Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники
СРРиТ
(факультет и специальность)
Контрольная работа
По философии
Михеенко Е.А.
(фамилия и инициалы студента)
982921 — 13
(группа и шифр)
г.Минск, пр. Победителей 73-1-73
(домашний адрес студента)
Тема 13. Проблема бытия в философии
План:
1. Проблема бытия в истории философии
2. Структура бытия
3. Материя как современная философская категория
4. Категории движения, пространства и времени в философии
1. Проблема бытия в истории философии.
Философия, обобщая наблюдение и изучение мира, неизбежно останавливается перед проблемой: сколько существует глубинных основ (начал, первопричин, исходных принципов) самою мира — один, два или больше. При решении этой проблемы возникают такие типы философии, как: монизм, дуализм, плюрализм.
Плюрализм (от лат. «pluralis» — множественный, много) — признает существование в мире много взаимодействующих факторов и начал. Само слово «плюрализм» применяется для описания разных областей духовной жизни. Плюрализмом называют право одновременного существования многих вариантов политических взглядов и партий в одном и том же обществе; правомерность существования разных и даже — противоречивых друг другу мировоззрений, мировоззренческих подходов и тому подобное. Точка зрения плюрализма лежала в основе методологии Г. Лейбница. Отвергая представление о пространстве и времени как о самостоятельных началах бытия, существующих наряду с материей и независимо от нее, он рассматривал пространство как порядок взаимного расположения множества индивидуальных тел, существующих вне друг друга, а время — как порядок сменяющихся друг друга явлений или состояний.
Наряду с плюралистическими в ходу также монистические и дуалистические концепции бытия.
1 ФИЛОСОФИЯ БЫТИЯ ШЕВЧЕНКО
... Философия Нового времени ставит проблему познания бытия не с позиций приобщения к космическому разуму, а с позиций познавательных способностей человека. Разуму не непосредственно дано Философия бытия ■> 161 бытие, ... наряду с научно-материалистическими взглядами на бытие ... бытие. Божественное и природное бытие находятся в совечной нерасторжимости друг с другом. Бог познает себя во всяком бытии. ...
Монизм (греч.monos— один) — название философских систем, которые принимают для объяснения явлений только один принцип бытия, будь то материя (материализм), или дух (спиритуализм), или абсолют, различными сторонами которого являются дух и материя (философия тожества).
Современный натуралистический монизм (Геккель) рассматривает мир явлений, как единство материального и духовного начал, неразрывно связанных между собой. Противоп.: дуализм, плюрализм.
Монизм первоначально имел форму наивного представления о «первовеществе», из которого возникли все вещи, например «вода» (у Фалеса), «огонь» (у Гераклита).
Дуализм (от лат. dualis — двойственный), философское учение, исходящее из признания равноправными, не сводимыми друг к другу двух начал — духа и материи, идеального и материального. Дуализм противостоит монизму (материалистическому или идеалистическому), исходящему из признания в качестве первоосновного лишь одного начала, и может рассматриваться как разновидность плюрализма, утверждающего множественность начал бытия. Термин «дуализм» был введён немецким философом X. Вольфом и обозначал признание двух субстанций: материальной и духовной. Одним из наиболее крупных выразителей дуалистической позиции явился Р. Декарт, разделивший бытие на мыслящую субстанцию (дух) и протяжённую (материю); проблему взаимоотношения этих двух субстанций в человеке (психофизическую проблему) Декарт решал с позиций психофизического параллелизма, согласно которому психические и физиологические процессы не зависят друг от друга. Для философии нового времени характерны формы гносеологического дуализма, который, в отличие от онтологического, исходит не из противопоставления субстанций, а из противоположения познающего субъекта познаваемому объекту. Так, сознание у Дж. Локка и Д. Юма выступает как совокупность единичных восприятий, чувств, мыслей, не имеющих объединяющей субстанциальной основы. Ещё одну разновидность гносеологического дуализма представил И. Кант, который рассматривал сознание как деятельность, упорядочивающую данные опыта по своим собственным, независимым от внешнего мира законам — в соответствии с априорными формами чувственного созерцания и рассудка. Гносеологический дуализм неизбежно связан с агностицизмом — убеждением в непознаваемости мира для сознания.
Понятие дуализма прилагается также к концепциям и учениям, утверждающим равноправность любых противоположных начал или сфер: так, говорят о дуализме добра и зла в манихействе; о дуализме (характерном для кантианской традиции) мира природы, т. е. мира явлений, строящегося по принципам причинности (необходимости), и мира свободы, т. е. «вещей в себе». Диалектический материализм противостоит всем формам дуализма — он утверждает материалистический монизм, исходящий из того, что все явления в мире представляют собой различные виды и проявления движущейся материи.
Главную проблему философского монизма составляет понимание взаимоотношения материального и идеального, предполагающее решение основного вопроса философии в духе материализма или идеализма. Материалистический монизм выводит идеальное из материального и противостоит как объективно-идеалистическому, так и субъективно-идеалистическому монизму. Разновидностью последнего является так называемый «нейтральный монизм» (махизм, эмпириомонизм и др.), пытающийся вывести и физическое и психическое из «нейтрального» начала (например, у Э. Маха — из «элементов»).
Философское направление, приписывающее активную, творческую роль ...
... материализм, б) агностицизм, в) идеализм, г) дуализм, д) монизм. Что составляет основу мира? материя 1 дух ... такое добродетель? а) человек, совершающий добрые дела б) материальные блага в) качество человека, признаваемое ценным в системе ... планомерность в) совершенствование г) инстинктивность 13. Бессознательные явления и процессы в психике человека исследует… а) ...
Идеалистический монизм, сталкиваясь с принципиально неразрешимой задачей рационального обоснования «сотворения» мира сознанием, духом, противоречит данным естествознания и логике. Дуализм, исходящий из идеи независимости материальной и духовной субстанций, не может объяснить согласования физических и психических процессов в поведении человека (Р. Декарт).В противоположность идеалистическому монизму и дуализму материалистический монизм рассматривает идеальное как свойство и функцию материи. Однако метафизический материализм, пытаясь связать идеальное непосредственно с природой, не может объяснить как возникновение идеального из материального, так и превращение идеального в материальную силу, довести принцип материалистического монизма до понимания общественной жизни. Высшей и единственно последовательной формой монизма является диалектический материализм, соединивший принцип материального единства мира с принципом развития и доказавший, что всё разнообразие явлений природы, общества и человеческого сознания представляет собой продукт развивающейся материи. Введение в философию категории практики позволило рассмотреть противоположности материального и идеального как исторически возникающие и превращающиеся друг в друга, объединить в едином воззрении учение о бытии и о познании, довести здание материализма «до верху», придать ему действенный характер, создать единую методологию революционного мышления и революционного действия. Целостность учения марксизма-ленинизма — образец монистического развития теории. Диалектико-материалистический монизм — не только мировоззренческий, но и логико-методологический принцип, требующий от теории раскрытия внутреннего единства и связи явлений, последовательного проведения определённой точки зрения на факты, систематического восхождения от абстрактного к конкретному, от общего закона к его особым проявлениям.
2. Структура бытия
Бытие как понятие введено в философию Парменидом, и хотя характер термина оно приобрело значительно позже – видимо, в контексте платонизма, – понятием в поэме Парменида оно является с несомненной очевидностью. До Парменида предметом размышления философов были сущие вещи, а не сущее как таковое. Однако среда, в которой произошла кристаллизация понятия, возникла вместе с рождением философии, и, может быть, точнее будет сказать, что рождение философии и было той средой, которая сделала возможной онтологию. В самом деле, главной задачей нового типа знания – философского – было не только построение картины мира, но и обоснование своего права на эту попытку. Эмпирическая наука не нуждалась в такого рода самооправдании: наличие опыта и как материала для обобщения, и как критерия эффективности идеи служило достаточной гарантией целесообразности науки. Но философия претендовала на осмысление того, что в принципе не могло стать предметом опыта. Поэтому решающим для самообоснования философии был вопрос о том, может ли мысль независимо от опыта открыть объективную общезначимую истину. Естественно, что мысль или ряд мыслей существуют сами по себе, и вещь или ряд вещей – сами по себе. Эти два ряда не могут пересекаться в силу своей природы. Философии для завоевания права на существование нужно было найти точку пересечения этих параллельных рядов – задача, для решения которой необходимо найти какое-то новое измерение.
Философия 98
... бытия и мысли. С другой стороны материальное бытие ограничено не бытием, производно от него. Особенности бытия: Бытие вещей Бытие «первой природы» Бытие «бытие второй природы» Бытие человека Природное существование субъекта Социальное существование Бытие духовного(идеальное бытие) Бытие ... философии. Историческая динамика предмета философии. Философия ... устаревших стереотипов мышления, критическом ...
Искомая точка была найдена первыми основателями философских систем: это была точка совпадения мышления и бытия, которую Пифагор усмотрел в числе, Гераклит – в слове, Парменид – в бытии. Другими словами, была найдена мысль, которая не могла оставаться просто мыслью, но всегда так или иначе заключала в себе объективность. Поэтому вопрос о бытии был фактически поставлен уже в первых построениях мыслителей, даже если они не содержали понятия бытия как такового. И в этих же первых шагах философского мышления сказалась важная особенность понятия бытия – его тесная связь с понятием истины (и, следовательно, мышления) и тесная, хотя и менее очевидная, связь с понятием добра. Философии необходимо было обосновать возможность достижения истины, критерии истинности для мысли и истинный фундамент бытия. Отсюда связь, если не тождество, «мысли», «истины» и «бытия». Уже сами поиски достоверного знания, то есть знания, которое совпадало бы с тем, что есть на самом деле, были симптомом предстоящего отождествления мысли и бытия. [2, c. 81]
Реализация достоверного знания обязательно предполагала онтологические выводы: если, например, искомой точкой совпадения мышления и бытия оказывалось «число», то оно становилось для пифагорейцев основой бытия: ведь число, с одной стороны, это мысль, но, с другой стороны, только благодаря организующе-определяющей силе числа что-либо может «быть». Показательно, что в том случае, когда предметом мышления являлись стихии в их взаимодействии, то есть когда речь шла о «физике», а не об онтологии, естественность перехода от субстанции природы к субстанции мышления сохранялась: если выяснялось, чем является первоначало мира – например, огнем, – то можно было определить, что такое мысль – соответственно огненное начало в душе. Таким образом, оказывалось, что то, что истинно существует, и то, что правильно мыслится – одно и то же. И оба этих аспекта суть благо как в смысле ладности устройства космоса, так и в смысле этического достоинства. Например, огонь есть основа космоса, его тождество себе во всех превращениях – благо, но он же – наилучшее состояние души человека, в этом стремится убедить нас Гераклит. То же относится и к числу, которое, по мнению Пифагора, организует и мир, и душу.
Л.С.Выготский о соотношении мысли, речи и языка и о психологической ...
... которыми понимались целостные образования в виде различных форм межфункциональных связей (между мышлением и памятью, мышлением и речью). В построении систем главная роль придавалась первоначально знаку, затем ... функции затем вращиваются в его сознание. Важная роль в развитии ребенка, по мысли Л.С.Выготского, принадлежит кризисам, которые ребенок испытывает при переходе от одной возрастной ступени ...
Тем самым первые философы открыли новое измерение универсума, которое, по сути, не было сводимо к природе и уводило мышление от «фисиологии» к онтологии. Но размежевание этих путей произошло намного позднее – явным образом в эпоху Сократа – и в силу особенностей античного мышления никогда не стало окончательным. Решающим шагом от возможности к действительности понятия бытия стала поэма Парменида. Доэлейская философия, как было сказано, открыла онтологическое измерение, но выдвинутые ею понятия лишь по содержанию были той точкой совпадения мысли и бытия, которая обеспечивала автономию философского знания; по форме же ни логос, ни число не являются необходимым объектом мысли (если они есть, то из них выводимы определенные следствия; но есть ли они?).
Парменид находит ту идею, которая объединяет в себе и онтологическое содержание, и необходимость логической формы. Если Гераклит и Пифагор показали возможность пути к бытию, за которым высвечивается триединство истины, добра и красоты, то Парменид продемонстрировал невозможность иного пути, что, по единодушному мнению историков философии, позволило дать новому типу мышления собственную твердую основу. «Бытие есть, небытия же нет», – провозглашает Парменид. Эта мысль, кажущаяся на первый взгляд бессодержательной тавтологией или наивным логическим фокусом и как таковая много раз – от древности до наших дней – подвергавшаяся острой и небезосновательной критике, упрямо воспроизводилась в истории философии и нередко становилась силой, созидающей ту или иную концепцию. [4, c. 103]
Хотя доэлейская философия не менее энергично, чем Парменид, отстаивала истинно сущее основание всякой видимости, существенное отличие новой постановки вопроса было в том, что истолкованию подлежало не «нечто существующее», а просто «существующее», и это позволило направить на предмет истолкования не мысль о чем-то, а просто «мысль». Бытие и мысль в таком случае сливаются воедино, потому что их определения совпадают. Поэтическое воодушевление Парменида вполне понятно. Ведь он открыл, что среди мыслей, которые сами по себе суть лишь субъективные человеческие способности, есть мысль, неизбежно выводящая нас из субъективности, дающая достоверность и решающая таким образом одну из главных задач новорожденной философии, задачу самообоснования разума. Надо заметить, что возражение против бытия как понятия, не раз возникавшее у мыслителей разных эпох, то есть сомнение в самой возможности субстантивации такого языкового элемента, не получило четкого оформления в античной философии. Даже остроумная критика Горгия, направленная против элейцев, также субстантивирует связку «есть», но с обратным оценочным знаком. Более того, даже тезис Аристотеля «бытие не есть род» вряд ли можно назвать исключением из правила, этот тезис лишь указывает на ограниченность родовидовой субординации.
Парменидовская интуиция чистого бытия была настолько достоверна и ярка для него, что позволила дать содержательное описание «пустой тавтологии» в пластических образах. В то же время метафоричность этих образов (свет, сферичность, блаженство) сведена к минимуму, в котором образность обращается в символичность. Логическая экспликация понятия бытия по Пармениду выглядит так: бытие есть мысль о бытии, а мысль о бытии есть бытие (этот вывод устанавливает логическую невозможность для мысли о бытии, и только для такой мысли, не иметь соответствующего ей объекта в реальности; или, другими словами, этот вывод обнаруживает сущность, которая заключает в себе необходимость своего существования); данное тождество отрицает раздельность субъекта и объекта и вообще всякую раздельность, потому что в чистом бытии нет ничего, что могло бы его раздвоить: нет ни относительного, ни абсолютного небытия; отсюда же следует, что бытие не может быть раздроблено ни временем, ни пространством, ни изменением. В этом отношении правомочна характеристика онтологического абсолюта как Единого, которая косвенно дана Парменидом и прямо – Платоном. Показателен и такой предикат бытия, открытый в поэме, как полнота. Невозможность какой-либо дискретности и структурности в бытии с таким же успехом может быть истолкована и как пустота, если рассуждать формально. Однако для Парменида ясно, что пустота, отсутствие – это производное понятие, зависимое от полноты и наличия (присутствия).
Тема 1. Философское учении о бытии, материи
... с другой - в учении Парменида, Сократа, Платона. Рассмотрение центрального для материалистической философии понятия материи целесообразно начать с понятия субстанции как предельного основания, сущности бытия. Проследите эволюцию теоретических представлений ...
Поэтому неразличенность моментов бытия – это именно заполненность, своего рода континуальность, потенциально порождающая мир качественного многообразия (для элеатов – иллюзию).
Весьма интересным следствием открытия Парменида является утверждение о том, что бытие имеет предел. Это утверждение противоречит, казалось бы, самой идее всеобщего бытия. Уже Мелисс – последователь Парменида – считает, что бытие беспредельно, в противном случае за его пределом будет небытие, которое отрицалось элейской логикой. Но Парменид настаивает на определенности и, конкретнее, сферичности бытия. Решающий его аргумент – бытие это именно «нечто», отсутствие же предела будет значить, что оно «ничто»; следовательно, бытие исчезнет. Конечно, такой шар, имеющий предел, но не имеющий пространственной границы, нельзя представить, но бытие не представимо, а мыслимо. Для Парменида бесконечность и определенность не противоречат друг другу; скорее они требуют друг друга, так как лишенность предела – это вечная нехватка чего-то, незавершенность, несовершенство, ущербность, даже «зависть». Отсюда следующая характеристика бытия: оно есть благо. Раз оно ни в чем не испытывает нужды, находится в абсолютном покое и преисполнено собой, то оно – благо. Наконец, бытие – не просто сферичная полнота, но еще и свет. Парменид приписывает ему это чувственное качество на основании естественной для досократика-фисиолога убежденности в том, что нет непреодолимой границы между телесным и бестелесным; они – лишь два количественных полюса одной реальности, и потому бытие должно совпадать с наиболее тонкой телесной субстанцией, со светом.
Таким образом, весьма простое положение о том, что небытия нет, а бытие есть, приводит, с одной стороны, к новому, элейскому образу универсума и, с другой – к появлению нового способа мышления, считающего себя независимым в своих основаниях от эмпирической действительности: возникает специфичность философского знания. В рамках досократики идея чистого бытия получила разностороннее толкование; при этом центральная интуиция – усмотрение умом неизменного бытия – оставалась своего рода аксиомой во всех построениях. Ее сохранили Эмпедокл и Анаксагор, Демокрит и Мелисс, а в определенном смысле – даже софисты. Единственным ортодоксальным последователем Парменида был Зенон, выдвинувший и ныне поражающие аргументы в пользу учения о едином бытии. Его апории, правда, не убедили современников-философов в истинности доктрины Парменида, но показали, что в строгом смысле слова противоречиво не элейское отрицание мыслимости «природы», а мышление фисиологов. Второй последователь Парменида – Мелисс – внес в элейское учение существенные коррективы, пытаясь, видимо, примирить его с ионийской физикой, под влиянием которой он находился. Его главное нововведение – понимание бытия как пространственно бесконечного – было более парадоксальным для античного мышления, чем соединение Парменидом бытия и сферичности, но с точки зрения поздней досократики синтез ионийского и элейского направлений в философии Мелисса был естественным, ибо задача поздней досократики заключалась в том, чтобы интерпретировать бытие как основу многообразия космоса. По этому пути пошли также Эмпедокл, в системе которого бытие – лишь момент космического цикла (сфайрос, заполненный «священным разуменьем») наряду с моментами той или иной степени раздробленности; Анаксагор, по учению которого мировой ум («нус») – ближайший аналог элейского бытия – вечен и вездесущ, но существует наряду с многообразием природы, не отменяя его; Демокрит, атомы (бытие) которого существуют и движутся на фоне небытия-пустоты. Этот компромиссный путь был тем более возможен, что философия элеатов сама еще была натурфилософией и выросла из ее проблематики; но более чем компромиссом такой путь после логических реформ Парменида стать не мог.
Бытие, материя, сознание, как исходные философские категории
... противоположностей" . Спинозу часто упрекают в том, что он не назвал движение в числе атрибутов материи. Гегель полагал, что Спинозе недостает понимания субстанции еще и как субъекта. ... познаем Универсум. Универсум раскрывается перед нами. Если мифологическое и обыденное сознание под бытием понимают простое существование, "наличествование" бесконечного множества вещей и процессов, то философии ...
Совершенно иной подход к понятию бытия мы находим у софистов. Короткий, но своеобразный и исторически важный период деятельности старших софистов стал временем основательной переоценки ценностей, коснувшейся не в последнюю очередь онтологии. Надо заметить, что школу софистов представляли весьма разные мыслители, придерживавшиеся иногда даже противоположных воззрений. Поэтому софисты не противопоставили своим оппонентам единой теории, но общую тенденцию в их понимании бытия обнаружить все же можно. Софисты лишают «единое сущее» его всеобщности и необходимости, причем не просто отрицают бытие, а в той или иной форме дают ему новое толкование. Это не исключает возможности тяготения или даже присоединения отдельных софистов к точке зрения элеатов или фисиологов. Например, Антифонт рассуждает как элеат, Горгий полностью следует элейской логике, хотя и выворачивает ее наизнанку. Меняется не сама логика мышления о бытии, а ее мировоззренческий контекст. В отличие от фисиологов софисты ограничивают универсальность бытия не столько внешними по отношению к бытию началами и причинами, то есть инобытием, которое с полной логической последовательностью представлено Демокритом как небытие, сколько внутренними дистинкциями. Необходимость уточнения я критики понятия бытия, слишком абстрактно трактовавшегося в досократике, софисты вскрыли столь убедительно, что с этого пути уже не свернули ни мегарики, ни Платон, ни Аристотель, как бы ни относились они к позитивным выводам софистов.
Главное внутреннее расчленение, которому было подвергнуто понятие бытия, – это разъединение логики мышления об общем и логики мышления о единичном. Соответственно обнаружилось, что обе эти сферы не могут быть охвачены одним понятием бытия. Против единства сущего выступают Протагор, Антифонт; несовпадение понятия и единичности демонстрирует в конце своего рассуждения о небытии Горгий; принадлежащий, как полагают, к школе Горгия младший софист Ликофрон отрицает возможность употребления связки «есть», поскольку она делает единое многим. Софисты открыли, что единичное алогично как таковое: к нему неприменимо общее понятие, а не общих понятий не бывает. Но наличие единичного куда более очевидно, чем общего. Поэтому открываются различные пути решения антиномии общего и единичного – можно признать: что все сущее единично; что единичное иллюзорно; что бытие двойственно. Поздние диалоги Платона и апоретика «первой философии» Аристотеля раскроют весь логический спектр этих возможностей.
Проблема бытия в философии
... “сущее как таковое”. Философ подходит к сущему (бытию) в аспекте его четырех причин: материи, формы, начала движения и цели. Перечисленные начала осмысливаются Аристотелем в системе категорий ... теорию идей и этим отрицает трактовку бытия как высшего родового понятия. Он понимает бытие как субстанциальную сущность единичной вещи. Бытие, по Аристотелю, представляет собой совокупность разнообразных ...
Второе расчленение, которое, впрочем, можно рассматривать как другой аспект первого, – это различие сущности и существования, имплицитно содержащееся в проповедях софистов. Если общее связано с понятием, а единичное – с существованием, то ясно, что логос не обладает универсальностью бытия и не может быть всеобщей мерой бытия, тем более что логос двузначен, что открыл Гераклит, а бытие однозначно, что открыл Парменид. Отсюда вывод Протагора: мера сущего – человек. Субъективизм, выросший из этого тезиса, хорошо описан историками культуры, но философское значение тезиса Протагора этим отнюдь не исчерпывается. Если отвлечься от платоновской критики софистов, то можно заметить и другую сторону идеи. Обнаружив онтологическую нейтральность логики, которая соотносится скорее с возможностью, чем с действительностью, Протагор не отрицает, в сущности, парменидовскую сферу бытия, но сливает ее со сферой индивидуального существования. Утверждается не то, что человек слабее, чем объективность, а то, что логика слабее, чем человечность, ибо статус существования придается безличной возможности лишь человеком. (Вспомним, что предсказания оракула – представителя Аполлона – двузначны, а реализующие их исторические действия однозначны. Здесь находит место и необходимость бытия, и свобода воли.) Таким образом, Протагор верен исконной онтологической идее досократиков, но смещение акцента с космоса на человеческую реальность как место обнаружения бытия говорит о наступлении нового историко-философского периода. Общая интуиция софистов: окончательное решение о сущем принадлежит не логике, а человеку.
3. Материя как современная философская категория
Материю следует рассматривать прежде всего как субстанцию, на и благодаря которой строятся все отно- шения и изменения в мире, в том числе и сознание.
Сама категория материи, как и любое общее поня- тие, является абстракцией, созданием чистой мысли. Но это не вздорная, а научная абстракция. Бесплодна попытка отыскать материю вообще как некое вещественное или бестелесное первоначало. Когда ставится цель отыскать единообразную материю как таковую, то создается ситуа- ция наподобие той, если бы желали вместо вишен, груш, яблок видеть плод как таковой, вместо кошек, собак и овец и т.д. — млекопитающее как таковое, газ как таковой, ме- талл как таковой, химическое соединение как таковое, движение как таковое. В современном философском поня- тии материи должны отражаться всеобщие черты беско- нечного множества чувственно воспринимаемых вещей. Материя не существует помимо вещей, их свойств и отно- шений, а только в них, через них. Важно поэтому зафикси- ровать такие свойства материи, которые принципиально отличали бы ее в рамках основного вопроса философии от сознания как собственной противоположности. Такое опре- деление материи предложено В.И. Лениным в книге «Материализм и эмпириокритицизм»: «Материя есть фило- софская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируестя фотографируется, отображается нашими ощуще- ниями, существуя независимо от них» (25. Т. 18. С. 131).
Материальное бытие и его атрибуты время пространство движение и развитие
... бытия, где субстанция противополагается субстрату (школа Платона). Субстрат — вещество, материя как носитель движения, отношений, формы и т. д. Платоновские эйдосы (идеи), будучи бестелесными, идеальными, ... «тем фантомом, за которым все гонялись» (Н. Гартман). Натурфилософское понимание сущности бытия (субстанции) сегодня заинтересуют лишь немногих, но она замечательна творческим беспокойством ...
В этом определении получила завершение идея, которая наметилась уже у Гольбаха и была развита еще у некото- рых мыслителей (в частности, у Н.Г. Чернышевского и Г.В. Плеханова)
Здесь материя определяется через сопоставление ду- ховного и материального. Материя вечна, существует вне человеческого сознания и совершенно безразлична к то- му, что мы о ней думаем. Понятие же материи — только приближенное отражение этой объективной реальности. То есть понятие материи вообще — не формальное обо- значение, не условный символ для множества вещей, а отражение сущности каждой из них и всей их совокупно- сти, основа бытия, существующая во всем и порождаю- щая все существующее.
Итак, материя — прежде всего реальность, реальность объективная, существующая вне и независимо от человека, но это такая реальность, которая может быть обнаружена только через ощущения (разумеется, чувственное отраже- ние может быть непосредственным или опосредованным приборами — будь то микроскоп, телескоп, синхрофазотрон и др.).
Такое определение материи выражает суть материа- лизма как учения. Оно является дальнейшим развитием основного вопроса философии, и в этом состоит его миро- воззренческое значение.
Материя, будучи объективной реальностью, является первичной по отношению к сознанию. Она не предпола- гает никакой причины или условия для своего существо- вания, а, напротив, сама является единственной причи- ной сознания. Материя есть то, что Б. Спиноза называл причиной самое себя. При этом материя не какая-то сверхчувственная, сверхъестественная реальность, она да- на человеку в ощущениях (непосредственно или опосре- дованно с помощью приборов), что, в свою очередь, дела- ет ее доступной познанию.
Материя как первопричина всего существующего реализует свою сущность через бесконечную совокуп- ность конкретных существований, начиная от элементар- ных объектов неживой природы и кончая сложнейшими социальными системами.
В анализируемом определении материи обнаружи- I ваются два аспекта — онтологический и гносеологический. 1 С онтологической точки зрения материя — единствен- ный субъект всякого бытия. Вещи, свойства, взаимодей- ствия, телесные и духовные процессы свою конечную причину имеют в материи. Абсолютное противопоставле- ние материального и духовного возможно тем самым только в рамках основного вопроса философии. С гно- сеологической же точки зрения материя — объект, субъект и средство познания, а ощущения, мышление — его продукт.
Категория материи является важнейшим методо- логическим регулятивом, поскольку последовательное отстаивание материалистического мировоззрения оказы- вается существенным в конкретно-научных исследова- ниях. Следует не смешивать здесь философское понятие материи с исторически меняющимися естественнонауч- ными концепциями строения и свойств тех или иных фрагментов обозримого мира. Наука может с математи- ческой точностью отражать подробности строения и со- стояния отдельных системных материальных объектов. Философский же подход характеризуется тем, что он абстрагируется от свойств отдельных вещей и их сово- купностей, и в многообразии мира усматривает его ма- териальное единство. Методологическая роль категории материи имеет важное значение, во-первых, потому, что по мере прогресса конкретных наук встают старые вопросы о понимании объективного мира и его законов, об отно- шении понятий и теорий к объективной реальности. Во-вторых, исследование конкретных материальных форм наряду с частными вопросами выдвигает массу проблем философского характера, таких как соотноше- ние прерывности и непрерывности бытия, неисчерпае- мость объектов.
4. Категории движения, пространства и времени в философии
Аристотелевская диалектика возможности и действительности позволяет философу определить в самом общем виде движение как изменение вообще. Однако в основе общего определения движения как изменения вообще лежит телеология. Аристотель правильно подчеркивает, что знание движения — ключ к познанию природы, ведь «природа есть начало движения и изменения»
Виды изменения (движения).
Аристотель рассматривает движение сквозь призму своих категорий. И в этом аспекте категории распадаются на три группы. Перечислим теперь все десять категорий Аристотеля (выше были названы лишь шесть): сущность, качество, количество, время, место, отношение, действие, страдание, положение, обладание. В «Физике» названо больше категорий, чем в «Метафизике»,- их семь (добавлена категория места), однако полного перечня нет. Из этих семи категорий категории отношения, действия и страдания таковы, что для того, что они обозначают, движения нет. Движение есть лишь в отношении количества, качества и места. Третью группу образует категория сущности, относительно которой в III книге «Физики» сказано, что она изменяется, а в V — что движения в отношении сущности нет. При этом движение в отношении сущности понимается в III книге как переход от наличия У предмета формы к ее лишенности у него и наоборот. Движение же в отношении сущности далее отрицается на том основании, что сущности ничто не противоположно. Движение в отношении качества — качественное изменение; движение в отношении количества — рост и убыль; движение в отношении места — перемещение. В отличие от движения в отношении сущности все эти разновидности движения — движение в пределах одной формы, одной и той же сущности. Во всех трех видах движения сущность не изменяется, изменяются лишь ее качественные, количественные и пространственные аспекты. Всякое движение происходит во времени. К физике непосредственно относится лишь движение в отношении места. Поэтому в «Физике» рассматриваются место и время.
У Аристотеля нет категории пространства, у него есть категория места; это означает, по мнению философа, что пространства без тел не бывает, следовательно, в природе нет пустоты. Аристотель отрицает пустоту на том основании, что ее признание влечет за собой массу трудностей для понимания космоса. Многие философы, отмечает Аристотель, считают необходимым допустить существование пустоты, раз есть движение (атомисты), с другой стороны, отрицание пустоты приводит к отрицанию движения (Мелисс).
Те и другие не правы: движение есть, но пустоты нет. Согласно Аристотелю, пространство состоит из мест, занимаемых телами. Но что такое место? Вспомним четвертый источник идеи бесконечного: бесконечное существует, потому что всякая граница предполагает выход за ее пределы, и т. д., до бесконечности. Аристотель подвергает анализу это положение. В понятии границы тела его аналитический ум различает границу самого тела и границу объемлющего тела. Последняя и будет местом. Поэтому место связано с движущимся телом, но оно с ним не перемещается. Итак, «место есть первое, объемлющее каждое тело». Если объемлющего тела нет, то вопрос о месте бессмыслен. Остается лишь граница тела, вовсе не предполагающая выход за свои пределы. Применительно к мирозданию это означает, что оно, будучи конечным, может нигде не находиться, не иметь своего еста. Мысля мироздание в его границах, мы вовсе не обязаны мыслить «заграницу». Мироздание нигде не находится. В свете этого Аристотель решает апорию Зенона, о которой мы говорили в XI лекции, — «парадокс места». Зенон, как известно, отождествлял предмет и его место: летящая стрела покоится, потому что она всякий раз совпадает со своим местом, а совпадать со своим местом — значит покоиться в нем. Против возражения, что предмет не тождествен своему месту, Зенон выдвигал вопрос о местонахождении места, т. е. о пространстве пространства, и так далее до бесконечности. Теперь Аристотель отвечает Зенону: предмет не тождествен своему месту, потому что место — это не граница предмета, а граница объемлющего этот предмет тела. Это тело также может иметь свое место. И так далее. Но не до бесконечности. Применяя наши образы, можно сказать, что ряд матрешек конечен, самую большую матрешку уже ничто не объемлет, а потому у нее нет места. И парадокса места не получается.
С этой категорией Аристотель связывает множество загадок. В каком смысле существует время? Да и существует ли оно. Ведь одна часть его в прошлом, другая — в будущем, всякое настоящее можно бесконечно сужать, так что от него непрерывн отходят прошлое и будущее, и если время существует, как же оно может состоять из несуществующих частей? Парадоксально также взаимоотношение времени и движения. Время не существует без движения, но оно не есть движение. Время не есть движение, потому что время равномерно, движения же неравномерны, а если и равномерны, то одна равномерность более медленная, другая — более быстрая. Поэтому «время — мера движения». Но парадокс в том, что само время измеряется движением, оторое есть мера времени. Итак, время — мера движения, а движение — мера времени. Выход из этого парадокса в том, что мерой времени является не всякое движение, а движение небесной сферы.
Это равномерное круговое движение есть «круг времени» Если время — мера движения, то это предполагает число, ибо там, где есть мера, есть и число, число же должно кем-то считаться, поэтому время без души существовать не может, а если и может, то лишь потенциально, поскольку в объективных движениях есть «прежде» и «после». Остается, однако, неясным, что это за душа. Ведь у Аристотеля нет космической души Платона, которая как раз и считает движение небесной сферы, порождая время. Данное место из Аристотеля — явный пережиток платонизма, до конца не изжитый великим аналитиком. Вместе с тем Аристотель правильно замечает, что время — причина возникновения и гибели лишь по совпадению, само время ничего не производит и не губит, но все возникает и погибает во времени.
Список литературы
- Ю.А. Харин, Учебное пособие для студентов вузов
- Кутырев В.А. Оправдание бытия. Вопросы философии
- Категории Пространства и времени у Аристотеля. (Интернет)
18
