Психосоматическое бесплодие

По оценкам Всемирной организации здравоохранения, от 60 до 80 миллионов пар в  мире страдают бесплодием. От 2 до 10 % пар не могут зачать ребенка естественным путем, еще 10–25 %не могут иметь больше одного ребенка. Среди пар, обращающихся за специализированной медицинской помощью, бесплодие вызвано исключительно женским фактором в 40 %слу-­чаев, а  исключительно мужским — в  30  % случаев, в  остальных случаях бесплодие наступает в  связи с  проблемами у  обоих партнеров или по неизвестной причине.

Феномен бесплодия рассматривается сегодня как социальное, психологическое, со- циально-психологическоеи  биологическое неблагополучие семьи, при котором имеет место действие и  взаимовлияние всех вышеперечисленных факторов.

К настоящему времени накоплено определенное количество противоречивых данных относительно связи психики и  нарушения репродуктивной функции (НРФ).

В  начале 60-хго­- дов ХХ века появились статьи, описывающие случаи удачного лечения психотерапевтическими методами супружеских пар, страдающих бесплодием [цит. по 1], а  еще в 1945 году Deutseh были описаны определенные типы женщин, предрасположенных к  бесплодию [цит. по 2]:

—незрелые, чувствительные, «разборчивые» женщины;

—агрессивно-доминантные,не признающие своей женственности;

—матереподобные женщины;

—женщины, посвятившие свою жизнь идейным или другим эмоциональным интересам.

Представители различных психоаналитиче-

ских течений причины бесплодия видят в  вытесненных психотравмах раннего детства и  подсознательных конфликтах. О подсознательном конфликте, связанном с  желанием иметь ребен-

ка, и  его вытеснении как		причине бесплодия
говорит и  К.  Хорни [3].
Р.  Дж. Пепперел с  соавт. [4]			считает,	что
у  бесплодных	пар мотив	иметь	ребенка	не-
сколько иной,	чем у  пар, имеющих детей:			бес-

плодные женщины часто указывают в  качестве причины иметь ребенка желание «удержать мужа, заполнить пустоту, поддержать семейные традиции» и  т. д. Авторы провели исследования бесплодных и  добровольно бездетных супружеских пар. Было обнаружено, что они схожи по большинству характеристик, в  связи с  чем был сделан вывод об отрицательном отношении к  деторождению в  этих парах.

Женщин, страдающих так называемым «психосоматическим» бесплодием, можно разделить на три основные группы:

а) женщины, у  которых бесплодие может прекратиться самопроизвольно, а  интенсивное обследование легко «может сломать барьер, препятствующий зачатию»;

б) женщины с  более устойчивой «блокировкой» зачатия, происходящей, возможно,

в  результате некоторой внешней стрессовой ситуации;

в) женщины, у  которых бесплодие возникло в  результате «глубокого и  длительного психосоматического напряжения, связанного с  наличием психогенных страхов» [4].

Практически все исследователи признают, что бесплодие — серьезный стрессор. Состояние хронической фрустрации и вследствие этого ди­ стресс приводят к развитию у бесплодных женщин психических расстройств непсихотического уровня, в первую очередь тревожно-депрессивно-го круга. Отмечается, что женщины реагируют на стресс, связанный с бесплодием, гораздо сильнее, чем мужчины. Следствием этого стресса являются депрессивные реакции, изоляция, неуверенность в себе, раздражительность, стыд.

Авторы [5] показывают, что 1/3 больных, страдающих бесплодием неясного генеза, имеют черты психического инфантилизма, а 89,5 % обследованных имеют слабую половую конституцию. Данные, полученные с помощью ММРI, говорят о склонности к депрессивным реакциям, повышенной тревожности с выраженным стремлением нравиться всем окружающим, с некоторой неуверенностью в себе, неустойчивой самооценкой, зависящей от мнения окружающих.

Пограничные психические расстройства у  пациенток, страдающих бесплодием, имеют свои структурно-динамическиеособенности, например антиципационную несостоятельность, внешний локус контроля. Кроме того, у  большинства пациенток были выявлены те или иные акцентуации с  преобладанием психастенического типа, а  также противоречие между самооценкой и  своими идеалами [5]. Неудовлетворенность собой, сниженную самооценку отмечает у  бесплодных женщин А.  В.  Колчин [6].

Ф.  В.  Дахно с  соавт. [7], анализируя бесплодие с  точки зрения эмоционального стресса, выявили интровертированную направленность, повышенную степень нейротизации, тревожность. У 80 % пациенток было обнаружено снижение общей активности и  работоспособности, 40 % жаловались на страх перед будущим.

Важным является вопрос о сексуальных нарушениях при бесплодии. Имеющиеся данные по этому вопросу немногочисленны и противоречивы. Одни авторы считают, что нарушения в психосексуальной сфере и вызывают бесплодие. Так, по мнению В. Д. Тополянского и М. В. Струковской [8], фригидность, диспаурения и вагинизм нередко лежат в основе так называемого относительного бесплодия. Другие авторы считают, что бесплодие, являясь стрессом, вызывает и уси-

ливает психосексуальные нарушения; бесплодие заключает в себе нарушение половой идентификации, чувства самости, телесного образа, потерю сексуальной привлекательности [цит. по 1].

Изучение личностных и  индивидуально-ти-пологических особенностей женщин с  сохранной и  нарушенной репродуктивной функцией (НРФ) в  последние десятилетия стало весьма популярным.

В зарубежной психологии этим занимаются уже достаточно давно. В частности, еще в конце семидесятых годов было проведено масштабное междисциплинарное исследование, в котором было выделено более 700 факторов, объединенных в 46 шкал [9]. Авторы установили, что успешная адаптация к беременности (физиологическая и психологическая) коррелирует с успешной адаптацией к  материнству (как удовлетворенностью своей материнской ролью, компетентностью, отсутствием проблем во взаимодействии с ребенком, успешным развитием ребенка).

Из психологических факторов с успешной адаптацией к беременности и материнству коррелируют: сильное эго (личностная зрелость), достигнутая женская идентичность (зрелая полоролевая идентификация), опыт взаимодействия с младенцами в детстве (один из видов онтогенетического опыта, связанный с развитием материнства).

В отечественных исследованиях начиная с  90-хгодов интенсивно изучаются психосоматические и психотерапевтические аспекты НРФ, и  в  частности зачатия и беременности [2, 10]. Проведенные исследования и  полученные данные позволяют обобщить выявленные психологические особенности женщин с  разными формами НРФ (нарушением менструального цикла, гинекологическими заболеваниями, невынашиванием, задержками внутриутробного развития ребенка, гестозами, осложнениями менопаузы и  т. п.).

Для всех указанных групп женщин по сравнению со здоровыми в  репродуктивном отношении женщинами характерны следующие особенности:

—общая инфантильность, проявляющаяся незрелостью личностной сферы, искаженной или незрелой полоролевой идентификацией;

—неадекватные (инфантильные, дезадаптивные) формы реагирования на стрессовые ситуации;

—эмоциональная неустойчивость;

—повышенный уровень личностной и  ситуативной тревожности;

—подавленная агрессия разной направленности;

—осложненные отношения с  другими людьми, прежде всего — близкими, деструктивный опыт отношений с  собственной матерью.

Это те качества, которые связаны с  нарушением психологических механизмов адаптации и  проявляются в  форме инфантильных или искаженных способов реагирования в  ситуациях адаптации, к  которым, в  первую очередь, относятся стрессы, изменения жизненной ситуации (физические, физиологические, психологические и  социальные) и  кризисные периоды развития. В.  В.  Абрамченко также отмечает, что женщины, имеющие нарушения репродуктивной сферы, отличаются неадекватными механизмами преодоления стреcса [11].

Женщины с  сохранной и  НРФ не различаются по устойчивым личностным качествам, не имеющим прямого отношения к  адаптационным механизмам: экстраверсия — интроверсия, особенности когнитивной сферы, а  также таким индивидуальным и  социальным параметрам, как: возраст, образование, количество детей в  семье, материальные и  жилищные условия. Кроме того, не различаются эти группы женщин и  по основным качественным особенностям психологического состояния в  беременности и  его динамики: изменение эмоциональных и  когнитивных процессов, состояния сознания, отношений с  близкими, изменение ценностно-смысловойсферы. Это те особенности, которые сами по себе являются психологической составляющей беременности. Однако выраженность и  содержание некоторых этих изменений различаются у  женщин, имеющих и  не имеющих осложнений зачатия и  течения беременности.

Имеющиеся данные позволили выделить две основные группы женщин (А и  Б) с  разными особенностями репродуктивного статуса.

Группа А.  Женщины, имеющие НРФ до беременности в  основном гормонального происхождения, бесплодие или трудности зачатия, угрозу прерывания беременности и  невынашивания, нарушение внутриутробного развития ребенка с  минимальным риском для здоровья женщины [12–27].Для этих женщин характерны следующие психологические особенности:

—эмоциональная неустойчивость, склонность к  гиперстеническому реагированию;

—склонность к  перепадам настроения;

—болезненное отношение к  неудачам с  накоплением отрицательных эмоций и  их взрывчатым выплеском;

—склонность к  формированию сверхценных идей, что проявляется в  сверхценности беременности, своей репродуктивной функции;

—искажение женской идентичности: усиление маскулинных качеств и ослабле­-

ние женственности, отвержение собственной женственности;

—снижение уровня социальной адаптации, отсутствие гибкости во взаимодействии;

—конфликтные отношения с  матерью, иногда выражающиеся в  некритичной идеализации и  недифференцированном представлении об отношениях с  ней;

—неудовлетворенность собой, завышенная самооценка;

—неудовлетворенность отношением к  себе других, претензии к  ним;

—защитное декларирование ценности материнства;

—пониженная ценность ребенка;

—повышенная тревожность с  преимущественно выраженной эмоциональной составляющей;

—возможно недостаточное осознание болезни, эйфория;

—гетероагрессия, чаще подавленная.

Группа Б.  Женщины, имеющие гинекологические заболевания соматического характера и  негинекологические соматические проблемы, влияющие на успешность репродуктивной функции и  одновременно угрожающие здоровью женщины [28–30].У  этих женщин имеют место следующие психологические особенности:

—эмоциональная неустойчивость, склонность к гипостеническому реагированию;

—склонность к пониженному настроению, раздражительность;

—снижение общей активности;

—подверженность стрессам, склонность к депрессиям;

—зависимость от окружающих, поиск внешней помощи;

—нормальная женская идентичность, усиление женственности;

—тревожные, зависимые, симбиотические отношения с матерью;

—неуверенность в себе, заниженная самооценка, чувство вины;

—доверие, некритичность по отношению к другим;

—неуверенность в своей материнской компетентности, сверхответственность;

—повышенная ценность ребенка, но возможна пониженная;

—повышенная тревожность с преимущественно выраженной соматической (функциональной) составляющей;

—невротизация по типу «бегство в болезнь»;

—аутоагрессия, чаще подавленная, риск суицида.

Эти отличия позволяют сделать заключение, что для выделенных групп женщин характерны:

—слабая сфомированность образа ребенка, отсутствие динамики этого образа в течение беременности;

незрелости;

—нарушения адаптационных механизмов, выражающиеся в общей незрелости и использовании инфантильных способов реагирования, проявляющихся в соматизации, причем у женщин группы А с минимальной угрозой для себя и угрозой существованию ребенка, а у женщин группы Б  — с выраженной угрозой для себя;

—наличие конфликта в материнской сфере, причем у женщин группы А — по типу конфликта между ценностями материнской сферы и ценностями других сфер, не сочетающимися с ситуацией материнства, а у женщин группы Б — по типу тревоги, с высокой ценностью материнства и выраженной тревогой относительно возможности ее реализации;

—выраженная подавленная агрессия, причем в группе А — гетероагрессия (направленная вовне, на внешнюю причину конфликтной ситуации, как защита себя), а  в  группе Б  — аутоагрессия (направленная на себя, на внутреннюю причину конфликтной ситуации, саморазрушение).

Выявленные особенности свидетельствуют о  том, что женщины обеих групп имеют, вопервых, выраженный внутренний конфликт в  материнской сфере, во-вторых,нарушения психологической адаптации и инфантильный способ разрешения конфликтной ситуации по типу соматизации,в-третьих,различия по форме конфликта в  материнской сфере, адаптационным механизмам и  формам соматизации конфликтной ситуации.

Имеющиеся в литературе данные позволяют не только охарактеризовать общие особенности проявления конфликта в  материнской сфере у женщин с нарушением репродуктивной функции, но и  выявить некоторые различия, свойственные выделенным выше группам А и Б [31].

Для женщин группы А характерны:

—неготовность к материнству в форме «конфликтность»;

—образ ребенка объектный, с ярко выраженной конфликтностью;

—преимущество негативных черт ребенка или эйфорическая неосознанность его негативных черт;

занностям;

—эмоционально бедное или конфликтное представление о себе как о матери;

—конфликтные или некритично идеализированные представления о своей матери;

—представление о  своей дочерней роли как источнике осложнений в  жизни матери.

Кроме того, женщины этой группы отличаются защитной декларацией тревоги за ребенка и  сверхценности материнства, что выражается в  негативном невербальном и  позитивном вербальном образах своего ребенка и  себя как матери. Напомним, что для женщин этой группы характерны непринятие своей женственности и  подавленная гетероагрессия.

Для женщин группы Б характерны:

—неготовность к  материнству в  форме «тревожность»;

—образ ребенка недостаточно субъектный, с  выраженной тревожностью;

—преимущество позитивных черт ребенка, сверхценность ребенка и  материнства;

—слишком подробная прорисовка и  конкретность образа ребенка, недостаточная динамика образа в  течение беременности;

—повышенная или пониженная ценность ребенка;

—обостренная материнская компетентность, склонность к  гиперопеке;

—сверхценное отношение к  материнским обязанностям;

— тревожное представление о  себе как матери с  заниженной самооценкой;

—симбиотические, амбивалентные или тревожные представления о  своей матери;

—представление о  своей дочерней роли как сверхценности для матери, одновременно с  выраженной тревожностью.

Кроме того, женщины этой группы отличаются реальной декларацией тревоги за ребенка и сверхценности материнства в сочетании с  тревогой по поводу своей несостоятельности, что выражается в  позитивном невербальном и  недифференцированном или негативном вербальном образах своего ребенка и  себя как матери. Напомним, что для женщин этой группы характерны принятие своей женственности и  подавленная аутоагрессия.

21.Гудухина Т.  Б., Брехман В.  И.  Коррекция пси-

ховегетативных нарушений беременных с  тазовым предлежанием неродившегося ребенка // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8июня 2001.— Иваново, 2001.—С. 25–29.

22.Данилов С. А.Психологические особенности женщин с  угрозой прерывания беременности // Экология Земли — Экология лона — Экология Земли: Матер. обл. конф. по перинатальн. психол. и  мед.,

21–22мая 1998 г.— Иваново, 1998.— С.50–53.

23.Мазурова М. Е., Хаошина М. Б.  Психоэмоциональ-

ный стресс как фактор формирования гинекологической патологии у  женщин // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8июня 2001.— Иваново, 2001.— С.186–189.

24.Макаричева Э.  В., Менделевич В.  Д.  Структура

«внутренней картины болезни» и  типология психического реагирования при бесплодии // Перинатальная психология и медицина, психосоматические расстройства в акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8июня 2001.— Иваново, 2001.—С. 189–192.

25.Печникова Е.  Ю., Цветкова Н.  А.  Бесплодие как следствие неосознанного проигрывания будущими родителями жизненных сценариев своих предков. Роль и  возможности психосоматической коррекции при работе с  такими семьями // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8 июня 2001.— Иваново,

2001.— С.  195–198.

26.Пайкачева Ю.  М., Несенчук В.  В.,Аржано-­

ва О. Н.Особенности эмоционального состояния беременных после экстракорпорального оплодотворения // Перинатальная психология и  нервно-

психическое развитие детей: Сб. матер. конф. по перинат. психол. СПб., 29–30мая 1999.— СПб.: 2000.—С. 52–55.

27.Тенбекова В.  С., Глебова Н.  Н.  Особенности пси-

хоэмоционального статуса у  женщин репродуктивного возраста при опущении внутренних гениталий // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8июня 2001.— Иваново, 2001.—С. 214–216.

28.Эмоционально-психологическаяхарактеристика беременных женщин с пиелонефритом / Л.  Б.  Брагина, Н.  П.  Лапочкина, Л.  А.  Дубисская и  др. // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново,6–8июня 2001.— Иваново,

2001.— С. 12–14.

29.Семенова О.  К., Брехман Г.  И., Лапочкина Н.  П.

Психологические особенности женщин с  эндометриозом по данным метода портретных выборов // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8июня 2001.— Иваново, 2001.—С. 210–214.

30.Возможности коррекции психосоматических расстройств во время беременности / Н.  В.  Рымашевский, А. Е. Волков, А. А. Окороков, А. Ф. Михельсон // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново, 6–8июня 2001.— Иваново,

2001.— С. 204–207.

31.Филиппова Г.  Г.Исследование психологических особенностей переживания беременности у  женщин с  патологией беременности // Перинатальная психология и  медицина, психосоматические расстройства в  акушерстве, гинекологии, педиатрии и  терапии: Матер. Всерос. конф., Иваново,6–8июня 2001.— Иваново, 2001.—С. 4–11.

Поступила 01.09.2008