Moore W. (eds.).
Twentith century sociology. N.Y., 1945, p.686.
19Звоницкая Агн.Опыт теоретической социологии, т.1. Социальная связь. Киев, 1914, с.6-7.
20Там же, с.17.
21После революции Звонипкая работает в Лаборатории по коллективной рефлексологии, под руководством П.И. Сорокина и В.М. Бехтерева проводит ряд эмпирических исследований и подготовляет несколько работ, в том числе «Курс социологии с рефлексологической точки зрения» и т.п.
22Звоницкая Агн. Опыт теоретической социологии, с.20-28.
23Там же, с.282, 271-272.
24В известном смысле здесь обнаруживается перекличка с понятием «зеркального самосознания» Ч. Кули, популярного в американской социологии тех лет. Кули в свою очередь испытал сильное влияние со стороны Болдуина.
25Звоницкая Агн.Опыт теоретической социологии, с.56-57.
26Там же, с.66-67.
27Там же, с.87, 276-277.
28Там же, с.150 и след.
29Там же, с.216-220. Сходные идеи несколько ранее защищал Н.В. Теплов в работе «Классификация социальных наук в связи с типичными формами социальной организации» (М., 1903).
30«Научно-исторический журнал», 1914, т.2, №4; «Современный мир», 1914, №6, с.158.
31Тар К.М. [Тахтарев К.М.]. Первобытное общество. Этнолого-социологическое исследование. СПб., 1903; Тахтарев К.М. 1) Очерк по истории первобытной культуры. М., 1907; 2) От представительства к народовластию. К изучению новейших стремлений политического развития современного общества. СПб., 1907. Кроме указанных работ к этому периоду его деятельности необходимо отнести курс лекций по генетической социологии, читанный в Русской высшей школе общественных наук в 1904-1905 гг. На основе их он написал книгу «Основные ступени развития общества», которая погибла при поджоге «черной сотней» типографии Сытина в 1905 г.
32Об этой стороне его деятельности см.:Клушин В.И.Борьба за исторический материализм в Ленинградском государственном университете (1918-1925 гг.).
Л., 1970.
33Помимо уже названных работ см.: «Основные идеи социологов. Конт и Маркс» («Современный мир», 1914, №9), «Социология как наука» (Пг., 1915).
34«Дело», 1916, №9-10, с.105. Н.И. Кареев, который не симпатизировал методологическому объективизму и сциентизму неопозитивистов, посвятил Тахтареву несколько критических статей, см., например:Кареев Н.Социология г. Тахтарева. — «Русское богатство», 1917, № 4-5, с.201-211. Ср. рецензии П.С. Юшкевича («Северные записки», 1918, №12), А. Пиотровского («Современный мир», 1918, №12) и др. Часть критических замечаний, на которые ему указывали, Тахтарев стремился учесть в последующих работах.
35Тахтарев К.М.Наука об общественной жизни.
36Там же, с.29, 55.
37Там же, с.45.
38Там же, с.141.
39Тахтарев К.М.Общество и государство и законы борьбы классов. Пг., 1918.
40Тахтарев К.М.Наука об общественной жизни…, с.294 и след.
41Ср.:Кареев Н.Социология г. Тахтарева. — «Русское богатство», 1917, №4-5, с.204-205.
42Тахтарев К.М.Наука об общественной жизни…, с.373.
43Там же, с.413.
44См. биографические работы Тахтарева «Очерк петербургского рабочего движения 90-х годов (по личным воспоминаниям)» (Пг., 1918) и «Рабочее движение в Петербурге (1893-1901)» (Л., 1924).
45Тахтарев К.М.1) Общество и его механизмы. Пг., 1922; 2) Сравнительная история развития человеческого общества и общественных форм, ч.I. Пг., 1924.
46 Laserson M. Russian sociology, p.687; Rouček J. Russian sociology and sociology under communism. — In: Rouček J. (ed.).
Contemporary sociology. N.Y., 1958, p.911. Timasheff N. Sociology theory. N.Y, 1965.
47См. это более подробно в автобиографии Сорокина:Sorokin P.A.Alongjourney.New Haven, 1963.
48Сорокин П.Преступление и кара: подвиг и награда. СПб., 1913, гл.1. См. также:Сорокин П.Границы и предмет социологии. (Новые идеи в социологии, сб.1).
СПб., 1911.
49Ленин В.И.Полн. собр. соч., т.37, с.188-197.
50Главнейшие теории прогресса. — «Вестник знания», 1911, №9; 1) К вопросу об эволюции и прогрессе. — «Вестник психологии и криминальной антропологии», 1911, вып.3, и др.
51Кареев Н.Основы русской социологии, с.288. Ср.: Диспут проф. П.А. Сорокина, с.277-280.
52 Sorokin P. Russian sociology in the twentieth century. — «Amer. Journ. Soc.», vol.31.
53 Сорокин П.Система социологии, т.1, с.44-45.
54Там же,c.IX-XI. Ср.:Сорокин П.Теория факторов в социологии М. Ковалевского. М., 1918.—Вкн.: Сборник памяти М.М. Ковалевского.
55Сорокин П. 1) Голод как фактор. Пг., 1921; 2) Голод и идеология общества. — «Экономист», 1922, №4-5; 3) Голодание и психические переживания. — «Психиатрия, неврология и экспериментальная психология», 1922, вып.1.
56Критику этого положения Сорокина см.:Солнцев С.Введение в политическую экономию. Пг., 1928, с.29-31.
57Маркс К.,Энгельс Ф.Соч., т.12, с.726.
58См. рецензии Н.И. Кареева («Вестник литературы», 1920, №7), Н.А. Рожкова («Дела и дни», 1920, кн.1), В.И. Невского («Красная новь», 1921, №2), М.А. Рейснера («Печать и революция», 1921, №2), «Введение в политическую экономию» С.И. Солнцева (с.29-31).
59Сорокин П.Система социологии, т.2. Пг., 1922, с.298, 304 и др.
60«Для социолога, — читаем мы в его работе, — одинаковое значение имеют и кружок фотолюбителей, и социальный класс» (Сорокин П.Система социологии, т.2, с.45).
61Сорокин П.Проблема социального равенства. Пг., 1917; Sorokin P. Social mobility. N.Y., 1927.
62См.:Барабохин Д.А.Борьба В.И. Ленина против буржуазной идеологии в журналистике 1921-1922 гг. — «Вестник ЛГУ», 1970, №2;Клушин В.И.Борьба за исторический материализм в Ленинградском государственном университете;Бормотова С.С. Борьба советских ученых-марксистов против социологических идей П. Сорокина в первые послеоктябрьские годы (1917-1922).
— «Философские науки», 1971, №3;Бочкарев Н.И.В.И. Ленин и буржуазная социология- в России. М., 1973.
63Ленин В.И.Полн. собр. соч., т.45, с.33.
64«Книга и революция», 1922, №5, с.39. Ср.:Гредескул Н.А.Россия прежде и теперь. М., 1926, с.175.
65Описание этой модели см.:Allen Ph.(ed.).
Pitirim A. Sorokin in review. N.Y., 1963; Loomis C., Loomis Z. Modern social theories. N.Y., 1963; Timasheff N. Sociological theory.
